— Черт возьми! — воскликнул с досадой Нат Пинкертон.
— А я ожидал, что он отравит сегодня свою дочь!
— Как так? — удивился Холмс.
Американец подробно рассказал, в чем дело.
— Давайте пошарим в его карманах! — предложил он.
Морашев был обыскан.
И действительно, яд оказался при нем.
— Я говорил! — торжественно воскликнул Пинкертон.
— Да, я с вами согласен! — улыбаясь, победоносно ответил Холмс. — Этот яд он пустил бы в ход в случае неудачи с собакой. Но… если бы мы ждали вашего отравления, то девушка была бы уже растерзана ужасной собакой.
И, обернувшись к Ватсону, он добавил:
— Пойдемте пока в комнату! А труп пусть лежит до приезда следователя.
Нат Пинкертон прикусил губу.
Но делать было нечего.
Холмс победил его и на этот раз, а потому приходилось покориться и молчать.
Экспроприатор
I.
— … и, конечно, он был прав…
На этом отрывке наш разговор прекратился, так как в это время вошедший лакей объявил Шерлоку Холмсу, что какой-то господин непременно хочет видеть его.
— Кто такой? — полюбопытствовал Шерлок Холмс.
— Право, не могу знать. Господин, должно быть, служит на железной дороге, потому что форма похожая.
— Хорошо, проси! — сказал Холмс.
Через несколько минут в нашу комнату вошел невысокого роста господин, с жиденькой, белокурой бородкой и каким-то странным взором.
Судя по форме, он был железнодорожным служащим.
— Простите, что побеспокоил вас, — заговорил он просительным тоном. — Но обстоятельства так сложились для меня, что я готов беспокоить самого Бога, не только человека.
Это невольно вырвавшееся признание вызвало веселую улыбку на лице Холмса.
— Право же, проще побеспокоить меня, чем забираться так высоко! — ответить он.
— Очень, очень вам благодарен! — быстро проговорил пришедший. — Простите, я не назвал еще своей фамилии! Имею честь рекомендоваться: начальник станции Кураки-но, Московско-Курской железной дороги, Петр Иванович Дрягин.
— Очень приятно! — ответил Холмс. — Милости прошу, присаживайтесь и рассказывайте ваше дело. Только помните, что я не люблю лишних фраз…
— Какие уж тут фразы!
— Главное, рассказывайте сжато, не упуская нужных делу подробностей.
— Мое-то дело все в трех словах состоит! — воскликнул убитый горем начальник станции. — Попросту, меня ограбили!
— Кто и как?
— Экспроприатор или экспроприаторы! Ведь как чисто дело обделали! Ничего разыскать нельзя! А ведь если не отыщутся деньги, меня под суд, и службу поминай как звали! Я пятнадцать лет на этой самой дороге служу, у меня жена, дети…
В его голосе послышались рыдания.
— Я вас попрошу успокоиться! — посоветовал Холмс. — Нервничание не приведет ни к чему.
Начальник станции немного успокоился.
Он выкурил папиросу, выпил воды и, опустившись в кресло, стал рассказывать.
II.
«Произошло это три дня тому назад.
Я только что отправил курьерский поезд и, войдя в кассу, стал подсчитывать деньги, которые я должен был в этот день вечером сдать артельщику.
Было часа три дня.
Подсчитав деньги, я разбил их на четыре части: кредитки, золото, серебро и медь.
А затем упаковал их в четыре небольших ящичка.
Всего было три тысячи девятнадцать рублей.
Ящичек с бумажками и ящичек с золотом я спрятал под стол.
А два ящика: с серебром и медью, оставались еще на столе.
В это время ко мне в кассу вошел мой знакомый купец Федюков, с которым я жил в большой дружбе, и пригласил меня выпить с ним в буфете бутылочку красного вина.
Я подумал.
До ближайшего поезда оставалось три часа и, следовательно, времени у меня оставалось достаточно.
Отчего, думаю, не выпить с приятелем?
Пошли.
Я запер кассу, оставив серебро и медь на столе.
В общей сложности там было тысяча семьсот рублей. Около двухсот рублей меди и немного более полутора тысяч серебром.
Попили мы вина, посидели.
Ну, так, вероятно, с час.
Федюков расплатился и ушел, а я снова пошел в кассу, чтобы проверить еще раз итоги.
Подхожу — касса заперта.
Пробую ключом, дверь не отворяется!
Что такое?!
Ну, думаю, замок испортился.
Сейчас же послал за слесарем.
Тот пришел, поработал немного и открыл дверь.
Вошел я в кассу, посмотрел первым делом на стол, да так и ахнул!
Ни коробки с серебром, ни с медью!
Сперва я даже глазам не поверил.
Засунул, думаю, куда-нибудь, да и забыл!
Давай я шарить, обшарил все помещения кассы, коробки с золотом и кредитками нашел на том же месте, на котором те и стояли, а коробки с серебром и коробки с медью так и не нашел!
Поднял я тревогу.
Прибежали жандармы, стали шарить, ничего не нашли и дали знать следователю.
Тот в свою очередь сейчас же протелеграфировал в Москву и Тулу, чтобы следили за проезжающими.
Вероятно, железнодорожник жандармские власти в Москве дали знать о случае московскому сыскному отделению, так как, спустя некоторое время, мы получили из Москвы телеграмму, в которой сообщалось, что к нам едет знаменитый американский сыщик Нат Пинкертон, который проездом на юг, по просьбе начальника сыскной полиции, заедет на некоторое время на нашу станцию и просмотрит мое дело.
Обрадовался я страшно.
Действительно, через несколько часов после получения телеграммы приехал Нат Пинкертон.
Он и посейчас там, да только дело что-то не клеится.
Вот я и решил поехать к вам, да умолять вас именем детишек распутать мое несчастное положение…»
III.
Начальник станции замолк и с мольбой взглянул на Шерлока Холмса. Тот смотрел на него. улыбаясь своей доброй, загадочной улыбкой.
— Много ли времени прошло с момента преступления до сей поры? — спросил он.
— Почти сутки, — ответил Дрягин. — Если хотите точно, двадцать два часа.
— А давно ли приехал следователь?
— Часов через пять после открытия преступления.
— А сколько пассажирских поездов прошло в ту и другую сторону с момента грабежа, до приезда следователя?
— Два. По одному в ту и другую сторону.
— Сколько времени езды от вас до Москвы и до Тулы?
— До Москвы три часа, а до Тулы — два.
— А скоро ли отходит к вам ближайший поезд?
— Через полчаса, — ответил Дрягин, взглядывая на часы.
— В таком случае, надевайте, дорогой Ватсон, ваше пальто, — сказал Холмс, взглядывая на меня.
Я кивнул головой и, захватив лишь дорожную сумочку и револьвер, вышел в переднюю, куда пришли и Холмс с Дря-гиным.
Втроем мы вышли на улицу, позвали извозчиков и поехали на курский вокзал.
До поезда оставалось минут пять, когда мы приехали на вокзал. Быстро взяли мы билеты, сели в вагон и поезд тронулся.
Всю дорогу Холмс расспрашивал Дрягина о служащих на станции Куракино, особенно о низших, интересуясь даже их интимной жизнью.
Время за этой беседой прошло незаметно, и мы не успели оглянуться, как приехали на место.
На станции жизнь текла обычным чередом.
Но и сыск велся своим чередом.
Нат Пинкертон был тут и я сразу узнал его крепкую, высокую фигуру, которую я уже два раза видел раньше.
— А! Мистер Холмс и мистер Ватсон! — приветствовал он нас.
Мы пожали друг другу руки.
— Ну, что нового? — спросил Шерлок Холмс, подходя к американцу.
— Сторож Авсеенко арестован! — ответил тот. — Но… он пока не сознается.
— Вы напали уже на след?
— Да. И надеюсь, на правильный. Деньги, без сомнения, находятся спрятанными где-нибудь здесь, на станции, и в скором времени мы возвратим их потерпевшему.
— Слава тебе Господи! — вздохнул Дрягин и виновато добавил:
— А я вот и господина Шерлока Холмса на помощь пригласил!
— Ну, что же, — с немного насмешливой улыбкой ответил Нат Пинкертон. — Русская пословица гласит, что ум хорошо, а два еще лучше!
И, обернувшись к Шерлоку Холмсу, он проговорил:
— Вы, вероятно, интересуетесь осмотреть помещение кассы?
— Да, конечно, — ответил тот.
— В таком случае, могу сказать вам, что в нем не сдвинута ни одна вещь после момента совершения преступления.
— Это хорошо.
— Вас проводить? — предложил Дрягин.
— Пожалуйста!
Вместе с Холмсом мы прошли в зал третьего класса и подошли к двери кассы.
Сначала Холмс внимательно осмотрел саму дверь.
— Дайте мне отвертку! — попросил он через минуту.
Сторож, стоявший тут же, исполнил приказание.
Взяв отвертку, Шерлок Холмс отвернул замок, затем совершенно разобрал его и осмотрел.
— Дверь была отперта заранее подобранной отмычкой, — сказал он. — Загиб этой отмычки был немного длиннее, чем нужно. Благодаря этому испортился замок. Внутри замка ясно видны царапины и ссадины. Ну-с, посмотрим дальше!
Холмс снова собрал замок, ввинтил его на место и, отворив дверь, вошел в помещение кассы.
Я остановился у двери, не желая стеснять его в движениях.
В кассовой комнате царил беспорядок.
Всматриваясь в каждую щель, в каждую бумажку, Холмс обошел всю каморку.
Особенно долго осматривал он окно и лежавшие на нем бумаги.
На этом окне я заметил, кроме нескольких листов бла-нок, толстую ответную книгу, развернутую на половине.
Вероятно, что-то очень сильно заинтересовало его в этой книге, так как он долго и пристально разглядывал ее.
Но вот, наконец, он оторвался от нее, раскрыл осторожно окно, выходящее на платформу, осмотрелся вправо и влево и, втянувшись снова в комнату, запер окно.
После этого он вышел из комнаты кассы и снова запер за собою дверь.
Дрягин следил с любопытством за всеми его движениями.
— Ну что? — не вытерпел он наконец.
IV.
— Самая обыкновенная кража. Вор вошел в кассу посредством отмычки. Он сильно торопился, — заговорил Шерлок Холмс, — и поэтому не обратил даже внимания на ящички под столом, в которых хранились бумажные и золотые деньги. Схватив то, что попалось ему на глаза, он спешно открыл окно, поранив при этом немного руку, оглянулся за окно и, вскочив на подоконник, выскочил в окно и скрылся, воспользовавшись тем, что в это время на платформе никого не было.