— Да, но… — влекомый под локоль Берг явно не очень рад сему повороту, а мне уже интересно даже стало
— Срочно надо Ваше могучее экспертное мнение!..
В раболатории, однако, процесс идет. Кипит, булькает, все как надо. Заварил, стало быть, лекарь, торопится отравы наделать?
— Это, однако, неужто Вы опять ту гадость варите? Или, может быть, — в шутку его вопрошаю — Решили Вы, дружище, сварить какойнить дури покрепче, из хозяйского-то сырья? Чтоб местных любителей этой дряни нахлобучило, как надо?
— Э… А Вы откуда так хорошо разбираетесь? — скорее даже удивленно, нежели подозрительно вопрошает меня Берг — Приходилось… эээ?
— Опа, — говорю, а сам себе думаю. Это что же, я сдуру угадал? А, ну да "такое отвратное сырье, что даже воровать противно". Но молодец, доктор, не сдается — пересиливает себя, терпя страдания, терзаясь муками — тырит хозяйский ганжубас, и варит с него, с двух рук, как из пушки. Ай, молоцца! А я-то его за интеллигентного лоха держал, даром, что войной немного в чувство пообтесанного. Я-то думал, он хороший, а он вон какой! Молодчина! Смотрю, совсем затушевался лекарь, говорю ему одобрительно-Ай, молоцца! Слушайте, дружишще, а расскажите уж — как Вы до такой жизни дошли? Это когда ж Вас сия гениальная мысль-то посетила?
— Ох… Да, хотя, чего уж теперь! — машет рукой Берг — В Универститете Эбиденском, где я, между прочим, одним из лучших студентов был, и посетила. С какого демона, Вы думаете, довольно молодой человек, после столичного универститета и пяти лет практики — друг окажется полковым лекарем в заштатном гарнизоне на границе?
— Опа… — а вот тут я уже конкретно прихренел. Хотя, это конечно кое-что проясняет, например в плане того как это так ловко Берг тут устроился на зарплату к криминалу. Но тем не менее — экий оказывается жучара. Хайзенберг хренов. А он продолжает каяться — мол, контроля со стороны нанимателей было мало, а последнее время и почти совсем нет, а вот клиент на дурь появились. Причем, по его словам — оооочень высокопоставлениый. Он ему привозит на дом, причем немалые дозы — явно не только самому, но и для гостей.
— Понимате, он сначала зачастил к моим помощницам… ну, они ему массаж делали, да немного увлеклись… А он потом давай еще приежать, хотя я, как лекарь — в массаже надобности более не видел. Но, больно уж хорошо он оплачивал да и барышни мои только рады… А потом как-то зашел разговор об островах, о том, о сем… А я как раз… ну чисто так, ради эксперимента, конечно — перегнал излишки сырья. Я, знаете ли, очень неплохо учился, да-с! И потому сообразил, как сильно больше выход получить из сырья. А значит — получились излишки. Ну, вот как-то так и получилось… Больно уж деньги хорошие!
— Это хорошо — говорю, информацию переваривая. — Это даже прекрасно. Вы, тем людям, которые… — обязательно этого любителя странного сдайте. Оценят. А про… это вот — валите на нанимателей! Уж не отвертятся, ну кто им поверит-то?
— Да? А пожалуй… — Берг дажк впадает в некую задумчивость, но я бесцеремонно возвращаю его в грубую реальность:
— Так это мы отвлеклись. Тут вот какое дело, дружище: вот у меня есть порошочек, аккурат, я так думаю, такой же, что Вы делаете. Вот и вопрос к Вам, как к большому специалисту: можно определить — не Ваш ли это порошок? Или иного авторства? Суть долго объяснять, просто скажите — можно или нет?
— Ну… Отчего бы… Хотя нет, не имеет смысла — я на девять десятых уверен, что это мое. По упаковке — бумага и как свернуто, больно уж приметно. Но, извольте, есть способы проверить. Конечно, только Боги наверняка скажут, но, с немалой вероятностью…
— Так вперед! — подбадриваю его.
Через четверть часа ведрикт был однозначен — по всем параметрам, что удалось проверить, Берг заявил свое авторство порошка. И ту же задал вопрос, конечно:
— А откуда он у Вас?
— Вот, это-то и есть самое интересное — отвечаю — Вы его кому отдали? Кому-то из доверенных?
— Да. Его привел один из моих нанимателей, так как, естественно, ни под какие рекомендации и прочее я бы и разговаривать не стал. только лично. Вот ему я и передал…
— Дайте угадаю. Три дозы? Три пакетика, так?
— Так…
— А описать сего типа сможете?
— Ну… Высокий, худощав, усики такие… покрученые. Одет прилично, почти богато. По-моему — и при оружии. И глаза. Неприятные. На войне таких навидался, которые любой приказ сполнят, не морщась.
— А когда это было?
— Да вот… Берг посмотрел на каленарь, повспоминал секунд пять — Четвертого дня, как раз. Утром, до полудня.
— Ага. Ну, теперь есть что уточнять… Да Вы не переживайте, дружище! — ободряю я его — Есть мнение, что это неприятный тип скоропостижно помер, и никаких неприятностей от него уже не будет!
— Да уж! — с чувством говорит Берг. Мое ободрение ему, отчего-то, не очень пришлось.
— Да ерунда! — говорю — Вы, кстати, все же — что решили с остальным-то порошком делать?
— А! — машет он рукой — Раз такое дело… Ну, сделаю я его совсем слабым… Сэкономлю сырье. А остальное упакую хитро, и скажу, чтоб берегли от сырости и всякого, а то выдохнется. Сырье мол, такое поганое пришло. Только чуть сработаю настоящего — на пробу. А потом, если что, скажусь мол — плохо хранили. Так бывает.
— Это Вы ловко придумали! — говорю. И тут, на так и оставленый на столе пузырек синьки, что лекарь мне показывал, мысль интересную придумываю — А что, дружище — а вот если, тако ж, сравнить, например, вот эту, синюю — что в пузырьках? А? Сможете?
— Хм… Ну… — смотрю, задумался, но потом эдак даже с гордостью говорит — Можно и попробовать!
— А валяйте! — достаю пузырек с кармана.
Валять пришлось не долго. Минуты через две вердикт был ясен.
— Нет. И близко нет. Тут… как бы Вам это… Ну, оно даже получено разным путем. Примеси разные, как Вам это объяснить… И еще — у меня свежее, а этому — года три, не меньше, судя по осадку, не так много и осталось, потом негодно станет…
— И то ладно! — говорю, пузырек прибирая — И этого очень хорошо! Вы мне очень помогли, дружище! За мной не заржавеет, точно Вам говорю!
— Ох, я теперь вот думаю, как бы мне мои наниматели голову не открутили вовсе. Ведь, коли прознают…
— Не прознают! — уверяю его, покуда мы в кабиет наверх поднимаемся — Что я к Вам зачастил, так то лекго объяснить, мы ж с войны знакомы, а скажете, что лечиться приходил — ну кто не поверит-то. А другие… уж бульте спокойны, так все обладят, не догадается никто.
— Ваши бы слова да Богам в уши… А все ж боязно мне. Барышни мои, конечно, боевые, но все же так себе охрана. Стрелять и то не умеют толком, одна совсем боится, а вторая умеет, но все равно глаза зажмуривает, и только в ту сторону и может стрелять… Вон, купил им, по случаю, ихних мечей. Обрадовались, дурочки — я им, получается, их положение сильно повысил. Правда что — умеют они ими махать, так-то и посмотреть страшно. Ну, по-совести то говоря, воевать они там с детства умеют, и крови-то не боятся точно, эти барышни уже не по одному человеку на тот свет отправили. Причем, прости Боги — сплошь таких же баб, мужиков-то там не убивают почти. Да-с. Но вот с огнестрелом — ну никак.
— Так может — их подучить?
— Да кто их учить будет?
— Ха. А я и подучу. Точнее мои… барышни. Они умеют. И, кстати — можно прикупить им оооочень неплохое оружие, уж поверьте мне. Вы ж не бедствуете, а на этом экономить…
— Да это-то я понимаю, сам как-то собирался, да не очень я в этом понимаю, откровенно-то сказать. На войне-то пострелять совсем немного и приходилось. Да только еще вот — смогут ли их научить? Они же дикие, туповаты, во всем, что техники касается. Вот что насчет… естественного — тело людское, травы там всякие, и прочее — это они поимают, и даже быстро учатся. А иное, стыдно сказать — лучше иных профессоров знают, даром, что объяснить не могут. Но вот механизм какой — не понимают…
— А мы попробуем. Я, завтрева — съезжу к моему другу, договорюсь — у него и оружием разжиться можно будет неплохо, и где пострелять место есть, правда за городом. Но Вы же сможте отпускать барышень, хотя бы по одной?
— Конечно, я буду сильно благодарен, если Вы их поучите — а то как-то неуютно становится… В такое смутное время живем, да и занятие мое, так сказать, не способствует…
— Ничо, это мы поправим — отвечаю, да как-то так случайно башку повернул, что шея у меня огушительно шрмкнула, аж неудобно стало
— Ого! — комментирует лекарь — Да Вам, дружище, неплохо бы к костоправу! Я, увы, несколько не по этой части, тут, похоже, хороший специалист нужен, так-то мои помощницы разве что чуть размять могут, а надо бы лекаря настоящего по этой части. Я могу поспрошать — здешнее общество медицинское, увы, меня не особо приняло, тут все довольно-таки закрытые, состоявшиеся, и новичков-чужаков не любят, да и "унаследовал" я клинику вдобавок… Но, пусть не дружба, а кое-какие знакомства есть, и, небесплатно, но найдутся желающие лечить Вас…
— Да нет нужды — отвествую — Мне вот адресок дали, кстати — не глянете?
— Ну-ка… — берет у меня клочок бумажки с адресом, что Аллерт написал, смотрит — А, ну как же. Хороший, хороший лекарь. Недешевый, правда, и тут уж я не подмогу — высоковат круг, не мой уровень никак, я для таких никто. Но, если не скупиться — наверное найдет время, плохого о нем не слышал…
— Вот и славно — говорю, шею себе потирая, да башкой с хрустом ворочая — А что, барышни Ваши — и впрямь смогут шею мне помять?
— Да запросто — отвечает — Хотите, так позову?
— А зовите! — отвечаю.
…Ну, что сказать — это я сильно оплошал. Девки на приказание доктора сделать мне массаж отреагировали умилительно-радостно, и тут же утащили меня в местный массажный кабинет — как пояснил вслед мне Берг — там мол, хорошо, специально для вип-пациентов… А дальше понеслось. Девки моментом совлекли с меня верхнюю часть одежи, аккуратно завалили на могучий эшафот, и, в четыре руки так качественно размяли мне шею и весь плечевой пояс, что я даже орать вскоре перестал. Умеют, заразы. Я уже хотел, чуть отдышавшись, поблагодарить, да слезать с одра. Да не тут-то было. Массаж продолжился, перешли на спину, ну, я возражать не стал, благо — вроде как бесплатно, да и расслабился. И опа — как-то моментом меня разоблачили от одеж окончательно, полностью и бесповоротно — я даже выразить протест не успел. А массаж ширился, пр