| But after a while she finds that beneath this goodly exterior, all is vanity, the flattery which once charmed her soul, now grates harshly upon her ear; the ball-room has lost its charms; and with wasted health and imbittered heart, she turns away with the conviction that earthly pleasures cannot satisfy the longings of the soul!" And so forth and so on. | Но с течением времени она обнаруживает, что под этой блестящей внешностью скрывается суета сует; лесть, когда-то пленявшая ее душу, теперь только раздражает; бальные залы потеряли для нее свое очарование; с расстроенным здоровьем и горечью в сердце она бежит прочь, уверившись, что светские удовольствия не могут удовлетворить стремлений ее души! " И так далее, и тому подобное. |
| There was a buzz of gratification from time to time during the reading, accompanied by whispered ejaculations of | Одобрительный гул то и дело слышался во время чтения, сопровождаемый шепотом: |
| "How sweet!" | "Как мило! ", |
| "How eloquent!" | "Какое красноречие! ", |
| "So true!" etc., and after the thing had closed with a peculiarly afflicting sermon the applause was enthusiastic. | "Как это верно! ", а после того, как все это закончилось особенно надоедливой моралью, слушатели восторженно захлопали в ладоши. |
| Then arose a slim, melancholy girl, whose face had the "interesting" paleness that comes of pills and indigestion, and read a "poem." | Потом выступила стройная меланхолическая девица, отличавшаяся интересной бледностью, происходящей от пилюль и несварения желудка, и прочла "поэму". |
| Two stanzas of it will do: | Довольно будет и двух строф: |
| "A MISSOURI MAIDEN'S FAREWELL TO ALABAMA "Alabama, good-bye! | ПРОЩАНИЕ МИССУРИЙСКОЙ ДЕВЫ С АЛАБАМОЙ Алабама, прощай! |
| I love thee well! But yet for a while do I leave thee now! | Я любила тебя, А теперь я тебя покидаю! |
| Sad, yes, sad thoughts of thee my heart doth swell, And burning recollections throng my brow! For I have wandered through thy flowery woods; Have roamed and read near Tallapoosa's stream; Have listened to Tallassee's warring floods, And wooed on Coosa's side Aurora's beam. "Yet shame I not to bear an o'er-full heart, Nor blush to turn behind my tearful eyes; 'Tis from no stranger land I now must part, 'Tis to no strangers left I yield these sighs. | Лью я горькие слезы, всем сердцем скорбя, И навеки тебя оставляю. |
| Welcome and home were mine within this State, Whose vales I leave--whose spires fade fast from me And cold must be mine eyes, and heart, and tete, When, dear Alabama! they turn cold on thee!" | Алабама, тебе шлю любовь и привет. О долинах твоих я горюю. Пусть остынут навеки и сердце и tete, Если только тебя разлюблю я. |
| There were very few there who knew what "tete" meant, but the poem was very satisfactory, nevertheless. | Очень немногие из присутствующих знали, что такое "tete", но все-таки стихи очень понравились. |
| Next appeared a dark-complexioned, black-eyed, black-haired young lady, who paused an impressive moment, assumed a tragic expression, and began to read in a measured, solemn tone: | После нее перед зрителями появилась смуглая, черноволосая и черноглазая барышня; она выдержала долгую паузу, сделала трагическое лицо и начала читать размеренно и торжественно: |
| "A VISION "Dark and tempestuous was night. | ВИДЕНИЕ "Ночь была бурная и темная. |
| Around the throne on high not a single star quivered; but the deep intonations of the heavy thunder constantly vibrated upon the ear; whilst the terrific lightning revelled in angry mood through the cloudy chambers of heaven, seeming to scorn the power exerted over its terror by the illustrious Franklin! | Вокруг небесного престола не мерцала ни одна звезда, но глухие раскаты грома непрестанно сотрясали воздух, в то время как ужасающая молния гневно сверкала в облачных чертогах небес, как бы пренебрегая тем, что знаменитый Франклин укротил ее свирепостьб! |
| Even the boisterous winds unanimously came forth from their mystic homes, and blustered about as if to enhance by their aid the wildness of the scene. | Даже неистовые ветры единодушно покинули свое таинственное убежище и забушевали над землей, словно для того, чтобы эта бурная ночь казалась еще более ужасной. |
| "At such a time, so dark, so dreary, for human sympathy my very spirit sighed; but instead thereof, "'My dearest friend, my counsellor, my comforter and guide--My joy in grief, my second bliss in joy,' came to my side. | В эту пору мрака и уныния мое сердце томилось по человеческому участию, но вместо того - Мой друг, моя мечта - советник лучший мой В скорбях и в радости - явилась предо мной. |
| She moved like one of those bright beings pictured in the sunny walks of fancy's Eden by the romantic and young, a queen of beauty unadorned save by her own transcendent loveliness. | Она приближалась, подобная одному из тех небесных созданий, которые являются юным романтикам в мечтах о сияющем рае, - царица красоты, не украшенная ничем, кроме своей непревзойденной прелести. |
| So soft was her step, it failed to make even a sound, and but for the magical thrill imparted by her genial touch, as other unobtrusive beauties, she would have glided away un-perceived--unsought. | Так тиха была ее поступь, что ни одним звуком не дала знать о себе, и если бы не волшебный трепет, сообщившийся мне при ее приближении, она проскользнула бы мимо незамеченной, невидимой, подобно другим скромным красавицам. |
| A strange sadness rested upon her features, like icy tears upon the robe of December, as she pointed to the contending elements without, and bade me contemplate the two beings presented." | Странная печаль была разлита в ее чертах, словно слезы, застывшие на одеянии Декабря, когда она указала мне на борьбу стихий под открытым небом и обратила мое внимание на тех двух, что присутствовали здесь". |
| This nightmare occupied some ten pages of manuscript and wound up with a sermon so destructive of all hope to non-Presbyterians that it took the first prize. | Этот кошмар занимал десять рукописных страниц и заканчивался такой суровой проповедью, предрекавшей неминуемую гибель всем, кто не принадлежит к пресвитерианской церкви, что за него присудили первую награду. |
| This composition was considered to be the very finest effort of the evening. | Это сочинение, по общему мнению, было лучшим из всех, какие читали на вечере. |
| The mayor of the village, in delivering the prize to the author of it, made a warm speech in which he said that it was by far the most "eloquent" thing he had ever listened to, and that Daniel Webster himself might well be proud of it. | Городской мэр, вручая автору награду, произнес прочувствованную речь, в которой сказал, что за всю жизнь не слышал ничего красноречивее и что сам Дэниель Уэбстер7 мог бы гордиться таким сочинением. |
| It may be remarked, in passing, that the number of compositions in which the word "beauteous" was over-fondled, and human experience referred to as "life's page," was up to the usual average. | Заметим мимоходом, что сочинений, в которых слово "прекрасный" повторялось без конца, а человеческий опыт назывался "страницей жизни", было не меньше, чем всегда. |
| Now the master, mellow almost to the verge of geniality, put his chair aside, turned his back to the audience, and began to draw a map of America on the blackboard, to exercise the geography class upon. | Наконец учитель, размякший от выпивки до полного благодушия, отодвинул кресло и, повернувшись спиной к зрителям, начал чертить на доске карту Америки для предстоящего экзамена по географии. |
| But he made a sad business of it with his unsteady hand, and a smothered titter rippled over the house. | Но рука у него дрожала, с делом он справлялся плохо, и по зале волной прокатился сдавленный смешок. |
| He knew what the matter was, and set himself to right it. | Учитель понял, что над ним смеются, и захотел поправиться. |
| He sponged out lines and remade them; but he only distorted them more than ever, and the tittering was more pronounced. | Он стер губкой чертеж и начертил его снова, но только напортил, и хихиканье усилилось. |
| He threw his entire attention upon his work, now, as if determined not to be put down by the mirth. | Учитель весь ушел в свою работу и, повидимому, решил не обращать никакого внимания на смех. |
| He felt that all eyes were fastened upon him; he imagined he was succeeding, and yet the tittering continued; it even manifestly increased. |