— Это все, что у меня есть, сэр.
— Ну и что? Походите голым, пока Брик вас обслужит. Или вам это неудобно?
— Я сам себя обстирываю, сэр.
— И когда это случалось в последний раз? — съязвил Торранс. — Ладно… Напомните, зачем вы здесь?
— Пришел узнать, какие будут приказания.
— Очень хорошо. На рассвете отправитесь к полковнику Баттерсу. Найдете его адъютанта и узнаете, что от нас требуется. Потом передадите Дилипу. Дилип все устроит. Затем можете отдохнуть. Надеюсь, эти обязанности вас не обременят?
Раздумывая над тем, зачем Торрансу понадобился помощник, если всеми делами занимается писарь, Шарп пришел к выводу, что капитан просто слишком ленив, чтобы вставать по утрам для получения распоряжений.
— Завтра утром, сэр, я получу распоряжения от адъютанта полковника Баттерса.
— Отлично! — усмехнулся Торранс. — Вы меня поразили, Шарп! Так четко все запомнить! Поздравляю.
— Распоряжения на завтра уже получены, сахиб, — подал голос писарь, переносивший в отчет опись возвращенного на склад имущества. — Нам приказано перевезти все в Деогаум. В первую очередь все, что числится по саперной части. Приказ полковника на столе, сахиб. Сначала саперное снаряжение, потом все остальное.
— Великолепно! — воскликнул капитан. — Видите? Ваш первый день на новом месте уже закончен. Замечательно, дорогая. — Он с наслаждением приложился к кальяну, который приготовила и подала ему женщина, и протянул руку, чтобы не дать ей уйти. Бедняжка забилась в угол за гамаком, стараясь не смотреть на голого Торранса. Капитан же, заметив взгляд, брошенный на нее Шарпом, истолковал его на свой лад. — Брик — вдова и, как полагается вдове, ищет мужа. Сомневаюсь, что ее мечты простирались когда-либо до брака с прапорщиком, но почему бы и нет? Социальная лестница для того и существует, чтобы по ней карабкаться, и пусть вы, Шарп, представляете одну из низших ее ступеней, для несчастной Брик это уже немалое продвижение. До того, как поступить ко мне на службу, она работала уборщицей. От уборщицы до офицерской жены! Какой прогресс! На мой взгляд, вы двое подходите друг другу почти идеально. Я исполню роль Купидона. Нет, ее лучше отдать Дилипу. Дилип, составьте письмо капеллану девяносто четвертого. Он, правда, редко бывает трезв, но, полагаю, брачную церемонию провести сумеет.
— Я не могу жениться, сэр! — запротестовал Шарп.
Торранс удивленно вскинул бровь — похоже, какие-либо возражения со стороны персонажей придуманной им комедии не предусматривались.
— Почему? Вам неприятны женщины? Или не нравится Брик? А может, вы взяли на себя обет безбрачия?
Шарп покраснел.
— Нет, сэр, но я уже уговорился…
— Уговорился? Что за странное выражение. Хотите сказать, что вы уже помолвлены? Как трогательно. И кто она? Богатая наследница?
Шарп пожал плечами.
— Она сейчас в Серингапатаме, — неловко объяснил он. — И мы не помолвлены.
— Понятно. Между вами и той роскошной особой в Серингапатаме достигнуто устное соглашение. А она черная? Черная бибби? Уверен, Клер не стала бы возражать. Правда, дорогуша? Белому человеку в Индии, кроме жены, нужна еще парочка бибби. Согласна, Брик? — Он повернулся к женщине, которая молча отвернулась. — Покойный мистер Уолл умер от лихорадки, и я, будучи в душе добрым христианином, взял на себя обязанность по содержанию его вдовы. Как думаете, Шарп, мне зачтется это доброе деяние? Надеюсь, что да.
— Как скажете, сэр.
— Вижу, мои попытки исполнить роль Купидона обречены на неудачу, — вздохнул Торранс. — Ладно, перейдем к делу. Завтра утром предлагаю вам отправиться в Деогаум. Что это за дыра и где она находится, о том меня не спрашивайте.
— С быками, сэр?
Капитан выразительно поднял брови.
— Вы же офицер, а не погонщик. Животными пусть занимаются туземцы. Выезжайте пораньше, на рассвете. И первым делом найдите мне подходящее жилье.
— У меня нет лошади, сэр.
— У вас нет лошади? Нет лошади? Господи, Шарп, какой же от вас толк, если у вас даже нет лошади! Тогда отправляйтесь пешком! Завтра днем я найду вас в Деогауме, и да поможет вам Бог, если вы к тому времени не найдете мне подходящее жилье. Комната для Дилипа, где он мог бы вести дела. Большая комната для меня. И какой-нибудь угол для Брик. И еще там должен быть огороженный дворик с деревьями и прудом.
— Где находится этот Деогаум?
— К северу, сахиб, — ответил Дилип. — Почти у самых гор.
— Около Гавилгура? — догадался Шарп.
— Да, сахиб.
Шарп посмотрел на капитана.
— Могу попросить вас об одолжении, сэр?
Торранс вздохнул.
— Ну, если уж вы так настаиваете.
— В Гавилгуре, сэр, я бы хотел получить разрешение участвовать в штурме.
Капитан ответил долгим, пристальным взглядом.
— Вы действительно этого хотите?
— Хочу попасть в крепость, сэр. Понимаете, там укрылся человек, который убил моего друга. У меня с ним свои счеты.
Торранс даже мигнул от удивления.
— Только не говорите, что вы еще и мститель! Боже мой! — Выражение ужаса промелькнуло вдруг на его лице. — Вы, случаем, не методист?
— Никак нет, сэр.
Капитан вынул изо рта трубку кальяна и указал ею в угол комнаты.
— Там, в ящике, моя одежда, видите? Поройтесь в ней и найдите пистолет. Возьмите его, избавьте меня от своего присутствия, приставьте дуло к виску и спустите курок. Если уж хочется умереть, то так будет быстрее и почти безболезненно.
— Так вы не станете возражать, если я пойду на штурм?
— Возражать? Надеюсь, у вас не создалось ложного впечатления, что мне есть до вас какое-то дело и что ваша смерть станет для меня тяжкой утратой? Уж не возомнили ли вы, что я, едва познакомившись с вами, стану вас оплакивать? Боюсь, ваша смерть не исторгнет из моих глаз ни единой слезинки. Сомневаюсь, что я когда-либо вспомню, как вас зовут. Разумеется, вы можете участвовать в штурме. Делайте что хотите! А теперь предлагаю вам пойти и выспаться. Не здесь — я предпочитаю приватность. Найдите какое-нибудь деревце, и, может быть, под его кроной на вас снизойдет сон. Доброй ночи, Шарп.
— Доброй ночи, сэр.
— И не напустите мошек!
Справившись с муслиновой занавеской, Шарп вышел из дому. Когда шаги его затихли, Торранс вздохнул печально и покачал головой.
— Какой нудный человек. Ты согласен, Дилип?
— Да, сахиб.
Капитан приподнялся.
— Ты позволил ему заглянуть в книги учета?
— Он не спрашивал у меня разрешения, сэр! Сам открыл и посмотрел.
— Ты дурак, Дилип! Чертов идиот! Пустая голова! Я бы побил тебя, да уж очень устал. Может быть, займусь этим завтра.
— Не надо, сахиб, пожалуйста!
— Проваливай к чертям, Дилип! Убирайся! — рявкнул Торранс. — И ты тоже, Брик. Уходи.
Молодая женщина метнулась к двери в кухню. Индиец собрал письменные принадлежности, бумагу, пузырек с чернилами, перья.
— Какие будут указания, сахиб? На завтрашнее утро?
— Выметайся! Я от тебя устал, — взревел Торранс. — Ты мне надоел! Пошел вон!
Индиец исчез за другой дверью, и капитан опустился на подушку. Он и впрямь устал. Устал от безделья и скуки. Делать нечего, пойти некуда. Обычно вечерами он отправлялся в зеленую палатку Наига, где пил, играл и забавлялся с женщинами, но идти туда сейчас, после скорой расправы с хозяином заведения, было бы неразумно. Черт бы все побрал! Торранс скользнул взглядом по столу, на котором лежала подаренная отцом и ни разу не открытая книга. Первый том «Размышлений о Послании апостола Павла ефесянам» преподобного Кортни Мэллисона. Скорее в аду выпадет снег, подумал Торранс, чем он откроет сей устрашающий фолиант. Достопочтенный Мэллисон был его наставником и проявил себя злобнейшей скотиной. Палачом. Любил угощать учеников розгами. Торранс уставился в потолок. Деньги. В конечном итоге все сводится к деньгам. Как ни крути, а решают все они. Добыть денег, вернуться домой и превратить жизнь Кортни Мэллисона в сущий ад. Поставить ублюдка на колени. И его дочь тоже. Уложить эту чопорную сучку на спину.
В дверь постучали.
— Я же сказал, чтобы меня не беспокоили! — крикнул он, но дверь все равно открылась, муслиновая занавеска колыхнулась, и в комнату хлынул рой мошкары. — Да что же это за чертовщина! — застонал Торранс и осекся.
Осекся потому, что первым порог переступил джетти, великан с обнаженным, блестящим от масла торсом, а следом за ним вошел высокий хромой индиец. Тот самый, что умолял сохранить Наигу жизнь. Звали его Джама, и был он братом Наига. В его присутствии капитан почему-то вдруг ощутил свою наготу и беззащитность. Он вывалился из гамака и потянулся за халатом, но Джама уже сбросил одежду со спинки стула.
— Капитан Торранс — Гость поклонился.
— Кто вас впустил?
— Я ждал вас сегодня в нашем веселом заведении, — сказал Джама. В отличие от брата, шумного и хвастливого толстяка, он был сухощав, немногословен и осторожен.
Капитан пожал плечами.
— Может быть, зайду завтра.
— Будете желанным гостем, капитан. Как всегда. — Джама вытащил из кармана пачку бумажек и помахал ими, как веером. — Желанным на все десять тысяч.
Десять тысяч рупий. Именно столько стоили бумажки в руке Джамы. Бумажки, подписанные Торрансом. Вообще-то долговых расписок было больше, но часть долга удалось покрыть украденным армейским имуществом. Брат Наига пришел напомнить, что другая, большая, часть осталась неоплаченной.
— Насчет сегодняшнего… — начал капитан.
— Ах, да! — Джама закивал, как будто лишь теперь вспомнил о цели позднего визита. — Насчет сегодняшнего. Расскажите, что случилось.
Джетти ничего не говорил и стоял в сторонке, прислонясь к стене и сложив руки на груди, поигрывая мышцами и не сводя с капитана темных глаз, в которых отражался неверный свет одинокой свечи.
— Я уже говорил. В том, что так вышло, моей вины нет, — со всем достоинством, какого только можно ожидать от человека без одежды, ответил Торранс.
— Это ведь вы потребовали, чтобы моего брата повесили, разве нет?