Сабу глядел на него без проблеска понимания. Он в жизни не слышал о такой поразительной штуке.
— Ковер-самолет, — повторил Пит. — Летает по воздуху, как «Спитфайр»... я хотел сказать, как птица. Может, ты видел хотя бы его изображения, а?
Сабу озадаченно помотал головой. Пит разочаровано пожал плечами. Но раз мальчик не может помочь, тогда он станет наводить справки, пока не найдет того, кто может. Осторожные расспросы, конечно, не открытая реклама, но все же существовала опасность начать тут всеобщие поиски секретных знаний.
С таскавшимся за ним Сабу, который все еще нес ничего не стоящую волшебную бутылку, Пит начал расспросы. Он расспросил ткачей, ковроделов, котельщиков, торговцев вином в нескольких кварталах извилистой улицы. Но никто не слышал о воздухоплавающем ковре, и многие странно глядели на него — небогато одетого незнакомца, задающего сумасшедшие вопросы.
Дважды Пит напарывался на мелких мошенников, которые обещали за денежное вознаграждение наладить контакт с таинственными силами, если денежки Бо заплатит сегодня, а за результатами придет сюда завтра. Пит презрительно смеялся над такими неуклюжими попытками.
Но одно становилось ясно. Существование ковра-самолета не было общеизвестным. Возможно, изобретатель хранил его в тайне. Пит подумал и решил, что нужно найти способ заставить изобретателя прийти к нему вместо того, чтобы продолжать бесконечные и, вероятно, бесплодные поиски. Но как? Скорее всего, как всегда, предложив немалую прибыль.
Пит сидел на корточках и бешено думал. Сабу со страхом глядел на него. Можно было начать войну, во время которой владелец ковра-самолета мог бы нажить целое состояние. Но военный опыт осады Трои явно не был таким уж успешным. А кроме того, во время войны людей ранили или даже убивали. Нет, идея войны не была такой уж хорошей.
И наконец, Пит остановился на прекрасном решении проблемы. Эстрада! Дайте этим персам идею эстрады, предложите большие деньги за новые оригинальные номера, и волшебник-ковродел поймет, что тут есть немалые шансы превратить свое искусство в наличные. И он полетит к нему, как муха на мед.
А уж узнав местожительство изобретателя, Пит не сомневался в своих способностях подлизаться к нему, подкупить или украсть тайну ковра-самолета.
— Отлично! — закричал он, вскакивая на ноги! — Придумал!
Глаза Сабу стали большими.
— Хэт что-то показал тебе в твоем видении, о, Бо?
— Да-да! Именно видение! А теперь мне нужен театр. Я имею в виду, не знаешь ли ты, где я могу арендовать большое помещение?
Сабу немного подумал, затем предложил дом недавно почившего в бозе богатого торговца драгоценностями. Его гарем был распущен единственной наследницей — сестрой, старой девой, и дом теперь фактически пустовал. Не считая мечети, это было единственное подходящее место в Багдаде, о каком знал парнишка.
Уже через час Пит представился упомянутой леди. В парандже она была достаточно милашкой, чтобы получить работу в любой маслобойне, но это был излюбленный тип Пита для соблазнения. Учтивый, с хорошо подвешенным языком, он выбил ее из равновесия очередями лести, затем окончательно добил залпом деловых фраз.
— Милочка, — сказал он ей, — сегодня день рождения эстрады, только не спрашивай меня, что это такое. Она охватит всю страну, а я единственный, кто может ее создать. Мы возьмем в аренду твой сарай — ты же все равно не зарабатываешь и десяти пенсов (я хочу сказать, таньга), на таком нелепом здании — и оно станет настоящим капиталовложением для тебя. Ты станешь известной по всему Востоку, как патронесса изящных искусств. Разумеется, я понимаю, что финансы тебя не интересуют, так что ты только распишешься за номинальные десять процентов чистой прибыли. По странному совпадению, у меня с собой бланки лишь арендного договора на один год, в которых можно списать нужные изменения. — Пит выхватил пергамент и перо. — Распишись вот здесь, пожалуйста, где пунктир...
Кокетливый взгляд, мимолетное пожатие руки, и она уже душой и телом принадлежала Питу. А главное, ему принадлежала ее недвижимость.
Затем пришел архитектор, чтобы реконструировать здание по техническим требованиям Пита еще за десять процентов будущей прибыли.
В одном из помещений нового театра Пит открыл свой офис с вывеской «Театральное Агентство. Требуются таланты». Он также обклеил весь Багдад листками, на которых было написано, что срочно требуются эстрадные артисты с обещанием славы и шикарного вознаграждения настоящим талантам. Затем Пит расслабился и стал ждать.
Но ожидание, к сожалению, затянулось. Нет-нет, артисты стали приходить, но все они были похожи друг на друга. Это были девушки, которые танцевали на празднествах, и лучшее, что они могли, это исполнить «Танец Семи Вуалей».
— Может быть, это и ценится, — с отвращением сказал Пит Сабу, — но с ними не сделать даже одноактный водевиль, ты ведь согласен?
— Я не знаю, о, Бо!
Тогда Пит отобрал семь лучших танцовщиц, сделал их хористками и обучил нескольким самым простым песенкам из шлягеров своего времени в далеком от Багдада будущем. Эту сценку он назвал «Танец Сорока Девяти Вуалей».
— Теперь ясно, — заметил он, — что мне придется быть не только продюсером этого шоу, но и его режиссером.
Бутылка Сабу подсказала Мэнксу первую идею. При помощи медника он сделал фокус с кувшином, который оказывался пустым, сколько бы туда воды ни наливали. В своей карьере Питу пришлось побывать когда-то помощником фокусника. Естественно, он запомнил кое-какие фокусы своего хозяина и теперь без стеснения пустил их в дело.
Для себя он давно вывел правило, которое никогда не озвучивал, по которому для того, чтобы поразить местную деревенщину, не надо разрабатывать ничего слишком умного. Поэтому он демонстрировал простейшие карточные фокусы, пальто с многочисленными карманами, в которых появлялись яйца, монеты и кролики, а также в кульминации представления распиливал пополам Сабу. В качестве платы за оборудование он обещал десять процентов будущей прибыли.
Далее Пит стал искать музыкантов. Появилось несколько уличных певцов и нищих, играющих на трехструнных мандолинах, а также два старых типчика, выдувающих мелодии из какого-то подобия флейт. Музыка получалась у них странной и монотонной, как у Реймонда Скотта.
Пит сколотил из них октет струнных и духовых инструментов, добавил ударника с самодельным барабаном. Нисколько неудовлетворенный местными музыкальными вкусами, Пит сам написал для своего оркестра песенки, все, что мог припомнить, типа «Избей меня, папаша», «Восемь рыл в баре» и «Свинячье буги-вуги», а также что-то похожее на «Волжского лодочника» Глена Миллера.
Когда оркестр начал репетиции, оказалось, что у одной девушки настоящий талант, и Пит стал делать из нее звезду эстрады. Разумеется, всем певцам и музыкантам Пит обещал все те же мифические десять процентов, если они будут терпеливыми.
— К сожалению, малыш, — вздыхая, пожаловался Пит благоговейно взирающему на него Сабу, — но люди часто не понимают, что истинный гений — это руководитель.
Премьера шоу прошла гладко, деньги потекли рекой, но Пит, решающий все проблемы в одиночку, зашивался в делах. Сабу, как мог, помогал ему, однако, он не умел вести счета и писать финансовые отчеты.
И, конечно же, Пит не забывал за всей этой суматохой о своей главной цели — найти неуловимый летающий ковер. Парами, тройками, десятками, а затем и сотнями полными надежд артисты приходили в офис Пита и пытались убедить его, что именно они — те, кто ему нужен. Жонглеры, менестрели, акробаты, странствующие сказители и многие другие размножались не хуже бацилл чумы.
Тогда Пит нанял двух помощников выслушивать сплетни и слухи, которые были похожи друг на друга и неимоверно скучны. Все, что хотел знать Пит, это слышал ли кто-то о парне с ковром-самолетом? Никто не слышал.
Потом появилась еще одна проблема. Пит не был ей удивлен. В его путешествиях во времени вечно случалось нечто подобное. Однажды утром Сабу прибежал к нему, запыхавшийся, и принес сообщение.
— О, Бо! — задыхаясь, закричал он. — Могущественный Али Бен Махмуд требует, чтобы ты пришел к нему!
— Кто этот Бен... как его там? — вздохнул Пит. — И почему он не может сам прийти ко мне?
— Али Бен Махмуд, о, Бо, калиф Багдада! — воскликнул Сабу и понизил голос. — Он очень злой калиф, о, Бо, подданные которого стонут от несправедливых налогов и трепещут от ужаса, если он недоволен.
— Нечестная политика, верно? — цинично усмехнулся Пит. — И чего же он хочет?
— Я думаю, ты вызвал его неудовольствие своим шоу. Калифа всегда возмущает, когда кто-то другой делает деньги больше, чем он сам.
Пит мельком оглядел сделанные на заказ шелка, усыпанные драгоценными камнями, и усмехнулся с изрядной долей тщеславия.
— Значит, дела у нас в порядке, — удовлетворенно сказал он. — Ну, давай поставим на место этого мелкого политического деятеля.
Сабу заколебался.
— Было бы лучше, о, Бо, если бы ты был представителем высокого сословия. Какой у тебя титул в тех далеких землях, откуда ты прибыл к нам?
— Ну, когда-то я был капралом Вооруженных Сил Соединенных Штатов. Думаю, никто не даст мне пинка, если я повышу себе звание. С этого момента можешь звать меня майор.
— Превосходно, о, майор Бо! Это произведет на калифа впечатление. А теперь следуй за мной.
Дворец, куда Сабу привел Пита, был истинным образцом персидской архитектуры, некоей помесью стилей с куполами, минаретами и полукруглыми арками. Однако, Али Бен Махмуд, толстый и усыпанный драгоценностями, оказался не помесью, а чистейшим деспотом от тюрбана до сандалий.
Пит низко поклонился, едва не задев тюрбаном землю.
— Майор Бо к вашим услугам, калиф. Чем обязан?
Али Бен кинул на легкомысленного посетителя взгляд василиска, или, может быть, льва, с которым тот смотрит на отбивную перед тем, как приступить к трапезе.
— Моих ушей достиг слух, — сказал он, — что ты ищешь ковер-самолет.