ндраш сказал:
– Ладно. Все равно больше некому. Слушай.
Лёшка посмотрел время. Отошли далеко, звонка не слышно, но перемена должна сейчас закончиться.
– Может, после…
– Алгебра у тебя? Забьешь! – отрезал Кондраш.
И Лёшка не стал спорить.
Уже скоро стало ясно, что Лёшка знал не все. Даже МИК не знал.
Три года назад мама Кондраша тяжело заболела. Стали копить на лечение, отец ездил в рейсы, себя не щадя, стараясь заработать как можно больше. Иногда сокращал путь по второстепенным дорогам, лишь бы выгадать два-три часа. А однажды не вернулся из рейса. Пропал.
Лёшка прикусил губу, чтобы не сказать: «Я знаю, что случилось». Понимал и без подсказок МИКа: эта информация – козырь.
Кондраш был уверен, что отца убили бандиты и похитили груз. Это предположение не убедило грузовладельцев. Они подали иски, удалось договориться без суда, продать квартиру и переселиться в Мартышкино.
Лёшка спросил:
– Вы не пытались судиться?
Кондраш махнул рукой:
– Пытались, но первый адвокат взял деньги и ничего не сделал, второй взял деньги и посоветовал договориться.
– А шансы отбиться были, – заметил МИК.
Квартиру в Мартышке пришлось ремонтировать. Взяли кредит. Кредит оказался с хитрым процентом – растет каждый месяц и не погасить. Мама уже не работала. Коллекторы звонили в дверь и на мамин телефон, оставляли письма в ящике и надписи на дверях…
Лёшка это слышал. Краснел, даже злился на свою маму. Вот что такое настоящая беда, а не «без моего ведома купил путевку на Алтай»!
И вспомнил, как два часа назад МИК предлагал просто сдать Кондраша в полицию. А он думал: сделать так или, может, не надо?
Представил, как приезжает полиция и увозит Кондраша из школы. Как мама звонит ему: «Принеси кефир и лекарства, я себя плохо чувствую». А он: «Не могу, меня арестовали. Нет, не отпустят». А в дверь опять звонят коллекторы. Им плевать, что папа пропал, а теперь и сын в тюрьме.
В глазах у Лёшки стало на миг горячо. Он не сдержался, сказал:
– Ведь его из-за меня могли посадить!
– Я заботился о твоей безопасности.
– Да пошел ты со своей безопасностью! – крикнул Лёшка.
И с легким испугом взглянул на Кондраша. А тот тоже смотрел на него. Не то чтобы с испугом, но с удивлением. Чувством, не свойственным Кондрашу.
– Ты… Ты с кем сейчас?
– Ни с кем. Не важно, – ответил Лёшка и быстро спросил: – Вот тогда ты и начал этим заниматься? Деньги трясти.
– Да, – спокойно, без волнения сказал Кондраш.
Он действительно занимался единоборствами и держал себя в боевой форме. Когда переехали в Мартышкино, иногда появлялся в Питере. Ходил по городу, не хотел возвращаться в поселок.
«Как я», – подумал Лёшка.
Однажды на темной, безлюдной улице к уныло бродившему Кондрашу подошел парень, на пару лет старше. Потребовал деньги и мобильник. Парню пришлось немного отдохнуть на мокром асфальте. В дополнительное наказание Кондраш взял его смартфон и сдал в подвальный магазинчик за полторы тысячи.
Незадолго до того на Кондраша пытались наехать в новой школе. Он легко отбился. Обидчики поняли – теперь он главный. Так Кондраш стал сборщиком школьной дани. Кроме того, с новыми дружками часто выбирался на прогулки по электричкам, иногда заезжал в Питер.
– Ну, вот так, – сказал Кондраш и внимательно посмотрел на Лёшку.
Лёшка так же внимательно на Кондраша.
МИК сообщил, что опасность вернулась к девятому уровню. Лёшка не обратил внимания. Он представлял несчастную мать Кондраша и одновременно вспоминал себя самого, несчастного, ограбленного неделю назад. Нет, еще недели не прошло.
Самое пакостное, что в этой ситуации придется что-нибудь сделать. Не сделать совсем ничего нельзя.
– Ты никого не убил и не искалечил? – спросил Лёшка. И стал со страхом ждать ответа. Вдруг какие-то особенно ужасные деяния Кондраша остались за кадром?
– Никого не убил. И не искалечил, – отчетливо ответил Кондраш. – Но могу. А что, тебе надо?
– Нет, – чуть растерянно ответил Лёшка на такое предложение. – Вдруг ты кого-то убил?
– Сказал же: никого! – раздраженно повторил Кондраш. – Так для чего…
– Чтобы мне было тебе проще помочь. – Лёшке показалось, будто он прыгает в прорубь. Вот только оттуда не выскочить, там еще поплескаться придется.
И тут у Лёшки заверещал мобильник. Он взглянул на экран: Полинка.
– Подожди. – Лёшка махнул рукой. – Сейчас.
– Привет! – сказала Полинка. – У вас уже уроки закончились?
– Привет. Ну, наверное, – ответил Лёшка, понимая, что проговорил с Кондрашом до следующей перемены.
– Мы через час собираемся и едем к Максу в гараж, тащить «Бродягу».
– Кого? – Лёшка даже забыл про вчерашнюю идею встретиться в катерном гараже – уж слишком его впечатлил разговор с Кондрашом. Впрочем, тут же вспомнил. – Да, я с вами. Вытащим и поговорим.
– Тогда будь на платформе в три пятнадцать. Покеда!
Лёшка отключил мобильник, опять взглянул на Кондраша. Вспомнил, на чем они остановились.
– Почему ты хочешь мне помочь? – спросил Кондраш. – И как?
– Лучше никак, – посоветовал МИК, – зачем тебе чужие траблы[5]?
– Почему?.. – медленно произнес Лёша. И вдруг разозлился на встрявшего МИКа и даже не сказал, а изрек, как самоуверенный принц: – Потому что хочу. И точка! Как? Подумаю и решу.
– Только вот что, – сказал Кондраш, – будет у меня одна просьба. Чтобы никто, кроме тебя…
– А ты сам-то знаешь, что с твоим отцом случилось? – перебил его Лёшка.
Кондраш замер. Лёшка скинул рюкзак, достал планшет. Он уже убедился, что МИК сразу же выдает Интернет, едва планшет включается.
– Читал я одну новость, – сказал Лёшка. – Сейчас мы ее найдем…
Никакой реакции. Планш был в полном офлайне. Снимай, играй в закачанные игры. А вот Интернета нет. И пирамидка-индикатор в правом углу была безысходно бледной.
– Сейчас появится Интернет! – громко сказал Лёшка. Таким тоном иногда по телефону говорил папа: «Когда я приеду в офис, ваш отчет будет готов!»
Подчиненные готовили отчет вовремя. А вот Интернет на планшете так и не появился. Кондраш глядел с недоумением. Лёшку бросило в жар от обиды. Ведь ему сейчас нужно!
Хотел было упросить, разжалобить МИКа. Но не стал. Настоящий принц ничего не просит. Даже не протыкает кинжалом заговорщика, если говорит с ним.
– Мне нужно увидеть новость про Сергея Кондрашова! – громко и отчетливо произнес он, нажимая на каждое слово.
Сам подумал: «Может быть, существует какой-нибудь код, чтобы МИК помогал? Надо сказать „сим-сим“, раз этот принц с Востока. А может, МИК имеет право иногда не помогать? Ведь и взрослые слуги выполняют не все просьбы малолетнего принца».
– Он у тебя на голосовом управлении? – сказал удивленный Кондраш. – Брось, зайду со своего смарта…
И тут бледная пирамидка на экране стала белой. А через секунду открылась уже знакомая страничка из архива новостей, та самая, о происшествии в Пермском крае. Кондраш мигом потерял интерес к голосовому планшету, уставился на экран, закрыл его головой. Лёшка отчетливо разглядел его левое ухо, коротко стриженные волосы, жилку на шее. Отметил, что Кондраш моет и шею, и уши.
Между тем Кондраш прочитал новость. Обернулся к Лёшке. На миг посветлел лицом. Но тут же взгляд снова стал тоскливым и неуверенным.
– Спасибо! – хрипло сказал он. – Мы с мамой так и думали, не мог он…
«Украсть», – мысленно договорил Лёшка.
– Теперь он знает, что отец не виноват. Попрощайся, попроси не грабить и иди домой обедать, – предложил МИК.
Лёшка сделал вид, что не слышал.
– Только что делать теперь? – сказал Кондраш. – Пока мы в суд подадим, нас эти совсем затюкают.
Лёшка понял, что эти – коллекторы.
– Давай так, – сказал он. – Я один тебе не помогу. Только с друзьями. Погоди! Я им ничего не скажу про мобилы и деньги. Но с условием…
Неужели это он говорит так уверенно? Даже смог Кондраша перебить.
– Но с условием! Ты с этим завяжешь! С этого вечера и навсегда! Скажешь бригаде – нас раскрыли, еще одно дело – все загремят. Или сам придумаешь, чего сказать. Тогда помогу. Решим, что сделать, и поможем. Лады?
Наверное, есть программа, от которой компьютер может три раза перезагрузиться в ускоренном режиме. За две секунды. Так было с лицом Кондраша.
Наконец он сказал:
– Лады!
– Лады, Вань, – кивнул Лёшка и протянул Кондрашу руку.
Тот улыбнулся, пожал. Не то чтобы со всей силы. Все равно Лёшка понял: чтобы достичь такой физики, ему пришлось бы отжиматься года полтора, по полтиннику в день.
– Лады, Лёха. Давай телефон.
На одну, самую малую долю секунды Лёшку окатил страх, как тогда, в электричке. Кондраш успел заметить, усмехнулся, достал свой смарт. Лёшка продиктовал номер, Кондраш записал. Для проверки перезвонил.
– Лады. Думай, чего сделать, пока нас с мебелью не вынесли.
Лёшка успел заскочить домой, съесть пару голубцов. Мама была на работе, поэтому удалось пообщаться с МИКом без лишних ушей. Спросить, с чего он забастовал?
– Это глупое приключение, – ответил МИК.
Лёшка спросил:
– Почему?
МИК сказал, что для него самое главное – обеспечить Лёшкину безопасность. Для этого достаточно отправить Кондраша в тюрьму. Или хотя бы сказать, что Лёшке известно о его разбойничьих делишках. Путь грабит кого хочет, а вот от него отстанет.
– А мама? – спросил Лёшка.
– Это его мама, – ответил МИК.
Лёшка не сразу понял, как возразить. Ведь МИК – прибор для принца. Для принца не важно, что будет с мамой какого-нибудь простолюдина. Лишь бы принц был в безопасности. Лишь бы пережил своих врагов.
Вспомнился сериал, который отец иногда смотрел по выходным. Это была сказка для взрослых. Судя по отдельным кадрам, которые подсмотрел Лёшка, очень жестокая сказка: даже у симпатичных героев был флаг с оскаленной волчьей головой.