Только перед рассветом удалось разыскать судью Тэтчера с горсточкой его помощников. Чтобы сообщить им радостную весть, гонцу пришлось долго пробираться в глубь пещеры, ориентируясь по бечевке, которая тянулась за спасателями, не прекращавшими поиски ни днем ни ночью.
Трое суток скитаний, холода и голода в пещере дорого обошлись Тому и Бекки. И среду и четверг они провели в постели, чувствуя себя совершенно разбитыми. В пятницу Том уже стал выходить на улицу, а к субботе был почти здоров, зато Бекки не до конца оправилась и к воскресенью и выглядела так, словно перенесла тяжелую болезнь.
Прослышав о том, что и Гек занедужил, Том в пятницу отправился прямо к вдове Дуглас, но к больному его не пустили; в субботу и в воскресенье он тоже не сумел к нему проникнуть. И только в начале новой недели его допустили к Геку, предупредив, чтобы он ни слова не проронил о своих приключениях и не вздумал волновать выздоравливающего. Свидание происходило в присутствии вдовы, которая зорко следила за тем, чтобы Том не сболтнул лишнего. Из рассказов домашних Том уже знал о событиях на Кардиффской горе, а также о том, что тело бродяги-оборванца недавно выловили из реки неподалеку от пароходной пристани, – должно быть, он утонул, пытаясь спастись бегством.
Только недели через две после спасения из пещеры Тому снова было дано разрешение переговорить с Геком, который уже набрался сил и быстро шел на поправку. По пути к дому вдовы Том заглянул к судье Тэтчеру, чтобы проведать Бекки. Судья и несколько его приятелей и знакомых как раз сидели в гостиной. Они завели разговор с Томом, и кто-то из них в шутку поинтересовался, не собирается ли тот опять в пещеру. Том ответил, что он бы не прочь, и судья сказал:
– Наверняка ты не один такой, Том. Ни минуты в этом не сомневался. Но теперь мы приняли необходимые меры. Больше никто и никогда не заблудится в пещере Мак-Дугала.
– Почему? – удивился Том.
– Потому что еще две недели назад я велел обить входную дверь листовым железом и запереть ее на три замка, ключи от которых находятся у меня.
Том разинул было рот, но не вымолвил ни слова, только побелел как простыня.
– Что с тобой, мальчик? Эй, кто-нибудь! Скорее воды!
Принесли воду и стали брызгать Тому в лицо.
– Ну, слава Богу, наконец-то ты пришел в себя. Что с тобой, Том? Тебе нехорошо?
– Мистер Тэтчер, там, в пещере, – индеец Джо!
Глава 33
В считанные минуты эта весть облетела весь город, а через полчаса около десятка переполненных лодок уже были на пути к пещере Мак-Дугала. Вскоре за ними отправился и пароход, битком набитый горожанами. Том Сойер оказался в одной лодке с судьей Тэтчером.
Когда тяжелую дверь, ведущую в пещеру, отперли, глазам присутствующих открылось ужасающее зрелище. В полумраке грота лежал мертвый индеец Джо. Тело его находилось у самого входа, лицом к щели между косяком и створкой, словно до последней минуты он не мог оторвать взгляда от светлого и радостного мира на воле. Том лучше кого бы то ни было мог понять, что довелось пережить этому несчастному. В сердце мальчика зашевелилась жалость, и в то же время он испытал огромное облегчение. Впервые за долгое время он почувствовал себя свободным и по-настоящему осознал, под каким гнетом жил с того самого дня, когда отважился выступить на суде.
Охотничий нож индейца валялся рядом с телом, его лезвие было сломано. Толстый нижний брус двери был глубоко изрезан, что наверняка потребовало тяжких усилий, однако они пропали даром, потому что сразу за деревянным брусом находился каменный порог, с которым Джо ничего не смог поделать, тем более что его нож, судя по всему, сразу же сломался о камень. В расщелинах стен грота обычно можно было найти с десяток огарков, оставленных посетителями, но теперь не было ни одного – некоторое время пленник пещеры питался ими. Он даже ухитрился поймать с десяток летучих мышей и съел их полностью, оставив одни когтистые лапки, но и это его не спасло – несчастный умер голодной смертью. Неподалеку от входа над известняковым полом поднимался сталагмит, выросший в течение веков из капель воды – те падали с висевшего над ним сталактита. Узник отломил верхушку сталагмита и положил на него плоский камень, выдолбив в этом камне ямку, чтобы собирать драгоценные капли влаги, падавшие через каждые три минуты – за сутки набиралась столовая ложка.
Эти капли падали, когда в Египте строились пирамиды; когда греки осаждали Трою; когда основывался Рим; когда распинали Христа; когда Вильгельм Завоеватель ступил на землю Британии; когда Христофор Колумб снаряжал свои каравеллы; когда битва при Лексингтоне в 1775 году еще была новостью. Падают они и теперь и будут падать тогда, когда обо всех этих событиях человечество забудет. Говорят, все на свете имеет свою цель и свое назначение. Так неужели же эта капля терпеливо падала в течение пяти или десяти тысяч лет только для того, чтобы одинокое умирающее человеческое существо, причем далеко не лучшее в своей породе, утоляло ею свою жажду?
Нам об этом ничего не известно. И по прошествии нескольких десятков лет с тех пор, как злополучный индеец выдолбил камень, чтобы собирать в него живительную влагу, туристы, приезжающие поглазеть на достопримечательности пещеры Мак-Дугала, подолгу задерживаются, глядя на камень с выемкой и на медленно набухающую каплю вверху. «Чаша индейца Джо» – так его назвали – стоит на первом месте среди чудес пещеры, и даже «Дворец Аладдина» не может с ней сравниться.
Тело Джо погребли неподалеку от входа в пещеру. Окрестные жители съезжались на похороны в лодках и повозках отовсюду – из городков, поселков и ферм, отстоящих на много миль от пещеры. Они везли с собой детей и провизию и потом часто повторяли, что похороны доставили им не меньшее удовольствие, чем если бы они своими глазами видели, как Джо вздернули на первом же суку. Вдобавок похороны приостановили ход еще одного дела – оказывается, на имя губернатора было подано прошение о помиловании индейца Джо. Под ним было собрано немало подписей, состоялся даже митинг, на котором расточались перлы красноречия, а целый комитет чувствительных дам уже готов был облачиться в траур и отправиться к губернатору, умоляя его забыть свой долг и показать себя добросердечным ослом. Что с того, что индеец Джо убил двух-трех жителей городка? Да если б он был сам сатана, и тогда в наших краях нашлось бы немало человеколюбцев, готовых ходатайствовать за него.
На следующий день после похорон индейца Том отвел Гека в укромное место, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Гек уже кое-что знал о приключениях Тома от старика валлийца и вдовы Дуглас, поэтому, насупившись, проговорил:
– Да знаю я, о чем речь. Ты побывал в номере втором и не нашел ничего, кроме бочонка и бутылок с виски. Мне не говорили, но я сразу все понял, когда дознался, что трактир закрыли. Выходит, денег там не было, иначе ты придумал бы способ дать мне знать. И вот что я тебе скажу, Том: мне всегда казалось, что нам с тобой этих денег не видать как своих ушей.
– Ты спятил, Гек? И вовсе я не доносил на хозяина трактира. Ты разве забыл, что в субботу, когда мы отправились на пикник, он еще был открыт? Как же так – ведь в ту ночь ты должен был караулить!
– Фу ты, дьявол! Ей-богу, кажется, целый год с тех пор прошел. Это ведь было в ту самую ночь, когда я выследил индейца Джо и тащился за ним до самого дома вдовы.
– Так это ты его выследил?!
– Ну да, только ты держи язык за зубами. У индейца Джо, должно быть, подручных и приятелей, как лягушек на болоте, – не хватало еще, чтобы они на меня обозлились и начали пакостить! Если б не я, Джо давно бы уже разгуливал в Техасе.
Тут Гек, взяв с Тома слово молчать как скала, рассказал все, что с ним приключилось.
– И вот что я тебе скажу, – в заключение добавил он, – тот, кто нашел бочонок виски во втором номере, – нашел и деньги. И кто бы это ни был, для нас они пропали навек!
– Гек, этих денег в номере втором никогда не бывало!
– Как ты сказал? – Гекльберри с надеждой заглянул в глаза приятелю. – Том, уж не напал ли ты снова на след?
– Они в пещере, Гек!
– Где-где?
– Деньги в пещере!
– Поклянись скальпом! Ты шутишь или взаправду так считаешь?
– Такой истинной правды, Гек, я еще никому не говорил. Хочешь туда со мной?
– Еще бы я не хотел! Только как бы нам опять не заблудиться.
– Гек, да это же проще простого!
– Вот здорово-то! А почему ты решил, что сундук…
– Погоди, дай добраться до места, и все поймешь! Если мы их не найдем, я тебе отдам все, что у меня есть. Даже свой барабан отдам, вот чем хочешь клянусь!
– Годится. А когда?
– Да хоть прямо сейчас. Сил-то у тебя хватит?
– Ну я уже дня три, а то и четыре на ногах, гуляю понемногу, только больше мили мне не пройти, нет, не пройти!
– Вообще-то, туда по прямой миль пять, но я знаю другую дорогу, много короче, по ней никто не ходит. До места я тебя свезу в челноке. Буду сам грести и туда и обратно. Тебе, Гек, пальцем пошевелить не придется.
– Ну так давай сейчас и отчалим!
– Хорошо. Надо прихватить хлеба с ветчиной, трубки, два-три мешка, клубок бечевки да несколько спичек. Знаешь, сколько раз мне приходилось жалеть, что у меня их с собой нет!
Был уже полдень, когда мальчики позаимствовали челнок у одного горожанина, которого как раз не оказалось дома, и двинулись в путь. Часом позже они миновали ту самую лесистую долину, на склоне которой находился главный вход в пещеру Мак-Дугала, и продолжали еще довольно долго плыть по течению. Наконец Том сказал:
– Видишь этот обрыв? Здесь нет никаких построек, даже заброшенных сараев. Одни только кусты. А теперь посмотри чуть повыше: видишь белое пятно вон там, где оползень? Это моя примета. Здесь и причалим.
Когда они высадились, Том насмешливо заметил:
– Слышь-ка, Гек, оттуда, где ты сейчас стоишь, можно удочкой дотянуться до входа в пещеру. А ты попробуй его найти!