– Том, мне ужасно хочется есть!
Том порылся в кармане и вытащил что-то завернутое в салфетку.
– Помнишь? – спросил он.
Бекки через силу улыбнулась:
– Это наш свадебный пирог, Том.
– Да, жаль только, что он не с тележное колесо величиной. Больше у нас ничего нет.
– Я на пикнике тоже спрятала кусочек и собиралась потом положить под подушку, как делают взрослые девушки на свадьбах, чтобы приснился жених, но, видно…
Она не договорила. Том разделил кусок пополам, и Бекки с аппетитом съела свою долю, а Том от своей только отщипнул. Холодной воды, чтобы запить еду, было сколько угодно.
Примерно через полчаса Бекки предложила идти дальше. Том помолчал с минуту, а затем сказал:
– Бекки, ты должна меня выслушать.
Бекки побледнела.
– Мы должны остаться там, где есть вода для питья. Этот огарок у нас последний. Так будет разумнее всего.
Бекки снова расплакалась. Том утешал ее как мог, но это не помогало. Наконец Бекки проговорила сквозь слезы:
– Том!
– Что, Бекки?
– Нас наверняка хватятся и начнут искать!
– Непременно начнут.
– Может быть, нас уже ищут, Том!
– Пожалуй, что и так.
– А когда, по-твоему, нас хватились?
– Когда все вернулись на пароход, я думаю.
– Том, но ведь снаружи в это время уже темно. Они могли не заметить, что нас нет.
– Вряд ли. Во всяком случае, мама хватится тебя, как только все вернутся домой.
Лицо Бекки изменилось. Том вспомнил, что Бекки не ждут дома этим вечером. И оба мгновенно поняли: только в воскресенье утром миссис Тэтчер узнает, что Бекки не ночевала у миссис Харпер.
Ничего не оставалось – только сидеть, не сводя глаз с крохотного огарка, который медленно и безостановочно таял, пока наконец не осталось всего полдюйма фитиля. Слабый синеватый огонек то вспыхивал, то угасал, выпуская тонкую струйку копоти, затем помедлил долю секунды – и воцарилась непроглядная тьма.
Ни один из них не смог бы сказать, сколько прошло времени, прежде чем Бекки заметила, что плачет в объятиях Тома. Бесконечно долго они находились в сонном оцепенении, а очнулись снова в полном отчаянии. Чтобы немного расшевелить Бекки, Том сказал, что уже, должно быть, наступило воскресенье, а может, и понедельник, но она была слишком подавлена и больше ни на что не надеялась. Тогда он предположил, что уже идут поиски и нужно снова попробовать кричать, однако в полной темноте пещерное эхо звучало еще более жутко, и Тома хватило только на то, чтобы крикнуть один раз.
Проходил час за часом, и голод снова начал терзать пленников пещеры. У Тома еще оставался кусочек пирога; они честно разделили его и съели, но эти жалкие крохи только раздразнили их аппетит.
Вдруг Том воскликнул:
– Тише! Ты слышала?
Оба затаили дыхание. Из глубины переходов и галерей до них донесся какой-то звук, похожий на слабый далекий крик. Том сейчас же отозвался и, схватив Бекки за руку, начал ощупью продвигаться по коридору туда, откуда исходил этот звук. Немного погодя он снова прислушался: крик раздался опять, уже немного ближе.
– Это они! – сказал Том. – Нас ищут! Держись, Бекки, все будет в порядке!
Их охватила безумная радость. Спешить, однако, не следовало, потому что здесь на каждом шагу попадались трещины и провалы. Вскоре из-за этого Тому и Бекки пришлось остановиться – Том нащупал край какой-то ямы. Может, в ней было всего три фута глубины, а может, и все сто, – во всяком случае, обойти ее в темноте не удавалось. Том лег на живот и свесился вниз насколько мог, но дна все равно не достал. Нужно было оставаться на месте и ждать, пока за ними придут. А тем временем крики становились все слабее и удалялись. Прошла еще минута-другая, и они окончательно затихли.
Отчаяние и тоска охватили пленников пещеры Мак-Дугала с новой силой. Том кричал, пока не охрип, – но все было бесполезно. И сколько они ни вслушивались, из глубины коридоров больше не доносилось ни звука.
Ощупью они нашли дорогу обратно к источнику, и снова в темноте и холоде потянулось бесконечное время. Им удалось ненадолго уснуть, но проснулись они еще более голодные и несчастные. Том подумал, что уже, наверное, вторник.
И вдруг его осенило. Поблизости находились входы в несколько небольших боковых галерей. Не лучше ли отправиться на разведку, чем изнывать от безделья и тоски?
В кармане у Тома отыскалась длинная бечевка от бумажного змея, он накрепко привязал ее к выступу скалы и пустился в путь, постепенно разматывая бечеву. Через двадцать шагов коридор кончился очередным обрывом. Том опустился на колени, протянул руку сначала вниз, потом насколько смог вдоль стены и обнаружил, что в двух футах дальше стена кончается. Он хотел проверить, нет ли там еще одной галереи, когда впереди возникло слабое мерцание и из-за скалы показалась чья-то рука со свечой!
Том радостно закричал – и вслед за этой рукой появилась вся фигура мужчины. Это был… Невозможно поверить – это был индеец Джо!
Ошеломленный, Том оцепенел. А в следующее мгновение он, к величайшему своему облегчению, увидел, что индеец пустился бежать и вскоре скрылся из виду. Странное дело: Джо не узнал его голоса – должно быть, пещерное эхо изменило его, иначе он без колебаний убил бы Тома за его показания в суде. Именно так мальчик и рассуждал, окончательно ослабев от пережитого страха. В конце концов Том сказал себе, что, если у него хватит сил дотащиться до источника, он никуда больше оттуда не двинется, чтобы снова не наткнуться на индейца. Возвратившись, он скрыл от Бекки, что видел бродягу, и сказал ей, что крикнул просто так, на всякий случай.
Однако голод и безнадежность оказались сильнее пережитого им страха. Они с Бекки еще немного подремали у источника, а когда проснулись, Тому показалось, что уже наступила среда, а может быть, даже четверг или пятница. Наверняка их давно перестали искать, заключив, что они погибли. Поэтому он решил осмотреть еще один коридор, однако Бекки, сильно ослабевшая, не смогла отправиться с ним. Девочка едва слышно проговорила, что останется здесь и умрет, тем более что ждать этого осталось уже недолго. Том может делать что хочет, но она бы попросила его почаще возвращаться, чтобы быть с ней в последнюю минуту и не выпускать ее руку из своих рук.
Спазм сдавил Тому горло. Он поцеловал Бекки и заверил ее, что надеется вскоре обнаружить выход из пещеры или встретить тех, кто их разыскивает. Потом он взялся за бечевку и пополз на четвереньках по одному из коридоров. Он и сам был чуть жив от голода, а его душу терзало предчувствие скорой гибели.
Глава 32
Вечером во вторник городок Сент-Питерсберг все еще горевал по пропавшим детям. За них молились в церкви всем приходом, многие и дома от всей души просили Господа спасти несчастных, но до сих пор из пещеры не было вестей. Поиски продолжали всего несколько человек во главе с судьей Тэтчером, а большинство горожан, принимавших в них участие, уже вернулись к повседневным делам. Миссис Тэтчер слегла, у нее начался бред, и говорили, что просто сердце разрывается слушать, как она без конца зовет свою девочку, мечась по постели и то и дело вскакивая. Седеющие волосы тетушки Полли стали за эти дни совсем белыми. Городок отошел ко сну, полный печали и уже ни на что не надеясь.
Внезапно в середине ночи ударил церковный колокол, к нему присоединился другой, и в считанные минуты улицы заполнились ликующими полуодетыми людьми, которые вопили, как помешанные: «Выходите! Выходите скорее! Они нашлись! Они нашлись!» Неистовствовали колокола, гремели сковородки, гнусавили рожки, а весь город толпой повалил к реке, навстречу Тому и Бекки, которых везли в открытой коляске. Детей окружили и торжественно проводили домой по главной улице с громовыми криками «ура».
Повсюду загорелись огни, и никто больше не ложился спать. Это была самая праздничная ночь в жизни Сент-Питерсберга. В первые полчаса горожане вереницей тянулись к дому судьи Тэтчера; спасенных крепко обнимали и целовали, пожимали руки миссис Тэтчер, пытались сказать что-то значительное, но слов не хватало – и они уходили, вытирая по дороге увлажнившиеся глаза.
Тетя Полли чувствовала себя на седьмом небе, не говоря уже о миссис Тэтчер, которой теперь хотелось только одного: чтобы гонец, посланный к мужу, который все еще продолжал поиски в пещере, немедленно сообщил ему радостную весть.
Том возлежал на диване, окруженный восхищенными слушателями, и вел рассказ о приключениях, выпавших на долю его и Бекки, безбожно завираясь и приукрашивая их самыми невероятными выдумками. Он как раз добрался до того, как оставил Бекки в забытьи и отправился искать выход. Бечевки хватило ровно настолько, чтобы пройти две галереи; он свернул в третью, натянув бечевку до отказа, и хотел было уже вернуться, когда вдали блеснуло что-то похожее на дневной свет. Том, бросив бечевку, стал пробираться ползком по узкому проходу и вскоре оказался у отверстия шириною в два фута. Просунув в него голову и плечи, он увидел, что прямо под ним катит свои волны Миссисипи!
Если бы в это время стояла ночь, ему ни за что не удалось бы заметить этого отверстия, но, слава Всевышнему, был всего лишь вечер. Далее Том поведал, как вернулся к Бекки с радостной новостью, но она попросила, чтобы он больше не мучил ее такими пустяками, потому что скоро она умрет и это наверняка будет к лучшему. Он принялся уговаривать и убеждать ее, и в конце концов Бекки сдалась и из последних сил последовала за ним, а спустя полчаса, добравшись до того места, откуда было видно голубое пятнышко дневного света, едва и в самом деле не умерла – на сей раз уже от радости.
Том выбрался из дыры и помог выбраться Бекки; потом они спустились с откоса, сели на берегу и оба залились счастливыми слезами избавления. Мимо как раз проплывали какие-то люди в челноке, и Том окликнул их и сказал, что они заблудились в пещере, только что выбрались оттуда и умирают от голода. Поначалу Тому и Бекки не поверили и даже начали смеяться, говоря, что пещера находится в пяти милях выше по течению, но потом усадили детей в лодку, отвезли на какую-то ферму, накормили ужином, уложили в постель на пару часов, а с наступлением темноты доставили в город.