– Тревоги! – сказал я.
– Да, недавно тут у нас был переполох. В прошлый понедельник напали на дом одного из наших магнатов, Эктона. Покража ни велика, но воров еще не удалось поймать.
– А следов никаких? – спросил Холмс, взглядывая на полковника.
– Никаких. Но дело это пустяшное, одно из мелких преступлений, обычных в нашей местности, слишком ничтожных для того, чтобы за интересовать вас, м-р Холмс, после знаменитого международного дела.
Холмс сделал знак рукою, как бы отстраняя комплимент, но по улыбке было видно, что о доволен им.
– Были в деле какие-нибудь интересные подробности?
– Кажется, нет. Воры обшарили библиотеку, но получили очень мало за свой труд. Все там перевернуто вверх дном, шкафы открыты и обшарены, а исчезли только один разрозненный том Гомера в переводе Попа, два подсвечника накладного серебра, пресс-папье из слоновой кости, маленький дубовый термометр и пучок веревки.
– Что за странный подбор вещей! – заметил
– О, молодцы, очевидно, схватили, что им попалось под руку.
Холмс проворчал что-то себе под нос.
– Местная полиция должна бы заняться этим, – сказал он. – Ведь очевидно, что…
Но я погрозил ему.
– Вы здесь для отдыха, мой милый. Ради Бога, не выдумывайте себе новой работы, когда у вас нервы так издерганы.
Холмс, с видом комической покорности, взглянул на полковника, и разговор перешел на менее опасные темы.
Однако, судьба решила, чтобы вся моя профессиональная осторожность пропала даром, потому что на следующее утро дело явилось перед нами в таком виде, что его нельзя было игнорировать, и наше посещение деревни приняло совершенно неожиданный оборот. Мы сидели за завтраком, когда в столовую вдруг вбежал дворецкий с совершенно растерянным видом.
– Вы слышали новость, сэр? – задыхаясь, проговорил он. – Слышали, что случилось у Кённингэмов, сэр?
– Воровство? – крикнул полковник, не донеся до рта чашку с кофе.
– Убийство!
Полковник свистнул.
– Чорт возьми! – проговорил он. – Кто же убит? Сам мировой или сын?
– Ни тот, ни другой, сэр. Убит Вильям, кучер. В самое сердце… и слова ни сказал.
– Кто же убил его?
– Разбойник, сэр. Выскочил, как стрела, и след его простыл. Он только что влез в окно кладовой, как Вильям бросился на него и поплатился жизнью, спасая имущество своего господина.
– Когда?
– Вчера ночью, сэр, около полуночи.
– А! Ну, так мы сейчас отправимся туда, – сказал полковник, хладнокровно принимаясь опять за завтрак. – Скверная история, – прибавил он, когда дворецкий вышел из комнаты. – Старик Кённингэм – один из самых выдающихся наших помещиков и весьма порядочный человек. Это убийство страшно поразит его, потому что кучер жил у него много лет и был хороший слуга. Очевидно, это те же негодяи, которые забрались в Эктон.
– И украли такую странную коллекцию? – задумчиво сказал Холмс.
– Вот именно.
– Гм! Может быть, дело окажется совершенно простое, но на первый взгляд оно все же любопытно, не правда ли? Шайка воров, действующая в известной местности, могла бы несколько разнообразить свои похождения и не нападать в течение нескольких дней на два дома в одном округе. Когда вчера вечером вы заговорили о предосторожностях, я помню, что мне пришла в голову мысль, что едва ли какой либо вор или воры обратят внимание на эту местность Англии. Оказывается, однако, что мне следует еще многому поучиться.
– Я думаю, это какой-нибудь местный профессионал, – сказал полковник. – В таком случае он, понятно, выбрал поместья Эктона и Кённингэма, как самые большие.
– И богатые?
– Должны бы быть самыми богатыми; но в продолжение нескольких лет они вели процесс друг с другом, который, как я полагаю, высосал соки из обоих. У старого Эктона есть какое-то право на половину имения Кённингэма, и адвокаты ухватились за это дело обеими руками.
– Если это какой-нибудь местный негодяй, то поймать его не трудно, – зевая, проговорил Холмс. – Хорошо, Ватсон, я не стану мешаться в это дело.
– Инспектор Форрестер, сэр, – проговорил дворецкий, растворяя двери.
В комнату вошел франтоватый молодой человек с умным лицом.
– Здравствуйте, полковник, – сказал он. – Извините, что помешал, но мы слышали, что здесь м-р Шерлок Холмс из улицы Бэкер.
Полковник указал на моего друга. Инспектор поклонился.
– Мы думали, что, может быть, вы согласитесь пойти с нами, м-р Холмс.
– Судьба, положительно, против вас, Ватсон, – со смехом сказал мой приятель. – Мы только что говорили об этом деле, инспектор. Может быть, вы сообщите нам несколько подробностей.
По тому, как он откинулся на спинку кресла, я увидел, что все мои увещания будут напрасны.
– В деле Эктона у нас не было никаких данных. В этом же их очень много, и нет сомнения, что в обоих случаях участвовала одна и та же личность. Человека этого видели.
– А!
– Да, сэр. Но он убежал с быстротой лани, после того, как выстрелил в бедного Вильяма Кирвана. М-р Кённингэм видел его из окна спальни, а м-р Алек Кённингэм – с черного хода. Тревога поднялась в три четверти двенадцатого. М-р Кённингэм только что лег в постель, а м-р Алек, уже в халате, курил трубку. Они оба слышали, как кучер Вильям звал на помощь, и м-р Алек бросился вниз узнать, что случилось. Дверь черного хода была отперта, и внизу лестницы он увидел двух человек, боровшихся друг с другом. Один из них выстрелил, другой упал, и убийца бросился в сад и перескочил через забор. М-рь Кённингэм, выглянув из окна спальни, видел, как он добежал до дороги, но затем потерял его из виду. М-р Алек нагнулся, чтобы посмотреть, нельзя ли помочь умирающему, а негодяй тем временем убежал. Мы знаем только, что это человек среднего роста, одетый в темную одежду, усердно разыскиваем его и надеемся скоро найти, так как он здесь чужой.
– Что делал Вильям там? Говорил он что-нибудь перед смертью?
– Ни слова. Он жил в сторожке с матерью, и так как был очень преданный малый, то мы думаем, что он пришел в дом взглянуть, все ли там в порядке. Понятно, что происшествие в поместье Эктона заставило всех быть настороже. Разбойник, должно быть, только что взломал дверь – замок оказался сломанным, когда Вильям бросился на него.
– Не сказал ли Вильям чего-нибудь матери, когда уходил из дома?
– Она очень стара и глуха, и мы ничего не можем добиться от нее. Она чуть с ума не сошла от постигшего ее удара, да и прежде, кажется, не отличалась умом. Но у нас в руках есть одна замечательная вещь. Взгляните, пожалуйста, на это!
Он вынул маленький клочок бумаги из записной книги и разложил его на коленях.
– Вот что найдено в руке убитого. По-видимому, что это клочок, оторванный от целого листа бумаги. Заметьте, что обозначенное тут время как раз совпадает с тем, когда убили беднягу Вильяма. Вы видите, что или убийца вырвал от него остальной лист, или, наоборот, Вильям вырвал этот клочек из рук убийцы. Дело идет как будто о свидании.
Холмс взял клочок бумаги, факсимиле которого приведено здесь.
– Если признать это за назначение свидания, – продолжал инспектор, – то, конечно, можно предположить, что Вильям Кирван, хотя и пользовался репутацией честного человека, состоял в заговоре с вором. Он мог встретиться с ним, помочь ему даже взломать дверь, а затем между ними могла произойти ссора.
– Это чрезвычайно интересный отрывок, – сказал Холмс, рассматривая его с большим вниманием. – Дело-то оказывается гораздо сложнее, чем я думал, – прибавил он, опуская голову на руки. Инспектор улыбался впечатлению, произведенному этим делом на знаменитого лондонского специалиста.
– Ваше последнее предположение о возможности соглашения между вором и кучером и о том, что этот клочок представляет собой отрывок письма одного из них, остроумно и не лишено вероятия, – заговорил, наконец, Холмс. – Но эта записка открывает…
Он снова опустил голову на руки и сидел несколько минут, погруженный в глубокое раздумье. Когда он поднял голову, я с изумлением увидел, что румянец играл у него на щеках, а глаза блестели, как до болезни. Он вскочил на ноги с прежней энергией.
– Знаете что! – сказал он. – Мне бы хотелось хорошенько и спокойно заняться подробностями этого дела. В нем есть что-то чрезвычайно привлекательное для меня. Если позволите, полковник, я оставлю вас с моим другом Ватсоном и пройдусь с инспектором, чтобы проверить правдоподобность фантазии, пришедшей мне в голову. Я вернусь через полчаса.
Прошло целых полтора часа, прежде чем инспектор вернулся один.
– Мистер Холмс расхаживает по полю взад и вперед, – сказал он. – Он приглашает нас всех отправиться в дом.
– К мистеру Кённингэму?
– Да, сэр.
– Зачем?
Инспектор пожал плечами.
– Право, не знаю, сэр. Между нами, мне кажется, что мистер Холмс еще не вполне оправился от болезни. Он держит себя как-то странно и очень возбужден.
– Мне кажется, вы напрасно тревожитесь, – сказал я. – Я всегда убеждался, что в его сумасшествии есть известный метод.
– Или, наоборот, в его методе сказывается сумасшествие, – пробормотал инспектор. – Но он горит желанием отправиться туда, а потому, если вы готовы, полковник, пойдемте к нему.
Мы застали Холмса расхаживающим взад и вперед по полю, с опущенной на грудь головой и засунутыми в карманы брюк руками.
– Интерес дела все возрастает, – проговорил он. – Ватсон, наша поездка в деревню удалась как нельзя лучше. Я провел чудесное утро.
– Вы были, как видно, на месте преступления? – спросил полковник.
– Да; мы с инспектором сделали маленькую рекогносцировку.
– И успешно?
– Да; мы видели несколько интересных вещей. Расскажу вам дорогой. Прежде всего мы видели тело несчастного. Он, действительно, как и говорили, умер от выстрела из револьвера.
– А разве вы сомневались в этом?
– О, во всяком случае следовало удостовериться. Исследование наше было не лишним. Потом мы поговорили с мистером Кённингэмом и его сыном, которые точно указали нам место, где убийца перескочил через забор. Это было чрезвычайно интересно.