Широкий щедрый размах Вериной руки…
– Клак! – щелкнули зубы Квазика по его опустевшей вилке.
– Ой, – тихо пискнула Вера, смотря на вдруг опустевшую тарелку мужа, который только-только сотворил себе дополнительную порцию омлета. На эту тарелку ме-е-едленно опустилась вилка, сильно погнутая зубами Квазика. – Я не хотела!
– Я так и понял, – прошипел рогатый хозяин дома и махнул рукой, убирая со стола всю посуду.
Аппетит, похоже, она ему испортила. Жаль, что приходится начинать важный разговор в таком не душевном настроении, но откладывать его тоже не стоит. Вере необходимо до конца разобраться в ситуации, в которую она попала. Сперва стоит уточнить условия пресловутого брачного договора.
– Мы с тобой связаны нерасторжимым договором на продление рода, так? – спросила Вера.
– Так, – утомленно согласился Квазик, – тебе сто раз надо это повторить?
– Не надо. Скажи, после того, как я выполню договор и… э-эм… продлю твой род – мне оставят жизнь?
– Конечно! Но если ты выскажешь желание упокоиться с миром, то я охотно его исполню, – злобно оскалился Квазик.
– Не дождешься, – буркнула Вера. Вот ведь… Квазик! Подумаешь, немного подпортила ему жизнь: заклинания древние стерла, кровать поломала, друзей распугала, зубы о вилку чуток притупила – это такие мелочи! – Я хочу узнать насчет вознаграждения…
– Я уже много раз говорил, что оно любое! Что вообразить сможешь – то все твое!
– Не исчезай! – завопила Вера, вцепляясь в рукав поднявшегося договорного мужа. – Мое вознаграждение – видеть родных! Это возможно?
Вера затаила дыхание. Квазик пожал плечами:
– Да смотри на кого хочешь, – равнодушно сказал он, сотворил маленький темно-синий шар и вручил Вере: – На.
Покрутив таинственно мерцающий шарик на правой ладони, Вера дернула супруга за рукав, который предусмотрительно не выпускала из левой руки:
– Как им пользоваться?
Квазик тяжко вздохнул и сел рядом с Верой, начав объяснять. Было видно, что ему не терпится сбежать по собственным делам и совершенно неинтересно разжевывать землянке очевидные для всей Вселенной вещи, но надо отдать ему должное: объяснял он все подробно и понятно. Маленький шарик легко раздувался до огромных размеров, надо было лишь поднести к нему ладони и развести их в стороны. Сжимался он, когда ладони сближались. Чтобы найти нужный мир, надо было просто произнести четко его название, а потом сильно захотеть увидеть те объекты, что в этом мире находятся.
– Неужели так кого угодно в любом мире увидеть можно? – поразилась Вера.
– Если разумное существо не защищает себя от чужого взгляда – да, можно. Но у всех действительно разумных существ как минимум реальные жилые помещения закрыты для просмотров.
– Реальные? А еще есть нереальные?
– Еще есть виртуальные, – нетерпеливо ответил Квазик. – Ты что-то посмотреть хочешь или уже нет?
Вера пожелала увидеть свою дочь на Земле. И перед ней словно открылось окно на уютный дворик с детскими качелями, горками и песочницей. В песочнице сидел Ванечка, а рядом на скамейке сидели Люда с Игорем. Люда вытирала слезы, а Игорь обнимал ее за плечи и что-то говорил с жалостливым выражением лица.
– Я ничего не слышу, – пожаловалась Вера и услышала еще один вздох, после чего пошел звук:
«Твою маму обязательно найдут, Людочка. Была гроза, она вышла из машины и потерялась в лесах Подмосковья».
«Да какие там леса, в Подмосковье! Ее похитили и убили!»
«Ну что ты! Не выдумывай! Маньяки в жизни встречаются гораздо реже, чем в кино!»
«А что тогда? Если бы маму подобрала попутка, то она ни за что не бросила бы школьные пакеты – она бы все с собой взяла».
– Всё? Я могу быть свободен? – отвлек Веру от созерцания родных лиц Квазик.
Вера уменьшила шарик и осторожно убрала его в шкаф – потом еще посмотрит, а сейчас нужно много других вопросов выяснить, пока муж не сбежал.
– Скажи, мне можно к ним слетать?
– Начнешь выполнять договор и лети куда угодно, – фыркнул Квазик.
Вера глянула на жуткую мордашку супруга и решила, что визит к дочери вполне можно отложить на потом. Нет, оно понятно, что плата за жизнь маленькой не бывает и она не собирается менять супружескую постель на безымянную могилу, но… к дочери спешить не стоит. У Людочки все хорошо, Ванечка здоров, Игорь тоже, так что… спешить действительно не стоит.
– Лети куда угодно… а откуда лететь-то? В смысле: где я сейчас нахожусь? В каком мире? – спросила Вера, вызвав новую презрительную гримасу на лице рогатого демонюги:
– У тебя не только с воображением, у тебя и с памятью все плохо. Я уже говорил, что не принадлежу ни одному из миров. Хранители живут вне миров.
– То есть, мы просто парим в этом милом домике посреди вселенской пустоты. Я так и думала после вчерашнего. Понятно, почему окон нет, а тот черный квадрат – это на самом деле единственная выходная дверь. Мог бы предупредить заранее: меня вчера в тот черный квадрат чуть не засосало!
– О чем предупредить?! Шлюз в пространство миров сам по себе никогда не откроется – нужно сильно пожелать, чтобы он открылся.
– Я и пожелала. Я же не знала, что это шлюз!
– Черный квадрат – это всевселенское обозначение открытого космоса, это всем известно, – пожал могучими плечами демон.
– Мне неизвестно!
– Ну да, тебе неизвестно. – Снова беглый взгляд на Веру и отвращение на морде. – Что же ты хотела найти за трансгрессионным форвакуумным шлюзом?
– Стиральную машинку, – тихо ответила Вера.
Тут не нашелся с ответом Квазик. Он завис, потом тряхнул рогатой головой и процедил пренебрежительно:
– Сколько нелепых приборов изобретают низшие, лишь бы не открывать свои души свету всех миров и Изначальному. Разве не проще просто воссоздать одежду в чистом виде, не уничтожая свою планету кучей вредных соединений и отходов вашей так называемой промышленности?
– Мы не умеем «открывать души», – почему-то стала оправдываться Вера. Можно подумать, что если бы у людей были такие способности, как у демонов, то они бы стали развивать промышленность!
– Умеете, у вас есть все необходимые учения и практики. Умеете, но не хотите их открыть – держитесь за себялюбие, эгоизм и «материальные блага». Поэтому и погибает ваш низший мир вместо того, чтобы развиться в высший. И скоро совсем погибнет – уровень уже три против восемнадцати и мне все сильнее хочется снизить его до двух против девятнадцати. Эх, если бы я оборвал раньше свою нить, то не получил бы в договор тебя!
Земля скоро погибнет?! Нет, Вера смотрела новости по телевизору и понимала, что проблем в ее мире много, но услышать такой приговор от хранителя миров было страшно.
– Что за нить? – дрожащим голосом спросила Вера. На Земле ее дочь, внук, родители, сестра. На Земле семь миллиардов человек!
– Нить коммутационной конгруэнтности психо-полей.
В Вере всколыхнулась утихшая было злость: он специально ее терминами глушит? Не на ту напал! Русская бабушка за своих родных всю Вселенную порвет на тряпочки и нужные ниточки!
– Значит так, по поводу вознаграждения по договору: выдашь мне копию договора – читать буду, и ваши книги об устройстве Вселенной – изучать буду, – повелела Вера.
– Ты ничего в них не поймешь.
– Почему это? Речь же твою я понимаю.
– Конечно, понимаешь: я же говорю на универсальном, а следовательно, все мои слова в твоем мозгу автоматически заменяются на понятные тебе образы и словесные их названия. При чтении книг будет такая же ситуация: они тоже на универсальном языке написаны, так что ты автоматически будешь видеть знакомые буквенные образы всех слов. Проблема в другом: у низших слабенькая, неразвитая лингва, и ты будешь редко встречать в книгах термины, имеющие аналоги в твоем языке.
– Подключишь к вашей лингве, – прищурилась Вера, не намеренная уступать ни пяди. Раз он смог себя подключить к толковому словарю земных слов, то и ее к их словарю подключить сможет.
– К нашей лингве?! Низший разум?! Это будет слишком больно, тебе выжжет все мозги, – хмыкнул Квазик.
– Переживу, – смело отмахнулась Вера, – сам же говоришь – мозгов мало, так что выжигать особо нечего. Давай, пошли к лингве подключаться.
Глава 8. Неясности множатся
Квазик привел ее в свою библиотеку-лабораторию-планетарий, страшным голосом предупредив ничего не трогать и ничего не воображать. В этот раз прозрачная пленка на входе в лабораторию не отпружинила Веру назад, а прежний голос произнес:
– Текущий уровень эль – вход разрешен. Вход сопровождаемых лиц также разрешен. Ответственность за сопровождаемых на лице уровня эль.
О, как: Квазик за нее ответственный. Вера испуганно гасила не к месту разбушевавшуюся фантазию, запрещая себе воображать, как выливается на голову Квазика разноцветное содержимое всевозможных пробирок, а модели галактик поддают ему под хвост.
Ой, как трудно порой удержать фантазию!
Похоже, Квазик заподозрил неладные замыслы: он свирепо зыркнул на Веру и обнажил внушительные клыки. Помогло: все фантазии Веры пугливо забились в дальние уголки сознания, и начался процесс просвещения темных человечек.
Ну, что сказать – подключение к общемировой лингве оказалось делом нехитрым: Квазик присоединил на ее лоб липучку, от которой тянулась белая нить к ослепительно сияющему под потолком белому шару. Нить плавно окрасилась в красный цвет, а дальше Вера утонула в мареве невероятной, невыносимой боли.
Она кричала. Она не слышала своих криков, ощущая лишь боль и будучи не в состоянии отвлечься ни на что другое – даже на собственные истошные вопли. Но кричала она точно – горло болело, будто его облили серной кислотой, а голос вернулся к ней только в следующем цикле. Да, дни в этом космическом доме назывались циклами. Цикл – это промежуток от сна до сна, продолжительностью десять в пятой степени общемировых секунд, что равнялось примерно двадцати пяти часам по Земному времени. Отсюда следовало, в том числе, что общемировая секунда отличается от Земной примерно на одиннадцать процентов. Нет, В