Явившийся после обеда Витус излучал циничный оптимизм. Полкан от нашего уродца остался в восторге, очень чопорно отказавшись дать оценку "до официального конкурса". Но по его физиономии все и так было ясно. Со слов Витуса, от резака-ножниц на основании штыка только что не пищал в восторге. Спросил за стоимость, но тут братья сделали каменные морды, заявив, что теперь они уже не могут этого сообщить "до официального конкурса" и вояка просто расцвел от того, насколько все честно и благородно. А вы говорите — коррупция…
— Да, Йохан — говорит мне Витус — Я заодно привез этот ваш… рыбачий нож. Орж даже сам удивился, как быстро они все изладили, уже пробную партию клепают. Он уже насчет заказа по своей привилегии суетится…
— Шустёр, — отвечаю — Видать, зашел ножик-то?
— Да, знаете ли… У Оржа это не единственная привилегия, и он их использует с умом, есть у него нюх. Но такое… Не понимаю, чего он так уцепился — и выкладывает нашу поделку.
Ну, по мне так вышло как надо. Простенькая пырка, в руке лежит, узенькие фанерные ножны неплохи, легкое и надежное все вышло. Хуго, до того не участвовавший, ухватил пику, поигрался, высказался в стиле "На севере все ибанутые, а на востоке, похоже, и того хуже!", но признал, что вышло функционально. Спросил сколько стоит. Витус, усмехнувшись, озвучил. Тут даже я офигел. А Хуго начал по обыкновению мельтешить и подпрыгивать. Выходило, что за предполагаемую цену голого арсенальского карабина — Варенги могут предложить карабин, со штыком, ножом, и принадлежностью в комплекте, да еще на ремень и подсумок останется.
— Потому я даже не стал ничего говорить Оржу — смеется Витус — По такой цене — отличный кусок дерьма вышел. Но вот на что он рассчитывает по привилегии? Кто такое купит?
— Как кто? — говорю — Знамо — рыбаки. Не дурней узкоглазых с востока будут.
— Может, Йохан, ты и с Рыбаком знаком — откровенно ржет Витус — Так как-то получается, что всех, кого надо, Вы в этом городе знаете…
— Вот чого нема. того нема — отвечаю — Зато, Витус, есть у меня еще одна идея…
— Шо?! Опять?! — подскакивает Хуго — Снова все переделывать? Вит, ты посмотри, что он Алине в подарок придумал сделать? Надо же было так изуродовать ружье…
— Ну-ка — и после минуты осмотра Витус выдал — Давайте свою идею! Хуго, выглядит это отвратительно, но оно же удобно! Что же у Вас нового?
— Да вот что. Давайте-ка, раз штык все равно не на ствол крепится, чуть ствол защитим. от грязи всякой и прочего. На ложе приклепаем из жестянки небольшой кожух, чтоб вперед ствола торчал. Теперь, ежли солдат, по обычной своей дурости, винтовку стволом в землю ткнет, то особо-то земли в ствол уже и не набьется. А что перед стволом если и останется — при выстреле выбросит безвредно для оружия. А вдобавку — на листе им сразу рисую — Вот тут, по краям, насупротив самого ствола — вырезы сделаем. Чтоб, ежли в проволоку упереть, то она прямехонько насупротитв дула была, и ея выстрелом перебить можно было.
— Однако — трет подбородок Витус — А перебьет?
— Нет, конечно! — безаппеляционно Хуго заявляет — Соскользнет пуля-то, и все!
— А вы сделайте, — говорю — Да проверьте. Я так мыслю — линии в полторы толщиной проволоку, и ту перебьет, больше вот уже вряд ли. И если выйдет — военные и это оценят! А что подорожает и тяжелее чуть станет — то все ж копеечно, вы ж понимаете…
Вечером, опробовав в подвале у Хуго винторез, и оставшись доволен прикатил домой. Девок спать пришлось загонять силком — все спрашивали, правда ли мы завтра поедем, и что им и как готовить. Чую, денек выдастся веселый. Хоть бы шторм какой с утра случился, что ли…
Заутре, поднявшись поранее всех, пошел, окунулся в ручей. Баня практически готова, печника братцы обещали подогнать через несколько дней — заминка, но мне не к спеху, а печник барзо знатный, оттого и нарасхват. Причем еще, после очередного шедевра непременно два-три дён на отдых берет. Такая обстоятельность внушает. Особенно с учетом, что пьет он всего один день. От Моры узнал, что репутация того печника по всей Западной очень высокая, пусчай и дороговато берет — ну так значит, есть за что. Так что — подождем. Отметил, что за моим купанием давит косяка соседушко, поливая огородик, покуда жары нет. Сделал я вид, что не приметил его спросонья.
Приперся домой, по пути думая мысль, а не совершить ли мне развратные действия сексуального характера поутру — там на тебе. Все уже на ногах и почти готов завтрак. И обе девчонки с воинственным видом нацепили давешине ‘пострелушные’ комбезы. С самым серьезным видом, и сразу давай вопрошать, что еще им надобно готовить. Хоть бы застегнули сначала комбезы-то… Надо какой-то бром в аптеке прикупить, все же, от давления-то. Хотел нарявкать, но посмотрел на… все это вообще, и махнул рукой. Тока что посоветовал все же что-то полегче одеть, ибо день обещал быть жарким. Замотали головенками, так что тока косы летают. Ну да бес с ним. Теперь уже не палевно, много кто из ребятни в подобном щеголяет, ибо мода моментально прошла. Да и то, есть у меня мысль…
Отзавтракав, собрали всякого и разного — девки и Мора поперли съедобу, а я завернул в брезентину винтари — свой автомат и Алькин подарок в чехле, да подумав, забросил туда же малопульный тренировочный револьвер и пару коробок мелкашки. Где еще пострелять, как не на Лимане? Хотел было взять с собой сабака, да тот куда-то с утра ушмыгнул, поди, на охоту опять. Ну и пес с ним, придет — будет дом сторожить. Один чорт так жарко, что и без его псины тяжко дышать. Едва вышли, девки, пританцовывая, намылились было в сторону пристани Крауца, но я их поворотил.
— Вот что. Неча нам все это барахло таскать взад-назад. Живем, почитай, на берегу, а чего топтаться? Донесем до воды, подождете меня там, я подъеду… — смотрю, девки куксятся: думали, видать, форсануть, бо среди заставских и тем более с примора рыбаков полно, и ребятня летом и провожает-встречает старших, а мальцы и помогают иногда. А тут они такие — не абы что, а на моторке, да не рыбачить, а в прогулку… А тут на бережку увидят разве бичары местные, что по плавник попрут. Ничо, скромнее надо жить. Кстати, насчет бичар. Порылся в свертке, вручил Милке револьверт — Поохраняешь вот всех пока. А то мало ли…
— Так точно! — по-военному отвечает, гордо сиськи выпятив. Алька, смотрю, аж от зависти губу закусила. Вот же одно слово — бабы…
— Потому как, — продолжаю, дабы как-то успокоить малую — Мать за командира остается, а Алина сегодня в увольнительной, по причине именин. Так-то!
…Крауц встретил сидючи на скамеечке у своей будки, попыхивая трубочкой. Поприветствовавшись, тутож вопрошает, покуда я под косые взоры рыбачья лодку раскочегариваю:
— Никак, опять за уловом?
— А то ж…
— Нешто далеко?
— Да на Лиман…
— Опять? Таки и не страшно… Ныне в море-то что творится, а Вы значить, все на Лиман… Рыбак вон, говорят, зверствует…
— Да не бойтесь — отвечаю — Ничего я вашему Рыбаку не сделаю, на что он мне? Пусть живет спокойно, а потому — долго!
И покуда тот аж закашлялся, отчаливаю нахрен. А то ишь, взял моду трепаться, старый же чорт.
На девок, да, походу, и на Мору, лодка произвела впечатление куда сильнее, чем на Аллерта с сыновьями. Оно ж и понятно — все же такое тут предмет роскоши, как ни крути. На весь примор два моторных баркаса у рыбаков — и лодки не в пример больше, а одна к тому же артельная. В городе-то, конечно, владельцев моторных маломерок поболее. Но все же больше публика богатая и лодки не для дела, а ради забавы. Для дела паруса и весла выгоднее. Так что моторка такая — это статус. Кратенько провел инструктаж, выдал всем нагрудники спасательные — взял у Барта по дешевке, пожабился на пробку, с берестой отхватил. Один чорт только ‘чтобы было’. Загрузили все, готовились отчалить — и тут на тебе. Девки про все на свете забыли, давай глазеть, как мимо нас чутка наискось в сторону моря дирижаб прошел. Быстро так, паскуда, чешет и невысоко, но над морем стал набирать. Начал было рассказывать, как оно устроено и отчего летает, как девки наперебой меня устыдили, мол, это они в школе давно прошли. Эвона как. Милка, правда, вякнула, что прошлый год она физику не учила, ибо это платное. На что мать на нее тут же рявкнула, и у меня резко настроение испортилось. Из вредности усадил Милку поближе, и едва отчалили, начал рассказывать за мотор. Даром, что шли неспешно. А Милке, похоже, и впрямь интересно, и в общем — даже поняла, как оно работает. Я вот сам не особо понимаю, а ей, вишь — понятно. Алька же к наукам всегда относящаяся прохладнее, напросилась пострелять из револьвера по чайкам, и даже завалила пару пернатых, подурью преследовавших лодку, видимо приняв за рыбаков. После этого птицы удалились на безопасную дистанцию, и мы продолжили путь спокойно, обозревая окрестности. Я временами давал комментарии, тихонько поглаживая Милку по сиське, приобняв, чего та, похоже, почти не замечала. И думал себе мысль — насколько бы реально прорыть русло ручья через пляж? Ну, чтоб на лодке прямо к дому? Деньги скоро будут, куда б их девать-то?
Раза встретили пограничный катер — те чуть рыскнули к нам, блеснула бинокля — и поперли себе дальше, то ли узнали, то ли не интересно. Вскоре девки чуть унялись, от однообразия пейзажа, и стали интересоваться — а на острова можно доплыть? Ответствовал, что пока не готова лодка. На самом деле я не готов — очко недостаточно металлизировано. Ну его нафиг, так-то вот в полкилОметре от берега, за-вдоль мелей и камушков, днем — куда как хорошо. Однако ж, хоть и всего десять утра, а солнышко припекает — девчонкам в их дурацких черных комбезах стало жарко. А я говорил. Мора-то вон какое-то легкое одежо накинула, а эти выпендрились. Жарко, пыхтят, пот Алька утирает. Не выдержала, попросилась снять. Мора сердито брови сдвинула, ну, я тут же конечно разрешил. Скинула верх комбеза, довольная. Однако, чтоб вы тут думали. Милка, моментом, не успел никто хавальник открыть, едва Алька комбез скинула — тут же и эта разоблачилась. Мать аж офигела, а у меня давление снова и вообще. Но на злющую Мору посмотрел, и говорю, мол — пусчай позагорают! А те и рады… Пришлось внимательно смотреть на камни, мели и чаек, а то ж невозможно просто. На счастье, считай, уже и прибыли почти — вот он лиман, так что девкам снова интересно стало, хоть отвернулись. А потом рыбачью лодку увидали, в ближней заводи — и тут же напялились в комбезы. То ли застеснялись, то ли выпендриться. Полегчало чуть.