- А-пчхи!
Травка засмеялся и сказал:
- Солнечка, как тебя солнышко-то чихать заставляет!
А потом засмеялся еще громче:
- Как у меня вышло-то смешно - Солнечка! Ну, я тебя так и буду звать - Солнечка. А меня зовут Травка.
- Неправда,-сказала девочка,-таких имен не бывает.
- Нет, бывает. Меня зовут Травкой потому, что я люблю солнышко. И тебя тоже буду любить: ведь ты Солнечка.
Девочка хотела рассердиться, а потом тоже засмеялась.
- Травка!
- Солнечка!
ТРАВКА В ГОСТЯХ
Дети взялись за руки и пошли на станцию. Куклу в санях вез Травка. Дети всю дорогу болтали. Было похоже, что чирикают воробьи.
- А ты на каком поезде приехал?
- Я не на поезде приехал, а на паровозе.
Вот страшно было! Но я ничего не боялся. У меня есть знакомый машинист Беляков, а потом еще начальник станции знакомый!
Травка всё это рассказывал очень важно. Только вдруг Солнечка перебила его:
- У меня у самой папа - начальник станции. Я всегда здесь живу и знаю все поезда.
Они пришли на станцию. Вышел Солнечкин папа.
Дети рассказали ему, как они встретились и все Травкины приключения. Солнечкин папа посмотрел на Травку и сказал:
- Так ты, значит, и есть тот мальчик, который потерялся? Я получил телеграмму. Родители о тебе, небось, беспокоятся.
- Нет, это не я потерялся, - ответил Травка, немного обидевшись. - Это папа потерялся. А я -вот он.
Солнечка постаралась всё объяснить. Ну да, папа потерялся у него, а он - у папы.
Начальник станции Пролетарская раздумывал вслух:
- Как же мне с тобой быть? Поезд в Москву пойдет только в семь часов вечера. Ну, да ладно, в девятом часу будешь дома. А пока придется тебе подождать у нас.
Он отвел Травку к себе домой. Жили они рядом со станцией.
Солнечкина мама накормила Травку обедом. А после обеда дети играли в палочку-выручалочку и в метрополитен. Они накрыли четыре стула большими платками и лазили в темноте, как вагоны под землей.
ПАПА И МАМА
Папа и мама Травки не знали, что он жив, здоров и даже весел. Мама сидела дома бледная и с заплаканными глазами. Она ничего не говорила.
Папа звонил по телефону в милицию.
В милиции ответили, что нужно было заявить о пропаже мальчика еще на вокзале, но что они поищут. Папа звонил по телефону ко всем знакомым. И все знакомые знали, что пропал Травка. И все знакомые беспокоились вместе с папой и мамой.
Тетя Машенька, руководительница детского сада, несколько раз приходила и спрашивала о Травке.
Травки всё не было.
Наконец папа сказал:
- Я пойду в редакцию газеты. Нужно дать объявление. Газету все читают.
Может быть, кто-нибудь видел нашего сыночка и скажет нам.
Мама ответила печальным голосом:
- Хорошо, иди. Я посижу здесь, у телефона.
РЕДАКТОР
Был уже вечер. Но папа знал, что газета печатается ночью. Ранним утром ее отправляют по железным дорогам во все города и с утра продают на улицах Москвы.
Папа был знаком с редактором. Он рассказал редактору про свое горе. Но тот покачал головой и сказал со вздохом:
- Не могу напечатать про Травку. Никак не могу. Места нет. Бы же знаете, что сегодня выходной день, все отдыхают, и в типографии работает только сорок человек. Мы выпускаем завтра совсем маленькую газету.
- Ну, как-нибудь, Михаил Абрамович, вы же понимаете, такое несчастье…- проговорил папа, и глаза у него заблестели, как у маленького.
В это самое время в комнату вошел сотрудник газеты. В руках у него был большой газетный лист, напечатанный только с одной стороны. Он положил лист на. стол. Редактор взял красный карандаш, начал чертить по листу и говорить сотруднику:
- Это выделить (и провел длинную красную черту), это набрать крупным шрифтом (он подчеркнул какое-то слово два раза), а вот это выбросить совсем (он зачеркнул несколько строчек большим красным крестом и приделал к кресту длинный вьющийся хвостик).
Потом он поднял голову и сказал папе:
- Ну, ваше счастье! Освободилось местечко. Давайте сюда вашу заметку.
Папа присел к столу и быстро написал, что пропал мальчик, по имени Травка, и если кто-нибудь увидит этого мальчика, обязательно пусть позвонит по телефону к папе на службу или домой. Редактор посмотрел на папино писание, что-то подчеркнул, что-то перечеркнул, что-то исправил и сказал:
- Идите в типографию и скажите, что я прошу немедленно набрать и включить в завтрашний номер.
ГАЗЕТУ НАБИРАЮТ
В типографии было темновато, пахло краской и душным дымом. В первой комнате стояли машины. Каждая из них была величиной в
два стола, поставленных друг на друга, Машины эти называются линотипами. Перед каждой машиной сидело по одному наборщику- линотиписту.
Папа подошел к линотиписту и протянул ему листок. Линотипист положил листок перед собой и стал нажимать клавиши своей машины. Машина застрекотала, словно в ней сидело множество кузнечиков.
Вдруг в машине раздался негромкий звонок. Линотипист повернул ручку, и прямо на стол выпала тяжелая блестящая полоска серебряного цвета.
На одном краешке этой полоски уместились первые слова папиного объявления.
Папа хотел взять полоску в руки, но чуть не закричал: она была горячая, как кипящий самовар.
На машине, которая называется линотип, делаются буквы и строчки из горячего, расплавленного свинца, И, когда строчка готова, нужно обязательно подождать, пока она остынет. А то можно и вправду обжечься.
Десять строчек папиного объявления были готовы в пять минут. Папа надел на руку перчатку, взял строчки и понес их тому самому сотруднику, который приносил к редактору газетный лист.
ВЕРСТКА
Перед сотрудником на большом железном столе было уже уложено много серебряных строчек буквами кверху. Из всех этих строчек получилась большая серебряная доска величиною с целую газету. Папа увидел на этой доске, сложенной из строчек, название газеты, потом какой-то рисунок и много-много маленьких букв. Прочесть их было трудно. Буквы были такие, какие можно увидеть, если посмотреть на газету в зеркало. Сотрудник взял папины строчки и вставил их в свободное место собранной газетной доски.
Вся собранная из строчек, газетная доска лежала в прочной железной раме. Сотрудник покрепче подвернул винты на углах рамы, чтобы строчки не могли рассыпаться, и сказал громким голосом:
- Вёрстка готова. Берите набор в машину. (Сотрудник был здесь самый главный.)
Подошли два рабочих, с трудом подняли раму с газетным набором и понесли ее к печатной машине.
ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ НОЧИ
Было уже около двенадцати часов ночи. Папа подумал: «А вдруг Травка уже дома, а я тут задерживаю занятых людей?»
Он пошел в контору и оттуда позвонил по телефону домой. Мама спросила испуганным, тихим голосом:
- Кто говорит?
Мама боялась, что Травка попал под трамвай или под поезд. Она вздрагивала от каждого телефонного звонка. Ей казалось, что по телефону она узнает про Травку что-нибудь ужасное.
Папа понял по маминому голосу, что Травки дома нет. Папа постарался говорить как можно веселее, чтобы успокоить ее.
- Это говорю я - папа. Я из типографии. Я сам слежу, как печатается объявление. Завтра мы наверняка всё узнаем.
Было двенадцать часов ночи, а Травки не было дома, и неизвестно, где он был.
ГАЗЕТА ПЕЧАТАЕТСЯ
Раму с газетным набором вложили в машину. В машине был громадный валик, намазанный черной краской. Валик прокатился по газетному набору, и все буквы из серебряных стали черными. Потом машина прижала к набору большой лист бумаги, и все буквы, рисунки, цифры и черточки отпечатались на листе черной краской.
Так получилась газетная страница. Папа подошел к машине и увидел в самом углу страницы свое объявление. Там было напечатано крупными буквами:
и дальше было сказано, как зовут этого мальчика и по какому телефону нужно позвонить, если кто-нибудь его увидит.
Папа попросил позволения взять один листок газеты. Ему позволили. Листок еще мазался черной краской. Папа аккуратно сложил его и спрятал в карман - показать маме. Потом папа поехал домой, в Петровский парк.
А ТРАВКА УЖЕ ДАВНО ВЫЕХАЛ ДОМОЙ
В половине седьмого за Травкой пришли со станции Пролетарская. Ему не хотелось уезжать. Уж очень весело было играть с Солнечкой! Но ведь в Москве ждали и беспокоились папа и мама.
Травка попрощался со всеми за руку и сказал на прощанье своей новой подруге:
- Солнечка, ты приезжай к нам в детский сад. У нас есть лыжи и санки, мы с тобой покатаемся с горы. Я покажу тебе трехтрубный крейсер и нашу общую железную дорогу.
Солнечкина мама смотрела на Травку и улыбалась.
Потом Травка оделся и пошел на станцию. Солнечка хотела его проводить, а мама не пустила - поздно.
ПОЕЗД ПОДХОДИТ
Было уже темно. Травка стоял с Солнечкиным папой на платформе. Вдали загромыхал поезд. Впереди у него было три фонаря. Они светили в темноте, как маленькие яркие окошки.
Пассажиры засуетились и забегали. Колхозник в желтом полушубке, с двумя тяжелыми корзинами в руках, побежал навстречу поезду. Какой-то гражданин выбежал из станции; в одной руке у него был громадный узел, а в другой - ребеночек лет четырех. Он положил узел на платформу, поставил ребеночка рядом и бросился обратно в здание станции. Вдруг он опять выскочил; в одной руке он держал узел, еще больше прежнего, а подмышкой у него был ребеночек двух лет. Гражданин поставил этого ребеночка рядом с первым, положил узел и опять убежал. Потом он снова вышел; в руках у него было два узла и корзинка. Сзади него шла женщина, у которой на руках был грудной ребенок и много маленьких свертков.
«Это, наверное, мама всех этих детей», подумал Травка.
Поезд подходил со страшным грохотом и шумом.