Не будь девчонок, Лёшка испугался бы. Впрочем, и так испугался, когда увидел пристегнутых людей, поднявшихся на полсотни метров вверх и рухнувших вместе с платформой, будто их уронили.
Спасибо МИКу – понял Лёшкины страхи, стал посмеиваться и утешать. Напомнил, что аттракцион не лошадь, которая взбрыкнет, когда захочет. Аттракцион – запрограммированное железо, которое катится, крутится и дрыгает по заданным алгоритмам. Если же и рассказывал страшилки про аттракционы, то таким мрачным голосом, что Лёшка не мог сдержать смех.
– Ты чего? – удивилась Полинка, пытавшаяся застегнуться вместе с рюкзаком. Перед аттракционом она отобрала его у Даньки, хотя тот протестовал.
– Анекдот вспомнил про аттракционы, – отвечал Лёшка, давясь смехом. И рассказывал анекдот или страшилку. Старался подражать МИКу, чтобы звучало как можно страшнее.
Компания смеялась, но потом Алиса предложила пойти на колесо обозрения, как самый безопасный аттракцион. Пока стояли в очереди, Лёшка порадовал друзей парочкой историй о происшествиях с колесами обозрений. Да еще с достоверными подробностями: было это в Аргентине, пять лет назад.
– Ребята, может, я внизу подожду? – сказала Алиса то ли в шутку, то ли всерьез.
– Ну вот, напугал человека, «заяц»-экстремал! – резко сказал Данька.
– Лёш, правда, – заметил молчаливый и невозмутимый Макс, – прокатимся и расскажешь.
Лёшка начал медленно отвечать, что колесо обозрения – самый безопасный аттракцион. МИК пробовал было подсказать шутку-возмездие за экстремального «зайца». Но мгновенно сориентировался, выдал статистику, из которой следовало, что безопасней колеса обозрения только детский паровозик «Чух-чух». Девчонки заулыбались, а тут как раз подошла прозрачная кабинка.
Лёшка отметил, что Данька уже второй раз пытался приклеить ему кличку «заяц» – в память о первой встрече, но остальные ребята не ведутся.
Колесо медленно поднимало кабинку, кабинка вращалась, позволяя разглядеть весь Питер. Или хотя бы его западную часть: дельту Невы, начало Финского залива, новостройки ближайшего северного берега, тянущийся ввысь небоскреб. Погода была дополнительным бонусом: чистейшее вечернее небо, спокойный осенний закат, когда отчетливо видны и кроны деревьев, и лодки на прудах соседнего Елагина острова, и ржавые крыши старинных домов на Петроградской стороне.
Ребята не просто любовались, а, глядя на отдельные здания, спорили, что это. МИК быстро подсказывал. Однако Лёшка сообразил: лучше промолчать, пока не спросили. Если его считают ходячей Википедией, пусть сами обращаются.
– Есть такая примета: когда темнеет, начинают звонить родители, – заметила Алиса.
Будто нагадала. Тотчас же ее мобильник выдал в вечерний полусумрак пару куплетов веселого рока. Белка, наконец-то решившая взять орешек с ладони Полинки, рванула к ближайшей елке.
– Да, ма, идем к метро, – сказала Алиса. Отключила телефон, повернулась к друзьями, спросила: – Я не очень соврала?
– Не очень… – вздохнула Полинка, жалевшая и что белку не угостила, и что прогулка заканчивается.
После колеса решили пожалеть кошельки и отправились гулять по парку. Почти дошли до нового стадиона на берегу Финского залива.
– Громадина, – заметила Алиса, – будто инопланетный корабль.
– Прежний стадион на этом месте был не меньше, – ответил Данька. – На сто тысяч человек.
– Лёшка, а на самом деле? – спросила Алиса. – Чего молчишь, знаешь или нет?
Полинка сердито посмотрела на нее.
Лёшка взглянул на Даньку. Тот смотрел напряженно, будто ждал удара.
– Ну да, на сто тысяч, – наконец сказал Лёшка и добавил: – А в 1959 году был рекорд – на сто десять тысяч зрителей.
– Всего-то?! – зло усмехнулся Данька. – Я думал, ты сейчас скажешь: сто десять тысяч сто одиннадцать человек.
Установилось дискомфортное молчание. Стояли и молчали, пока Алиса не увидела новую белку.
К метро шли по неосвещенной аллее. Стемнело настолько, что Макс смог проверить фонарь. Натянул на лоб резиновый обруч, запустил вдоль кустов световой столб.
Полинка что-то шепнула Алисе. Та заскочила в луч, поплясала пару секунд, потом подскочила к Даньке, хлопнула его по плечу, крикнула:
– Пятнашки-фонаряшки! Дань, ты водишь!
И отбежала.
Данька растерянно взглянул на нее. Лёшка, несмотря на полумрак, заметил, каким сердитым стало его лицо.
Но через секунду обида прошла. Будто Данька стер ее с лица. Он рванулся за Алисой.
Полинка тихо сказала Лёшке:
– Не обижайся на Даньку. У нас так сложилось: Макс по технике, а Данька – живая Википедия. Он парень отличный, не обижай его, ладно?
Лёшка не успел кивнуть, как Данька, так и не догнавший Алису, подскочил к ним. Полинка сложила руки – я в домике. Тогда Данька азартно крикнул Лёшке:
– А ты играешь?
Лёшка кивнул. Данька крепко хлопнул его по плечу и помчался, Лёшка рванулся следом. Макс, понимая условия игры, снова и снова ловил его своим лучом, как зайца, бегущего в степи перед внедорожником. Лёшка прекрасно видел добычу, пытался схватить и каждый раз касался пустоты: даже прижатый к кустам, Данька приседал, увертывался и бежал дальше. К тому же Лёшка во время погони пытался еще и думать, что с бегом не очень совместимо.
«Кстати, – решил он, – если буду тусить с ними и после эксперимента и меня будут спрашивать, вот и отличная отмазка. Я не просто молчу – я жалею Даньку».
Потом луч фонаря сместился на Алису. Ее Лёшка успел запятнать. Игра закончилась – подошли к метро.
Из-за пятнашек-фонаряшек так запыхались, что на эскалаторе почти не говорили. Лишь когда сели в полупустой вагон, Алиса предложила:
– Ребята, кстати… Помните про «Клуб Совы»? Макс, отключи наконец фонарь, слушай. Ребята, вот у нас и пятый игрок. Да еще какой. А октябрьский турнир уже в субботу.
– Точно. Если Лёха согласен, у нас команда, – кивнул Данька.
Лёшка спросил: что такое «Клуб Совы»? Алиса рассказала, что в Питере есть несколько клубов, в которых соревнуются знатоки по принципу «Что? Где? Когда?». Недавно они взяли интервью у одной такой команды из Петергофа, а ее капитан предложил поучаствовать в турнире. Подать заявку не поздно еще завтра. Должно быть не меньше пяти участников.
– Лёш, ты у нас не для комплекта. Ты у нас талисман успешной игры.
– Какой талисман?! – заметил Макс. – Если будешь в ударе, как сегодня, то ты двигатель. Да мы всех сделаем!
– Играть будем против аспирантов и доцентов, – с сомнением в голосе сказала Алиса.
– Зато у нас игрок-википедия! – усмехнулся Данька без тени прежней обиды.
«Отходчивый парень», – подумал Лёшка.
– А мне эта идея совсем не нравится, – внезапно заметил МИК. – Давай на завтра придумаем какое-нибудь другое приключение.
– Да ну тебя! – ответил Лёшка.
– Ты мне? – удивился Данька.
Лёшка покраснел. Ответил, что отгонял какую-то дурацкую мысль. К счастью, поезд метро как раз остановилась на «Балтийской», и тема оказалась без продолжения.
Чтобы успеть на электричку, пришлось немножко пробежаться по эскалатору. Миновали вокзальные турникеты, помчались к поезду со всеобщим криком: «Держи его!» Макс, сохранивший дыхание лучше всех, успел уточнить, что кто первый, тот держит, сам же и вырвался вперед.
Но держать не пришлось. Сели, выдохнули и лишь тогда за окном замелькали огоньки.
– Потренироваться бы надо, – заметил Данька, – хоть сейчас. Чтобы не позориться перед аспирантами.
– Да ну, сейчас не в тему, – помотала головой Алиса. – Вот завтра – надо. Только всерьез, не на ходу. Засесть где-нибудь и поработать. Например, у нас на конюшне.
– Не могу завтра… – вздохнул Макс. – Папа зовет в гараж, будет вытаскивать «Бродягу». Уточнил для Лёшки: – Это не автомобильный гараж, а катерный. Кстати, в твоих краях, в Мартышке. Видел его? Давайте правда завтра в гараже!
Лёшка, конечно, видел катерную стоянку. Но через забор. Еще видел с горки, как катера выходят в залив. Но это издали. Внутри интересней.
А еще Лёшке не хотелось на конюшню. Вспомнил, как назвал Дениса своим папой. Конюшня, конечно, ни в чем не виновата. Но в гараж хотелось больше.
– Отлично! – сказал Лёшка. – Давайте в гараже!
– Оно надо? Думаю, не надо, – усомнился МИК. – Пошли завтра в кино.
На этот раз Лёшка даже не ответил.
– Ну и мы заодно, как привлеченная сила по вытаскиванию на сушу «Бродяги»! – усмехнулась Алиса. – Тогда в следующий раз на конюшню. Сразу после уроков. Лады́?
Никто не возразил.
Лёшка стал расспрашивать Макса про гараж. А сам вспоминал прежние возвращения в Мартышку. Тогда казалось, будто, как выехали из города, за окном темнеет с каждой станцией. Сейчас же он видел и огоньки далеких домиков, и фары машин на Кольцевой трассе, и даже огни самолета, заходящего на посадку в Пулково.
– Петергоф, – кивнула Алиса на окно. – Лёшка, спасибо, что с нами скатался.
Данька сказал спасибо, Макс похлопал его по плечу. Полинка посмотрела в глаза и быстро прошептала:
– Лёшка, какой ты умничка!
И поспешила к выходу, так как ребята уже были у дверей.
– Почему ты не хотел, чтобы я завтра с ними встречался? – спросил Лёшка в полный голос: после Петергофа вагон опустел.
– Они хотят взять интервью, а это опасно для тебя, – пояснил МИК.
Лёшка чуть не подскочил, возмутившись такой логикой. Но возмущаться бесполезно.
– Слушай, – сказал он трогательно и душевно, – ты ведь сегодня замерял мой тонус? Правда, я чувствовал себя очень хорошо после встречи с друзьями?
Риторических вопросов МИК не понимал, поэтому Лёшка дождался, когда электронный друг ответит: «Да».
– Ну вот, – в Лёшкином голосе появился азарт, – видишь, как мне было комфортно с ними тусить? Хочу, чтобы и дальше было.
– Нам нужна не только тусовка, но и приключения, – заметил МИК.