Вошел, через тамбур такой, слышу — капитан за мной защелкнул внешние двери., потом прикрыл вторые. Эвон как. Не доверяет своим держимордам? Настолько, что плюет на безопасность? Впрочем, он сам достаточная гарантия безопасности. Правда, если б у меня была с собой граната… Но гранаты, увы, нету, да и подрываться под танком, как адмирал Камикадзе я не собираюсь пока что. Однако, осматриваюсь пока есть возможность. Здоровенное помещение, окна высокие, и хоть и не яркий день уже за окном — свету от них много, так, что слепят от входа. У окна разве фигуру различаю — ну, силуэт… Стрельнуть еще можно, а разглядеть, кто это — нет. В целом, если на свет не смотреть, то убранство кабинета общему стилю и впечатлению тоже соответствует. Величественно — вот так. И отчего-то кажется — это не только кабинет, но и официальная приемная, так что ли. Картина на стене справа — морской бой. Какие-то каракатицы типа «Мерримака» а вокруг них носятся почти современные истребители и охотники, на заднем плане спасаются и тонут парусные корабли… Что-то из старины не слишком седой уже. Не сразу заметил под картиной огромный сам по себе, но совершенно теряющийся в пространстве кабинета стол — да не стол, бастион… из натурального камня, как есть бастион. А за ним вовсе маленький отсюда человек.
— Подойдите! — хренов там, маленький человек… Этот дядя, он как Путин — скажет тихо, а все уже обгадились. Вроде и ничего такого в интонации, и не кричит, негромко — акустика здесь отличная. А стремно сразу, чувствуешь себя обоссавшимся школьником. Нет, так дело не пойдет. Пока иду к нему, стараюсь себя накрутить. Во-первых — мне он никто. Во-вторых — я пока ни в чем не обвинен. В-третьих, если что, то я уже покойник, а уйти понадежнее надеюсь сумею, спецназ-спецназом, но еще посмотрим, как в таком варианте будет. Так что — спокойно и без лишнего мандража. Подошел уже вовсе спокойно. Капитан меня обогнал, пока я неспешно шел, встал чуть слева, поодаль от стола. Тот, что у окна подошел — тоже в гвардейском. Сдается мне — тот, второй, что на коне был. Нашивки сержантские. Я его взглядом окинуть успел — молоденький вовсе пацан, в отличие от капитана, тому за тридцать будет, а этот совсем сопля. И похожи оба неуловимо. Морды ухоженные, но не породистые. Однако, особливо у капитана эдакие… волевые. И, кажется, я чего-то начинаю нехорошее подозревать, потому что…
— Вы — Йохан Палич, офицер ландмилиции — не особо спрашивая, довольно нейтрально, почти и доброжелательно произносит дядька за столом. Пришло время и его рассмотреть, не слишком нагло, но все же чуть демонстративно, перевожу взгляд на него, полсекунды смотрю. Точно, он с этими гвардейцами родственник. Только старше их и годами и по жизни. Морда в морщинах, виски седые. Усы коротко стрижены, по-офицерски. глаза такие, что насквозь протыкают, кажется. Сказать, что у этого лицо волевое — ничего не сказать. Этот, как говорил один умный дядька, проведший молодость в атмосфере нефти и газа — в харизме родился. Из тех, кого в случае встречи не на той стороне, надо застрелить сразу, иначе он батальон мятежный успокоить сможет одним словом, навроде Милорадовича какого. Уверенный в себе, и не дурак, взгляд умный. И не злой. Это совсем плохо. Такой зарежет, или прикажет зарезать, просто потому что надо. Сдается, и сам зарезать может, не похож он на кабинетного слюнтяя. Плохо дело. Однако, попал как собака под колесо — пищи, а крутись.
— Я есть Йохан. Здравствуйте.
— Здравствуйте — с интересом чуть на меня глянул хозяин кабинета. Не привык, видать, к такому обращению. Сержант, смотрю аж дернулся — Вы, наверное, знаете, кто я?
— Никак нет. Я в городе не так давно, всех в лицо даже у себя в околотке не знаю — наглость, с одной стороны, капитан вот хмыкнул, а сержант дернулся и рот раззявил, только хозяин руку над столом на полдюйма поднял — и все, замер мальчишка. Умеет, дядя…
— Ясно. Я — постоянный член Совета города Рюгеля, начальник Гвардии Совета, Почетный Советник Аллерт.
— Очень приятно, господин Аллерт. Последнее время много о Вас слышал… разного и от разных, а вижу так — впервые. Чем я могу быть полезен, что столь непреклонно организовали мой визит сюда? — интересно, как отреагирует? Надо ж найти ту грань, за которой начнут легонько бить морду, или хотя бы орать и стращать. А так плохо, когда берегов не видать. Ага, сержант снова гарцует, но его сам капитан одернул. Этот малой, не держи его, мне бы уже брызнул в ухо с ладони, по глазам видно…
— У меня есть к Вам несколько вопросов — сухо парирует Аллерт. Словно не глядя отмахнулся — ну, на извинения я и не рассчитывал, но дядя дает понять, кто тут спрашивает, а кому за все отвечать — Хочу предупредить — лучше быть честным и не лгать…
— Кому — лучше? — совсем невежливо перебиваю — Я надеюсь, все бумаги, на основании которых будет снят допрос — в порядке? Я имею право на них взглянуть?
— Мастер Йохан — ни на грамм не повысив тона, словно я с кем-то другим говорил, продолжает Аллерт — Это не допрос. Это наша личная беседа. Никаких документов ПОКА нет. И не будет, если мы с Вами откровенно поговорим.
— Это угроза?
— Да. — вот так, простенько и незамысловато… Уточнять, в чем именно угроза, и какие бумаги могут появиться — уже глупо. Не доверять этому дяде в таких вопросах это даже не наивно.
— Какие-то гарантии по результатам нашего… «разговора»?
— Никаких. Впрочем, скорее всего, если только Вы не чрезмерно ловкий игрок, Вы тут совсем не при делах, а потому, скорее всего, никаких неприятностей и неудобств вам более не станет.
— Хотелось бы верить… Я готов отвечать на Ваши вопросы, господин Аллерт.
— Ну, что же — серые глаза Аллерта секунды две меня словно рентгеном просвечивают. Сдается мне, дядька может работать полиграфом вполне. Вот так зыркнет, и поди соври. И, сдается мне, надо сейчас настроиться на то, чтоб делать что хошь, а не врать. Почует, падлюка, а там уж нехорошо выйдет. Потому — за помелом следить, лишнего не трепать, а уж прямо спросят — не врать. Глютеусом чую — все мирно, но словно ногой растяжку легонько задел, напряг лесочку, и замер, обосравшись. Момент такой, что вот все на лезвии… По-моему, и пот по спине прошиб. А Аллерт, буркалы свои из меня вынув, полез в погреба своего канцелярского долговременного укрепления, и оттуда достает что-то, в тряпицу завернутое, на стол выкладывает, разворачивает… — Знаком ли Вам этот предмет, мастер Йохан?
…Мда. Ну, надо ж было думать, а еще лучше б — выспаться как следует до того, как…
— Не готов утверждать, что наверняка — слишком недолго владел. Но, скорее всего — знаком. Вещица приметная, вряд ли есть таких много.
— Посмотрите — мне протягивает.
— Не имеет смысла, господин Аллерт. Не рассматривал особо, а так внешне — сразу и сказал.
— Где и когда Вы это получили, кому и когда отдали?
— Отдал вчера, в Рюгеле на пристани в Приморском, хозяину пристани Крауцу… В подарок. А получил… Несколькими часами ранее. Где — не имеет значения.
— Тут я решаю, что имеет значение! — самую чуть повысил голос Аллерт — Где, когда, и при каких обстоятельствах?
— Не пойдет, господин Аллерт. Это произошло за пределами Союза, и никакая юрисдикция, господин Почетный Советник, на ту местность не распространяется.
— Вы не поняли?! — легким жестом Аллерт остановил двинувшегося было ко мне капитана — Речь не идет о юрисдикции! Или Вы отвечаете, или..
— Или — что? — готовясь внутренне к нехорошему, нагло усмехаюсь, на седого глядя, а краем глаза фиксируя гвардейцев — Карты на стол, господин советник?
— Вы понимаете, что даже если дальше мы продолжим общаться… по-хорошему, то пути назад у Вас не будет?
— Тю. Был бы путь вперед, или хоть куда, лучше б даже вбок да за угол, господин советник. Я расскажу Вам все, хотя вас это и не обрадует. Иллюзий у меня нету, однако, коли уж дороги назад мне уже не будет, в любом варианте, пожалуй, так я хочу знать, во что влип.
— Слушай, Йохан — это все же позволил себе вклинится капитан. По простецки так, ага, прям закадыка. — Тебе лучше и проще просто рассказать, и, я даю тебе…
— Я не с Вами разговариваю, капитан — как получается холоднее, не глядя на него, обрываю. Ишь, вытянулся сразу, аж побелел. Обиделся, но иначе никак. Сейчас надо набирать высоту, ставить себя наравне с главным, иначе потом сложно вовсе будет. Потому, делая вид, что и не замечаю гвардейцев, смотрю в упор на Аллерта. А тот на меня, но взгляд я стараюсь выдержать.
— Мастер Йохан — наконец начинает Аллерт. — Это — мои сыновья. Аксель и Ханну. Это наше с ними личное… ЛИЧНОЕ, мастер Йохан, дело.
— Возможно, господин советник, тут какая-то ошибка, но Ваш сын… господин Аксель?… — Так вот, он, хм… пригласил меня на эту милую, практически семейную, и даже личную беседу, под предлогом государственной необходимости. Разве не так? — демонстративно оборачиваюсь к капитану. Тот бормочет что-то недовольно — но хоть не отнекивается.
— Мастер Йохай. Я уже объяснял Вам — пока никаких официальных бумаг нет. Но если надо — поверьте, они появятся. И будет Вам и государственная необходимость. И вряд ли Вы этому обрадуетесь.
— Я Вас понял, господин советник. И тем не менее готов выслушать, что же именно послужило вниманию к моей персоне.
— Да ты… — капитан шагнул ко мне, явно намереваясь перевести разговор в более конструктивное русло, подозреваю, что будет бить левой в зубы, остальное не так удобно…
— Тихо! — хлопок ладонью по столу, и, по-моему, даже настенные часы пропустили один такт маятника по команде. Капитан замер, как на плацу, встав на место. Аллерт поднялся из-за бруствера, прошелся, вернулся, постоял, опершись на стол и опустив голову. Поднял глаза на меня, вперившись снова, и сказал:
— Этот нож принадлежал моему среднему сыну. Ойгену. Он отправился… за пределы нашей страны, с важным поручением. Как удалось выяснить мне, он пропал несколько дней назад при… неприятных обстоятельствах. Это все, что Вам стоит знать. Теперь расскажите, где и когда Вы получили этот нож.