Ближе к вечеру Пулька совсем сникла. Тревожные мысли полезли в голову, как тараканы, и она уже решила, будто навсегда лишилась помощника. Но в душе ещё теплилась надежда, что Стёпа оживёт. Тем более он сам пообещал как можно быстрее разобраться с неполадками.
Это человеку ничего не стоит нарушить своё слово, а робот вряд ли способен на подобное. Он может не выполнить обещание в единственном случае: если навсегда выйдет из строя. За долгие часы мучительного ожидания Пульхерия успела сделать все уроки и даже сложила портфель. Хотела почитать книжку, но её мысли были далеко от деревни старейшего на планете австралийского племени Бараба-Бараба, где кот Сократ играл роль бога аборигенов[2]. Пулька маялась в раздумьях, курсируя по комнате. Обычно в похожих ситуациях её всегда спасала музыка. Она садилась за пианино и начинала сочинять мелодии. Иногда даже выходило что-то стоящее, так, во всяком случае, говорили родители, когда вечерами Пульхерия наигрывала им свои шедевры. Но сейчас это было невозможно. В гостиной, где стоял музыкальный инструмент, мама проводила вебинар с клиентами. Пульхерия написала сообщение подружкам с предложением пойти погулять, но те отказались. Соня Максимова занималась дополнительно английским, Вика Зуева ещё даже не садилась за уроки. А гулять одной было неинтересно. В резиночку ни с кем не поиграешь, да и слоняться по улицам без дела у неё не было ни малейшего желания.
– Что за невезуха такая! – в сердцах воскликнула она.
И чтобы хоть немного отвлечься от раздумий о Стёпе, Пульхерия решила сходить в парк покормить уток. Это занятие всегда отвлекало её от негативных мыслей. Пульхерия натянула спортивный костюм, запихнула телефоны в карман в надежде, что Стёпа скоро даст о себе знать, и пошла на кухню за хлебом. Там её и застала мама.
– Дочка, куда это ты лыжи навострила? – спросила она. – А уроки?
– Я уже всё сделала, – ответила Пульхерия. – И теперь хочу немного погулять в парке.
Она заглянула в хлебницу, но та оказалась пуста, лишь кусочек булочки с корицей лежал на дне.
Конечно же, мама сразу догадалась о намерениях Пульхерии.
– Хлеба нет, – подтвердила она. – У меня сейчас будет ещё одна консультация, а пока я буду проводить её, сходи в магазин. Потом я что-нибудь приготовлю, и мы с тобой поужинаем. Только прошу, не скорми всю буханку уткам, иначе придётся опять идти в магазин.
– Постараюсь, – пообещала Пульхерия, хотя и не была в этом уверена.
Порой она действительно возвращалась домой с одной горбушкой. Пульхерия так увлекалась, что сама не замечала, как хлеб исчезал у неё в руках. Потом мама стала давать ей деньги с запасом, чтобы Пульке не приходилось делать лишних движений. Вот и сейчас мама достала из шкафчика кошелёк, в котором хранились продуктовые деньги – так называли их родители, – и выдала сто рублей, а потом вытащила ещё столько же и, протянув, сказала:
– А это тебе на сладости. Ты сегодня их честно заработала.
Пульхерия стыдливо потупила взгляд. Она не считала те две пятёрки, которые получила по литературе и математике, честно заработанными.
– Дочь, ну ты чего застыла? – спросила мама. – Возьми деньги.
Рука уж было дёрнулась, но совесть не позволила взять их.
– Мам, что-то мне не хочется сладкого, – отказалась Пульхерия.
– Тебе не хочется сладкого? – Брови той взлетели к потолку. – Ты же сладкоежка, каких свет не видывал.
– Знаю. – Вздохнув, Пульхерия поджала губы. – Но сегодня я слопала целую кучу шоколадок. Нас Петька угощал после школы, – для пущей убедительности придумала она.
– Понимаю, мне бы тоже захотелось всех засыпать сладостями, если бы я внезапно перестала заикаться.
Они прекрасно ладили, и обо всём, что происходило в жизни Пульки, мать узнавала первой. Ну, почти обо всём. Конечно, у Пульхерии, как и у других подростков, были свои секреты. Например, подаренный Стёпой телефон. Вот о нём она бы точно никогда не рассказала маме и тщательно его прятала, чтобы та случайно не увидела.
– Ну ладно, не хочешь – как хочешь. – Мама пожала плечами. Она спрятала деньги в кошелёк и убрала его в шкафчик. – Беги, но только будь на связи.
– Хорошо! – Пулька кивнула.
Она направилась в прихожую, натянула кроссовки и уже через несколько минут шагала дворами в сторону супермаркета. Когда она вышла из дома, ярко светило солнце и ничто не предвещало перемены погоды. Но вдруг она резко испортилась, небо налилось свинцовой тяжестью, и подул сильный ветер. Будто и не было тёплых деньков, стоявших всю неделю. Молнии сверкали одна за другой или сразу несколько, в разных краях неба, а раскаты грома слились в мощный, потрясающий гул.
Учитель по естествознанию рассказывал, что такая погода в мае характерна для их региона, но Пулька не могла вспомнить, когда последний раз видела подобное. Всё кругом грохотало, гремело, и казалось, даже земля содрогается от этих звуков. Шквалистый ветер яростно раскачивал ветви деревьев, срывая совсем молоденькие листочки, подгонял в спину прохожих, заставляя их ускорять шаг и буквально бежать в сторону укрытий.
Пульхерия отказалась от затеи кормить уток и хотела уже вернуться назад, но до магазина было ближе, чем до дома, а дождь грозил вот-вот начаться. К тому же мама поручила купить хлеба. Пулька решила, что переждёт непогоду, и помчалась со всех ног в магазин. И вдруг в одно из деревьев на её пути ударила молния, разрезав его ствол напополам, будто лазерным мечом. В образовавшемся отверстии тотчас вспыхнул огонь, и оно стало напоминать светящуюся хеллоуинскую тыкву. От увиденного Пульке стало жутковато, почему-то тотчас вспомнился стеклянный глаз нового директора. Теперь ей казалось, что тот огонёк ей не привиделся. Но это было ещё не всё.
Пробежав мимо дерева, Пульхерия понеслась дальше, и тут началось самое настоящее светопреставление. Несмотря на белый день, фонарные столбы, тянувшиеся вдоль тротуара, уже вовсю горели. В них, словно по цепочке, одна за другой стали бить молнии. Они начинали дымиться, а потом, словно бенгальские огни, заискрились провода. Это напоминало кадры из фильма ужасов, в котором злодей всячески пытается навредить людям.
Ничего более страшного в своей жизни Пульхерия ещё не видела. Она едва уворачивалась от летевших во все стороны искр, как и прохожие, не успевшие спрятаться.
Пульхерия уже добежала до угла здания, в котором находился магазин, как вдруг в трансформаторную будку, стоявшую чуть в стороне, ударила молния. Крыша тотчас задымилась, после чего вспыхнула, словно спичка. Пульхерия резко остановилась и застыла на месте, а когда огляделась, чуть дара речи не лишилась. Отовсюду доносились крики людей, валил чёрный дым. Казалось, не только её район, но и весь город охвачен огнём. «Видимо, это и есть природная аномалия, о которых рассказывал Золушка», – подумала она, вспомнив учителя естествознания.
Да-да, вы не ослышались, преподаватель был мужчиной, и звали его Алексей Иванович. А прозвище Золушка он получил за свои слишком маленькие ступни. На фоне его высокого роста, да ещё в сочетании с крупным телосложением, они выглядели совсем детскими и забавными.
Пульхерия взглянула на небо, моля всех богов одновременно, чтобы быстрее пошёл дождь, но на него не было и намёка. Погода продолжала бесноваться, а на землю так и не упало ни одной капельки. Конечно, дождь быстро потушил бы пожары, а так оставалось надеяться только на спасателей. Но, судя по тому, что творилось в их районе, нетрудно было догадаться: в других происходит то же самое. А значит, работы у них непочатый край.
«Эх, Стёпа-Стёпа, где же ты? Мне сейчас как никогда нужна твоя помощь», – с сожалением вздохнула Пульхерия, но, увы, помощник по-прежнему не отзывался.
Пулька подбежала ко входу в магазин и увидела на ступенях под навесом несколько человек. Она тут же подумала: «Почему они не заходят внутрь?» И, словно прочитав её мысли, один из присутствующих мужчин сказал:
– Света нет. – Он кивнул на двери. – Замок заклинило, и теперь они не открываются.
Неудивительно, что электричество пропало, если учесть те повреждённые провода, которые Пулька видела по дороге, и загоревшуюся трансформаторную будку. И только теперь она рассмотрела через стекло собравшихся по ту сторону дверей сотрудников магазина и покупателей, оказавшихся запертыми внутри.
– Да что же такое творится? – глядя по сторонам и удручённо покачивая головой, в сердцах воскликнула пожилая женщина, подпирающая перила лестницы. – Ад разверзся, что ли?
– Какой ад? О чём вы говорите? – усмехнулся всё тот же мужчина. – Типичная погода для мая месяца.
– Да не скажите, молодой человек, – возразила та. – Я гораздо дольше вас живу на свете и многое повидала, но чтобы вот так молнии шарашили по фонарям, как по клавишам, никогда не видела. Такое чувство, будто он, – бабулька многозначительно ткнула пальцем вверх, – решил нарочно нас проучить, чтобы впредь экономили электричество.
Пулька сразу догадалась, что она говорит о боге. Если это действительно его проделки, то Пульхерия прекрасно его понимала. Её мама, например, за невыключенный свет могла устроить нагоняй.
– Спасибо вам за «молодого человека», – усмехнулся собеседник. – Конечно, приятно, когда в сорок пять тебя считают таковым. Но, если честно, я тоже подобное вижу впервые. – Он огляделся. – Значит, будем считать это природной аномалией.
Пульхерия вдруг подумала о маме, наверняка она уже обзвонилась. Девочка вытащила из кармана телефон и стала набирать её номер. Раз, два, три, но ответом ей была абсолютная тишина в трубке.
– Связи тоже нет, – посмотрев на неё, сказал мужчина, и только теперь она увидела, что наверху в углу экрана нет шкалы делений. – У меня сын поехал на тренировку, я уже полчаса пытаюсь ему дозвониться – и всё бесполезно. Так можно с ума сойти от неведения. – Он в отчаянии покачал головой. – А когда теперь её восстановят, одному богу известно. После такого Армагеддона у спасателей работы будет – выше крыши. – Мужчина провёл рукой над головой и, шумно вздохнув, замолчал.