У моего деда по материнской линии Богуслава XIII было одиннадцать детей. Семеро из них дожили до зрелого возраста, но внук был до сих пор только один, и тот по женской линии, то есть я. Потомства, правда, еще можно было ожидать от Ульриха и Анны, но, если у Георга родится сын, именно он будет старшим в следующем поколении по мужской линии. И вот нет бы порадоваться, что династия не прервется (возможно), в голову герцога Филипа полезли разные глупые мысли. Таким образом, еще не рожденный ребенок Агнессы Магдалены из разряда долгожданных перешел в нежелательные. Однако княгиня Дарловская не та женщина, у которой можно вызвать преждевременные роды, случайно зажав ее в дверях. Подданные успели полюбить простую и милостивую Агнессу, чего доброго, заступаться будут, поэтому в голове родился совершенно иезуитский план. Заманить ничего не подозревающую княгиню в Щецин, где опоить отваром, вызывающим преждевременные роды. План вполне мог удаться, Агнесса прибыла во владения своего деверя, где оказалась в западне. Все было уже готово к злодеянию, но тут на рейде появилась целая эскадра под командованием герцога Мекленбургского. Именно от этого и нервничал разлюбезный мой дядюшка, а вовсе не от этой глупой экспедиции пана Одзиевского.
Где содержат княгиню Агнессу? спросил я, дослушав Катарину. В одном частном доме здесь недалеко, я покажу! Ведите! Кароль, ты со мной! А ты, Болеслав, ну ладно, ты тоже. Хайнц, придется вам отправляться на корабль за подмогой. И предупредите всех: если я не появлюсь до утра живой и здоровый, то пусть сровняют этот город с землей!
Фройляйн Катарина показала нам дорогу, и вскоре мы из-за угла осматривали ничем не примечательный в ряду соседей каменный дом. Одно отличие, правда, было: перед домом стояло несколько человек, явно охрана. Критически оглядев себя и своих спутников, я запахнул плащ и, оставив Катарину с одним из своих солдат, решительно направился к дому. Лелик, Болик и два оставшихся драбанта как тени последовали за мной.
Охранники насторожились и попытались преградить путь. Тем временем в доме слышалась какая-то суматоха очевидно, обнаружилось исчезновение фройляйн фон Нойбек. Я, подойдя к охране, громко представился:
Я офицер городской стражи! Неподалеку обнаружено тело молодой женщины, она не из ваших подопечных?
Пока охранники кланялись и морщили лбы, припоминая офицеров городской стражи, мои люди их окружили. Так что понимание того обстоятельства, что мою персону они имеют честь лицезреть впервые, пришло одновременно с направленными на них пистолетами. Доброе слово и пистолет в умелых руках творят чудеса. Господа охранники любезно разрешили нам сначала зайти, а затем связать себе руки и заткнуть рты. Внутренняя охрана была представлена еще тройкой каких-то темных личностей, с которыми поступили аналогично. Была еще какая-то мужеподобная тетка в отвратительном чепце, пытавшаяся качать права. Но ее быстро закрыли в чулане, пообещав отрезать язык в случае чего.
Зашедшая тем временем в дом Катарина проводила меня в покои княгини. Я, осторожно ступая, практически на цыпочках вошел в довольно неопрятную комнату, где мы застали заплаканную служанку.
Где твоя госпожа? спросил я строго.
Она вздрогнула и, посмотрев на меня безумными глазами, принялась что-то лепетать. Вдруг из-за портьеры мелькнула тень, и свет на мгновение померк в моих глазах. Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на полу, а рядом на коленях стояла княгиня Агнесса Магдалена и, очевидно, оплакивала мою безвременную кончину.
Сударыня! произнес я слабым голосом. Если бы я не питал к вам самые нежные чувства с момента нашей первой встречи, то непременно влюбился бы в вас сейчас! Ибо как можно не влюбиться в девушку, столь мастерски устроившую засаду и нанесшую такой замечательный удар!
Ответом мне был еще бо?льший поток слез, обильно оросивший мою грудь и лицо и перемежаемый поцелуями. Боже, какая страсть! Сначала она меня чуть не убила, потом покрыла поцелуями. Это моя девочка!
Впрочем, долго миловаться нам не дали, пришел Болик и сообщил, что к нам гости. Мы притихли, а внизу уже слышалась ругань. Кто-то громко возмущался отсутствием охраны. Наконец лестница заскрипела, и к нам зашли двое. Один богато одетый господин с надменным лицом. Именно ему принадлежал громкий голос, возмущавшийся внизу. Второй выглядел как врач, и только бегающие глаза выдавали в нем изрядного пройдоху. Приглядевшись к богатому, я узнал одного из камергеров моего дяди Филипа. Тот тоже меня узнал и, как видно, напряженно пытался сообразить, что происходит. Тем временем пройдоха вышел вперед и слащавым голосом спросил:
А где наша больная? Я приготовил ей снадобье…
Придворный пытался заставить его молчать, но, наткнувшись, на мой взгляд, присмирел.
Как вовремя, милый доктор! любезно воскликнул я. А не будете ли вы так добры подробнее объяснить характер снадобья? Чтобы мы, так сказать, лучше понимали последствия. Отчего же не объяснить. Оное снадобье обладает одним чудесным свойством если его примет женщина на сносях, то она в самом скором времени разрешится от бремени… Замолчите, несчастный! не выдержав, закричал камергер, но тут же свалился от удара под ребра. Замечательно! Вы непременно должны будете поделиться со мной рецептом этого чудодейственного средства. А также письменно и максимально подробно описать, кто вас нанял и для каких целей. Немедленно! Но как же, ваша милость, я не могу… А если вы, досточтимый мэтр, не сделаете этого, то позвольте обратить ваше внимание на этот камин и кочергу, стоящую рядом. Если оную кочергу хорошенько раскалить в означенном камине, после чего поместить в ваш anus… Что, латынь от волнения забыли? В задницу, мэтр, в задницу! Так вот пишите и не испытывайте судьбу. Кстати, господин придворный, надеюсь, у вас хороший почерк? Потому что вам предстоит та же операция, если вы откажетесь в красках описать ваши намерения в отношении светлейшей княгини Дарловской и ее неродившегося ребенка. Хотя… вы все это прекрасно напишете на борту моего корабля. Что-то мне местный воздух перестал казаться здоровым.
«Ветер по морю гуляет да кораблик подгоняет». Мы сидим в каюте «Святой Агнессы» обнявшись, и я рассказываю княгине Дарловской «Сказку о царе Салтане». В прозе, конечно, я, в конце концов, не Пушкин. Она доверчиво держит меня за руку и слушает, а я в который раз рассказываю женщине сказку. В сказке хорошо, там прекрасный принц победит дракона и женится на прекрасной принцессе. И жить они будут долго и счастливо. А тут что делать? Дракона я не победил, хотя принцессу из его лап пока что вырвал. Прекрасная принцесса ждет от принца ребенка и знать не знает, что он собирается жениться на другой. Не говоря о том, что такая принцесса у принца не одна. Такая вот хреновая сказка.
Что с нами будет, Иоганн? прерывает меня Агнесса Магдалена и заглядывает в глаза. Все будет хорошо, Агнешка (ласково зову я ее на польский манер). Все будет хорошо. Куда мы плывем? Идем, милая, мы на военном корабле, а моряки говорят «идем». И куда же мы идем? В Дарлов, Агнешка. Почему в Дарлов? Это твой город, милая, и твоего будущего малыша. Он должен родиться там. А ты останешься со мной? Нельзя. Ты же знаешь, мне нельзя быть рядом. Но я оставлю своих людей если надо будет, они станут оборонять замок до моего приезда. Впрочем, дядя не решится на открытую войну, а если решится, то я ему не завидую. Дядя сказал, что никогда не даст своего согласия на наш брак. Я знаю, не только он. Твоя матушка тоже… она знает? Да, и она тоже из Грифичей. Но это все не столь важно, важен только наш ребенок. А он старший в своем поколении, и он наследник всей Померании. А Ульрих? Он младший сын деда Богуслава, даже если у него будут дети, потомство князя Георга имеет больше прав. Потомство князя Георга… горько повторила Агнесса. Мы с самого начала знали, что так будет, милая. Твоя матушка, верно, нашла тебе невесту? Да, но не надо сейчас об этом! Сейчас надо думать о будущем нашего малыша. Помимо дяди Филипа есть еще Бранденбург. Если династия прервется, то Померанию получат Гогенцоллерны. Сейчас они по уши увязли в дележе Клевского герцогства, но кто знает, что на уме у этой жадной семейки. Боже, как я устала. Ты должна быть сильной, Агнешка. И я буду помогать тебе и нашему малышу, даже если женюсь на другой. Ты не уверен в том, что женишься? Еще даже помолвки не было. А я иду на войну. Кто знает, что будет завтра.
В Дарлове я отпустил придворного своего дяди, сказав ему напоследок:
Послушайте, то, что вы собирались сделать, отвратительно. Пусть вы действовали по приказу герцога, суть от этого не меняется. У меня есть ваши показания, заверенные должным образом. А также показания, с позволения сказать, врача. Ну и сам врач до кучи. Надеюсь, вы понимаете, что, обнародуй я эти документы, дяде Филипу вовек не отмыться, а вам прямая дорога на костер как детоубийце и колдуну. Посему берите коня и как можно скорее отправляйтесь в Щецин, где доведите до Филипа Набожного мое предложение. Он все оставляет как есть и больше не пытается угробить своего племянника. Да-да, племянника, черт вас возьми! А я сделаю вид, что всего этого не было. Но пусть помнит, что только родственные чувства и огромная благодарность, которую я испытываю к нему, удержали меня от захвата Щецина. И еще я оставлю в Дарлове гарнизон из верных мне солдат и офицеров, и, если понадобится, они выдержат любую осаду до моего прихода, так что не надо делать глупостей. А теперь убирайтесь!
Дальше моя эскадра разделилась. Основная часть зафрахтованных для перевозки войск судов ушла в шведскую Нарву, а я и моя «гвардия» на «Агнессе» и «Марте» направились в Стокгольм. Я узнал, что Карл IX умер и мой друг Густав Адольф стал королем и ведет переговоры с датчанами о мире. Надо бы напомнить о себе, а то все плюшки без меня разберут.
Странно, во дворце Трех корон все вроде по-прежнему, а выглядит как-то по-другому. Может, это я вырос за эти несколько месяцев? Увы, мои покои меня не дождались, в них живет теперь наш общий друг Аксель Оксеншерна. Он теперь большой человек: Густав Адольф, как только стал королем, назначил его канцлером. Дом, правда, остался за мной, подарок есть подарок. В нем я и остановился и теперь каждое утро отправляюсь во дворец, как на работу. Еще вчера Густав Адольф был мальчишкой, с которым мы катались по заливу на «Благочестивой Марте» и ради развлечения палили из пушек, а сегодня он король. Впрочем, и я уже не принц-бродяга, а полноправный герцог. На приеме он мне милостиво кивнул, но желания встретиться не выразил. Королева-мать тоже не горит желанием общаться и о браке с принцессой Катариной не вспоминает.