ов, груды земледельческих орудий и всякого железного товара. Женщины сторожили свои вещи, разложенные по обеим сторонам улицы, дети смотрели на все изумленными глазами или играли, или плакали.
За городом были раскинуты палатки некоторыми запасливыми эмигрантами, которые привезли с собой и их, и все приспособления для жизни на бивуаках. Всюду горели костры, и кипела жизнь, как в цыганском таборе.
— Во всяком случае, — сказал Александр, — теперь у нас есть ночлег. Жаль, что я сразу не подумал об этом и не вспомнил о двух палатках, которые везу с собой из Капштадта. Никто не мешает нам последовать примеру всех этих людей.
— Браво! — воскликнул майор. — Это, конечно, гораздо приятнее, чем возвращаться опять на корабль и отдавать себя на съедение тараканам в каютах.
— Разумеется, — согласился Суинтон. — Возьмем с собой только матрасы и еще кое-какие необходимые вещи.
— Пусть мой повар все это сделает, — сказал майор, — он человек привычный. В Индии нам часто приходилось жить в палатках. Но что это? Я, кажется, вижу кое-кого знакомого? Максуэлль, если я не ошибаюсь?
— Совершенно верно, дорогой Хендерсон, — возразил офицер, к которому обратился майор. — Как вы сюда попали? Конечно, вы не принадлежите к числу здешних обитателей?
— Ни в каком случае, — возразил Хендерсон, смеясь. — Я собираюсь пострелять гиппопотамов вместе с моими друзьями. Позвольте вас познакомить с м-ром Уильмотом и м-ром Суинтоном. Но вы как будто при исполнении обязанностей? Вы в форте?
— Да, я приехал из Сомерсета около месяца назад. Не могу ли я быть вам полезен?
— Это будет зависеть от обстоятельств. Мы намереваемся теперь раскинуть здесь палатки, чтобы переночевать.
— Прекрасно. Ночлега в форте я не могу вам предложить за неимением места, но советую раскинуть ваши палатки возле форта; там ваш багаж будет в большей сохранности, и я буду в состоянии уделить вам больше внимания.
— Прекрасная мысль, — возразил Хендерсон, — мы с удовольствием принимаем ваше предложение.
— Так позаботьтесь скорее о вашем багаже, переправьте его на берег, а мои люди примут и уберут его. Об обеде не беспокойтесь, у меня найдется, чем вас покормить.
— Друг в нужде — друг вдвойне, дорогой товарищ. Мы принимаем ваше приглашение так же просто, как вы его сделали. Итак, до свидания, не больше как через час мы увидимся.
— Это счастливая встреча, — заметил Хендерсон, когда они отошли от Максуэлля. — Максуэлль прекрасный товарищ и охотно поможет нам осмотреться здесь, так как хорошо знаком и с местностью, и с народом. Да и багаж наш будет в полной сохранности.
— Да, это хорошо, — сказал Суинтон.
— Где вы познакомились с капитаном Максуэллем?
— В Индии. Мы вместе охотились на тигров. Командир корабля распорядился о скорейшей выгрузке багажа наших путешественников, так что часа через два все было на берегу, включая павиана Бигума.
Солдаты, присланные капитаном, приняли вещи, отвезли их в форты и раскинули палатки, пока Александр и его друзья обедали и отдыхали после обеда. Ночь они провели вполне спокойно и удобно и проснулись только к завтраку. Максуэлль принял участие в хлопотах по покупке повозок и волов. Прежде всего они отправились к колонисту, к которому у Александра было письмо от губернатора.
С его помощью к ночи было куплено четыре прекрасных повозки, крытые парусиной, и четыре упряжки волов. Все это в полной готовности должно было быть доставлено через четыре дня, а пока нужно было позаботиться также и о лошадях. С последними было немало хлопот, так как майор Хендерсон, большой знаток лошадей, браковал почти всех. Остальное время до прибытия повозок было употреблено на закупку разных предметов, не приобретенных в Капштадте.
Когда прибыли повозки и волы, колонист принялся за наем готтентотов для участия в экспедиции. Нужны были погонщики, охотники и вообще люди, годные на всякую работу. Некоторых он знал лично за прекрасных работников и хороших людей, но большую часть пришлось взять, полагаясь на рекомендацию других или на их внешний вид.
Прошло не менее трех недель, пока, наконец, все было готово. Когда караван был готов к выступлению, он был в таком виде: трое известных нам путешественников были во главе; затем — слуга м-ра Хендерсона; восемь погонщиков при волах; двенадцать охотников из готтентотов и других племен; двое готтентотов при лошадях и двое при капском стаде овец, которое следовало за караваном для пополнения запасов провизии вместе с дичью, которая будет добываться на охоте. Кроме того, были две готтентотки для стирки белья и помощи повару. Таким образом, всего в караване было двадцать человек.
Из животных было — пятьдесят шесть прекрасных волов для упряжки, двенадцать лошадей, тринадцать собак разных пород, павиан Бигум майора Хендерсона и стадо овец. Фургоны были снабжены следующим образом: первый — фургон м-ра Уильмота — имел с обеих сторон ящики, наполненные разными припасами, как то: чаем, кофе, сахаром, бисквитами, ветчиной, сырами, мылом и восковыми свечами. Здесь же помещались бутылки с вином и спиртом, большие свитки табаку для готтентотов и одежда Александра. Между ящиками, на дне, лежал его матрац. Сверху фургон был покрыт парусиной с раскрывающимися занавесками спереди и сзади.
Второй фургон назывался фургоном м-ра Суинтона. При нем были такие же ящики и с такими же припасами, но, кроме того, был еще громадный ящик со всевозможными приспособлениями для сбора насекомых, стопы две бумаги для сушения растений; здесь же лежали разные лекарства и хирургические принадлежности, так как м-р Суинтон был несколько знаком с медициной. В другом ящике такой же величины находились стеклянные бусы для подарков дикарям, несколько сотен пуль, ножи и всякая кухонная и столовая посуда. Покрышка и матрац были такие же, как и в первом фургоне.
Третий фургон — оружейный, или фургон майора Хендерсона — был снаряжен совершенно иначе, чем два первые. Все его дно было занято выдвижными ящиками, поверх которых расстилался матрац майора. В ящиках стояли бутылки с порохом, и лежало большое количество мелких пуль. Здесь же были сложены все столярные и плотничьи инструменты — лопаты, заступы, топоры и т. п.
Верх этого фургона был сделан из толстых обручей, на которые была натянута непромокаемая просмоленная парусина; тут были привешены все ружья, кроме двух, оставленных при себе Александром и Суинтоном. Спереди и сзади фургона были устроены деревянные крышки, поднимающиеся и опускающиеся на петлях, так что, в случае надобности, он мог служить крепостью. Кроме того, он мог запираться, что тоже было не бесполезно, так как в нем же хранился главный запас спирта, к которому готтентоты очень неравнодушны. Ночью Бигум помещался в этом же фургоне.
Четвертый фургон назывался запасным и был нагружен всевозможными вещами, в которых не могло быть необходимости в настоящее время. Здесь лежали мешки с мукой и рисом, запасы пороху и свинца, веревки, железные брусья, гвозди всех величин, свертки проволоки, а также и две палатки, три стула и маленький стол. Подобно фургону майора, он был покрыт непромокаемой парусиной.
Так был снаряжен караван великой охотничьей экспедиции, как прозвали ее местные жители. Приготовления и снаряжение возбудили такое любопытство у всех обитателей города, что они толпами окружали место снаряжения.
Когда все было готово, колонист-распорядитель собрал всех нанятых людей и произнес им речь об их обязанностях, увещевая вести себя хорошо и добросовестно и угрожая, в противном случае, строгим наказанием. Чтобы избежать слишком большого скопления любопытных, выехать было решено до рассвета.
В два часа утра готтентоты были подняты, волы запряжены, и караван покинул город при освещении блестящих южных звезд.
ГЛАВА IX
Планы путешественников. Храбрость Толстого Адама. Милиус. Что было в его доме. Речь готтентотам. Бушменский мальчик, принц Омра.
Наши путешественники выработали совершенно определенный план пути. Они решили для выполнения главной цели своего путешествия пройти через страну кафров к берегам реки Ундата, вблизи которой, судя по сообщениям, должны были находиться потомки пропавших пассажиров «Гроссвенора». По выполнении миссии Александра, караван должен будет пересечь цепь гор и вернуться через земли бушменов и кораннов. Они не хотели возвращаться через страну кафров, потому что в ней совершенно не было дичи. Кафры оставили только львов и пантер в лесах и гиппопотамов в реках. Все трое были довольны планом, так как Александр и Хендерсон надеялись вдоволь поохотиться, а Суинтон рассчитывал пополнить свои коллекции. Опасности при проезде через страну кафров тоже, по-видимому, не представлялось, так как миссионеры устроили уже там два пункта в Буттеруорсе и Хуми, куда Александру были даны поручения. Караван вышел из города 7 мая 1829 года. Погода уже в продолжение нескольких недель стояла прекрасная, пастбища после долгих дождей были роскошные, путешественники не торопились и наслаждались полным покоем. Александр, Суинтон и Хендерсон ехали верхом впереди каравана.
— Я не знаю, как вы, но я чувствую себя как узник, вырвавшийся на свободу. После шума, суеты и тесноты города эти простор и тишина кажутся раем.
— Я чувствую то же самое и наслаждаюсь всей душой, — сказал Александр.
— Говорят, что человек создан для жизни в обществе; это, пожалуй, и правда, но все-таки так приятно иногда быть наедине с природой.
— Да, быть в таком одиночестве, как мы теперь, — смеясь сказал Суинтон, — очень недурно. В компании тридцати человек, прекрасно вооруженных, интересно быть и среди пустыни. Но я не думаю, чтобы каждый из нас чувствовал себя очень хорошо, если бы находился среди этой африканской пустыни в полном одиночестве. Немало удовлетворяет также сознание, что позади идут четыре фургона, снабженные всякой провизией.
— Все это совершенно верно, — сказал Хендерсон, — но все-таки после города здесь чувствуешь себя совершенно свободным и вдали от общества.