Здравствуй, красна девица, учтиво поклонился он уже открыто смеющейся девчонке. И тебе не хворать, добрый молодец, ответила она звонким голоском. Потерял чего али просто заплутал? Потерял, вздохнул парень. Голову или сердце? Ты почто так говоришь? возмутился Щербатов. Да уж вижу. Вот я тебе уши-то надеру, такой глазастой! Если поймаешь, снова хохотнула смешливая девчонка. Твоя правда, не смог остаться серьезным Дмитрий и тоже улыбнулся. Не достать тебя из-за тына. То-то же! Так что потерял? А сама-то как думаешь? Думаю, что сердце, а будешь тут бродить и голову потеряешь! Да ты хоть знаешь, с кем говоришь?! Что тут знать-то? Наверняка тот драгун, который Алену схватить хотел, да только не вышло у него ничего! А ты знаешь Алену? Знаю, конечно, а тебе что с того? Можешь ее позвать? Скорый какой! Ну что тебе стоит, сделай милость! взмолился парень. Ведь гуляла же она прежде без присмотра! Гуляла, пока с тобой, дураком, не встретилась. Так что и не проси, не позову, а то придет а ты ее снова схватить захочешь! Вот тебе крест, не стану чинить ей никакой обиды! Повиниться хочу, случайно то вышло. Холоп мой виноват, а я не хотел ничего дурного. Твой холоп твой и ответ! рассудительно ответила девочка, затем, как видно, смягчившись, продолжила: Не может она теперь выйти, не пускают ее. С тех пор как брат ее про эти прогулки узнал, так и запретил строго-настрого! Что же делать? К девицам чужим на улице не приставать! А что, у Алены жених есть? А тебе на что? Может, я посвататься хочу. Не пойдет она за тебя! Да что ты говоришь такое, пигалица вредная! Что знаю, то и говорю. Да откуда же ты знать это можешь? А я все знаю! Я даже знаю, что если ты не поторопишься, тебе батюшкины холопы бока наломают. Вон они уж поспешают! А кто твой батюшка? Вот у них и спросишь! Погоди… ты, верно, стрелецкого полуголовы Пушкарева дочка? Ты смотри, с виду дурак дураком, а догадался.
Вдоль тына уже и впрямь бежали здоровые мужики с ослопами в руках, так что княжич счел за лучшее вскочить в седло и решительно положил руку на эфес сабли. Холопы немного убавили прыть, но отступать не стали, а принялись окружать незваного гостя. Видя, что дело может кончиться плохо, Дмитрий решился. Вынув из-за пазухи сверток с серьгами, он кинул его через тын и крикнул:
Передай боярышне! А коли не примет? Если не примет, так оставь себе! крикнул он ей и ударил коня шпорами.
Проводив глазами ускакавшего драгуна, Машка лихо спустилась вниз и вскоре нашла в траве подарок. Развернув платок, девочка невольно ахнула: лежащие в нем тонкой работы серьги были очень красивы. Полюбовавшись недолго, она снова завернула находку и сунула ее за пазуху.
Маша! раздался невдалеке крик. Где ты, сестрица? Здесь я, Глашенька, отозвалась девочка и бегом кинулась на зов.
Не будучи обременено большими обозами, мое войско спешным маршем двигалось к Можайску. Я нарочно приказал выступать налегке, чтобы ввести в заблуждение возможных шпионов Владислава. Пусть думают, что ни на дальний поход, ни на большое сражение припасов у меня не хватит, и строят предположения по поводу моих планов. На самом деле моей армии нет нужды таскать за собой все необходимое. Заранее зная, откуда грозит опасность, я распорядился создать значительные запасы продовольствия и военного снаряжения в Смоленске, Можайске и других крепостях, так что теперь могу спокойно между ними маневрировать.
Чтобы не задерживать движение, шатер не ставят даже для меня. Благо погода стоит прекрасная и можно без опаски ночевать под открытым небом. Сплю я, конечно, не на голой земле не хватало еще почки простудить, но и не на пуховой перине. Так что мои люди видят, что я делю тяготы вместе с ними и ценят подобное отношение. Чтобы у ратников была горячая пища, кашевары высылаются вперед, и когда мы подходим к месту ночевки, вокруг уже разносится восхитительный аромат каши с мясом. Где-то читал я, что именно так делали… точнее, будут делать, в суворовских войсках. Поначалу хотел было завести полевые кухни, благо конструкция у них совсем не сложная. Но, как это часто бывает не срослось. Нет, одну-то для образца сделали, правда, сто?ит она…
Ну, посудите сами: сталь штука дорогая, а листовая и вовсе отсутствует как класс. Посему пришлось делать сей дивный агрегат из меди, которую у нас, к слову, не добывают, и приходится покупать за совершенно дикие деньги в Швеции. Путем нехитрых вычислений я прикинул, во что выльется такое ноу-хау в масштабах всей армии и махнул рукой. Может, потом и внедрю, а пока существующая в единственном экземпляре «печка на колесах» стоит в кремле, вызывая искреннее недоумение у всех ее видевших. Слухи про нее ходят самые дикие, но большинство сходится, что дело тут нечисто. Ладно, вот поеду на богомолье, или еще по каким делам, тогда, глядишь, и пригодится, а на этот раз не стал, чтобы не отличаться от прочих ратников.
Пока идем без приключений, но мне очень не хватает Михальского. Вельяминов с Паниным, конечно, тоже ворон не ловят, но привык я к Корнилию. Его люди и разведчики прирожденные, и в охранении им нет равных, и вообще. Стыдно сказать, но иногда, пока сам караулы не проверю, на душе неспокойно. И вроде знаю, что люди обучены и дело свое исполняют исправно, но ничего не могу с собой поделать. Впрочем, убедившись, что все в порядке, я успокаиваюсь и, вернувшись на свое место, спокойно засыпаю. Днем же, если выдается свободная минута, я вожусь со своим новым приобретением, о котором стоит рассказать особо. Это случилось, когда я уже садился на коня, перед тем как отправиться в поход. Откуда ни возьмись, появился подьячий Стрелецкого приказа Анциферов на пару с каким-то парнем, по виду мастеровым.
Не вели казнить, великий государь, заорал он благим матом, расталкивая столпившихся вокруг провожающих, вели слово молвить! Чего там еще? недовольно обернулся я на крик, но, узнав Первака, велел пропустить. Указ твой, царь-батюшка, исполнили! выпалил подьячий. Какой именно? Да как же, государь, про пистолеты твои…
Повинуясь приказу Анциферова, мастеровой развернул сверток и показал мне мои допельфастеры. Те самые, которые я и в самом деле велел ему отремонтировать. Не то чтобы я про них забыл, но дел и впрямь было невпроворот, а оружия, в том числе и статусного, у меня и без того целая гора, так что было не до них. Но пистолеты починены, а стало быть, поручение действительно выполнено.
Ты, что ли, чинил? спросил я, придирчиво осматривая оружие. Холоп твой, Первушка Исаев, с поклоном отвечал мастеровой. Эх, проверить нет времени, но все равно молодец! Эй, бояре, одолжите царю полтину мастера наградить. Дозволь, государь, еще тебе поклониться. Ну, поклонись, не понял я, только не в ноги. Не люблю!
Но Исаев, к моему удивлению, не стал кланяться, а развернул еще один сверток и подал мне его. Посмотрев на подношение, я не смог удержаться от присвиста, ибо в моих руках было не что иное, как кремневый револьвер.
Это, царь-батюшка, такой пистоль… принялся объяснять он, но я уже вертел барабан, взводил курок и прикидывал, как это чудо инженерной мысли вообще работает. Разумеется, по сравнению с револьверами будущего он был очень примитивным, но… Искусная работа, мастер, сдержанно похвалил я его. Подмастерье я, не мастер еще. Царь сказал: мастер значит, мастер! Проси чего хочешь. Этого и хотел… Быть по сему, с этого дня ты царский мастер! Вернусь, поговорим, что дальше делать будешь, а пока некогда. Проверить бы, государь, шепнул мне на ухо внимательно следивший за происходящим Вельяминов, а то помнишь, как в Мекленбурге неладно получилось с Манфредом-то…
Печальное воспоминание о Малыше Мэнни больно кольнуло мне сердце. Однако времени действительно не было, и, взглянув на подьячего, я тут же принял решение:
Анциферов, садись на коня! Мастера ты нашел, стало быть, в случае чего и ответ твой.
На первом же привале Первак отстрелял сначала допельфастеры, а затем и револьвер. Все работало как нельзя лучше, несмотря на примитивность, а может, и благодаря ей. Поначалу я хотел, наградив подьячего, отослать его назад, но случилась нужда написать письмо. У парня, на его счастье, оказались при себе вапница с пером и бумага, так что он и тут смог мне услужить. Посмотрев на его старательность, я поразмыслил да и приказал ему оставаться при мне. Все-таки секретарь нужен, а Первушка, может, и не слишком образован, но явно сообразителен и ловок.
Дело шло к вечеру, когда перед нами показались стены можайского кремля. Как и многие другие каменные крепости на Руси, он был построен по повелению Бориса Годунова. Но, похоже, в данном случае царь Борис не слишком контролировал строительство, отчего крепость получилась так себе. Не слишком большая размерами, она стояла на невысоком холме и окружена со всех сторон водой: с севера речкой Можайкой, а с востока, юга и запада довольно глубоким рвом. И все бы ничего, если бы над всем этим не господствовала так называемая Брыкина гора. Когда гарнизон и жители Можайска вздумали сопротивляться самозванцу, идущие с ним польские артиллеристы втащили на нее пушки и всего за день обстрела вынудили защитников сдаться…
Государь, дозволь вперед поскакать! вывел меня из состояния задумчивости звонкий голос.
Обернувшись в сторону спрашивающего, я увидел ратника из вельяминовского полка. Судя по голосу и не слишком плотному телосложению, это был еще очень юный воин, а двуглавый орел на кирасе ясно свидетельствовал, что он из кирасирского эскадрона, то есть рында или податень. Однако из-за надвинутого на лоб шлема узнать молодого человека никак не получалось.
Петька Пожарский, пояснил Вельяминов, понявший причину моего недоумения, отца, видать, хочет порадовать. Соскучился, поди? спросил я у парня. Ну, скачи передай, что войско идет, и я с ним. Пусть встречают, да кашу ратникам варят. Проголодались небось.
Старший сын прославленного воеводы довольно гикнул и, ударив шпорами коня, понесся к городу.