Что он популярен в Стокгольме? Разве что среди солдат, да еще крестьян. Сейчас только они помнят про его подвиги в Кальмарской войне. Горожане до сих пор не могут забыть бунта, вспыхнувшего в его прошлый приезд. Именно тогда мы расстались. Нас с сыном, спасая, увезла дворцовая стража, а он со своими людьми пробился в порт, пролив по пути реки крови. Аристократы считают его чужаком и выскочкой. Даже враждующие между собой семейства Оксеншерна и Юленшерна сходятся в своей неприязни к моему мужу. Про отношение к нему церкви и говорить нечего, особенно после принятия схизмы. Епископ Глюк, к сожалению, совсем не одинок в своем мнении. Кстати, он прислал записку, в которой утверждает, что его не пускают в замок и вообще всячески притесняют. Это правда? Боюсь, что так, ваше высочество, твердо ответил фон Гершов. Надеюсь, у вас есть объяснения подобным поступкам? Разумеется. Есть достаточные основания подозревать его преподобие в измене. Это неслыханно! воскликнул молчавший до сих пор Густав Горн. Как вы смеете обвинять святого отца в подобном преступлении? Действительно, поддержала шведа Катарина, я не знаю, о каких основаниях идет речь, но уверена, что это какая-то ошибка! Если это так, то я готов принести любые извинения и понести любое наказание. Однако, с немалым сожалением, думаю, что подозрения более чем основательны. Впрочем, почему бы вам не пригласить самого господина епископа? Я представлю улики, а у него будет возможность оправдаться. Я уверен, что преподобный сделает это с легкостью, мрачно заявил Горн, яростно сверля глазами померанца.
Густав был младшим братом полковника Эверта Горна, погибшего при осаде Пскова. Собственно говоря, он тоже участвовал в той осаде и был свидетелем трагедии. Безвестному русскому стрелку, не иначе как наущаемому дьяволом, удалось тогда почти невозможное точно попасть в грудь Эверта на расстоянии около трехсот шагов. Хотя Густав видел это своими глазами, кое-что оставалось неясным. Полковник и только что прибывший герцог Мекленбургский явно ссорились, и если бы не проклятый московит, все могло кончиться требованием сатисфакции. Однако его брат погиб, а зять шведского короля тут же вступил в командование и увел войска от Пскова, оставив Эверта неотмщенным. Кроме того, Иоганн Альбрехт вел какие-то странные разговоры с полковым лекарем О?Конором и даже зачем-то забрал пулю, убившую Горна. Это все выглядело очень странно, особенно принимая во внимание противоестественную дружбу немецкого герцога с московитами.
Однако в ту пору дознаться до истины у Густава не получилось. Сначала сбежал этот скользкий полуирландец-полуфранцуз, затем король отозвал и самого Горна-младшего, чтобы отправить его учиться военному делу в Голландии. Едва тот вернулся, Густав Адольф, пожаловав его чином полковника и камергерским ключом, отправил командовать шведским региментом принцессы Катарины в Мекленбург. Молодой и амбициозный шведский офицер занял блестящее положение при дворе сестры короля, однако с прибытием фон Гершова его звезда закатилась. Разумеется, он продолжал находиться в свите герцогини, но с каждой минутой его влияние уменьшалось, а проклятый померанец становился все более важной персоной.
Что хуже всего, Горн никак не мог взять в толк, отчего это происходит. Вроде бы он во всем превосходил приближенного русского царя, ибо принадлежал к старинному и богатому роду, получил прекрасное образование и выше всяких похвал проявил себя на войне. Но он был всего лишь полковник, а фон Гершов успел стать генералом, ему пожаловали титул и весьма недурное состояние, а самое главное, он был женат на прекраснейшей из женщин, каких только доводилось видеть Густаву Горну. И вдобавок ко всему, если швед мог называть себя учеником Морица Оранского, то померанца осияла слава правой руки непобедимого герцога-странника!
Епископ Глюк появился в замке ближе к вечеру. Ему достало ума вести себя кротко, проявляя поистине апостольское смирение. Любезно поприветствовав герцогиню и ее немногочисленную свиту, он страдальчески взглянул на невозмутимого фон Гершова и, тяжело вздохнув, благословил всех присутствующих.
Рада видеть вас в добром здравии, преподобный, отвечала чувствующая себя немного виноватой Катарина. И я вас, ваше высочество. К сожалению, в последнее время эта радость стала для меня совсем недоступной. Не говорите так, мой друг. Просто мы были немного заняты… О, конечно, разве могут сравниться ваши заботы с нуждами скромного пастыря!.. Ваше преподобие, прервал его излияния фон Гершов, прошу простить меня за невольную бестактность, однако возникло дело, совершенно не терпящее отлагательства. Оно касается в первую очередь вас, вашего благочестивого короля, а также моего сюзерена великого герцога Мекленбургского. Поэтому я со всем почтением прошу вас ответить на некоторые вопросы. Вы хотите допросить меня, сын мой? елейным тоном спросил епископ под ропот присутствующих при допросе шведов. Ну что вы, невозмутимо отвечал померанец, я лишь смиренно прошу дать мне, ее королевскому высочеству герцогине Катарине, а также и прочим присутствующим здесь господам кое-какие разъяснения. Спрашивайте, кротко заявил Глюк. Как давно вы предали короля Густава Адольфа, и его сестру нашу добрую герцогиню? Что?! Господа! возвысил голос фон Гершов, перекрикивая шум, извольте ознакомиться кое с какими документами, перехваченными моими людьми. Какими еще документами? Ну, хотя бы с этим письмом… говоря так, Кароль достал из кожаной сумки документ и зачитал присутствующим отрывок:
«Возлюбленный мой брат Кристиан, мы со всем вниманием изучили Ваши претензии к так называемому великому герцогу Мекленбургскому Иоганну Альбрехту и находим их в высшей степени обоснованными. Если его происхождение действительно так туманно, как вы нам сообщили, то он, разумеется, не может считаться законным правителем Мекленбурга. И хотя покойный герцог Сигизмунд Август и признал его своим сыном, это означает лишь то, что он может претендовать на его земли, а именно города Стрелиц, Раков и Ивенак, и не более того. Что же касается прочих земель и городов герцогства, в особенности Шверина и Гюстрова, то принимая во внимание несомненное участие вышеозначенного Иоганна Альбрехта в убиении их законных властителей, передача ему во владение этих герцогств представляется нам совершеннейшим кощунством…»
Что это значит? ледяным голосом спросила Катарина. Прошу прощения, ваше высочество, но я совершенно не знаком ни с этими письмами, ни с их содержанием, хладнокровно отвечал епископ. Барон, что это за письмо? Ваше высочество, с поклоном отвечал Кароль, это письмо короля Богемии Фердинанда к Кристиану Датскому. Вы можете ознакомиться с письмом лично и убедиться в его достоверности. Как оно к вам попало? Видите ли, ваше высочество, ваш царственный супруг давно подозревал преподобного отца в неблаговидных поступках, и именно поэтому приказал выслать того из подвластных ему земель. Однако, как вам известно, господин епископ не торопился исполнять это повеление и всячески старался уклониться от отъезда. Именно поэтому я был вынужден отдать приказ о слежке за ним. Вы осмелились следить за епископом! не удержался от восклицания Горн. Увы, господин полковник, у меня не было иного выхода… Продолжайте, господин барон, прервала их Катарина. Во время слежки выяснилось, что господина епископа постоянно навещает причетник собора Хаузе… Действительно странно, осклабился швед, причетник приходит к епископу! После каждого такого визита, невозмутимо продолжал Кароль, оный Хаузе неизменно отправлялся в порт и через различных негоциантов отправлял послания. И вы полагаете это предательством? Терпение, господин Горн, дойдет дело и до предательства. Итак, наблюдение доподлинно установило, что причетник является доверенным лицом господина епископа и помогает ему вести весьма значительную переписку. Разумеется, эта переписка могла иметь вполне невинный характер, однако несколько дней назад в Росток прибыл гонец от короля Фердинанда, передавший причетнику послание, которое я вам только что зачитал. Это письмо несомненно изобличает коварство короля Кристиана, решительно заявила Катарина, но как оно связано с господином епископом? Не далее как вчера, причетник попытался отправить обратное послание, и был при этом схвачен. Обратное послание? Именно так; впрочем, извольте: «Мой дорогой друг, я с огромным удовлетворением получил присланный вами документ. Рад сообщить вам, что наше предприятие развивается по намеченному плану, несмотря на некоторые досадные препятствия. Так, ко двору прибыл доверенный человек узурпатора с инструкциями от него. Как нам удалось выяснить, он должен сформировать компанию наемников и, используя ее как охрану, увезти герцогиню и наследника в Москву. К сожалению, у меня нет возможности помешать этому плану и более того, я вынужден оставить их двор. Впрочем, полагаю, мое дальнейшее присутствие не является необходимым, поскольку присланный вами документ сможет убедить даже самого последнего маловера». Интересное письмо, задумался Горн, однако оно не подписано и не указывает на господина епископа напрямую. Я совершенно ничего не знаю и об этом письме, снова подал голос Глюк, это наверняка какие-то интриги! Соблаговолите взглянуть еще и сюда. Что это? удивленно спросил швед, разглядывая поданный ему листок бумаги. Какие-то каракули… Это урок его высочества Карла Густава, охотно пояснил фон Гершов, однако обратите внимание не на то, что начертал наш принц, почерк которого, увы, действительно далек от совершенства, а вот на эту строчку. Не понимаю, к чему вы клоните? Сравните почерк в письме и в этой строчке. Вам не кажется, что сходство очевидно? Да, пожалуй… Дайте-ка посмотреть, протянула руку Катарина и, получив листок, внимательно его изучила, да, я помню. Вы, ваше преподобие, тогда пеняли принцу на отсутствие успехов в каллиграфии и укоряли в невнимательности на уроках Закона Божьего. Это ваш почерк, не так ли?