юсь как рейтарский офицер, лишь при необходимости меняя камзол на венгерку и надевая шапку с меховой оторочкой вместо широкополой шляпы. А уж в бою, когда на мне трехчетвертной доспех, и вовсе ничем не отличаюсь от других наемников.
Здравствуйте, милые женщины, поприветствовал я их по-немецки, славная нынче погодка! Боюсь, белье, которое вы стирали, не удастся сегодня доставить заказчикам, хотя, может статься, вы найдете сегодня новых клиентов. Кто вы, добрый господин? робко спросила одна из полковых дам. О, красавица, я просто бедный странник, оказавшийся один на длинном пути. Будь я проклята, но это же красавчик Ганс! вдруг воскликнула одна из женщин, старавшаяся до сих пор держаться за спинами своих товарок.
Я с недоумением посмотрел на довольно статную маркитантку с неожиданно приятным лицом, и в моей памяти мелькнули, как зарница, воспоминания о славном городе Познани, где я видел это лицо в последний раз.
Анхен? А я думала, Ганс, что ты стал таким важным господином, что не помнишь теперь старых друзей. Ну что ты, милая, не было ни единого дня и уж тем более ночи, чтобы я не вспоминал тебя. Но что ты тут делаешь? Ты не забыл, Ганс? Я ведь маркитантка. Где наш эскадрон, там и я. Наш эскадрон стоит в Белой? Как это возможно? Ну, эскадрон-то теперь не твой, ты ведь сбежал из него, забыл? А мы здесь, потому что пан Остророг передал его своему новому зятю, а того назначили комендантом этой крепости. Новому зятю? Ну да, мужу пани Марыси, ты должен ее помнить. Так комендантом этой крепости стал мой старый добрый знакомый пан Одзиевский? Нет, пан Мариан помер еще прошлым летом в Смоленске. Я уж не знаю почему, но говорят, его старое сердце не выдержало преследовавших его неприятностей, и он скончался от удара. И пани Марыся, не будь дурой, тут же выскочила за молодого и красивого пана Храповицкого. А вот его и назначили здешним комендантом. Чудны дела твои, Господи! Он здесь с женой? Нет, пани Марыся сейчас в Смоленске. Послушай, Анхен, но если наш эскадрон здесь, то нет ли с вами… Старого Фрица? Боже правый, он с вами? Ну а где же ему быть. Когда вы с Мартином пропали, его нашли чуть живого в одной деревне. Командир приказал позаботиться о нем, и мы его выходили. Вы? Ну да, мы, маркитантки. Разве ты забыл, кто вас лечит, если случится такая беда? Анна, если то, что ты говоришь, правда, то я твой должник навеки. Чего ты хочешь за добрую весть? Ганс, я не знаю, кто ты теперь, но раз уж ты так говоришь, то у меня есть просьба. Мы женщины бывалые и знаем, что происходит, когда случаются такие дела, но у меня есть воспитанница. Ей всего четырнадцать лет и, если сможешь, спаси ее от своих солдат.
Сказав это, Анна вытолкнула из-за спины худенькую девочку в уродливом чепце, испуганно смотрящую на меня. В тонких руках она судорожно сжимала большую корзину с только что постиранным бельем, как будто от того, удержит ли она плетенку, зависела ее жизнь.
Анна, даю тебе слово, что ни с тобой, ни с твоей воспитанницей, ни с прочими маркитантками ничего не случится. Если вы выходили старика Фридриха, то за одно это я прикажу защищать вас так, будто вы не полковые дамы, а воспитанницы пансиона для благородных девиц. Ну уж так-то стараться не надо, вдруг вставила она из особенно потасканных «красавиц», право, если в твоем полку, мальчик, все так же хороши, то защищать надо будет не нас…
Ее слова были встречены громким хохотом всех присутствующих, включая меня и подъехавшего фон Гершова.
Мой кайзер, сказал он, отсмеявшись, на воротной башне выкинули белый флаг, вызывая на переговоры. У вас будут на этот счет какие-нибудь распоряжения? Только одно: если хотят переговоров пусть приходят к нам. Это сразу поставит их в подчиненное положение. Пусть их коменданту так и передадут, а пока распорядись, чтобы мне приготовили шатер. Не принимать же парламентеров в чистом поле… И приставь к этим добрым женщинам охрану: может, они и не слишком добродетельны, но за ту услугу, что оказали мне, я у них в долгу.
Кароль кивнул и отправился выполнять распоряжения, а я обратил наконец внимание на продолжавших стоять рядом босых Федьку с Мишкой.
Хвалю за службу, бойцы! Ступайте одеваться да потом вот этих двух женщин отведете к моему шатру, мне еще с ними потолковать надобно. И смотри, Миша, чтобы тебя Федька опять с пути истинного не сбил, я ведь только на тебя надеюсь! Все исполним, государь, с поклоном ответили оба лоботряса и кинулись выполнять распоряжение. Ох, пусти козлов в огород… покачал я головой. Добрый господин, простите, если я по незнанию говорила с вами неучтиво, присела в книксене Анна, очевидно услышавшая, как ко мне обращался Лелик. Ну что ты, Анхен, мы ведь старые друзья, к тому же ведь ты догадывалась, кто я, не так ли? Ну, вы были не слишком похожи на прочих рейтар, господин… Я герцог Мекленбургский, а теперь еще и русский царь. Так, значит, Карл не ошибался на ваш счет? Нет, он не слишком сообразителен, но он не дурак и все правильно понял. Кстати, ты ведь подруга командира? Да, ваше величество, только командир у нас другой. Вот как? К несчастью, наш прежний командир погиб в одной из стычек. Жаль, а кто же заменил его в эскадроне и твоем сердце? Вы, верно, хотели сказать в моем фургоне? Анхен, не говори так, я ведь ревную… Боже правый, есть люди, которые не меняются, надень на них хоть рейтарскую форму, хоть герцогскую корону. Боюсь, стань вы даже императором всего мира, язык у вас останется прежнего рейтара Ганса. Да, я, как и раньше, подруга командира эскадрона, только зовут его теперь Карл Гротте. Хм, неожиданно. Из сержантов в капитаны? Так случилось: убили прапорщика и он занял его место, погиб лейтенант и освободилась еще одна вакансия, а потом несчастье случилось и с командиром. Вы же сами сказали, что он далеко не дурак. Верно, а скажи мне, прелесть моя: он верен пану Храповицкому? Странные вопросы вы задаете… Рейтары верны тем, кто им платит, а что пан Остророг, что пан Храповицкий платил до сего дня жалованье весьма исправно. Чего не скажешь о наемниках польского короля. Что тебе известно об этом? Да это совсем не секрет. Все знают, что шотландцы и ирландцы из здешнего гарнизона довольно давно не получали денег. Я даже слышала, как их полковник Дуглас ругался по этому поводу с паном Храповицким. Очень интересно; а у вас, значит, поводов для беспокойства нет? Нашим парням не на что жаловаться. К тому же, если помните, Карл сильно недолюбливал одного принца… Я понял тебя, Анна. Вон видишь, раскладывают мой шатер. Эти ребята отведут вас туда, и можешь всем говорить, что ты моя камеристка: помнишь, я обещал тебе это место? Вы очень добры, ваше величество, а ваши придворные и слуги не выгонят нас? Мои придворные большей частью остались в Москве, здесь только один из постельничих и несколько слуг. Я отдам необходимые распоряжения.
Не прошло и часа, как из осажденной Белой приехали парламентеры во главе с самим паном Храповицким. Мой старый знакомый пан Якуб и его свита были, как водится, разодеты в пух и прах и на прекрасных лошадях. По моему приказу подле шатра был устроен навес, стоял раскладной стол и несколько кресел. Я сидел на походном троне, делая вид, что занят чтением Тацита, а вокруг толпились мои приближенные. По бокам от кресла стояли, держа руки на эфесах сабель, Миша Романов и временно произведенный в рынды Федор Панин.
Я приветствую ваше королевское высочество!.. твердым и чистым голосом начал пан Якуб. Перед вами русский царь, тут же прервал его Вельяминов. Есть только один законный московский царь королевич Владислав, с достоинством ответил ему поляк, однако я с большим почтением приветствую столь знаменитого воителя, каким без сомнения является великий герцог Мекленбурга Иоганн Альбрехт Третий. Передайте пану Храповицкому, что я тоже чертовски рад его видеть, усмехнулся я, откладывая в сторону книгу. Фон Кирхер! воскликнул изумленный поляк. Но как это возможно?! Не знаю, о ком вы, дружище, но я рад вас видеть в добром здравии. Проклятье, значит, несчастный пан Мариан был прав, когда говорил перед смертью… И вы, кажется, не в убытке от его кончины? Нет, это решительно невозможно! Что невозможно, друг мой? невозмутимо переспросил я его. Если вы о вашей женитьбе на пани Марысе, то, насколько я знаю, это самая что ни на есть объективная реальность, данная вам в ощущениях! Надеюсь, вам помогли мои советы? Кстати, как она поживает? Кланяйтесь ей от меня при случае. Но ведь вы жили у меня в доме, вы нанялись в наше войско артиллеристом… И устройством пороховых складов, взорвавшихся так внезапно, тоже занимался я, и что? Вас недаром называют мекленбургским дьяволом… потрясенно прошептал шляхтич. Полно, дружище: когда я родился, дьявол заплакал горькими слезами и более не показывался на этой грешной земле. Что же, я смотрю, вы мне совсем не рады, так что давайте перейдем к делу. Вы что-то хотели у меня спросить? Э… я? Ну не я же! В конце концов, это вы настояли на переговорах. Рассказывайте, что вам угодно. Э… я хотел спросить то же самое у вас. Вот на этот вопрос ответить очень легко. Мне угодно, чтобы вы сдали мне эту крепость без излишнего кровопролития. В противном случае мне будет угодно взять ее приступом. Что вы на это скажете, друг мой? Я скажу вам, что скорее умру, чем сдам вам крепость! О, какие громкие слова! Но есть одна проблема, пан Якуб: я всегда добиваюсь того, чего хочу. А хочу я эту крепость и получу ее. Еще я хочу Смоленск, и он тоже никуда от меня не денется. Пока я жив, этому не бывать! Будет очень прискорбно, если пани Марыся снова овдовеет. Она ведь сейчас в Смоленске? Вы все знаете… обреченно вздохнул Якуб. Я знаю далеко не все, а лишь то, что мне необходимо. Я знаю, что вашим людям давно не платили жалованье. Я знаю, что у вас мало припасов. Я знаю, что в Смоленске дела обстоят точно так же, и сейчас к нему подходит войско Черкасского с осадным арсеналом. И еще я знаю, что единственный человек, который сможет защитить вашу жену в случае удачного штурма, будет осаждать эту ничтожную крепость. И одному богу известно, успеет ли он взять ее вовремя и уйти к Смоленску, чтобы иметь возможность спасти пани Марысю, потому что вы ей помочь точно не сможете! Вот так-то, пан Якуб, подумайте об этом на досуге.