- Я даже на автомобиле рядом с шофером не боюсь. И, потом, я сегодня сам ездил на эскалаторе и дожидался папу в метро.
ПАРОВОЗ
И вот начальник станции повел Травку через рельсы куда-то в сторону от перрона. Идти было трудно. Один раз Травка больно ударился ногой о рельсы. Хотелось заплакать, но Травка не заплакал, а только потер ногу.
- Почему так много рельсов? - спросил он.
- А это потому, что тут много поездов собирается. Для каждого поезда свой путь. Видишь, сколько паровозов стоит?
- Вижу. А скоро наш паровоз?
- Да вот он.
Они подошли к громадному черному паровозу. В паровозе что-то громко шипело. Пахло раскаленным примусом. Травке сделалось немножко страшно. Он крепко схватил начальникову руку.
- Ну, ну, не бойся, малыш, - ласково сказал начальник, совсем как папа, и громко закричал:-Эй, Беляков!
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Травка только хотел сказать, что он ничуть и не боится, как в паровозном окошке показался человек, с виду совсем не похожий на Белякова. Травка думал, что Беляков должен быть белым, а на этом человеке была черная куртка, черная замасленная фуражка, в руках он держал грязную тряпку, и даже лицо у него было блестящее и черное, как у трубочиста.
- Что скажете, товарищ начальник? -закричал черный Беляков, стараясь перекричать свою машину.
- Вот пассажира тебе привел. Возьми его с собой. На Пролетарской ссадишь. Только смотри не потеряй, как родной папаша потерял. Скоро отправляетесь-то?
- Семафора ждем, товарищ начальник!
- Ага… Мм… мм… - помычал вместо ответа начальник и протянул Травке руку.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
- Ну, прощай, брат! -сказал начальник станции.- Да как тебя звать-го?
- Травка.
- Травка? Чудно что-то. Тебя, что же, октябрили?
- Не знаю… Нет… просто так. А тебя как?
- Меня Николай Иванычем зовут,- ответил начальник станции.
Он взял Травку, высоко поднял на руках и посадил на паровоз.
- Ну, прощай, брат Травка, не забывай. Кланяйся своему папаше.
Травка решил никогда не забывать Николая Иваныча и даже подумал: как жаль, что человеку нельзя иметь вместо папы и мамы двух пап! Вот было бы хорошо! Мама никогда ничего не позволяет и всего боится, а с папой страшно интересно и весело. Другим папой, вместо мамы, был бы Николай Иваныч, начальник станции. Жили бы они вместе: теперешний папа, Николай Иваныч и Травка. А мама ходила бы к ним в гости.
ТРАВКА НА ПАРОВОЗЕ
На площадке паровоза было темно и жарко. Прямо перед Травкой была громадная черная машина с ручками, колесами вроде автомобильных рулей, медными трубками и круглыми коробками вроде часов. Пол трясся. Медные краны и трубки шипели. Травка не знал даже, куда смотреть. Он стоял перед машиной и боялся шевельнуться.
Вдруг сзади него раздался громкий голос:
- Ну-ка, с дороги! Зашибу!
Травка и не заметил, что, кроме Белякова, на паровозе был еще один человек, наверное помощник Белякова.
Он подошел откуда-то сзади. В руках у него была большая черная лопата, похожая на совок. Он открыл круглую чугунную дверь машины, и Травку обдало таким светом и жаром, что он поневоле отскочил в самый угол и отвернулся лицом к стене.
Незнакомый человек стал быстро подхватывать на лопату черный и блестящий каменный уголь и бросать его в топку машины. От скрежета и лязга у Травки зазвенело в ушах. Наконец круглая дверь с грохотом закрылась, и Травка осторожно обернулся.
Незнакомый человек смотрел на стрелку машинных часов и тукал по ним пальцем. Беляков высунулся наполовину из паровозного окошка и совсем как будто забыл про Травку.
СЕМАФОР
Травка решился заговорить. Он тронул Белякова за ногу.
- Товарищ Беляков, - сказал он,- а скоро семафора придет? Вы сказали: семафору ждем.
- Так то не семафора, а семафор! Иди-ка сюда, смотри!
Беляков схватил Травку подмышки и показал путь перед паровозом.
Высоко на железной мачте была приделана белая доска, похожая на большое стрекозиное крыло.
- Это и есть семафор, - сказал Беляков.-Сейчас он опущен- значит, отправляться нельзя. Впереди идет поезд, мы можем его догнать. Ударим его в задний вагон - случится крушение.
- А вы бы лучше светофор устроили,- посоветовал Травка. - Как у нас на улицах. Зеленый свет - ехать можно. Красный - нельзя. Желтый - приготовиться.
Беляков заступился за железную дорогу:
- Светофоры и у нас есть. Это и в город-то взяли с железной дороги. Только днем бывает, что огня не видно. А значение их одно и то же: что светофор, что семафор.
- Смотри-ка, шевелится, поднимается! - закричал Травка и захлопал в ладоши.
И правда, заскрипела туго натянутая проволока, и доска семафора поднялась в воздухе, как пионерская рука.
- Ну, можно отправляться, - сказал Беляков.
Он потянул за веревку. Паровоз заревел так, что у Травки даже задрожали зубы. Беляков повернул какое-то колесо, потом потянул к себе рукоятку, и паровоз медленно тронулся со станции.
ПАПА ПОЛУЧАЕТ ОТВЕТ
В это самое время папа ходил быстрыми шагами мимо телеграфного окошка. Он очень волновался. По телеграфу должен был придти ответ со станции Пролетарская. Но ответа всё не было. Папа хотел уже посылать вторую телеграмму, но аппарат перед телеграфисткой вдруг застрекотал, и из него полезла узкая бумажная лента. Тут папа не выдержал. Он открыл дверь с надписью:
и бросился к аппарату. Он схватил ленту в руки, но на ней стояли только точки и черточки, черточки и точки. Телеграфистка удивленно посмотрела на папу и сказала не особенно вежливо:
- Гражданин, прочли? Ну, и выходите из служебного помещения.
- Но я не понимаю… по-вашему,- произнес папа.-Прочтите мне, пожалуйста.
- А если не понимаете, то стойте за окошком!- Это сказала папе телеграфистка.
Потом она посмотрела на ленту и быстро написала что-то на листке бумаги.
- Вот вам ответ, - сказала она и протянула за окошко сложенный листок.
Папа вышел из комнаты, стараясь ничего не задеть на ходу, и взял с полочки у окошка телеграфный бланк. На нем было написано:
«Обыскали весь поезд поисках случайных мальчиков точка таковых не обнаружено точка нахождении вышлем точка».
АВТОМАТИЧЕСКИЙ ТЕЛЕФОН
Ответ был написан непонятно. Но папа все-таки понял, что Травки в поезде нет.
«Не вернулся ли он домой, этакий шустрый мальчишка? - подумал папа. - Нужно позвонить по телефону».
Он просунул голову в телеграфное окошко и попросил тихим и жалобным голосом позволения поговорить по телефону. Телеграфистка была не совсем добрая, но она видела, что папа очень расстроен, и позволила.
Папа снова вошел в комнату, взял телефонную трубку и приложил ее к уху.
В телефонной трубке раздался гудок.
На телефонном аппарате была приделана круглая дощечка-диск с отверстиями.
В каждом отверстии виднелась цифра, а на самом диске стояли выпуклые буквы. Папа вставил палец в отверстие возле буквы Д и повернул диск. Только он вынул палец, диск сам повернулся обратно и стал по-старому. Тогда папа вставил палец в отверстие с цифрой-4, повернул, отпустил, и диск снова встал на свое место. Так папа проделал с цифрами 1, 8, 6, 8, пока не набрал номер телефона своей квартиры-Д4-18-68.
Провода всех московских телефонов подходят к автоматической телефонной станции. Здесь, на автоматической станции, люди только наблюдают за работой аппаратов. А соединение проводов происходит автоматически, само собой.
Папа повернул диск шесть раз, так, чтобы получилось Д4-18-68. В проводе телефона, по которому говорил папа, появился электрический ток и присоединил к этому проводу как раз провод папиной квартиры. Если бы диск повернули по-иному, присоединился бы другой провод.
Папа услышал в трубку гудки, будто громадный шмель пожужжал, пожужжал и перестал, потом снова принялся жужжать и опять перестал. А в папиной квартире в это время раздавались звонки.
РАЗГОВОР
Мама взяла трубку, и между ней и папой начался разговор:
- Я слушаю.
- Скажи, пожалуйста, Травка пообедал?
Мама не узнала папиного голоса. Она подумала, что говорит ее брат (Травкин дядя), и ответила:
- Травки нет дома. Он уехал вместе с папой на дачу кататься на лыжах.
Папин голос:
- Да нет, он захотел вернуться. Это говорю я -папа!
- Он не возвращался… Как же ты отпустил его одного ? - прошептала мама очень испуганно и выронила трубку из рук.
Папа хотел рассказать всю правду, объяснить, что Травка потерялся нечаянно, но мама, не откликалась.
Тогда папа быстро положил трубку и бегом бросился из комнаты. Телеграфистка посмотрела ему вслед, встала и заперла на крючок дверь с надписью:
ГРУЗОВИК
На дворе вокзала стоял большущий грузовой автомобиль. Грузчики уложили на платформу грузовика пятьдесят тяжелых мешков с мукой. Погрузка кончилась. Рабочие закрывали железными болтами откидной борт платформы.
Папа подбежал к рабочим. Он очень волновался. От волнения он с трудом выговаривал слова:
- Братцы! Товарищи! Вы не в Петровский ли парк?
- Ну да, в Петровский, -ответил один рабочий.-Муку везем на хлебозавод.
- Может быть, меня подвезете? - попросил папа. - На трамвае очень долго, от метро квартира далеко, такси, как на грех, возле вокзала нет. А у меня несчастье, видите ли…
Наверное, и правда было видно, что у папы случилось несчастье.
Старший рабочий сказал:
- Ну, садись, что ли, довезем.
Папа залез на мешки.
Шофер сошел со своего места, завел ручкой мотор, потом сел за руль. Рядом с сидением шофера была длинная железная палка с круглой черной головкой. Шофер нажал ногой педаль, передвинул эту палку, и машина с грохотом понеслась по улицам Москвы.
Через двадцать минут папа уже звонил у дверей своей квартиры. Никто не откликался. Тогда папа своим ключом открыл дверь и вошел в комнату. Мамы нигде не было.