Обо всех этих делах любят поговорить за кружкой доброго пива завсегдатаи трактира «У дядюшки Пауля». Правда, самого дядюшки Пауля давно нет в живых, но люди привыкли так называть это заведение, не отвыкать же им… Трактиром теперь владеет почтенная вдова по имени Анна Гротте. Злые языки говорили, что ее покойный муж был капитаном «черных рейтар», а сама она маркитанткой в их обозе, но так это или нет, никто доподлинно не знал. Знали лишь, что женщина она была хваткая, и денежки у нее водились. Поселившись в Ростоке, фрау Анна выкупила у беспутного сына дядюшки Пауля его заведение и рьяно принялась за ведение хозяйства. Многие поначалу скептически отнеслись к новой хозяйке, но вскоре убедились, что дама она весьма опытная, и хватка у нее железная. В трактире, не в пример прежним временам, всегда было чисто, а пиво всегда свежее. Шантрапу, совсем было облюбовавшую его, вдова быстро отвадила, и теперь у нее нередко останавливались богатые иностранцы, а местные посетители были, как на подбор, весьма почтенные и добропорядочные господа.
Добрый вечер, господин Мильх, радушно поприветствовала она очередного посетителя. Мое почтение, фрау Анна, поклонился ей в ответ цеховой мастер, я слышал, у вас свежее пиво? Конечно, свежее, улыбнулась хозяйка, ведь вы сами поставляете его мне. Это верно, фрау Анна, но отчего-то у вас оно становится особенно вкусным. Вы неисправимый льстец, господин Мильх. Нисколько, фрау Анна, нисколько. Позволено ли мне будет спросить о здоровье вашей дочери? Спасибо, господин Мильх, с малышкой все благополучно. Так вы будете в воскресенье в церкви? Разумеется. Вы же знаете я никогда не пропускаю воскресную службу.
Проводив посетителя к столу, и распорядившись, чтобы ему подали кружку прохладного пива с высокой шапкой белоснежной пены, хозяйка обернулась к новому посетителю. Им оказался закутанный в плащ молодой человек довольно приятной наружности, с усталым и запыленным лицом.
У вас есть комната? глухим голосом поинтересовался он. Да, господин офицер. С чего вы взяли, что я офицер? А разве я ошиблась? Нет, но… впрочем, это не важно. На какой срок вам нужна комната? Дня на три; возможно, на неделю. Прекрасно, пойдемте, я покажу вам ее. У вас есть багаж, господин офицер? Да, он в карете, фрау?.. Гротте, господин офицер. Если комната вам понравится, я прикажу поднять ваши вещи наверх. Гротте? Именно так, а что? Нет, ничего, просто я знал одного Гротте. Верно, военного, как и вы? Да, он был капитаном мушкетеров. Понятно, но мой покойный муж был, как и вы рейтаром. Но, ради всего святого, как вы узнали?
Пока они так беседовали, хозяйка провела молодого человека на второй этаж и отворила дверь в небольшую, но опрятную комнатку.
Вот извольте, стены здесь толстые, так что другие постояльцы не будут вам мешать. Белье свежее, обедать вы можете в общем зале или, если угодно, вам подадут сюда. Вас устроит? Да, более чем. Как прикажете к вам обращаться? Болеслав фон… просто Болеслав. Как вам будет угодно, господин лейтенант. Что-нибудь еще? Черт меня подери, такое впечатление, что вы видите меня насквозь! Это моя профессия, господин Болеслав, улыбнулась одними губами Анна и вышла вон.
Молодой человек рывком снял плащ и бросил его на кровать. Потом отстегнул шпагу и вытащил из-за пояса пистолет. Критически осмотрев свой наряд, Болек усмехнулся. «Стоило отдавать дюжину талеров за него, если всякий встречный и поперечный видит во мне рейтара… подумал он, впрочем, если ее муж был рейтаром, значит, она маркитантка, а они нашего брата видят насквозь». Снаружи раздался шум, и постоялец едва успел убрать свой пистолет за спину. Распахнулась дверь, и в комнату вошел слуга, с натугой тащивший дорожный сундук. С грохотом поставив его в угол, он поклонился и тут же вышел прочь, уступив место довольно миловидной служанке.
Кажется, у вашей милости нет слуги? кокетливо улыбаясь, спросила она. Не прикажете ли почистить вашу одежду? Да, пожалуй, мой камзол и плащ изрядно запылились. Тогда дайте их мне, и завтра ваш наряд будет блестеть. Хорошо. Скажи, красавица… как тебя зовут? Кетхен, господин. Скажи мне, Кетхен, давно ли ты здесь служишь? С тех самых пор, как фрау Анна купила этот трактир. А фрау Анна местная? Нет, что вы. Она переехала сюда совсем недавно. А откуда? Я не знаю, она никогда не говорила об этом. А почему вы спрашиваете? Да так просто. Вам что-нибудь еще надо? Нет, хотя послушай, а не говорила ли твоя хозяйка о Московии? О Московии… задумчиво протянула девушка, не знаю… вообще, с тех пор как наш добрый герцог стал ее царем, там побывали многие ростокские негоцианты, а московиты стали бывать здесь… но, говоря по совести, я не слышала от фрау Анны ничего по этому поводу. Хорошо, ты можешь идти. Я позже приготовлю свою одежду. Ну, если вы ничего больше не хотите, присела служанка в книксене, то с вашего позволения…
Выйдя от постояльца, Кетхен сморщила недовольную гримасу на своем хорошеньком личике и, пробормотав: «Можете сколько угодно интересоваться фрау Анной, на нее у вас денег все равно не хватит», побежала вниз.
Оставшись один, молодой человек, не раздеваясь, рухнул на кровать, и какое-то время лежал без движения. В голове его прихотливо вертелись обрывки мыслей, но на душе было пусто. Еще один чужой город на его долгом пути, еще одна холодная постель. Хотя последнее обстоятельство можно было исправить: миловидная служанка поглядывала на него с явной благосклонностью. Вот только зачем? Разве купленная любовь может охладить жар, иссушающий его душу вот уже несколько лет! Да разве вообще существует она, эта проклятая любовь? Когда-то давно сердце его получило тяжелую рану. У него было все, о чем мог мечтать пятый сын небогатого провинциального дворянина. Начав служить у юного принца-изгнанника, он вместе с ним поднимался ступенька за ступенькой по очень крутой лестнице. У принца появился свой отряд и братья фон Гершовы стали в нем офицерами. Голова его украсилась герцогской короной и в их карманах зазвенели звонкие монеты. Сюзерен стал мужем шведской принцессы и к его людям стали приглядываться отцы семейств в чаянии выгодных браков для своих дочерей. Казалось, еще немного и жизнь удалась! И вот эту весьма многообещающую карьеру он кинул под ноги прекрасной женщине… И что получил взамен? Теперь он изгнанник, лишенный чести и всякого будущего, а его возлюбленная лишь посмеялась над ним. Прошли годы, боль понемногу утихла, и вот он увидел ту, которая лишила его покоя и будущего. Боже, какая бездна разочарования! Как можно было влюбиться в эту пустую, взбалмошную девчонку? Как можно было променять службу у ставшего легендой герцога-странника на… на что, черт возьми, он ее променял? От тягостных рассуждений его отвлек деликатный стук в дверь.
Войдите, буркнул он, с неудовольствием уставившись на входящего.
Как оказалось, это снова была Кетхен.
Хозяйка спрашивает вашу милость, не угодно ли вам принять ванну с дороги? Ванну? Ну да, ванну. Хотя, наверное, правильнее называть ее бочкой, но она довольно большая, и горячей воды у нас сколько угодно… Что же, я не прочь. Пожалуй, я приму ванну, и еще… Что угодно вашей милости? Принесешь в мою комнату ужин и бутылку рейнского вина. Как прикажете; что-нибудь еще? Сама приходи…
Утром Болеслав проснулся с тяжелой головой. Кетхен уже убежала, и лишь растерзанная постель свидетельствовала, что страстная ночь с ней не приснилась бравому лейтенанту. Стол был заставлен грязной посудой и несколькими бутылками, оплетенными лозой. К несчастью, ни в одной из них не сохранилось ни капли живительной влаги, и молодой человек беззлобно выругался:
Вот же чертовка, и в постели даст фору любой маркитантке, и пьет не хуже иного рейтара!
Судя по всему, этим таланты девушки не исчерпывались, потому что, несмотря на такую занятость, привести в порядок его одежду она успела. Одевшись, он спустился вниз и тут же наткнулся на хозяйку.
Доброе утро, господин Болеслав, поприветствовала она его, вы будете завтракать? Доброе утро, фрау Анна, пожалуй, я съел бы чего-нибудь. Возможно, вы хотите еще вина? О, нет… вчерашнего было вполне достаточно! Тогда, быть может, пива? От пива не откажусь, и яичницу с ветчиной, пожалуйста. Как вам будет угодно.
Позавтракав, молодой человек пришел в доброе расположение духа и, поблагодарив за завтрак, направился по своим делам. Прежде ему приходилось бывать в Ростоке, и потому ориентировался он вполне уверенно и без труда нашел нужный ему дом. Собственно, это был не дом, а городской собор, где ему надо было спросить причетника и отдать ему послание. Причетник оказался пожилым человеком с изможденным лицом и внимательными глазами.
Как давно вы приехали? спросил он у Болеслава, приняв сверток. Вчера. Вы не слишком торопились, заметил причетник, впрочем, без тени осуждения в голосе. Полученные мной инструкции совершенно однозначно требовали прийти сюда до обеда, возразил ему Болек. Верно, скупо улыбнулся тот, приятно иметь дело с таким пунктуальным молодым человеком. Теперь приходите через три дня, и тоже до начала дневной молитвы. Если ответное послание будет готово, то вам его отдадут. А если нет? Если наши планы изменятся, вам сообщат, проигнорировал его вопрос причетник. Где вы остановились? В трактире «У дядюшки Пауля». Хорошо, я знаю это место. Ступайте, молодой человек.
Вернувшись в трактир, лейтенант снова застал там толстого господина Мильха, с жалобной улыбкой поглядывающего на фрау Анну и печальным голосом рассказывающего ей какую-то душещипательную историю.
Вот видите, фрау Анна, до чего меня довела моя доброта, изливал он душу трактирщице. Я относился к этому мальчишке, как к собственному сыну, а он так со мной поступил! Да что же случилось, господин Мильх? участливо спросила она его. Как, вы не знаете? удивился он, наш герцог снова собирает армию! Что, простите? удивленно переспросил Болеслав.