– Давно не гребла, руки дрожат, – с улыбкой сказала она.
Лёшка почувствовал, что ее правая рука действительно слегка подрагивает. Дрожала и левая рука, в которой Полинка держала рюкзак.
Лёшка сделал шаг назад, потянул. Полинка взошла на причал.
Стало ярко – Данька включил лампу.
И тут Полинкина рука разжалась, и рюкзак упал в воду.
– Ой! Там же микрофон! – крикнула Полинка еще до того, как раздался плеск.
Рюкзак утонул не сразу. Он был полупустой, поэтому сначала набирал воду.
Полинка легла животом на причал, постаралась дотянуться – не смогла. Рюкзак шел ко дну.
– Лёшка, прыгай! Я в жилете! – заорала Алиса.
Лёшка не сразу понял в каком. Да, ведь девчонки в спасжилетах, им не нырнуть.
– Я сейчас! – крикнул Лёшка.
Вспомнил, что в кармане кроме непромокаемого модуля МИКа его обычная мобила. Вот она погибнет. Куда бы ее деть…
– ОПАСНОСТЬ ПЕРВОГО УРОВНЯ, С ПЕРЕХОДОМ В МИНУС ПЕРВЫЙ, – отчетливо, без всяких эмоций сказал МИК.
Лёшка все равно шагнул к кромке причала. «Быстрее будет снять куртку, чем вынуть мобильник», – успел подумать он.
– СТОЙ!
Это был не просто крик. Это был крик в сопровождении жуткого грохота, чуть ли не взрыва. Будто две шумовые гранаты взорвались в ушах. И резкий, сильный удар в левую руку, так, что она онемела. Будто ударили бревном.
– НАЗАД! НУ! КОМУ СКАЗАЛ?! БЫСТРО!
Это был голос отца. Отец орал ему в уши, в два рупора. И Лёшка инстинктивно шагнул назад.
– Куда уронила?! – оглушенные уши еле разобрали голос Макса, перебравшегося с кормы на нос.
И тут Лёшка упал на причал. Точнее, его толкнули.
«Что, МИК так тоже может?» – растерянно подумал он. Но его отшвырнул Данька, потому что Лёшка был на пути. Сбросил куртку. Потратил секунду на повторный вопрос: «Где?!» Полинка и Алиса показали. И солдатиком прыгнул в воду.
Вынырнул из воды секунд через пять. В правой руке был рюкзак. Быстро поднял над головой, протянул Полинке.
– Держи! Суши технику.
«Надо бы ему помочь», – думал Лёшка и не мог сдвинуться с места: вдруг опять услышит в ушах грохочущий крик?
Поэтому Даньке руку протянула Алиса.
– Спасибо, – сказал он, вылезая на причал, и только тогда заметил Лёшку.
– Понимаю, – сочувственно и тяжело дыша сказал он. – Ты не мог залезть в воду, пока не вычислишь глубину канала, до сантиметра. – И натужно рассмеялся.
– Один метр, двадцать пять сантиметров, дно очень илистое, – сказал МИК спокойным голосом.
Над Лёшкой больше не смеялись. И не ругали. Все было гораздо хуже: Лёшку забыли.
Максим и Алиса занимались Данькой. Тот, подчиняясь их приказам, вбежал в гараж, разделся до трусов, стал растираться полотенцем из пакета летних вещей. Макс включил нагреватель-батарею, схватил Данькину одежду, вышел из гаража и тщательно выжал. Растянул, положил на нагреватель и переворачивал каждые три минуты. Алиса вскипятила чайник, протянула Даньке кружку кипятка. Тот постоянно твердил: «Ничего, водичка – июль», но зубами клацал. Макс подталкивал к нему кружку, повторял: «Если заболеешь, гараж для нас закрыт».
Полинка занималась рюкзаком. Поставила на лавку, открыла, выхватила мокрый полиэтиленовый пакет, вытащила из него микрофон. Не замечая струйки воды, попавшие на джинсы, вытерла сухой тряпкой. Потом протерла диктофон, соединила с микрофоном. Громко сказала:
– Миленький, ты же жив, правда?
Потом надела наушники, прослушала, просветлела.
И только Лёшка ничего не делал. Стоял у входа в гараж, смотрел, как спасают Даньку и микрофон. МИК выдал несколько подсказок. Понял, что Лёшка не реагирует, и отстал.
Лёшка вмешался только один раз. Пошел на причал, поднял сброшенную Данькину куртку, принес. Тот буркнул спасибо. Лёшка опять вышел на улицу.
Было не то что холодно, а как-то неуютно и зябко. Сколько его не замечают – пять минут, полчаса? Он не следил за временем. Может, незаметно пойти домой? В такой темноте идти тропинкой над железнодорожным обрывом неуютно. Проще дойти до Ораниенбаума, сесть в электричку.
Но не хотел, не решался. Почему-то казалось, что в темноте встретятся грабители или выскочит пес, сорвавшийся с цепи. Что бы МИК ни подсказал, Лёшка не послушается. Вот назло не послушается!
Пискнул мобильник. Лёшка достал его. Незнакомый номер.
«Что меня сейчас огорчит, что меня напугает»? – подумал он, ткнул кнопку.
– Алло, Лёха, слышишь? – сказал Кондраш. В его голосе было что-то непривычное.
– Да.
– Песец. Завтра к нам придут, после четырнадцати, имущество описывать. Можно я тебе ноут передам, полежит до вечера? Заберут ведь. Ну и вообще… Если еще хоть чего-нибудь можно придумать…
Голос Кондраша был не тревожный, а безнадежный.
– Я буду на платформе, через час, наверное, – сказал Лёшка. – Как пойду – позвоню.
– Жду.
Лёшка вернулся в гараж. Данька, в ватных штанах для зимней рыбалки и футболке неопознанных цветов, прихлебывал чай и что-то рассказывал смеясь. Казалось, он недавно окунулся в «живую» воду. При виде Лёшки замолк.
– Что там? – спросил Максим. – Предки беспокоятся?
– Нет. Кондраш звонил. Говорит, завтра придут имущество описывать.
– Завтра?.. – вздохнула Алиса. – А мы еще к «Кубку Совы» не готовились…
– И готовьтесь! – крикнул Лёшка. – Зря я вас вообще в это втравил. Это я обещал, это моя проблема! Помогу или нет, это я, значит, трепло. Это я его подставлю, а не вы!
Нашел в углу рюкзак, закинул на плечи.
Полинка схватила его за руку.
– Лёш, ты помнишь, что я сказала на причале, когда Данька оплошал? – Последние слова произнесла почти шепотом. – Помнишь? Мы одна команда! Мы вписались помочь, значит, поможем. Если не сможем, значит, не сможем вместе. Тебе понятно?
– Понятно?! – сурово повторил Макс. – Или тебя надо кошкой под килем протащить?
– А почему не собакой? – с дурашливым недоумением спросила Алиса.
И все расхохотались.
– И вообще, – заметил смеющийся Данька, – твой чай уже остыл.
В обратный путь двинулись через полчаса, когда одежда Даньки высохла до категории «нормалёк». Шли прежним путем, по тропинке над склоном. Впереди Макс, с фонарем на лбу, за ним Алиса, Данька, Полинка и Лёшка. Надевая фонарь, Макс сказал: «Спасибо, отличная штука». Действительно, столб света от фонаря мало уступал фаре электрички, пронесшейся внизу.
МИК несколько раз напоминал об уровнях опасности маршрута. Лёшка по-прежнему делал вид, будто его не слышит.
Когда дошли до платформы, Полинка остановилась, так что Лёшка чуть не врезался в нее.
Обернулась, приложила палец к губам, показывая на друзей – пусть пройдут подальше. Данька было остановился, но Алиса потянула его за рукав.
– Лёш, не бери в голову, – сказала Полинка. – Такое со всяким может быть. Я помню, как ты себя преодолел, когда катался на лошади. Ты можешь!
Лёшке стало чуть легче. Правда, немного обидно, ведь не скажешь, в чем дело.
– Понятно, – продолжила Полинка, – у тебя голова была забита этим Кондрашом. Мы ему поможем завтра. Электричка идет, прощаемся.
Быстро поцеловала Лёшку в щеку. Лёшка успел пожать всем руки, а потом помахал, глядя в окно. А ребята махали ему, будто расставались надолго.
Электричка взвизгнула, умчалась, сразу стало темно и тихо. «Постоянно прощаюсь с ней на платформах. Но ведь они для этого и существуют», – с улыбкой подумал Лёшка.
После этого его лицо потемнело. Больше улыбаться нечему.
– Привет! Классная у тебя девчонка.
Кондраш вынырнул из темноты с профессиональной сноровкой.
«Значит, наблюдал за нами», – понял покрасневший Лёшка.
Кондраш протянул ему сумку с чем-то тяжелым.
– Вот. Ноут, мелочь всякая. Жалко, если отнимут, – сказал он, печально и глухо.
– Спроси: ноутбук не краденый? Пойдешь по статье «сокрытие краденого», – заметил МИК.
Лёшка отмахнулся. Правда, чуть не рассмеялся: «Дожили, на темной платформе Кондраш вещи не отжимает, а отдает!»
– Вань, – сказал Лёшка, – будь завтра на связи. Постараемся помочь.
– Как? – жадно спросил Кондраш.
– Ну, мы… – начал Лёшка. Почему-то именно сейчас, глядя на растерянного, угнетенного Кондраша, мысль о помощи омбудсмена показалась наивной. – Мы решим, как помочь.
– Решайте, – резко сказал Кондраш. – Я не знаю, чего они завтра выносить будут. Если телик, то его на помойку отнесут. Но если возьмут хоть что-то из папкиных вещей – убью!
И, не сходя с места, врезал пяткой по скамейке. Скамья, массивная, монументальная, вздрогнула.
Лёшка на миг испугался. Но испуг сменился сочувствием.
– Ваня, мы поможем. Веришь?
– Верю, – тихо ответил Кондраш, будто удар выжал из него все силы. – Все равно не пойму, чего ты за меня? И что они от меня за это захотят?
МИК подсказал. Лёшка вздохнул и впервые за последние два часа воспользовался подсказкой.
– Сняться в боевике «Тигр из Мартышки». Они операторы, ты в главной роли.
Кондраш усмехнулся. Не весело, не зло, скорей, устало. Дал понять, что в этой ситуации обязан улыбаться любым шуткам.
– Я пошел. Не хочу сегодня мамку одну оставлять. Да и тебе пора. Пока.
Скрылся в темноте. Через минуту Лёшка разглядел, как он взбежал-влетел по ступенькам перехода и заспешил в сторону мрачных пятиэтажек.
«Пора, – подумал Лёшка и зашагал домой. – Как объяснить маме сумку с чужим ноутбуком?»
– Скажи ей, – МИК угадал его мысли, – что ты обещал закачать на него фильмы. Мне это пара пустяков.
– Спасибо, – впервые ответил ему Лёшка.
Глава 9Круче аэротрубы
Окончательно Лёшка помирился с МИКом на пробежке, на следующее утро. Вообще-то немного пообщались и перед сном. За ужином, когда мама стала выяснять, с какой стати Лёшка прогулял урок и что он делал в море, – тот как-то не сообразил, что хождения на веслах будут отслежены, – МИК помог. Насчет прогула сказал – это было особое приключение, в котором будущий пользователь должен хотя бы раз поучаствовать. А насчет плавания посоветовал побольше рассказать о новых друзьях, так, чтобы мама отвлеклась. Даже открыл на ее планшете сайт юных журналистов. Мама стала рассматривать и вполуха слушала рассказ о корабле «Апостол Петр».