— Однако… Но это же лишний вес? — Хуго спрашивает.
— Именно — говорю — Для того мы и сбрасывали лишнее, теперь вот вернем. По моим подсчетам, или вровень, или самую чуть в плюс выйдем на пять-семь золотников. Зато отдельного штыка не надо. А он, на секундочку, даже без ножен почти фунт весит. Ну, валашского типа — три четверти фунта, никак не меньше.
— Баланс на ствол сильнее станет — Витус возражает уже не так чтобы против, скорее подмечает нюансы
— Вестимо — говорю — Но мы в прикладе лунку под пенал с принадлежностью сделаем, принадлежность на пятую фунта тянет — и баланс чуть поправим. А уж в сравнении с винтовкой попросту обрезанной, да с кинжалом на дуле — и подавно… Кстати, считают-то общий вес — с принадлежностью и штыком, или как?
— Хм… Вообще-то — отдельно. Но, думаю, тут можно и пободаться… Однако — тут другое дело. Военные могут возразить — мол так кинжал у солдата был, а теперь — только это… шило на карабине.
— А тот кинжал-то — или на винтовке — или на поясе. И толку от него тогда?
— Ну… все же — и как нож, и как тесак, в походе…
— Нож из него — откровенное дерьмо. Его и точить нельзя часто, и металл дерьмовейший. Чтоб крестьяне не воровали слишком уж. Как тесак — тоже ниочем. Лопатки у солдат куда как удобнее для того, один край точить разрешают для этого как раз. Да и — а каков будет нож, если хотят ‘валашского типа’?
— Да… Это как-то не подумали… Но не давать же солдату еще один кинжал?
— А почему нет? — отвечаю — Только вот — не кинжал, а простой нож. Хороший и крепкий, хотя и дешевый. Чтоб весил мало и в ножнах не мешался. А зато резал бы по-настоящему… Ну, и в драке бы сгодился…
— Охотничий нож, выходит, нужен! — улыбается Витус — Только чтобы недорогой… Это непросто. Есть у нас мастера, может, и придумают чего… Только как военных уговорить, что это им нужно? Впрочем — попробуем сделать. Мне эта идея все больше нравится! Работаем дальше!
Неделя до пятницы тянулась просто невыносимо. Нет, работали много и интересно, и на Море я отыгрывался так, что разок она даж вякнула что-то, что мол — сколько ж можно. Правда, не то чтоб совсем всерьез. Но все одно никакого терпежу. Хотя вот ясно, что ничего такого не будет, и вообще Олли почти постоянно под серьезным надзором — тогда в Собрании за ней тоже, оказывается, тот самый привратник надзирал. Просто я его, поди, за местного вытерана принял. Так что — чисто пообщаться. Ну и — может на родителей произвести впечатление. Думал даже заказать себе дОлжный костюм, но опять же — это сколько времени, тут готового платья такого нет, все под заказ, по мерке и не спеша. Да и сидит на мне гражданский костюм как на короне ведро, нет привычки к этим пинжакам-фракам всяким…
Долго ли, коротко ли — а ружбай мы в вид привели. Сначала опытный франкенштейн довели. Потом уже чертежи отрихтовали. Эталон сладили, проверили — внесли правки в чертежи, сделали еще один эталонный — все работает.
Ружье вышло что надо. Выступающий изрядно вниз магазин, ложа, скрывающая весь ствол полностью, с короткой накладкой. Снизу штык откидной прячется. Ложу из фанеры клеим, причем чуть помудрив — сделали ее не тяжелее деревянной. В итоге — весь наш новый карабин весил всего на четверть фунта тяжелее обычного кавалерийского. Это со штыком и принадлежностью в прикладе. А уж относительно наспех сделанного Хуго ‘арсенального’ образца, пустого, без штыка — на осьмушку фунта, то есть на пятьдесят грамм, легче. И гораздо прикладистее. И — смею думать, технологичнее и дешевле. И с десятипатронным магазином. Магазин мы в итоге замучали совсем, сделали его простой коробкой со спиральной квадратной пружиной, как в привычных мне автоматных магазинах. А что нижнюю крышку теперь для разряжания не так удобно открывать — да и наплевать. В немецком маузере, который эталон винтовки в моей прошлой жизни, так же и даже хуже все было. И ничего, никто не жаловался, все воевали и радовались
Витус, заглянув как-то, похвалил. Говорит, это хорошо, что ничего не меняли в затворной группе и стволе. Изменения в затворе можно и упразднить, если что, это не повлияет — а так, чтоб не обидно арсенальским было, при победе концерн Варенгов им льготную лицензию выдаст. И будет поставлять к их стволам — все остальное, что Арсенал сам не сможет делать. Со временем, если ружье пойдет, конечно и себе оснастку выправят. Но когда-то то еще будет… А заказ город сделает сейчас. Так что — во всем мы молодцы.
Дальше — на производство надо, технологию ставить. Это уже дело заводских. Хуго вот и поедет, он заранее открестился от чая у Юлиуса — мол, дела, дела раньше вечера и не жди! А мне того и надо. Все одно на заводе я не помощник, не технолог я ни разу. Так что, в пятницу с утра, я снова весь набриолинился, снова Мора заскучала. Погода на этот раз ясная, решил выпендриться, благо за гвардейский заказ денежка капнула изрядная. Сорок штук гвардия заказала — то есть двадцать сразу на руки получили, а еще столько же им Варенги в течение месяца обещали. Считай, сразу мне милицейское жалованье за два месяца вышло. Решил шикануть. Пришел на причал, залез в катер, под приветствия Крауца и завистливые взгляды рыбаков, завелся и почухал себе в центр. Решил совместить полезное с необходимым. Из полезного — катер оставлю у Барта на ТО и мелкие переделки по эксплуатации выявившиеся. Такое всякое, чтоб до вечера справились. Шел хорошо, с красивым буруном, легко уворачиавясь от неуклюжих парусных посудин. По пути, в очередной раз, опробовал помпу, да. Все же моторная техника — это хорошо. Жаль, автомобиль ну никак не вписывается, а самолет на этих моторах не потянуть… Дирижаблю, что ли, построить себе? ‘Горный Орел’, как у принца Кирну… Или нет, это в кино был дирижабль, а у принца — Б-36… Эх, надо бы скататься, что ли, опять до Лимана… Может, и впрямь, увезти туда девок на пикник?
На это раз меня встретили отчего-то весьма радушно. Привратник, на этот раз другой, помоложе, улыбнулся, словно лучшему другу и с некоторым поклоном сделал приглашающий жест. А после, едва я вошел — мама Лита мне сходу издалека улыбнулась и недвусмысленно указала, куда сесть. Что характерно, на это раз гораздо ближе, среди капитанов всяких. Эт что, мои акции растут, да? Однако…
Чаепитие прошло так же, как и в прошлый раз, практически, разве что вел я себя чинно и спокойно — не то уже место и вообще, пора бы остепениться. Вот только горняшка, та самая, которой я в тот раз подмигивал, убирая посуду, сама мне подмигнула, очень так выразительно. Хотя я, честно-то говоря, в упор ее б и не видел, и вовсе не о том думал. Но она больно уж старалась. И — опа, салфеточку типа обронила на стол. Салфетку я тутож прибрал, благо все в этот момент отвлеклись, глядя на то, как Олли собиралась сыграть что-то на гитаре. Как ни странно, еще до войны, когда с зингарами было все в порядке, гитара считалась пошлым инструментом. Цыганщина же. Потом, конечно, вообще никак, во время любви и дружбы с Вергеном, пока он обеспечивал окончательное решение зингарского вопроса, такое было бы совершенно невместно. Но, так вышло — окончательного-то и не вышло. И вот теперь тут ренессанс зингарщины, словно с лохокостами всякими — как будто пытаются вину загладить и прочее. И гитара внезапно стала модной и на грани приемлемой даже на таких сборищах. Правда, репертуар конечно не зингарский, а всякие романсы. Но — публике нравится.
Романс я слушал в пол-уха. Что-то опять про любовь, белых лебедей и прочую хероту. А про что еще романс-то петь? Но мне-то интересно, что там с салфеткой. Пробовал глянуть — херов дров. Очки надо нацеплять, не разберу — видно, что записочка, но нет бы — маркером написали, крупными буквами. А так вижу только, что карандашиком, не пером даже, тоненько и мелко. Эх…
Опосля вокалу — снова не прёт мне! Маман на меня настолько выразительно посмотрела — что тут дураком не прикинешься. Пришлось сразу шествовать к ее креслу, а она еще мне и показывает — мол, сидай на банкетку, в ногах правды нет. Сел на краюшок, аки школьник, смотрю внимательно.
— Рада Вас видеть снова, Йохан — Лита смотрит даже приветливо — Как Ваши дела?
— Благодарю, все прекрасно! Я тоже очень рад вновь Вас видеть — увы, до сего дня был занят!..
— О, я понимаю — улыбается, симпатичная, зараза! — Конечно… Вы же, говорят, финансовый партнер младшего Варенга?
— Да, это так — отвечаю с должным степенством. Сработало, видать Хуго хорошо потрепался. То-то мне такая честь… — Сам он, увы, слишком занят…
— Это понятно, — с едва заметным сожалением говорит, Лита — Да и, сознайтесь, это Вы попросили его составить компанию в прошлый раз? Он ведь известный нелюдим…
— Да — говорю — Я, признаться, несколько смущался идти один — решаю потирать ей по обычной программе — Да и к тому же, у нас, на Севере — ну просто неприлично идти по приглашению девушки одному, могут неправильно понять! Еще решат, что я, так сказать, претендую нахально… Могут и на поединок вызвать! Нет, Хуго мне так и сказал — мол, у нас подобное не принято. Но, я его уговорил…
— Ну да — кивает Лита — Иначе бы Варенг к нам не приехал вовсе, высокого полета птица. Неужели и у вас на севере столь же щепетильны в вопросах… любви, как у горцев?
— О! — отвечаю — Конечно! Я, конечно, понимаю, что это временами выглядит неуместно, и стараюсь соответствовать тому, как принято здесь, но все же… Надеюсь, это не смотрится как-то неприлично?
— Отнюдь — отвечает графина, улыбаясь — Наоборот, это делает Вам честь. Молодые люди ныне — настолько распущенные!
— В наше время такого не было! — уверяю я ее, и соображаю, что надо как то подтормозиться, и вообще переключиться с маменьки на доченьку, а то больно уж хороша графинюшка! — Но скажите: позволительно ли мне будет хотя бы изредка делать комплименты Вашей дочери? Я обещаю быть предельно деликатным!
— Ну конечно! — Лита смотрит на меня, как кошка на жирную мышку — Наша Олли любит внимание, и хорошо если это внимание будет оказывать мужчина приличный, не переступающий границ… не то, что нынешняя молодежь…