тив страх при мысли, что французы могут попытаться отрезать ему путь к отступлению, проникнув в виноградник, но не увидел ничего настораживающего. Он снова вернулся к леску, увидел блик света, чёткий яркий кружок, — и понял, что это офицер, который, стоя на коленях, укрывшись в тени, отбрасываемой листвой, смотрит на деревню через подзорную трубу. Офицер, несомненно, пытался понять, сколько вражеских войск в Барка д’Aвинтас и как на них напасть. Шарп убрал свою трубу, поднял винтовку и устроил её на стене. Осторожно, думал он, теперь — осторожно. Убей офицера — и отсрочишь атаку французов, потому что офицер — тот, кто принимает решения. Шарп взвёл курок, прижался к ложу щекой, правым глазом в просвет прицела поймал более тёмный участок тени, бывший синим мундиром француза, потом сделал корректировку выстрела, подняв ствол на лезвие ножа, так, чтобы он скрыл цель. Пуля ведь в полёте немного снижается. Ветер был слабый, недостаточный для того, чтобы отклонить её влево или вправо. Над ухом грохали выстрелы винтовок, струйка пота потекла мимо зажмуренного левого глаза Шарпа. Он потянул спусковой крючок, винтовка ударила его в плечо, от горьковатого порохового газа защипало глаз, крупинки горящего пороха обожгли щёку, и облако дыма поднялось над стволом, скрыв цель. Шарп обернулся и увидел, что отряд лейтенанта Висенте отступает в виноградник вместе с тридцатью или сорока гражданскими. Харпер возвращался через загон. Странный щёлкающий звук усилился, и Шарп понял, что это был стук пуль французских карабинов о каменную стену.
— Мы очистили деревню, сэр, — доложил Харпер.
— Можно уходить, — сказал Шарп удовлетворённо, ведь враг оказался настолько медлительным, что дал ему время отвести своё войско.
Он отправил Харпера и большую часть «зелёных курток» к Висенте, приказав взять с собой дюжину французских лошадей. Каждая из них стоила в деньгах целое состояние, которое они могли бы заполучить когда-нибудь, если воссоединятся с армией. Шарп, Хэгмэн и ещё шестеро заняли позиции вдоль стены и принялись стрелять с такой скоростью, с какой позволяла быстрая зарядка винтовок. Это означало, что они не использовали пыжи, а просто вкладывали пули в ствол. Шарп не заботился о точности, он хотел, чтобы французы слышали выстрелы, видели плотное облако порохового дыма и не знали, что их враг ушёл.
Он потянул спусковой крючок, и кремень рассыпался на бесполезные осколки. Закинув за плечо винтовку, он отступил под прикрытием дыма, увидел, что Висенте и Харпер уже углубились в виноградник, и прокричал оставшимся стрелкам немедленно уходить. Хэгмэн приостановился, чтобы выстрелить в последний раз, и только тогда побежал. Шарп был с ним, отступая последним. Всё так легко получилось, французы, казалось, повержены, — и именно тогда Хэгмэн упал.
Сначала Шарп думал, что Хэгмэн споткнулся об один из металлических колышков, к которым драгуны привязывали своих лошадей, но вдруг увидел кровь на траве, и что Хэгмэн выронил винтовку, а пальцы его правой руки медленно сжимаются и разжимаются.
— Дэн! — Шарп упал на колени и увидел крошечную рану над левой лопаткой Хэгмэна.
Шальная пуля карабина, несмотря на дым, нашла свою цель.
— Не останавливайтесь, сэр, — прохрипел Хэгмэн. — Я готов.
— Пошёл к чёрту, — прорычал Шарп и перевернул Хэгмэна на спину.
Спереди раны не было, и это означало, что пуля засела внутри. Хэгмэн захрипел и сплюнул пенистой кровью.
Шарп услышал, что Харпер кричит ему:
— Ублюдки приближаются, сэр!
Всего лишь минуту назад, подумал Шарп, я поздравлял себя с тем, как легко это вышло, и вот всё рухнуло.
Он поднял винтовку Хэгмэна, закинул на плечо рядом с собственной и поднял старого браконьера.
Хэгмэн задыхался и всхлипывал, его голова тряслась.
— Оставьте меня, сэр.
— Я не оставляю вас, Дэн.
— Больно, сэр, болит…, - всхлипнул Хэгмэн.
Его лицо было смертельно бледно, изо рта полилась струйка крови. Рядом с Шарпом оказался Харпер и забрал Хэгмэна из его рук.
— Оставьте меня здесь, — еле слышно сказал Хэгмэн.
— Заберите его, Пат!
Из виноградника позади них начали стрелять винтовки и мушкеты, пули свистели в воздухе. Шарп подтолкнул вперёд Харпера и последовал за ним, пятясь, видя, как синие французские мундиры появляются в облаке дыма, оставленного их собственным неровным залпом.
— Давайте, сэр! — крикнул Харпер, сообщая Шарпу, что Хэгмэн уже находится в относительной безопасности среди виноградных лоз.
— Несите его на север, — сказал Шарп, скрываясь в винограднике.
— Рана плохая, сэр.
— Несите его! Заберите его отсюда.
Шарп наблюдал за французами. Три роты пехоты вышли на пастбище, но не предприняли попыток последовать за Шарпом на север. Они должны были видеть колонну португальских и британских солдат, движущуюся через виноградник в сопровождении дюжины захваченных лошадей и толпы напуганных крестьян, но не преследовали их. Видимо, захватить Барка д’Aвинтас было для них важнее, чем прикончить людей Шарпа. Даже когда Шарп устроился на холмике в полумиле к северу от деревни и принялся наблюдать за французами через подзорную трубу, они не попытались приблизиться, чтобы разобраться с ним. Они могли с лёгкостью преследовать его, но вместо этого порубили лодку, спасённую Шарпом из горящего сарая, и сожгли обломки.
— Они перекрывают реку, — объяснил Шарп Висенте.
— Перекрывают реку? — не понял Висенте.
— Хотят быть уверены, что лодки есть только у них. Им не нужны португальские или британские войска, которые могут пересечь реку и напасть на них с тыла. Это означает, что будет чертовски трудно найти другой способ переправиться.
Шарп направился к Харперу. Руки ирландского сержанта были в крови.
— Как он?
Харпер покачал головой.
— Очень плохо, сэр, — уныло сказал он. — Думаю, проклятая пуля у него в лёгком. Когда он кашляет, идут кровавые пузыри. Бедный Дэн.
— Я не оставлю его, — сказал Шарп упрямо.
Он бросил Тэрранта, и его дружки — такие, как Вильямсон, — будут недовольны, что Шарп не сделал того же и с Хэгмэном. Но Тэррант — пьяница и бузотёр, а Хэгмэн весьма полезен. Он был самым старым и здравомыслящим среди стрелков Шарпа, его авторитет помогал сдерживать горячие головы. Кроме того, Шарпу понравился старый браконьер.
— Сделайте носилки, Пат, — сказал он, — Понесём его.
Носилки соорудили из курток, в рукава которых вставили два ясеневых шеста. Пока шла работа, Шарп и Висенте, наблюдая за французами, обсуждали, как ускользнуть от них.
— Пойдём на восток, к Амаранте, — португальский лейтенант разровнял землю и нацарапал щепкой схему. — Это Дору. Здесь Порту. Мы вот здесь. — Он показал на берег реки рядом с городом. — Самый ближний мост в Амаранте. — Он сделал пометку значительно дальше к востоку. — Мы можем быть там завтра или днём позже.
— Они тоже могут, — мрачно буркнул Шарп, кивнув на французов в деревне.
Из рощицы, где французы так долго готовились к атаке на людей Шарпа, появилась пушка. Ее тащили шесть лошадей, на трёх ехали стрелки в тёмно-синей форме. Двенадцатифунтовое орудие было прицеплено к двуколке, служившей осью для тяжёлого ствола. Позади запряжённая четырьмя лошадьми повозка везла запасное колесо орудия и гробоподобный снарядный ящик, на котором ехали полдюжины стрелков. Даже на расстоянии в полмили Шарп слышал звон цепей и стук колёс. В молчании он наблюдал, как на дороге появились гаубица, потом второе двенадцатифунтовое орудие, а потом и отряд гусар.
— Думаете, их направили сюда? — тревожно спросил Висенте.
— Нет, — сказал Шарп. — Они нами не интересуются. Они идут в Амаранте.
— Если они хотят попасть в Амаранте, эта дорога им не подойдёт. Она никуда не ведёт. Им нужно двигаться на север к главной дороге.
— Они не знают этого, — предположил Шарп. — Они движутся на восток по любой дороге, которую находят.
Из-за деревьев появился ещё один отряд пехоты и артиллерийская батарея. Маленькая армия двигалась в восточном направлении, и была лишь одна причина, по которой её послали на восток: они собирались захватить мост в Амаранте и защитить левый фланг французов.
— Амаранте, — уверенно сказал Шарп. — Ублюдки направляются туда.
— Значит, мы не можем идти в Амаранте, — заметил Висенте.
— Можем, только не по этой дороге. Говорите, есть главная дорога?
— Здесь, — Висенте нацарапал на земле другую дорогу к северу от них. — Она высоко в горах. Там, вероятно, также французы. Вы действительно хотите идти в Амаранте?
— Я должен пересечь реку, — сказал Шарп. — Там есть мост и португальская армия. То, что туда направляются проклятые лягушатники, ещё не означает, что они захватят мост.
А если они это сделают, подумал он, то можно последовать на север от Амаранте, пока не будет найдено место переправы за далёким берегом Тамега, которого ещё не достигли французы.
— Можно добраться до Амаранте не по дороге? Пройти полями?
Висенте подтвердил:
— Мы пойдем на север, в деревню, вот сюда, — он указал на пустое место на своей схеме. — Затем повернём на восток. Деревня находится на краю холмов, за ними начинается… Как это сказать?… Дикая местность. Мы бывали там.
— Мы? — спросил Шарп. — Поэты и философы?
— Мы собирались там, — ответил Висенте. — Проводили ночь в таверне и возвращались. Я сомневаюсь, что там будут французы. Там нет дороги в Амаранте. Вообще никакой дороги.
— Итак, мы идём в деревню на краю дикой местности, — подвёл итог Шарп. — И как же она называется?
— Вила Реаль де Зедес, — пояснил Висенте. — Она получила своё название, потому что тамошние виноградники когда-то принадлежали королю. Теперь они — собственность…
— Вила Реаль де — что?…
— Зедес, — Висенте был озадачен тоном и усмешкой Шарпа. — Вам знакомо это место?
— Незнакомо, но там я хотел бы найти девчонку.
— Девчонку? — выражение лица португальского лейтенанта стало неодобрительным.
— Девятнадцатилетнюю девчонку, — ответил Шарп. — И верите ли вы этому или нет, но это — моя обязанность.