Верю, брат! Тебе как себе, даже больше, но вот нашему другу Акселю не слишком. Наверное, ты прав, сокрушенно покачал головой захмелевший Густав, но не сердись, я прикажу немедленно прекратить это! Было бы недурно. Впрочем, если бы ты взялся помочь мне в деле чеканки монет, я бы и не подумал сердиться. Помочь? Ну да, помочь. Отпусти несколько человек мастеров со своего монетного двора, чтобы они научили моих мастеров ведь ужас что за деньги они чеканят!.. Да, ты прав, я видел, что у вас за монетки. Такие маленькие… И даже такие маленькие серебряные монетки очень велики для моих новых подданных, так что я хочу, чтобы монеты чеканили из меди. Но ведь в России нет меди? И серебра тоже нет, но медь я буду покупать у тебя. А еще отличное шведское железо. Довольно богатеть только тем, у кого есть серебро, этот презренный металл, по божьему недосмотру именуемый благородным. Медь и железо вот основа нового мира, и он будет принадлежать нам! Хорошо сказано, брат мой, а что у тебя есть на продажу? О, Густав, Россия очень богатая страна. В ней есть хлеб, сало, кожи, пенька, пушнина и много чего еще. Но помимо этого через мои земли идет путь в Персию и Индию. Ты себе не представляешь, сколько там всего! Не может быть… икнув, пьяно пробормотал король, а почему мы еще не там?.. Потому что для этого нам нужен мир! Причем весь.
Увы, Густав был уже неспособен оценить мою иронию и, уткнувшись лицом в стол, тихонько заснул. Выйдя из комнаты и поманив рукой Романова и Буйносова, я велел им перенести короля на постель. Надеюсь, он утром не забудет своих благородных обещаний. Все-таки бедолага-кузен довольно вовремя умер. Хотя мне и жаль, что не застал Катарину с сыном, но отсутствие Акселя дорогого стоит. Нужно ковать железо, пока оно горячо, и не отходить при этом от кассы.
Утро ознаменовалось приездом придворных, увезших сконфуженного короля и доставивших лошадей с конюшни для нашего торжественного въезда. Быстро подкрепившись и надев самые нарядные кафтаны, случившиеся у нас с собой, мы двинулись к дворцу. Впереди нашего шествия выступал королевский глашатай с двумя горнистами. Его задачей было оповещать жителей о том, кто именно осчастливил своим посещением шведскую столицу, а горнисты после каждого объявления довольно фальшиво гнусавили на своих инструментах. Следом ехал торжественный эскорт из драбантов шведского короля, во главе с королевским адъютантом. За ними во всей красе гарцевало мое величество, переодевшееся ради такого случая в богатую затканную золотом ферязь и соболью шапку. Следом ехали рынды в черных кафтанах с орлами, а за ними четыре московских дворянина с саблями наголо. Для остальных скуповатые шведы лошадей не прислали. Замыкали процессию знаменосцы с шведскими и мекленбургскими знаменами. Как ни странно, все улицы были забиты приветствующими меня жителями Стокгольма. Бог весть, что было тому причиной. Может, бедная на развлечения жизнь, а может, искренняя благодарность за прежние победы над датчанами. Во всяком случае, хотелось, чтобы последнее. Тем более что выглядели простые жители вполне искренними.
При въезде на территорию дворца ударили пушки, и я, в последний раз махнув рукой столичным обывателям, въехал во двор. Отдав поводья ливрейным слугам, мы поправили одежду и под звуки фанфар двинулись по лестнице.
Эко тебя, государь, свеи приветствуют, заметил, улучив минутку, Романов, видать, любят. Эх, Миша, усмехнувшись, отвечал ему я, если бы мы медведя ученого привезли, да он им тут сплясал под дудку, куда как больше народу бы собралось.
Я когда-то жил в этом дворце, и его убранство было для меня привычным, а вот Мишка и Семен явно оказались под впечатлением. Их королевские величества Густав Адольф и королева-мать Кристина вышли встречать нас вместе, окруженные своими придворными. Вид у короля был приподнятый, а вот ее величество смотрела косо. Хотя что с нее взять, теща она и в Швеции теща.
Проговорив все положенные случаю приветствия и милостиво кивнув на поклоны придворных, мы сели в принесенные нам кресла. Мы это я, король и королева-мать. Остальные рылом не вышли и, что называется, стояли пешком. В числе остальных были двое моих знакомых по прежним временам. Старый граф Юленшерна и священник, в котором я узнал теперь уже епископа Глюка. Единственной дамой, допущенной в нашу компанию, была графиня Браге, которой король тут же уступил свое кресло и непринужденно присел подле нее. Увидев это, королева Кристина недовольно зыркнула глазами, но сдержалась и, обернувшись ко мне, начала разговор:
Мы рады видеть вас после долгого отсутствия, Иоганн. Эта радость взаимна, ваше величество, хотя ее и омрачает печаль по случаю отсутствия моей дорогой супруги с сыном. Да, ее отъезд весьма досаден, хотя причина для него весьма веская. Что же, надеюсь, наша разлука не будет вечной. Тем более что необходимо как можно скорее показать царицу ее новым подданным, а перед тем уладить формальности. Что вы имеете в виду? Коронацию, ваше величество: царская корона, как и всякая другая, предполагает коронацию. В России это называют венчанием на царство. Надеюсь, принцессе Катарине не придется менять вероисповедание? постным голосом проговорил Глюк. Этот вопрос мы обговорим позднее, дипломатично ответил я. Однако это очень важный вопрос, глядя на королеву, продолжал епископ, насколько я помню, в брачном договоре не было пункта о смене веры. А вы хорошо осведомлены, ваше преподобие, в документах рылись? Что-то я не припомню, чтобы вы принимали участие в их составлении. Господин епископ перед получением нового сана был нашим викарием, поджала губы королева. Это многое объясняет, отвечал я, миролюбиво улыбнувшись, однако нет никакой необходимости обсуждать этот вопрос в отсутствие самой принцессы. Кстати, если вы такой ревнитель буквы и духа брачного договора, то, может, ответите мне, где находятся средства, выплата которых оговорена этим документом? Э-э… промямлил потерявший апломб епископ, я не уполномочен говорить об этих вещах. Какая жалость! Когда составлялся договор, вы, ваше величество, еще не были московским царем, проговорил скрипучим голосом Юленшерна, с тех пор многое изменилось. Совершенно верно, только вот мекленбургским герцогом я быть не перестал, так что в этом смысле не изменилось ничего! Его королевское величество говорили, что вы хотите сделать какое-то заявление риксдагу? перевел разговор на другую тему старый ярл, не просветите ли, какого рода это заявление? Дорогой граф, вы узнаете об этом первым.
Видя натянутые лица моих собеседников, король попытался разрядить обстановку.
Графиня, посмотрите, как стал одеваться наш друг, обратился он к Эббе, право, он теперь похож на московитов больше них самих. Его царское величество прекрасно выглядит, звонко отвечала девушка, к вящему неудовольствию депутата и епископа, в его нынешнем наряде чувствуются богатство и мощь его страны. Возможно, это убранство выглядит немного варварски, но оно прекрасно!
Заявление графини вызвало смех у короля и гримасу у королевы с епископом, а я посмотрел на Эббу с признательностью. Когда-то я помогал зарождавшемуся роману между ней и тогда еще наследным принцем Густавом Адольфом. В те времена наши отношения можно было назвать дружбой, и я был рад, что ее отношение ко мне не изменилось.
Скажите, ваше величество, продолжала она, а женщины в вашей новой стране одеваются так же красиво? Гораздо более красиво, графиня, отвечал я ей, и вы в этом скоро убедитесь. Как только я вернусь в Москву, прикажу придворным мастерам изготовить наряд, достойный вашей красоты, и отправлю его вам в подарок. Надеюсь, вы примете его в память нашей прежней дружбы? Ну разумеется, у меня ведь нет мужа, который мог бы мне запретить это сделать!
При этих словах Эббы король немного поскучнел, а королева Кристина покрылась пятнами. Дальнейший разговор не заладился, и скоро мы разошлись в разные стороны. Пока в переговорах наступил перерыв, я вернулся к своим спутникам, глазевшим по сторонам немного ошалевшими глазами. Глядя на их неподдельное восхищение, я подумал было, а не устроить ли парням экскурсию по дворцу… но меня снова отвлек старый ярл.
Ваше величество, проскрипел он, я хотел бы узнать, что именно вы имели в виду, говоря о выступлении в риксроде? Хорошо, что вы сами пришли, граф, и мне не понадобилось вас искать. Очевидно, вам известно, что я прибыл сюда из занятой моими войсками Риги? Да, а еще мне известно о предлагаемом вами обмене. Хочу сразу сказать, ваше величество, что я полагаю его неравноценным и не намерен менять свою точку зрения! Это могло бы иметь крайне печальные последствия, но я надеюсь, что вы передумаете. Для кого именно они такие печальные, ваше величество для вас или для вашего варварского царства? Для вашей семьи, граф. Что вы имеете в виду? Вам известно, как именно я захватил Ригу? Нет, но, зная вашу «изобретательность» и неразборчивость в средствах, я могу себе это представить! Полегче, старый пират, не стоит увеличивать счет, накопившийся у меня к вашей семейке, еще одним оскорблением! Так вот, она была взята без единого выстрела, если не считать того, который сделал по мне ваш сын в присутствии целой кучи свидетелей. И если я не смогу при необходимости представить это как покушение на члена шведской королевской семьи, то вы меня крайне недооцениваете! Бросьте, господин Странник, вам не удастся обмануть меня. Мой сын сейчас в Нарве. Черта с два! Карл Юхан сейчас сидит в рижском замке на цепи. Впрочем, вам, вероятно, знаком его почерк? Вот его письмо, ознакомьтесь.
Письмо было написано моим пленником, как только я узнал, что он способен писать, то есть до фарса с венчанием. Ничего способного скомпрометировать меня там не было, но его отец убедился, что он в моих руках.
Что вы хотите, денег? Э нет, на этот раз вы так легко не отделаетесь. Я хочу, чтобы вы и ваши сторонники в риксдаге всеми силами поддержали обмен всех занятых Швецией русских земель, включая Новгород и Корелу, на Ригу.