Так дворцовые слуги мы, государь и отец и дед мой исстари царям да великим князьям служили. Эва как! Ну что же, служишь ты исправно, думаю, надо тебя пожаловать. Чего тебе тут объедки подбирать? Пожалуй, я тебя в стрельцы произведу, да сразу в начальные люди. А ты сегодня же ночью их в бой поведешь, а то застоялись мы тут, под Белой. Возьмешь крепость и выше чином пожалую, а погибнешь с честью, так с честью и похороним!
Подбоченившийся при первых словах слуга тут же сник и, кинувшись в ноги, заревел белугой:
Не губи, государь! Мы завсегда верой и правдой во дворце служили… А если твои предки во дворце служили, то чего ж они тебя язык за зубами держать не научили? Запомни, пес: на тех людей, что со мною рядом, никому не позволено поносные слова говорить! Прости, государь, бес попутал! Не говорил я ничего поносного про ту немку! Бес попутал!
Шемякин, с интересом слушавший нас, кажется, сообразил, в чем дело, и, неожиданно схватив кающегося слугу за шиворот, вынул засапожник и, глядя на меня, спросил:
А может, ему язык укоротить? Сам смотри, отозвался я, ты постельничий. На тебе порядок, с тебя и спрос! Ладно, не казни пока, но при следующей вине вспомни и об этой.
Заполненный нежданными хлопотами день подходил к концу. В быстро наступающих сумерках казаки Михальского готовились к ночному поиску. В помощь им были приданы пушки и две роты стрельцов. Полк Гротте я пока не трогал, они хоть и мои люди все же, а жалованья пока не видали. Не стоит давать наемникам повод для беспокойства.
Надеюсь, вы не собираетесь идти в первых рядах, мой кайзер? спросил фон Гершов, подозрительно глядя на то, как я снаряжался к бою. Нет, дружище, но я не люблю сюрпризов, а потому хочу быть к ним готовым, отвечал я, надевая шлем.
Трехчетвертной вороненый доспех, кавалерийская шпага на поясе. Верные допельфастеры в ольстрах и пара одноствольных пистолетов поменьше за поясом. С таким арсеналом я не боялся встретиться лицом к лицу с полудюжиной противников. Ну а что стволов-то как раз шесть! Кароль и Никита снаряжены примерно так же, разве что пистолетов поменьше. Михальский уже ускакал со своими башибузуками вперед, оставив со мною Панина. Миша тоже крутится где-то неподалеку, в богатом панцире и украшенной чеканкой иерихонке. Зная о его «ловкости», я велел ему держаться сзади, дабы ничего не испортить.
Передовые наши отряды уже под стенами, и осаждающие не могут их не видеть, но огня по ним никто не открывает. Терпение одна из главных добродетелей солдата, и я терпеливо жду известий от своих людей. Наконец прибегает нарочный от Корнилия с известием, что наши люди уже внутри. Как оказалось, поврежденные ворота были завалены всяким хламом, и солдаты Дугласа пустили казаков в ту же калитку, в которую ходили на вылазку. Вторые ворота охраняют сами поляки, так что там пока не пройти. Когда наконец казаков становится достаточно много внутри крепости, они внезапно атакуют жолнежей у вторых ворот. Те не ожидают нападения изнутри, и вскоре ворота широко распахиваются, пропуская внутрь осаждавших. В крепости поднимается шум, но вскоре все кончено. Убедившись, что сопротивление бесполезно, поляки и литвины бросают оружие. К тому же, как оказалось, многие из них были пьяны и проснулись уже пленными. Светало, когда их, связанных и безоружных, стали выводить под конвоем шотландцев и казаков и передавать стрельцам. Следом из крепости вышли и тут же построились для присяги наемники. Вышедший к ним Барни Дуглас развернул контракт и стал громко зачитывать своим людям, ловящим каждое его слово. Все приняты на русскую службу прежними чинами с сохранением жалованья. Отдельно оговорено, что расчет будет произведен сразу же по прибытии в Смоленск. Наемники дружно кивают и под пение капеллана присягают новому работодателю. Почти все переходят на другую сторону не в первый раз, так что процедура знакомая и даже почти рутинная.
Несколько отдельно стоят мои бывшие сослуживцы во главе с Карлом. Тот смотрит на меня немного настороженно: видимо, опасается.
Здравствуй, Карл, приветствую я его, рад видеть тебя в добром здравии! Ваше величество, склоняется тот в поклоне, ваши слова большая честь для бедного наемника. Здравствуйте, друзья, обращаюсь я к рейтарам, знакомым по прежним временам, а где этот старый мошенник Шмульке? Я здесь, мой кайзер, тут же отозвался мой бывший капрал. Я скучал по тебе и твоей науке. А я рад, что мне удалось вас чему-то научить. Вы были хорошим рейтаром, ваше величество, и надеюсь, будете не худшим командиром. Даже не сомневайся, старый разбойник. Ну что, рейтары, пойдете служить к герцогу-страннику, ставшему русским царем? Да, ваше величество. А со мной ты не поздороваешься, Карл? раздался совсем рядом громовой голос полковника Гротте, подъехавшего за мной вместе со свитой. Хайнц?! удивленно воскликнул капитан рейтар. Не просто Хайнц, а полковник! внушительно ответил ему командир мекленбургской пехоты, я давно на службе у нашего славного герцога и, как видишь, преуспел. А вот какого черта ты ждал, мне не очень понятно. С вашего позволения, герр оберст наш контракт закончился только сегодня ночью, с достоинством отвечал тот. О, тогда конечно, порядок превыше всего! Дядя Вилли гордился бы тобой, парень. Черт, все собирался узнать, не родственники ли вы, да так и не собрался, засмеялся я, наблюдая их встречу и услышав про дядю. Мы кузены, был мне ответ, и не виделись уже лет десять. Весьма отрадно наблюдать за встречей родственников, но я тоже хотел бы кое-кого увидеть… проговорил я, вглядываясь в рейтарский строй. Мы здесь! закричала, махая рукой, Анна, держащаяся позади и, очевидно, заметившая мой ищущий взгляд.
Рядом с ней, опираясь на палку, стоял старый слуга моего отца и мой наставник Фридрих. Увидев их, я тронул Волчка шпорами и через несколько секунд уже спрыгивал с коня и обнимал старого ландскнехта.
Как же я рад видеть тебя, старина! Я знал, что вы меня найдете, мой господин!.. почти плакал в ответ он.
Наконец, вдоволь наобнимавшись, я снова вскочил в седло.
Эй, Мишка, Федька, обратился я к своим рындам, отведите этого человека к моему шатру. Он служил еще моему отцу, так что предупредите, чтобы к нему отнеслись со всем уважением. Да еще передайте, что сегодня мы будем праздновать, а уже завтра двинемся в путь, пусть готовятся! Ваше величество, обратилась ко мне Анна, простите, что спрашиваю, просто вспомнилось: а куда делся ваш приятель Мартин?
Я внимательно посмотрел на маркитантку, потом усмехнулся и, склонившись к ней с седла, прошептал:
Марта родила мне чудесную девочку и живет сейчас у моей матушки…
Анна какое-то время потрясенно смотрела на меня, а потом, уперев руки в бока, звонко расхохоталась:
Клянусь всеми святыми, ваше величество, вы станете легендой среди наемников! Начать службу простым рейтаром, а потом вернуть себе корону и жениться на дочери короля, само по себе подвиг! Но спрятать подружку в эскадроне рейтар под видом горниста, да так, чтобы об этом никто не узнал!.. Нет, такого пройдохи еще свет не видывал!
После того как были улажены все дела с наемниами, я встретился с бывшим комендантом Храповицким. Пан Якуб не сумел из-за ранения помешать сдаче крепости и лежал в постели, страдая от унижения.
Как вы себя чувствуете, друг мой? обратился я к нему. Не говорите мне так, вы мне совсем не друг, скрипнул зубами в ответ раненый, вы уничтожили мою честь и мою жизнь! Вы несправедливы, пан Якуб, и прежде всего к себе. Нет ничего постыдного в том, чтобы, будучи раненным, попасть в плен. Что же касается прочего, то не стоит себя казнить. Я собираюсь устроить Речи Посполитой некоторые территориальные потери, так что можете не беспокоиться. Когда эта война закончится, никто не вспомнит о ничтожной крепостице, настолько впечатляющими будут прочие неприятности. Так что ваша честь останется с вами, а пока выздоравливайте. Вам еще понадобятся силы, чтобы жить долго и счастливо с прекрасной пани Марысей, а я, в свою очередь, приложу все силы, чтобы с ней ничего не случилось во время осады. Ваше королевское высочество, горячо заговорил Храповицкий после моих последних слов, ради всего святого, не отправляйте меня вглубь Московии, позвольте мне остаться с вами! Прикажите взять меня с собою в Смоленск. Даже не знаю, дружище, задумчиво ответил я, ваше самочувствие… К черту мое самочувствие! Проявите хотя бы каплю милосердия, позвольте мне быть поближе к ней! Хорошо-хорошо, вам не стоит волноваться, я отдам необходимые распоряжения.
Задание проводить к царскому шатру государева дядьку оказалось совсем не таким простым. Старик ни слова не понимал по-русски, но упрямо пытался что-то объяснить молодым людям, показывая на крепость. Парни совсем было растерялись, но на помощь к ним пришел командир царских драгун фон Гершов. Выслушав Фридриха, он приказал одному из своих подчиненных, немного знающему русский язык, отправляться вместе с рындами, коротко пояснив:
Господин Фридрих говорит, что в крепости есть кое-какое имущество, принадлежащее ему и его величеству. Ступайте вместе с ним и заберите, а то, чего доброго, пропадет.
Имущество, особенно если оно царское, дело серьезное. Тут оплошки допустить никак нельзя, и молодые люди решительно двинулись за царским воспитателем и драгуном. Рейтарский обоз располагался рядом с одной из угловых башен и был окружен солдатами, охранявшими свое имущество от жадных взглядов рыскающих тут и там казаков. До открытых стычек еще не доходило, но друг на друга те и другие поглядывали без малейшей приязни. Как оказалось, два фургона царского дядьки были уже вполне готовы к отправлению и даже лошади запряжены. На козлы первого сел сам Фридрих, вторым правил драгун, а Федька с Мишкой с самым решительным видом двинулись впереди. Казаки проводили полные добра повозки завистливыми взглядами, но перечить царевым слугам не решились.
Федя, спросил товарища Мишка, когда они миновали ворота, а ты видел, какие кони запряжены в повозки? Таких бы и знатному боярину под седло не грех, а их в упряжь.