Для себя отметил: первый раз в жизни еду в электричке и ко мне в пути садятся друзья.
Ребята уже были рядом.
– Именинник у окна, – распорядилась Алиса.
Показала Максу, чтобы сел напротив Лёшки, сама уселась рядом с Максом. Возле Лёшки сел Данька, Полинка – возле него.
«Зря, – чуть взгрустнул Лёшка, – села бы наискосок, общаться было бы проще».
– Лёш, нормально все? – спросила Полинка.
«У меня на фейсе написано, что ненормально? – подумал Лёшка. – Или думает, что меня каждый раз грабят между Университетом и Старым Петергофом?»
– Нормалис, – бодро ответил Лёшка, – даже подарок купить успел. Максим, держи! Пусть он будет светить тебе во мраке, когда вокруг погаснет весь прочий свет!
Последнюю фразу Лёшка произнес с секундной заминкой, дождавшись подсказки МИКа.
– Да ты что! Я же говорил – подарков не надо, – смущенным, почти взрослым тоном сказал Макс, принимая коробку.
– А мне не говорил, – ответил Лёшка, опять повторив за МИКом.
– Вообще-то… – недовольным тоном сказал Данька и замолчал, не зная, как продолжить, чтобы и нового друга не обидеть, и показать, как ему неловко.
– Вообще-то, – быстро повторила Полинка, – это я виновата. Я должна была сказать Лёшке, что праздник без торта и подарка.
– Да кто сердится? – весело спросила Алиса. – Тем более подарок в тему. Заблудимся сегодня в зомби-лабиринте, свет погаснет, а у нас свой фонарь. Да, Макс?
– Да! – восторженно сказал Макс. – Это не фонарь, это прожектор!
На вид Максим казался большим и неуклюжим – этакий медведь в синей куртке. Но его пальцы быстро и аккуратно открыли коробку, вынули фонарь, вставили батарейки, отрегулировали обруч, натянули его на лоб. Потом Макс присел на корточки, едва не коснувшись пола, и направил под сиденье мощный луч. Притронулся к обручу, изменил свет на ближний и рассеянный. Поднялся, снял обруч-налобник и крепко, еще крепче, чем при встрече, пожал Лёшке руку.
– Спасибо! Мечтал о таком! Не знаю, как насчет зомби-лабиринта, но для настоящей пещеры подходит.
Алиса взяла посмотреть, Полина и Данька тоже потянулись. Правда, Данька пробурчал, что именно такого аттракциона на «Диво Острове» нет.
Максим поворачивал обруч-налобник, показывал друзьям, как менять режимы, как переключаться между светодиодами и криптоновой лампой. Внезапно к осмотру фонаря присоединился черный пудель. Его хозяйка то ли зачиталась, то ли задремала в наушниках, выпустила поводок, и пес пошел изучать окрестности.
– Эта опасность какой степени? – тихо спросил Лёшка.
– Девятой, – ответил МИК, – он укусит, только если его сильно дернуть за ухо.
– Да вообще никакой! – рассмеялся Данька и потрепал пса по загривку. – Он не кусается.
Полинка тоже погладила, правда осторожно.
Лёшка не просто покраснел – показалось, будто сунули лицом в горячую ванну. Сейчас все подумают, что он пуделей боится. Ну да, он же сказал при первой встречи, что его ограбили. Еще его новые друзья подумают, что он и бомбу почуял от страха.
Обратиться вслух было опасно, поэтому Лёшка чуть не взмолился: «МИК, ты должен ощутить, как мне плохо! Помоги!»
И МИК подсказал.
– Конечно, не кусается, – уверенно заявил Лёшка, тоже погладив пса. – По интеллекту пудель на втором месте среди собак.
– А кто на первом? – с интересом спросила Алиса.
– Бордер-колли, – ответил Лёшка, опять покраснев, но чуть-чуть. Когда тебе подсказывают, да еще громко и отчетливо, кажется, будто кроме тебя слышит весь мир.
– Здо́рово! Я даже не слышала про такую породу! – восхитилась Алиса.
Полинка сказала, что слышала, но не запомнила.
– А я думал, на первом месте немецкая овчарка, – заметил Максим.
Лёшка, опять после двухсекундной паузы, заявил имениннику, что тот почти не ошибся – немецкая овчарка по уму на третьем месте.
Пудель лизнул Лёшке руку. Будто благодарил за то, что назван умным.
– Какая же порода самая глупая? – спросил Данька.
Лёшка ответил, что афганская борзая.
Вопросы-ответы прервала контролерша. Подошла проверять билеты, спросила: есть ли билет на собаку? Тут наконец проснулась хозяйка, ахнула, подскочила, позвала пуделя. Тот опустил голову и поспешил к ней, шурша поводком по полу.
Лёшка вспомнил, как прошлый раз со страхом смотрел в окно, ждал Стрельну. Теперь можно не бояться: он же с билетом.
– Даже интервью брать не пришлось, – весело сказал он, когда контролерша проштамповала билеты и удалилась.
– Конечно, у нее брать не надо, – согласилась Полинка. – Вот у тебя – возьмем.
– О чем? – растерянно спросил Лёшка, хотя понимал.
– О том, как научился смотреть на огород и видеть бомбы под грядками.
– И еще расскажешь, откуда у тебя такие знания по кинологии, – сказала Алиса.
МИК подсказал:
– Кинология – наука о собаках.
Лёшке от этого легче не стало.
– Ну, я давным-давно начал читать книги про войну… – неуверенно начал он. «А в прошлом году, в июле, ходил в экспедицию с поисковым отрядом, по линии фронта в Новгородской области. Две недели жил в палатке».
Лёшка замер. Так и не понял, прошептал или подумал. Вдруг разоблачат?
– Не боись, – успокоил МИК. – Я уже разузнал, где они были в прошлом июле. В Новгородской области точно не бывали. А на деталях не провалишься. Слушай и повторяй.
Лёшка вздохнул и будто нырнул с моста.
– А правда, что «черные копатели» на Хэллоуин вставляют в черепа зажженные свечи, надевают на шест и приходят в самые отвязные ночные клубы? – спросила Алиса.
– Было дело. Один идиот так отличился в Мытищах десять лет назад, – ответил Лёшка после короткой паузы. – Получил год условно, но слухи об этом разошлись. Сама же понимаешь, эти копатели – одна тусовка. Больше никто так не шутил.
– А ты не хотел захватить с раскопок пистолет или автомат? – спросила Полинка. – А потом отчистить.
– Зачем? – ответил Лёшка, дождавшись подсказки. – Они только в музей годятся. Ездить на военную реконструкцию можно и с моделью, с запаянным стволом, чтобы по закону не стрёмно. Ну а если охота пострелять, – сказал Лёшка тихим серьезным голосом, – проще достать современный ствол…
– Эй, копатели, – вступил в разговор Данька, – это не «Чернышевская», сейчас навернетесь!
Лёшка увлекательно рассказывал о своей выдуманной поездке в лагерь поисковиков, пока ехали в электричке. Продолжил рассказ, когда вышли на Балтийском вокзале и прошли турникеты – сперва вокзальные, потом в метро. Без остановки врал и на эскалаторе. Встал ступенькой ниже Полинки и Алисы, к ним лицом. И если бы не повернулся, то действительно шмякнулся бы в самом низу – тут Данька был прав. Даже МИК, прервав подсказки, спокойно заметил, что опасность девятой степени переходит в шестую.
– А при чем тут «Чернышевская»? – спросил Макс.
– Самая глубокая стейшн в Питере, – объяснил Данька. – А на «Балтийской» эскалатор короткий. Короче только на «Московской».
– Разве? – возразила Алиса. – Самая глубокая станция – «Василеостровская».
Лёшка хотел было поддержать Алису. Но, во-первых, на станцию с грохотом влетел поезд.
А во-вторых, МИК уточнил: самая глубокая питерская станция – «Адмиралтейская», восемьдесят шесть метров.
Когда вошли в вагон, Лёшка так и сказал.
Даже ткнул пальцем в схему на стене.
– Ну, может, так и есть, – нехотя согласился Данька. – Там даже два эскалатора. Значит, «Чернышевская» на втором месте по глубокости!
– «Василеостровская»! – ответила Алиса. – Сдалась тебе эта «Чернышевская»!
– Во-первых, я там родился, а во-вторых, она на втором месте, потому что на втором! – азартно сказал Данька.
И опять Лёшка хотел поддержать «Василеостровскую», но МИК внес коррективы.
– На втором месте – «Комендантский проспект», – уточнил Лёшка. – Семьдесят пять метров в глубину.
– Да ну! Спорю, «Чернышевская» на третьем! – азартно сказал Данька.
– Правда споришь? – поймала его Полинка. – На что?
– Кто проиграет – первый аттракцион за его счет, – предложила Алиса. – Парни, согласны?
Данька мгновенно кивнул. Лёшка кивнул тоже, правда без драйва. Было неприятно – будто бегут наперегонки, только он в кроссовках, а соперник – в тапочках. Или в железных сапогах. Дешевая победа.
– Лёш, твоя версия? – спросила Полинка.
Лёшка заметил: когда выходили из электрички, Данька взял Полинкин рюкзак. И вообще держался рядом с ней. Но сейчас, в вагоне метро, Полинка стояла возле него. И почему-то казалось, будто она хотела, чтобы спор выиграл Лёшка.
– «Пролетарская», – уверенно сказал он и добавил: – Глубина семьдесят два метра.
– «Чернышевская»! – повторил Данька. Воткнулся в смартфон и защелкал по клавишам. На его тонком веснушчатом лице нарисовалось напряженное ожидание, потом досада. – Сети нет! – сердито добавил он.
«Интересно, может МИК со мной общаться без Сети? – подумал Лёшка. – Наверно, может, со мной же модуль разговаривает. Только „вику“ прочесть в метро не сможет».
– Я не смогу поймать Интернет только в особом бункере, – похвалился МИК. – Но у нас такое приключение не запланировано.
Тут поезд вылетел на станцию. Данька опять начал тыкать пальцами. Когда открылась страница, уставился на нее, замер. Алиска бесцеремонно заглянула через плечо.
– Ага, «Пролетарская» на третьем месте, зато «Василеостровская» на четвертом! – обрадованно констатировала она. – Данечка, давай не будем тебя разорять. Лично я согласна на детский аттракцион «Брыкливый бычок».
– Нет уж, – голос Даньки стал напряженным и даже звонким, – только на «Ракету» или «Бустер».
Внимательно посмотрел на Лёшку. Так внимательно, что МИК дружески пробормотал:
– Девятая-восьмая степень.
На «Бустер» и «Ракету» все же не пошли: слишком большой была очередь желавших ощутить себя человеком-снарядом или мячиком-раскидаем на резинке. Зато прокатились на «русских горках», да таких крутых, что скорость быстрее страха. Покружились на карусели – кабинки переворачивались, кувыркались – спасибо, что не быстро. Парни орали от восторга, Алиса и Полинка радостно визжали.