Я почтительно принял письмо и дары, обещая его величеству в точности исполнить возложенное на меня поручение.
В письме царь Серендиба рассказывал нашему калифу о могуществе и богатствах своего острова и предлагал ему свою дружбу.
И вот настал день, когда наш корабль поднял паруса и, подгоняемый попутным ветром, понёсся в морскую даль; на этот раз наше долгое плавание прошло вполне благополучно. Мы прибыли в Балсору, откуда, не медля ни минуты, я возвратился в Багдад. Первым делом по прибытии я, разумеется, исполнил царское поручение.
Я облёкся в свои лучшие одежды и отправился ко дворцу, где поднёс его величеству сначала письмо, а потом все дары царя Серендиба. Прочитав послание, калиф спросил меня, правда ли всё то, что он пишет о своём могуществе и несметных богатствах. Я отвечал:
– Повелитель правоверных! Могу свидетельствовать, что царь Серендиба ни одним словом не преувеличивает своих неисчислимых богатств и окружающего его блеска. Кроме того, я должен сказать, что царь Серендиба очень мудр и справедлив; ни в столице его, ни в других владениях нет ни одного судьи: его народу они не нужны, потому что он руководствуется в своих поступках своей собственной совестью и строго соблюдает закон.
Калиф был очень доволен и полученными сведениями, и дружественным посланием, и дарами. Он отпустил меня, наградив богатым подарком.
Седьмое, и последнее, плавание Синдбада
Как-то раз слуга доложил, что меня желает видеть придворный сановник. Я вышел ему навстречу, и он сказал мне, что калиф немедленно требует меня к себе.
Я тотчас явился в приёмную залу государя и, приблизившись к нему, преклонил колени у подножия трона.
– Встань, Синдбад, – сказал мне калиф, – и выслушай моё желание: ты окажешь мне большую услугу, если возьмёшься доставить царю Серендиба мои дары и мой ответ на его письмо. Пусть он узнает, что я с радостью готов заключить с ним дружеский союз.
Ослушаться государя было нельзя, и мне пришлось снова собираться в дорогу.
В несколько дней я приготовился к отъезду; затем, получив от калифа его дары и письмо царю Серендиба, снова распростился с семьёй и отправился в путь. Плавание на этот раз было удачным, и мы без задержек прибыли на остров Серендиб. Там я был принят с большим почётом, и меня немедленно пропустили во дворец. Там я объяснил царю цель своего визита и вручил ему дары и письмо.
Это тронуло царя и обрадовало как проявление высокоценимой им дружбы нашего повелителя.
Вскоре мы отплыли обратно, надеясь так же благополучно возвратиться в Багдад, как прибыли оттуда, но Бог судил иначе.
Дня через три или четыре после начала плавания нас настигли морские разбойники и без труда захватили наш корабль. Обобрав нас дочиста, корсары перевезли всех на далёкий остров и там продали в рабство.
Мне суждено было попасть к одному богатому купцу, и моя участь оказалась довольно сносной. В его доме по его приказанию меня тотчас накормили досыта, затем одели заново, хотя и в невольничье платье, но чисто и прилично. Затем купец спросил, не знаю ли я какого-нибудь ремесла. Я ответил, что был прежде не ремесленником, а купцом и что всё моё имущество отнято морскими разбойниками, продавшими меня в рабство.
– А не умеешь ли ты стрелять из лука? – продолжал хозяин.
– Умею; это было моим любимым упражнением в ранней юности.
Тогда он дал мне лук и колчан со стрелами и объявил, что сейчас же возьмёт меня с собой на охоту. Нам подвели слона; хозяин сел на него впереди, я сзади, и мы отправились в лес, находившийся на расстоянии нескольких часов пути от города. В чаще хозяин остановился и сказал, указывая на одно высокое дерево:
– Взберись на вершину и стреляй оттуда в слонов, которые будут проходить поблизости, – их очень много в этом лесу. Как только упадёт хоть один, тотчас же дай мне знать. – После этого он оставил мне съестные припасы и поехал обратно в город, а я, усевшись на дереве, всю ночь дожидался появления слонов.
Слоны появились, только когда совсем рассвело, зато их было очень много. Я пустил в них несколько стрел, и наконец один слон свалился на землю, а другие разбежались. Я спокойно слез с дерева, отправился к хозяину и рассказал о своём успехе. Обрадованный этой первой удачей, он угостил меня отличным обедом. Потом мы снова вместе отправились в лес за бивнями убитого слона.
Так продолжалось в течение целых двух месяцев, и каждый день моя охота была удачной. Но вот одним ранним утром, когда после спокойного сна на ветвях дерева я сидел там, поджидая слонов, они появились огромным стадом, но, к моему изумлению и ужасу, не прошли мимо, как бывало всегда, а остановились и вдруг все разом, с оглушительным рёвом и топотом ринулись в мою сторону, так что земля задрожала под их ногами.
Они окружили моё убежище, затем один из них нагнулся, обвил снизу древесный ствол своим гигантским хоботом и могучим усилием вырвал дерево с корнем. Оно повалилось на землю, а с ним упал и я, но тот же силач подхватил меня и закинул на свою широкую спину. Тогда мой слон двинулся вперёд во главе всего стада, шедшего за ним, отнёс меня далеко, в самую глубь леса, опустил там на землю и удалился со всеми остальными. Пролежав некоторое время неподвижно и убедившись наконец, что около меня уже нет ни одного слона, я приподнялся, огляделся вокруг и увидел, что нахожусь на обширной лесной прогалине, возле громадной могильной насыпи, которая сплошь была усеяна слоновьими костями и бивнями.
Я догадался, что нахожусь на кладбище слонов, и не мог надивиться необычайному разуму этих животных, которые словно хотели сказать мне: «Если тебе нужны наши бивни, так бери их у мёртвых и оставь в покое живых». Я поспешил обратно в город и пришёл к своему хозяину. Увидев меня, он радостно воскликнул:
– Ты ли это, мой бедный Синдбад? Ну, слава богу! Я был в лесу, но как увидел вырванное с корнем дерево да лук и стрелы, разбросанные по земле, так и решил, что тебя уже нет на свете. Расскажи мне скорей, что с тобой случилось и каким чудом ты смог остаться в живых?
Я поведал ему о диковинном происшествии, а на другой день, лишь только рассвело, мы вместе отправились на слоне к холму, усеянному костями, и велика была радость купца, когда он убедился собственными глазами, что я сказал ему правду. Мы поспешно нагрузили своего слона громадным количеством бивней, которое он с трудом мог донести до дому, и там, убрав в свой склад эту богатую добычу, хозяин сказал мне:
– Спасибо, друг мой и брат! Ты обогатил меня своим открытием, и я объявляю, что с этой минуты твоё рабство кончено; ты свободный человек, но не думай, чтобы я читал достаточной наградой дарованную тебе свободу. Я знаю, что ты мечтаешь о возвращении на родину. Скоро сюда придут корабли, что приплывают сюда ежегодно за слоновой костью; с ними я отпущу тебя и позабочусь, чтобы ты не терпел никаких лишений во время пути.
Действительно, вскоре прибыли корабли; хозяин сам выбрал для меня один из них и, нагрузив его слоновой костью, объявил, что половина этого груза будет считаться моей. Кроме того, он снабдил меня большим количеством провианта и заставил принять ещё несколько ценных подарков. Я от всего сердца поблагодарил его за все оказанные милости и, простившись с ним, отправился в путь. Попутный ветер нёс меня к родным берегам, и сердце моё переполняла радость при мысли о скором возвращении домой.
Благополучно добравшись наконец до Багдада, я первым делом явился к калифу, чтобы рассказать, как было исполнено его поручение. Государь отнёсся ко мне очень благосклонно и сказал, что моё долгое отсутствие сильно тревожило его. Когда же я рассказал о разумном поступке слонов, он не мог надивиться и поверил мне только потому, что не сомневался в моей правдивости. Осчастливленный милостивым приёмом и богатыми дарами калифа, я вернулся домой с чувством полного удовлетворения и с той поры безмятежно и мирно жил в своём доме, не расставаясь больше ни с семьёй, ни с друзьями.