– Я отведу тебя в последний путь, откуда нет возврата, – со злорадным предвкушением сказал он, выделив интонацией слова о последнем пути.
Судя по отразившемуся на лицах дикарей смертельному испугу, от этого обещания у них кровь в жилах застыла, напугав несчастных сильнее, чем вода, огонь и каменная бездна. А вот сердечко Веры забилось в предчувствии, что она, наконец-то, заинтересовала дикарей достаточно сильно, чтобы ей показали что-то действительно стоящее, избрали для нее не самый примитивный метод казни. Захотелось поторопить жреца и подтолкнуть его в направлении этого «последнего пути». В самом деле, уже вечер скоро, а она не обедала, не ужинала и по мужу соскучиться успела: Квазик хоть и рядом, однако невидимый, неслышимый и неощущаемый муж – это вариант, прямо скажем, на большого любителя. Лично Вера предпочитала чувствовать и тяжесть тела, и силу гладких мускулов, и бугристость шрамов-заклинаний под рукой, видеть горящие черные глаза. Да и послушать супруга иногда занятно.
Обещанный последний путь привел в горы. Ряды сопровождающих разведчицу дикарей сильно поредели: из прежних двух сотен осталось не больше десятка мужчин во главе с толстым жрецом. Все поголовно тряслись от страха и покрывались холодным потом, даже жреца колотило крупной дрожью. Все долго пробирались под развесистыми ветками низких колючих кустов, петляли по горным серпантинам. Спустились в мрачное, темное ущелье, дно которого затеняли нависшие со всех сторон известняковые наросты на скалах и каменные уступы.
Вера шла и ухмылялась, пока не увидела под одним широким каменным «козырьком» железную дверцу с красочным, фосфоресцирующим в тени символом… Поспешно всколыхнулась лингва, напомнив аналог из родного мира, и Вера вбила каблуки в тонкий слой горной почвы, отказываясь двигаться дальше. Шпионский долг шпионским долгом, но некоторые моменты стоило бы обсудить отдельно! Вопрос даже не в ней, а в молодых высших за ее плечом, в Тине и Боре, что еще не женаты и вполне могут задуматься в будущем о полноценной семье и детях, и в Квазике, который точно намерен род продлять.
– Двигай! – рявкнул жрец и больно ткнул ее между лопаток.
«Пустота» за спиной Веры зло колыхнулась, и мимолетная боль тут же ушла, а разведчица поспешила высказаться:
– Хотелось бы напомнить всем присутствующим, что этот милый значок обозначает зону повышенной радиации, а радиация, как всем известно, обладает отличным стерилизующим действием. Если кто заинтересован в потомстве, то за дверцу заходить не стоит.
– Тебе уже поздно беспокоиться о потомстве, – зашипел жрец и потащил ее к входу в скалу.
Вера упиралась всеми силами и быстро тараторила:
– Слой свинца толщиной в два сантиметра ослабляет действие гамма-излучения всего в два раза!
Удивительно, как освежает школьные знания по ОБЖ знак радиационной опасности! Особенно, когда на тебе нет освинцованного костюмчика, а вот муж есть и желание завести детей также присутствует.
– Бесполезно бормотать свои гнусные непонятные заклинания, демоница, – злобно оскалился жрец.
– У нас разные представления о полезном, – возразила Вера. – Кому надо – тот меня услышал!
И чуть не ткнулась носом в железную дверь от очередного толчка.
– Оцени мою последнюю милость, – сказал жрец, доставая из-под полы халата бутыль и большую чарку. Удобно иметь живот таких внушительных размеров – можно целый самогонный аппарат спрятать! – Я дам тебе умиротворение перед вступлением на последний путь, хоть ты и не воин моего племени.
Ага, запишем в память для отчета перед высшим командованием: сюда время от времени отправляют мужчин. Зачем? По пять жён на всех не хватает, а меньшее количество женщин в доме держать неприлично?
– Пей!
Под нос Веры сунули чарку с запахом очень крепкого алкоголя. Наставленные ей прямо в глаза копья варианта не пить не оставляли, да и не то, чтобы она была сильно против, – смелость, конечно, нужно воспитывать в себе с детства, но если вдруг она не очень воспиталась, то альтернативные методы отвергать не стоит. Не судьба ей увидеть кронтов в трезвом состоянии, не судьба.
Рьяно ухватив предложенную пол-литровую рюмашку, Вера собралась залихватски проглотить ее содержимое. В последний момент янтарная жидкость в чарке подернулась рябью, колыхнулась и стала чистой и прозрачной, аки слеза младенца, полностью утратив спиртной запах. Вода?! Она что – мало в озере ее нахлебалась?! Какой у нее муж вредный, и память у него слишком хорошая! Боится, что опять жалобы от высших в Элеор пойдут?
– Квазик, ты перепутал мифы! – тихо прорычала Вера, лишенная заслуженного успокоительного. И ведь нарушением договора с пунктом о благоприятных условиях его теперь не припугнешь: неведомо, есть ли в брачном договоре такой пункт. Эх, лучше бы ильмирой осталась! – Никуда не годное из тебя божество получилось! Богу положено воду превращать в вино, а не наоборот!
«Пустота» нравоучительно промолчала. Вера, сморщившись, выпила пол-литра пресной воды и разочарованно вернула чарку жрецу, не заподозрившему подлой подмены в обряде.
На железной двери не было замка и запоров, она представляла собой монолитную плиту. Как же ее открывать будут? Скажут заветное слово?
Жрец приложил к значку радиационной опасности свою ладонь. Знак мигнул и сменил окрас с желтого на зеленый. Жрец прижался к нему широко распахнутыми глазами, и зеленые лучи посветили в его заплывшие глазенки. Это что – сканирование сетчатки?! А Вера сомневалась, что тут отыщутся высокие технологии!
Дверь зажужжала и… растворилась в воздухе. Ошеломленную разведчицу ткнули в спину, и она влетела в темный коридор. За ней тут же возникла новая дверь, перекрыв выход на волю. М-да, она явно нашла то, что искала. Теперь главный вопрос:
– Квазик, ты успел проскочить?!
– Я не божество, но для выполнения простейших задач вполне пригоден, – прошуршало рядом недовольным тоном.
– А радиация вам всем не повредит? – заволновалась Вера.
– Для решения задач продления рода мы все еще тоже сгодимся, не переживай, – глубоким, бархатным голосом с еле уловимой усмешкой ответил муж. – Иди вперед и не забывай – ты одна!
– Я ничего не вижу!
– Тогда стой, за тобой уже идут. И молчи!
«Вот и очевидные минусы поспешного брака без контракта, предварительных договоренностей и заранее забронированных билетов к морю: стоишь в подземелье, в холщовом рубище, в ожидании полчищ агрессивной нежити. Скажем прямо – я несколько иначе представляла себе медовый месяц!»
От размышлений Веру отвлекли шуршащие шаги.
Глава 28. Глупая человечка с хорошей памятью
Узреть кронтов взглядом, не затуманенным алкогольными парами, Вере все-таки удалось: шелестящий, крадущийся звук издавали именно они. Два коричневых круглоголовых таракана скользили по каменному полу на всех шести лапах, а их длинные четырехметровые тела легко огибали изломы горного коридора. На головах кадавров крепились яркие фонари, освещавшие путь. Первая тварь обошла Веру с тыла и ткнула под колени, а вторая предупреждающе оскалилась и выбросила липкую, противную паутину, облепившую Веру с ног до головы, после чего потянула за конец крепкой нити, собираясь волочить за собой девушку, как куль с картошкой.
Твари поползли вперед, а Вера шагала следом, мелко семеня ногами и каким-то чудом (а вернее всего – благодаря заботам мужа) удерживаясь от падения. И зачем кронты так грубо с ней обращаются? Она бы и сама охотно пошла следом, ее намерения в том и состоят. Интересно, понимают ли кронты универсальный язык и еще интереснее – стоит ли это проверять? Вспомнив реакцию дикарей на ее проверку, Вера решила воздержаться от скоропалительных решений и придержать пока язык за зубами: шпиону не к лицу болтливость.
Перешагнув вслед за кронтом через порог длинной комнаты, Вера на миг подумала, что у мужа сдали нервы и он перенес ее в безопасный Элеор, – такой знакомой показалась бестолковщина в расстановке фантастических приборов и голографических мониторов. Присмотревший внимательней, Вера сообразила, что приборы сплошь незнакомые (в Элеоре ей такие точно не встречались), и лингва пояснений тоже не даёт. Зато тут, как в музее, были подписи над всеми экспонатами: перегонный куб (большой закрытый чан с ворохом подведенных к нему трубок), трансмутационная камера: кронты (загороженное металлическими щитами отдельное помещение), возгонка стимуляторов роста (куча колбочек в держателях высоченного штатива с булькающим и воняющим содержимым) и далее в том же духе – приспособления неясного назначения. Хотелось надеяться, что демонам и высшим, в отличие от нее самой, все ясно и скоро можно будет трансгрессировать до дому, до хаты.
Кронты сняли с нее липкие путы и застыли рядом каменными изваяниями, явно ожидая своего командира. Ну, где тут главный злодей? Или хотя бы столовая – сколько можно голодом мориться? С первого дня знакомства с Квазиком регулярно возникают проблемы с режимом питания, так и до язвы недалеко!
– Женщина? Молодая, здоровая и половозрелая? Это что за нарушение предписаний? – проскрипел, как наждачкой по стеклу, новый голос. – Из какого округа ее прислали? Триста семнадцатого? Надо менять там жреца, этот совсем ополоумел. И прямо нарушил приказ пока никого вообще к нам не приводить!!!
Над Верой возвышалось существо, описание которого отсутствовало в лингве. Видимо, это был кадавр, но удивительно неглупый кадавр: прямоходящий, связно разговаривающий на универсальном языке и манипулирующий рычагами на панели громоздкого прибора, из-за которого он и появился. Кадавр был похож на кронта, но лап у него было не три, а четыре пары, причем лапы были разные: шесть верхних были тонкими и имели по пять гибких пальцев на кистях (этими конечностями он и двигал рычаги), а две нижние были массивными, по форме похожими на ноги. Голова же была раз в пять больше, чем у любого кронта, – складывалось впечатление, что ее надули изнутри. Самое нелепое – этот мега-таракан был одет в белый лабораторный халат и тапочки на резиновой подошве!