— Нет.
— И слава богу. Не то тебя ни за что в город не впустят. Могут даже со стены сбросить. А спиртного тоже ничего нет? И вина тоже нет?
— Нету.
— У нас и за спиртные напитки строго наказывают. В городе сухой закон. Если кого поймают с вином, не задумываются — повесят вниз головой.
Саламура показал Бегуну содержимое котомки. Даже коробок с божьими коровками и светлячками не утаил.
— На них у нас не обращают внимания, — сказал почтальон, — можешь держать при себе.
Чья-то сильная рука хватает Саламуру
Бегун оказался добрым и хорошим товарищем. Он пригласил пастушка к себе, чтобы тот отдохнул и выспался, а потом обещал и город показать. Но Саламуру, как вы понимаете, город не очень интересовал, он думал о Байе. Как найти её и освободить из плена?
— Знаешь, Бегун, раз уж я не умею ходить по канату, не лучше ли мне спуститься на землю? — спросил Саламура.
— Ничего из этого не получится, — ответил почтальон.
— Почему?
— Ты ведь не знаешь, где мой дом.
— Да-а… — Саламура почесал затылок. — Давай сделаем так: ты иди по канату, а я снизу буду следить за тобой, куда ты пойдёшь, туда и я.
— Хочешь, я понесу тебя? Мне это нетрудно — ты же лёгкий как пушинка.
— Нет, уж лучше пойду по земле.
Почтальон бросил верёвку, и Саламура соскользнул по ней вниз. Он шёл по безлюдной улице, не сводя глаз с Бегуна — как бы не потерять друга в толпе снующих по канатам.
Внимание всех жителей города было приковано к Саламуре.
Канатоходцы сразу догадались, что этот мальчик с пальчик чужестранец, и потому с любопытством разглядывали его сверху.
Пастушок, желая сообщить Байе, что он пришёл выручать её, заиграл на дудке из тростника. И тут случилось необыкновенное: его песня произвела на всех такое впечатление, что сразу же распахнулись все окна домов, прекратилось движение по канатам — канатоходцы слушали Саламуру.
Саламура играл, а глазами искал Байю. Но её не было нигде: ни в окнах, ни на улице. Расстроенный Саламура заткнул свирель за пояс и пошёл дальше.
— Эй, паренёк, сыграй ещё! — попросили его сверху.
И тут Саламура задрал голову. «Ой, а где же Бегун?» Пастушок, забывшись, потерял его из виду. Попробуй теперь найти почтальона в такой толпе.
«Ничего, — подумал Саламура, — Бегун, наверное, сам следит за мной, ведь на улице, кроме меня, никого нет».
— Кого ты ищешь, малютка? — услыхал пастушок ласковый голос.
Он обернулся и увидел в окне лысого пожилого мужчину.
— Бегуна, — сказал Саламура.
— Бегуна? А ты разве не знаешь, что он мой сын?
— Правда? — обрадовался Саламура. — Значит, это его дом? Какой у вас замечательный город!
— Приятно, что тебе понравился наш город! У нас и люди здесь хорошие. Очень хорошие, — сказал лысый и почему-то ухмыльнулся. — Любят музыку… А ты играешь прекрасно… Ну, чего стоишь посреди улицы?
Саламура подошёл к окну шестого этажа. (Вы, надеюсь, не забыли, что в канатном городе счёт этажам вёлся сверху.) Он прислонился к стене и стал ждать Бегуна.
Люди сновали по канатам взад и вперёд, и пастушок разглядывал их ноги.
Вдруг Саламура почувствовал, как чьи-то сильные руки оторвали его от земли. И он, не успев и ахнуть, очутился в объятиях лысого мужчины.
Никто не заметил, как исчез маленький чужестранец.
Але-Гоп — хромой акробат
— Ха-ха-ха, — смеялся лысый, потирая от удовольствия шею. — Не бойся, ягодка, ты попал в надёжные руки. Слыхал об Але-Гопе? Ничего, теперь услышишь, никогда не поздно. Але-Гоп — это я. Всеми забытый и покинутый акробат.
Лысый ходил по комнате, припадая на левую ногу.
— Они у меня ещё попрыгают. Забыть Але-Гопа? Дудки! Ха-ха-ха! — Он смеялся всё громче. — Тебя не пугает мой смех, ягодка? Хочешь, перестану? Не бойся, ты скоро увидишь, какой я добрый и ласковый. А они злые. Я тебя, мой мальчик, выдрессирую, как щенка. Мы будем ездить по городам и лопатами загребать деньги. Во всех столицах будут развешаны афиши об играющем на свирели чудо-акробате.
Пастушок со страхом наблюдал за Але-Гопом.
— И денег у нас будет хоть отбавляй!
— Не нужны мне деньги, — сказал Саламура. — Отпусти!
— Куда тебя отпустить, ягодка?
— Пойду своей дорогой.
— Но куда ведёт твоя дорога?
— Не знаю. Я ищу Байю.
— А не знаешь, так и нечего идти. Какая тебе ещё Байя нужна? Твоя Байя — деньги. Тебя ждут деньги и слава! Твоё имя будет у всех на устах. Весь мир заговорит о замечательном акробате. И деньги потекут рекой. Только успевай их собирать.
Саламура заплакал. Что будет с несчастной Байей? Неужели он не сможет помочь ей, неужели они не будут вместе наблюдать восход солнца?
— Не плачь, ягодка, не плачь. Я не дам тебя в обиду, — ухмыльнулся хромой акробат.
Дрессировка
Але-Гоп держал Саламуру взаперти, даже к окну не разрешал ему подходить. Словом, не жизнь, а каторга.
Хромой акробат протянул от одной стены к другой верёвку и стал учить пастушка ходить по ней. На первых порах Саламуре было очень трудно. Занимался он неохотно да и страшно уставал. А ночью так болели мышцы, хоть плачь.
Но вскоре Саламура понял, что только тогда он сможет избавиться от Але-Гопа, когда научится бегать по верёвке.
Через неделю лысый учитель не мог нахвалиться.
— Молодчина, ты уже настоящий канатоходец! — говорил он. — До циркача пока далеко, но вот научимся делать сальто… Ты знаешь, что такое сальто? Это — кувыркание. Ты должен подпрыгнуть, перевернуться в воздухе и опуститься на верёвку.
Але-Гоп упрямо заставлял мальчика делать сальто. По восемь часов в день тренировал хромой акробат своего ученика.
Начали с пружинной тахты — она хорошо подбрасывала Саламуру, а если он падал, то не было больно.
— Але-гоп! — кричал лысый акробат, и Саламура делал сальто.
С тахты перешли на пол. Учитель провёл линию мелом и сказал:
— Постарайся, мой мальчик, после прыжка становиться на эту линию. Запомни: главное — точность. Начнём. Але-гоп!
Саламура напряг мышцы, подпрыгнул, перевернулся в воздухе и… упал на пол.
— Не получилось, ягодка, но ничего, попробуем ещё раз.
Саламура с трудом поднялся — очень болела спина.
— Сил нет, господин Але-Гоп, — сказал он.
— Выходит, ты отказываешься от ужина?
Пастушку так хотелось есть, что он согласился повторить трюк. На этот раз он опустился точно на линию.
— Вот это дело! — улыбнулся Але-Гоп. — Ещё разок, и отдохнём.
А дни ползли медленней черепахи.
Саламура уже прыгал на верёвке. Прыгал и играл на свирели. Но лысый всё повторял:
— Ещё разок, ягодка, ещё разок. Главное — не ударить лицом в грязь.
Пастушок уже с утра мечтал, как бы скорее настал вечер, чтобы лечь в постель. Он прыгал на верёвке по восемь часов в день и так уставал, что не в силах был думать о чём-нибудь другом. По утрам он злился на себя — забыл о Байе, предал её, — но начинались занятия, и мальчику было ни до чего.
— Теперь будем делать двойное сальто, — сказал как-то Але-Гоп.
— Как это двойное? — удивлялся Саламура.
— А очень просто. Надо два раза перевернуться в воздухе.
— Не понимаю, господин Але-Гоп.
— Поймёшь, когда ляжешь спать голодный, — ухмыльнулся хромой акробат. — Слушай внимательно: когда один раз переворачиваешься в воздухе, это называется простое сальто — его у нас делает любой, — а перевернёшься два раза, будет двойное сальто. Это тоже не фокус.
— Но как перевернуться два раза?
— Легче лёгкого. Ты скоро убедишься, что и двойное и тройное сальто делать несложно. Наша цель — сделать четыре сальто. Такого даже канатный город не видел. Ты будешь первым.
Бегун находит Саламуру
На улицах канатного города появились огромные афиши:
ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!
ИСТИННОЕ ЧУДО!
ИГРАЮЩИЙ НА СВИРЕЛИ АКРОБАТ
ЧЕТВЕРНОЕ САЛЬТО
Мы не избалованы чудесами, и если вы желаете увидеть чудо, можете сделать это всего за 20 копеек! Не забудьте захватить деньги!
Начало в 7 часов вечера
МАЛЬЧИКА ТРЕНИРОВАЛ ИЗВЕСТНЫЙ АКРОБАТ АЛЕ-ГОП
Афишу составил сам хромой акробат Але-Гоп. Он читал её и перечитывал раз двадцать. Сперва про себя, потом вполголоса, потом громко и уже под конец даже нараспев.
— Симфония, а не афиша, — говорил он Саламуре. — Вышло именно то, что мне хотелось. Эх, возьмись я вовремя за ум, из меня бы, может, получился писатель.
Первым афишу прочитал Бегун. Почтальоны ведь ранним утром выходят из дому. А хромой акробат расклеил афиши ещё ночью, чтобы люди ещё до начала работы узнали об аттракционе, тогда они смогут к семи часам освободиться от всех дел и попасть в парк Райских кущ на представление.
Почтальон внимательно прочитал афишу и сразу догадался, что играющий на свирели акробат — это Саламура.
— Вот, оказывается, в чьи руки попал мой бедный дружок! — сказал Бегун и раскрыл сумку: «Нет ли письма Але-Гопу? Был бы хороший повод зайти к нему, а там, может, и с Саламурой увижусь».
В сумке, на счастье, оказалось письмо лысому акробату. Бегун от радости даже подпрыгнул и чуть не поплатился за это жизнью. Только благодаря ловкости и сноровке почтальон не грохнулся с каната на землю.
Бегун поправил съехавшую на затылок фуражку, осторожно спустился к дому Але-Гопа и постучался в дверь шестого этажа.
— Кто там? — спросил его чей-то голос.
— Мне господина Але-Гопа.
— Его нет дома.
— А ты кто?
— Я Саламура.
— Здравствуй, дружок! Это я, Бегун! Как поживаешь! Ищу тебя по всему городу, а ты вот где скрываешься.
— Здравствуй, Бегун!
— Отвори дверь, Саламура.
— Не могу. Она заперта на ключ.
— А куда ушёл Але-Гоп?
— Не знаю.
— Придёт скоро?
— И этого не знаю. Умоляю тебя, Бегун, помоги мне.