Приблизившись, я увидел белый шар, такой большой, что в нём свободно могло поместиться человек пятьдесят. Подойдя, я дотронулся до него рукой: шар оказался гладкий и твёрдый; потом я обошёл его кругом, но нигде не нашёл ни скважины, ни выступа, ни углубления.
Внезапно стало темно, хотя солнце ещё не успело скрыться за горизонтом. Я оглянулся, чтобы узнать, в чём дело, и тут моё изумление перешло в смертельный ужас: прямо на меня надвигалась птица величиной с грозовую тучу. Я вспомнил рассказы старых моряков о каком-то пернатом чудище, которого они называли Роком, и понял, что громадный шар, лежавший около меня, не что иное, как яйцо этой чудовищной птицы. Я тотчас прилёг на землю, спрятавшись под яйцом.
Птица спустилась и села на него, как обычная наседка, прикрыв и меня вместе с ним. Тогда мне пришла в голову мысль выбраться с её помощью с этого пустынного острова; недолго думая, я развернул свою чалму и крепко привязал себя ею к громадной птичьей ноге. С рассветом птица поднялась и увлекла меня так высоко, что земли почти стало не видно, затем, пролетев огромное расстояние, она вдруг опустилась с быстротой молнии. Почувствовав под ногами твёрдую почву, я быстро отвязал себя, а птица тут же схватила клювом длинную гремучую змею и снова взвилась под облака.
Место, куда я попал, оказалось долиной, огороженной со всех сторон высокими горами, вершины которых терялись в облаках. С первого же взгляда ясно было, что взобраться на эти отвесные скалы невозможно. Я уныло бродил по своей новой тюрьме и вдруг остановился в изумлении: вся долина оказалась усеянной бриллиантами, в том числе и такими крупными, что их цену даже нельзя было себе представить. Но в то же время я заметил в долине и множество огромных змей, каждая из которых легко могла бы проглотить слона. К счастью, они не решались при свете дня отползать далеко от своих логовищ, опасаясь Рока – своего лютого врага.
Лишь только зашло солнце, я нашёл убежище от змей в небольшой пещере, вход в которую я завалил камнем. Всю ночь я не смыкал глаз, слушая шипение змей, ползавших по долине, но к утру они снова укрылись в своих логовищах, и тогда я вышел из пещеры. Я опять стал бродить по долине в поисках выхода и наконец, утомившись, присел около одной скалы, достал остаток своих припасов и, утолив голод, крепко заснул после тревожной бессонной ночи.
Меня разбудил упавший рядом большой кусок сырого мяса. Сначала я недоумевал, откуда он мог взяться, но, вспомнив рассказы бывалых моряков, догадался, в чём дело. Некоторым купцам известно о существовании алмазной долины, и, не имея возможности пробраться в неё, они прибегают к такому способу: в то время когда орлы, что гнездятся здесь по вершинам скал, начинают выводить птенцов, они приходят с запасом сырого мяса, рубят его на большие куски и бросают вниз, в долину. Драгоценные камни врезаются в мясо своими острыми краями и прилипают; вслед за тем налетают орлы и уносят куски в свои гнёзда. Купцы зорко наблюдают за этим; они с громкими криками бросаются к гнёздам, распугивают орлов и, обобрав мясо от прилипших к нему камушков, снова бросают его.
Прежде я не верил этим рассказам, но теперь убедился, что они не были вымыслом, и у меня тотчас же появилась спасительная идея.
Сначала я набрал самых лучших и крупных алмазов, положил их в свою дорожную сумку и прочно прикрепил её к поясу; затем выбрал большой кусок мяса и, обвязав его вокруг себя чалмой, неподвижно лёг ничком на землю.
Только я успел это сделать, как спустился один из самых крупных и сильных орлов, схватил меня и отнёс к своим птенцам на вершину высочайшей горы. Немедленно явились купцы и криками отогнали орла, и тут я, сбросив с себя мясо, поднялся на ноги. Изумлению купцов не было предела, и мне пришлось рассказать им обо всех своих приключениях.
После моего рассказа они дружелюбно пригласили меня к себе и щедро угостили всем, что у них было съестного; наголодавшись за последнее время, я ел с особенным удовольствием, не заставляя себя упрашивать, а затем высыпал на стол целую груду бриллиантов.
Все рассматривали их с любопытством и восхищением, уверяя, что таких превосходных камней нельзя встретить ни при одном царском дворе.
Через несколько дней, добыв достаточно камней, купцы собрались в обратный путь; мы пошли горными хребтами, где на каждом шагу кишели ядовитые змеи, но, к счастью, они никому не причинили вреда. Добравшись наконец до гавани, мы сели на корабль и отплыли к острову Роха. Обменяв там несколько бриллиантов, я приобрёл большое количество местных товаров и отправился со своими товарищами в дальнейшее плавание.
Мы приставали ко многим островам, на одном из которых нам повстречался удивительный зверь под названием каркаданн. Был этот каркаданн похож на большую корову с единственным рогом посреди головы. Каркаданн обладал такой силой, что мог поднять на этом роге целого слона и носить его. Но когда палило солнце, пот заливал каркаданну глаза, и он слеп. Ослепший каркаданн ложился на землю, и тогда прилетала птица Рок и уносила его вместе со слоном в своё гнездо.
Побывав во многих странах и торговых городах, мы наконец остановились в Балсоре, откуда я немедленно вернулся домой. Здесь, после радостной встречи с семьёй и друзьями, я раздал щедрую милостыню нищим и со спокойной совестью стал пользоваться своим богатством, приобретённым ценой таких неимоверных трудов и опасностей.
Третье плавание
В пирах и празднествах я стал забывать о минувших невзгодах, и вскоре оседлая жизнь наскучила мне. Всё чаще я подумывал о том, чтобы снова пуститься в дорогу, и тут сама судьба направила в мой дом человека, положившего конец моим сомнениям.
Однажды слуга доложил, что явился путешественник, торгующий удивительными плодами. Любуясь огромными апельсинами, лимонами, персиками и гранатами, я спросил, из какой же страны привезли эти чудесные фрукты.
– С острова Серендиба, – был ответ. – Это самый прекрасный из всех островов мира. Путника, ступившего на наш берег, встречает пение птиц, чьи перья переливаются, как драгоценные камни. Цветы на этом острове умеют смеяться и плакать. Когда на Серендиб опускается ночь, на берег выходят всевозможные звери, и каждый держит во рту драгоценный камень, освещающий всё вокруг своим блеском…
Ещё долго описывал странник красоты далёкого Серендиба, и к концу его рассказа я уже принял твёрдое решение снова пуститься в дорогу.
Я снова собрал товарищей-купцов и, запасшись разнообразными товарами, отправился в неведомый путь. Мы посетили много новых стран и всюду вели неизменно удачную торговлю.
Но вот однажды в открытом море нас застигла жестокая буря, продолжавшаяся несколько дней подряд. Наконец ветер пригнал корабль к какому-то острову. Капитан знал это место, и ему очень не хотелось входить в бухту, но необходимость всё-таки заставила его бросить якорь; когда сложили паруса, он сказал нам:
– Этот остров очень опасен, он населён дикими мохнатыми карликами, злыми и страшными. Стоит убить хоть одного или только разозлить их, как они набрасываются все вместе, словно саранча, и тогда от них нет спасения.
Вскоре на берег высыпало несметное множество покрытых шерстью карликов. Они мгновенно окружили наш корабль со всех сторон: одни цеплялись за борт, другие – за снасти, а некоторые взбирались на палубу.
Мы стояли молча, с ужасом глядя на это нашествие; когда карлики стали обрубать якорный канат и развёртывать паруса, ни один из нас ни словом, ни движением не осмелился воспротивиться этому. Между тем карлики, овладев кораблём, направили его к ближайшему острову и там заставили нас выйти на берег, а сами уплыли обратно.
В тяжёлом раздумье мы постояли несколько минут на берегу, потом побрели наудачу вдоль острова.
Вскоре мы приблизились к какому-то громадному зданию с высокими створчатыми воротами из чёрного дерева; они были не заперты и отворились при первом толчке. Не зная, что нас ожидает в этом неведомом жилище, мы всё же решились войти во внутренний двор, а оттуда – в какое-то обширное крытое помещение, где с одной стороны валялись груды человеческих костей, а с другой – длинные вертела для поджаривания мяса. При этом зрелище ноги у нас отнялись от страха, и мы даже были не в силах бежать.
Тут дверь растворилась, и вошёл чудовищный великан вышиной с громадную пальму, весь чёрный, с единственным глазом во лбу – красным, светящимся, как раскалённый уголь.
Великан сел перед нами, кровожадно вглядываясь в нас своим единственным сверкающим глазом. Затем он протянул ко мне руку, поднял меня за шиворот и стал поворачивать во все стороны, осматривая, как мясник осматривает обречённого барана. Видно, я показался ему слишком худым и тощим, потому что, отбросив меня в сторону, он начал так же осматривать других. Выбор его остановился на капитане, как на самом тучном из всех нас; он проткнул его вертелом и стал поджаривать на сильно разведённом огне. Когда жаркое было готово, людоед снял его и съел, а потом, растянувшись на земле во весь свой исполинский рост, крепко заснул. Мы были охвачены ужасом и, разумеется, всю ночь не могли сомкнуть глаз. На рассвете великан встал и куда-то ушёл.
Мы выбрались из своего страшного убежища и стали бродить по острову, собирая траву и кое-какие плоды, чтобы утолить мучивший нас голод, а к вечеру поневоле возвратились в жилище людоеда, так как нам некуда было уйти и негде укрыться от него.
Вслед за нами явился и гигант; он выбрал ещё одного из наших товарищей и, поужинав им, погрузился в крепкий сон. На следующее утро он опять скрылся куда-то, оставив нас без всякого надзора, но мы уже хорошо понимали, что нам не миновать лютой смерти. Тогда, обращаясь к товарищам, я сказал:
– Друзья мои, вы, должно быть, обратили внимание на большие деревья, растущие на берегу моря; давайте срубим их и сделаем себе плоты; пусть они пока останутся на берегу, а мы постараемся сегодня же осуществить один план. Если нам удастся это, мы сможем спастись от этого чудовища.