Пит отвернулся, но внезапно замер. Что-то больно впилось ему в спину, и он застыл совершенно неподвижно.
— Я был о вас лучшего мнения, доктор, — укоризненно сказал он. — Надеть на меня «поводок»? Это не по-приятельски.
— Вы отправитесь со мной, — сказал доктор Майхейм. — Пульт будет у меня в кармане. Если начнете дергаться, то испытаете ужасную боль. Если сохраните спокойствие, получите, в конечном итоге, пять тысяч долларов.
— Закажите на них для меня надгробную плиту, — огрызнулся Пит.
— Замолчите, — велел Майхейм. — И идемте.
В лаборатории царил полный беспорядок, и Пит подумал, почему у ученых всегда так много кругом проводов, кабелей и всего такого прочего. Вероятно, чтобы были на виду, решил он. Последние несколько лет Пит работал зазывалой, поэтому знал, как ценно, чтобы все было на виду.
Он неловко сидел на металлическом стуле с крепко привязанными к нему запястьями и лодыжками, и думал о том, когда же доктор включит ток. Майхейм что-то делал на пульте управления в углу. Пит содрогнулся и медленно произнес:
— Так нельзя. И вы знаете это, доктор.
— Замолчите.
— Я свободный гражданин Соединенных Штатов Америки. Я знаю свои права, и вы не можете...
— Вы станете гражданином Египта, как только разогреется трубка. Будь проклят этот реостат!
Не зная, кто такой реостат, Пит никак это не прокомментировал, но через некоторое время снова заговорил:
— Эй, доктор! Я сейчас вспомнил, что не знаю древне-египетского.
— А вам и не нужно, — пояснил Майхейм. — Я улучшил свое устройство с того времени, как посылал вас в Рим. Когда ваш разум войдет в мозг египтянина, он автоматически свяжется с центром памяти. Мне сложно это вам объяснить, так как я сам еще не все понял. Главное, вы можете разговаривать и понимать египтян.
— Все равно так нельзя, — хмуро сказал Пит.
— Ну, у вас нет выбора. — Майхейм нажал какую-то ручку из изоляционного материала. — Запомните, что я вам скажу. Несколько недель я не смогу вернуть вас или Акера. Ваше дело найти его и оберегать от проблем, пока я не закончу ремонт. Вы готовы?
— Нет! — искренне закричал Пит.
БАНГ!
Майхейм нажал кнопку, и все начало двигаться с невероятной быстротой. Потом сознание Пита выскользнуло из тела и спроецировалось в другой сектор времени.
Когда-то Пит Мэнкс, к своему сожалению, попробовал любопытную смесь водки, текилы и абсента. Сейчас его ощущения были похожи на тогдашние. Только лифт вращался вокруг него, вместо того, чтобы подниматься и падать. Потом Пит сообразил, что это не лифт. Это его мозги быстро вращались в пульсирующем черепе. Пит никогда не слышал о центробежной силе, но его обеспокоило, сколько же времени мозги смогут выдержать такую нагрузку.
Он открыл глаза и уставился на самое большое помещение из всех, что когда-либо видел. Высокие колонны, поддерживающие кровлю, казались чуть меньше мили в высоту. Вот это зал! И в конце его сидел какой-то бородач с короной Египетских Царей на голове.
Фараон Хеопс поймал в своих бакенбардах блоху, внимательно осмотрел ее и затем решительно прервал жизнь несчастной твари. После чего икнул и сказал:
— Мы не терпим богохульников. Этот Зет-Атон должен умереть.
Пит обнаружил, что зал полон людей, мужчин и женщин, в таких одеждах, которые приличными никак не назовешь. Всему должно быть место и время, включая и стриптиз. Пит покраснел и уронил пику.
— Глупый потомок крокодила, — проворчал стоящий рядом гигантский нубиец. — А еще считаешься прекрасным солдатом.
— Солдатом? — спросил Пит и резко замолк, поняв, что сказал это на чистом египетском.
— Солдат из личной охраны фараона, — подтвердил нубиец. — А сейчас подбери свою пику и стань смирно, или я проколю тебя насквозь.
Пит поднял свое оружие и занял место в линии бесстрастных гвардейцев, которые стояли вдоль украшенных фресками стен. Потом он уставился на Хеопса и на закованного в цепи преступника, который стоял перед постаментом с троном, сопровождаемый двумя мускулистыми египтянами.
Преступник был длинным и тощим, как угорь, с грязной седой бородой, печально лежащей на его голой груди.
— Богохульство — опасная штука, — заметил фараон.
— Еще он изрекал ложные пророчества, — вставил кто-то. — Говорил, что вообще нет никаких богов.
Плохо дело, подумал Пит. А ведь у него было время научиться держать рот на замке.
— Ну, так бросьте его в темницу, — решил Хеопс. — Он должен умереть в полнолуние. И смерть его будет необычной и весьма болезненной.
И тут Пит испытал шок, когда преступник, Зет-Атон, закричал:
— Вы не можете так со мной обращаться! Я вообще не египтянин! Это всего лишь...
Самое интересное, что кричал Зет-Атон по-английски.
— Профессор Акер! — завопил Пит, забыв об осторожности. — Эй, профессор! Это вы?
Акер узнал манеру говорить, если не сам голос, своего бывшего сотоварища по римским приключениям, и резко обернулся.
— Пит! Пит Мэнкс!
— О, ради Сэта! — зарычал Хеопс. — Почему у него имя священного ибиса? Приведите-ка его ко мне!
Пита тут же подвели к подножию трона. Фараон внимательно посмотрел на него.
— Кто ты?
— Ух-Путо-Манес мое имя, — тут же придумал Пит.
Это звучало не очень-то по-египетски, но было лучшим из того, что он сумел придумать с маху.
— Ты знаешь этого преступника?
— Конечно. Это мой старый приятель.
— Вот как? — тут же заинтересовался Хеопс.
— Да. Он не египтянин. Он американский гражданин. Видите ли...
И Пит тут же принялся рассказывать, как опрометчиво был насильно послан доктором Майхеймом в это путешествие. Когда он закончил, стояла мертвая тишина.
— Ты безумен, как верблюд, — сказал, наконец, Хеопс. — Посмотрим, сумеет ли тебе помочь кое-какая работа. По справедливости, с вас обоих нужно содрать живьем кожу, чтобы не уронить честь трона. Но поскольку вы явно безумны, то мы проявим милосердие. Отправьте их работать на Пирамиду. Суд закончен.
Пита схватили и куда-то повели. Профессора Акера тоже увели, а Хеопс стал исследовать живность в своей бороде.
Пит Мэнкс потел и вкалывал на жарком африканском солнышке. Он был в группе человек из двухсот, которые тянули по смазанным жиром роликам гигантский каменный блок. Мэнкс задыхался и устало пыхтел, с тревогой косясь на надсмотрщика.
— Мэнкс, скованный цепью, — простонал он. — Я не переживу этот позор. Боже!
— Усердней гни спину, Путо-Манес, ты, ленивое отродье дохлого гиппопотама! — сказал надсмотрщик, мучительно больно щелкая плетью по спине Пита.
Высокий раб с кислым лицом, трудившийся рядом с Питом, которого, вроде бы, звали Ага, прошептал:
— Опусти голову, когда разговариваешь. Ты что, новичок?
— Я толкаю эти камешки уже девяносто семь лет, — ожесточенно огрызнулся Пит.
— И откуда ты? Из Пуони? Из племен Красного моря?
— Я молокосос, — сказал Пит, вспомнив слова нубийца в тронном зале фараона. — И сосунок.
— Ты говоришь странные слова, — пробормотал Ага. — А я вот был жрецом Ра.
— Ра?
— Ра.
— Ты больше похож на панка из колледжа, попавшего на футбол, — усмехнулся Пит.
Ага не понял его, но просто дружелюбно улыбнулся в ответ. Завязалась беседа. Пит, наконец, узнал, что Ра является главным богом Египта, и что Агу выперли с работы за то, что он в открытую брал взятки, и что Хеопсу не по вкусу иерархия жрецов.
У Пита возникла идея.
— И ты был жрецом?
— Ну, да.
— Я имею в виду, что тебя еще может выслушать главный парень... Ну. Я имею в виду, первосвященник?..
— Если будет необходимость. Но он не станет помогать мне.
— Ладно, — сказал Пит, — возможно, и станет. На этой пирамиде работает много рабов, верно?
— Тысячи. Их здесь столько, сколько песчинок в Сахаре.
— Шикарно! Теперь послушай — у меня есть идея.
Какое-то время спустя Пита Мэнкса снова привели к Хеопсу. Пит был сердит и встревожен.
— Эй, что это еще значит? — спросил он, гремя цепями. — Мне сказали, что вы хотите поговорить со мной.
— Хочу, — улыбнулся Хеопс, — и буду. Потом ты умрешь очень мучительно. Это из-за тебя мои рабы сели на корточки возле пирамиды и отказываются работать?
— Это называется сидячая забастовка, — пояснил Пит. — Мы требуем ограничить рабочие часы, улучшить еду и начать платить за работу.
— Я сдеру с тебя кожу, — сказал фараон. — Потом тебе отрежут веки, намажут медом и посадят в муравейник. А остальные рабы будут глядеть, как ты извиваешься. Ты, кажется, забыл, что я — бог.
— Прекрасно, — упрямо сказал Пит Мэнкс. — Вы — бог. А я — босс Союза Пирамиды. Я согласен на компромисс, если вы тоже согласитесь на него.
— Уберите его отсюда и сдерите шкуру, — сказал Хеопс. — А потом пусть в рабов пускают стрелы, пока они не продолжат работать.
Солдаты схватили Пита. Его сердце ушло в пятки. Размышляя быстрее, чем когда-либо прежде, он вывернулся из их рук и закричал:
— Эй! Минутку! Дайте мне шанс! Я не хотел причинять вам проблемы. Я только пытался поговорить с вами с глазу на глаз, и это была единственная возможность.
Фараон почесал бороду.
— Ну, говори, что хотел, и прочь отсюда.
Пит стоял молча. Язык перестал его слушаться. Он вообще не знал, что сказать. В самый решающий момент остроумие покинуло его. Как он может заставить фараона передумать?
Но если это не сделать, тогда путь у него один — в муравейник. Очень неприятная смерть. Пит почувствовал себя виноватым перед собою. Я еще слишком молод, чтобы умереть, подумал он. Печально он вспомнил свою палатку в Стране Развлечений, годы, потраченные на то, чтобы добыть лишний шиллинг, новую шляпу, которую он купил, но еще даже не успел поносить, и место на Нью-Йоркской Всемирной выставке, которое уже никогда не будет его...
И вдруг его словно молния ударила. Челюсть Пита отвисла. В голове вспыхнул огонь вдохновения.
— Ну? — нетерпеливо спросил Хеопс.
— Я хочу сделать вам предложение, — поспешно начал Пит. — Почему вы позволяете поставщикам дурить вас и напрасно тратить ваше время на пирамиду, которая выглядит так убого? Ну что в ней хорошего?