Если ты спрашиваешь у меня их имена, то я не знаю. Однако, может, ты поможешь мне их узнать? Но как? Кто дал тебе это письмо? Граф Хотек. Приближенный короля Фердинада? Да, он; я сопровождал его во время посольства к королевичу Владиславу. Вы были в Польше? Да, братец, мы привезли королевичу деньги для войны с… Герцогом Иоганном Альбрехтом? Да, с ним, правда, у него, насколько я знаю, теперь какое-то новое имя? Именно так, русские зовут его Иван Федорович. Русские? Ты хотел сказать московиты? Нет, я все правильно сказал, так себя называет этот народ, а Москва всего лишь их столица. И он теперь тоже… русский? Иногда даже больший, чем его подданные. Но ты отвлекся. Хорошо, брат; меня, разумеется, не посвящали во все подробности, но было очевидно, что папаша Владислава король Сигизмунд спустил все денежки на осаду Риги и на войну с турками. Фердинанд предложил ему субсидию, в обмен на обязательство помочь войсками в случае надобности. Какой надобности? Точно не знаю, но в Чехии сейчас волнения. Король не жалует реформатов впрочем, их никто не любит. Ты стал католиком? Нет, что ты, просто, как по мне, то эти узколобые фанатики ничуть не лучше папистов, даже хуже. Ладно, оставим теологию богословам. Так ты говоришь, что король Богемии решил заручиться польской поддержкой? Почему нет? На войне случается всякое, к тому же чехи не раз и не два заставляли имперцев умыться кровью, так что небольшая предосторожность не помешает. Допустим, что все именно так… задумчиво пробормотал Кароль, а затем тебя послали с письмами в Мекленбург, да еще и к Глюку, и не только к нему… Вот как? Да, братец, тут целое змеиное гнездо, но прежде чем я смогу рассказать тебе подробности, я хочу знать… Что именно? Могу ли я тебе доверять, как прежде, или ты опять предашь меня и нашего герцога из-за первой же смазливой девчонки, встретившейся на твоем пути!
Болеслав тяжело вздохнул и отвернулся от брата, чтобы тот не смог видеть, как заблестели его глаза.
Боюсь, что я человек конченый. Нет, не говори так! Но это же правда… У нас с тобой не было ничего, когда мы нанялись к юному мекленбургскому принцу. Ничего, кроме доброго имени! Но ты преуспел, стал бароном и, как говорят, женился, а я потерял все. Знаешь, если бы ты тогда не оступился, наш герцог никогда бы не попал в плен и не бежал оттуда в Москву. Не присоединился бы к ополчению и русские не выбрали бы его своим царем. Иоганн Альбрехт сказал мне перед моим отъездом: «Все что ни делается все к лучшему». Именно поэтому он простил тебя. А от себя я добавлю, что если бы он не стал русским царем, мы вряд ли попали бы в Ригу и я никогда не встретил бы Регину Аделаиду. А если бы и встретил, то урожденная графиня Буксгевден и не посмотрела бы в мою сторону. Послушай меня, брат, я действительно разбогател, получил титул и счастливо женился. И единственное, что удручало меня, это отсутствие вестей о тебе. Я даже не стал заезжать в Померанию к родителям, чтобы познакомить их со своей женой. Ведь они непременно спросили бы о тебе и что бы я им ответил? Да уж, удрученно вздохнул Болек, мы всем обязаны герцогу, а я отплатил ему черной неблагодарностью. Да еще и из-за дрянной девчонки, не стоящей доброго слова. Ты знаешь, я ведь встретил ее при дворе Владислава. Она стала его любовницей. Иоганн Альбрехт говорил мне, что у нее в глазах только его корона, а я, глупец, не поверил ему… Ты хочешь вернуться? Это невозможно. Невозможно спать на потолке!
Услышав эти слова, младший фон Гершов выпучил глаза, а затем звонко рассмеялся:
Да, помню: потому что одеяло будет падать! Ты снова говоришь, как он. Ты хочешь вернуться? Больше всего на свете. Да будет так! Теперь я смогу сказать тебе: похоже, епископ Глюк, которому предназначалось послание, служит не только шведскому королю. Почему ты так решил? Потому что он уговаривал короля Кристиана занять Мекленбург своими войсками. Что за вздор как Ольденбурги могут претендовать на эти земли? Не такой уж вздор, братец; ты помнишь, как зовут мать датского короля? Если честно нет. Я же не покойный Манфред, который помнил и не такое… Ну и напрасно. Так вот, ее зовут вдовствующая королева София… Мекленбург-Гюстровская! Она единственная дочь покойного герцога Ульриха Третьего. Подожди, это же… дядя нашего Иоганна Альбрехта! И не только его, но и покойных кузенов-герцогов. Так что, как видишь, кое-какие права у короля Кристиана имеются. Без согласия императора эти права ничто! И именно это согласие ты и привез. Согласие императора? Ну, Фердинанд покуда не император, и, думается мне, став им, может и не вспомнить об обязательствах короля Богемии. Но ведь есть наш герцог… Он стал русским царем и сменил веру! Но у него есть сын… Которого вполне можно объявить незаконнорожденным из-за долгой разлуки Иоганна Альбрехта и Катарины, а можно, кстати, и самого Иоганна Альбрехта… Шведский король никогда не допустит этого… И сцепится с королем датским, вследствие чего ни у того, ни у другого не будет возможности сунуть нос в имперские дела! Какое коварство… Обычная политика. Я смотрю, ты поднаторел в подобных делах! Кстати, как ты меня нашел? Тебя узнал капрал Михель Раубе, приглядывавший за Глюком и его прихвостнями. Ты помнишь его? Нет. А вот Иоганн помнит всех своих солдат, особенно тех, с кем начинал. И даже разрешил ему отправиться вместе со мной в герцогство, чтобы найти себе жену. Поэтому Михель внимателен и предан своему господину…
Юный Карл Густав сильно устал, слушая разговор братьев. Он далеко не все понял из услышанного, но память у него была крепкой, и самое главное он запомнил. Покинув наблюдательный пост, он быстро добежал до своей комнаты, и, скинув курточку и кюлоты , юркнул под одеяло. Нянька, обязанная следить за ним и сестрой, давно спала, так что его отсутствие осталось незамеченным.
9
Что бы ни случалось накануне, каждое утро Карла Густава начиналось одинаково. Подъем, умывание, краткая молитва, легкий завтрак и занятия с учителями. Единственное изменение заключалось в том, что теперь он занимался вместе со своим приятелем Петером. Барону фон Гершову удалось убедить принцессу Катарину в том, что ее сыну необходим слуга его возраста. Так что теперь тот учился, играл и проказничал в компании принца на законном основании. Впрочем, времени на проказы у них становилось все меньше. Новый воспитатель полагал праздность худшим из грехов и потому день мальчиков был заполнен до предела. Семь свободных искусств сменяло фехтование, после изучения Закона Божьего наступало время танцев, а за грамматикой и риторикой по пятам следовали гимнастика и плавание. Отдельной статьей шло обучение военному делу. Для мушкетов и кавалерийских пистолетов молодые люди были еще слишком субтильны, но процесс зарядки усвоили гораздо тверже, чем «Отче наш». Для рейтарской выездки также было рановато, однако уверенно держаться в седле их научили.
Все это привело к тому, что Карл Густав так и не успел рассказать своему приятелю о том, что видел минувшим вечером, а затем его позвали на обед. Если за завтраком мальчишки сидели рядом, наперегонки поглощая данную им пищу, то обед за столом герцогини это совсем другое дело. Ее высочество обедали в торжественной обстановке, в компании приближенных.
Несмотря на то, что супруги фон Гершов совсем недавно присоединились к двору Катарины, они быстро заняли весьма важные места в придворной иерархии, заставив подвинуться прежних фаворитов. Регина Аделаида стала статс-дамой и обычно сидела по правую руку от принцессы, вызывая этим лютую зависть у прочих придворных. Место Кароля было рядом с женой, с тем, чтобы герцогине было удобно слушать его рассказы, на которые он оказался мастером. Напротив него обычно сидели шведские офицеры во главе с недавно вступившим в командование Густавом Горном.
Принаряженные принц и принцесса сидели на отведенных им местах, терпеливо ожидая, когда подадут приборы и демонстрируя отменную благовоспитанность. Вступать без разрешения в разговоры взрослых им было строжайше запрещено, а потому Карл Густав частенько с тоской думал, что пообедать вместе с Петером в людской было бы куда веселее.
Как вы находите нашу кухню? любезно осведомилась Катарина у Регины Аделаиды, как только был утолен первый голод. Благодарю вас, ваше высочество, ваш повар настоящий кудесник. Хотя мы настолько отвыкли от цивилизации, что нас трудно считать ценителями. Неужели при дворе моего мужа так плохо готовят? Сказать по правде, я не могу сказать ничего о кремлевских поварах, поскольку у меня не было возможности оценить их искусство. Ведь в Москве женщины не допускаются на пиры. Это правда? удивилась шведская принцесса и обернулась к барону. Совершеннейшая, ваше высочество, отвечал фон Гершов с любезной улыбкой. К сожалению, нравы там царят довольно патриархальные, и это одна из причин, по которой государь желает вашего скорейшего приезда. Он надеется, что вы и ваш блистательный двор станут образцом для подданных. Ваш муж коварный человек, задумчиво сказала Катарина, обращаясь к баронессе, что бы он ни сказал, все сводится к необходимости скорейшего переезда в Москву. Причем выглядит это так, как будто он делает комплимент. Очевидно, таковы инструкции, полученные им от вашего царственного супруга. Вообще, Его Величество умеет заставлять людей делать то, что ему необходимо. Единственное, чему я поражаюсь, так это велеречивость моего Кароля. До приезда в Мекленбург я полагала, что он может лишь отдавать приказы солдатам да распоряжения жителям Кукуя. Но, как выяснилось, он умеет быть настоящим придворным. Неужели он не проявил этот свой талант, когда ухаживал за вами? Увы, нет. Вероятно, у него просто не было возможности проявить и способности. Там ведь был Иоганн Альбрехт, не так ли? Вот уж кого трудно назвать молчуном! Рядом с моим мужем кто угодно покажется косноязычным тугодумом. Иногда мне кажется, что это главная причина, по которой у него так много врагов в Швеции. Врагов в Швеции… у вашего мужа? Но мне казалось…