ера не подсчитывала – она теперь это просто знала. Сформировался вопрос – возник ответ. Боль была платой за знание. Ничто в мире не дается человеку бесплатно. Какой объем знаний способен усвоить человеческий мозг? Если человек действительно использует лишь малый процент своих мозговых клеток, то сейчас Вере явно загружали свободные пространства. Не просто загружали, а выжигали, как лазерный луч выжигает информацию на лазерном диске. Боль была безбрежной и нескончаемой, она не притуплялась со временем, а становилась все сильней и сильней. Со временем? Разве еще осталось время? Разве есть хоть что-то в этом море боли? Как же избавиться от невыносимых мук?!
«Прекратить внедрение словаря?» – набатом ударило в сознание Веры.
Прекратить? Это можно прекратить?! Да, да, тысячу раз да!!!
…
Сознание возвращалось медленно. Сначала Вера ощутила свои руки: они дрожали сильно, до болезненных спазмов мышц. Потом ощутила ноги: их обнимали руки. Голова была тяжелой, как чугун, и отказывалась подниматься с пола. Ага, картина проясняется: Вера лежит на полу, скрючившись в позе эмбриона, а рядом с ней шевелится нечто черное. Сосредоточившись, Вера увидела кисточку на кончике черного хвоста, крутящуюся перед ее глазами. А, это Квазик – он сидит на корточках, всматриваясь в ее лицо. Что же произошло? Ах, да – лингва!
– Все? – громкого голоса не получилось, только тихий, хриплый, маловнятный шепот.
– Да. Ты освоила восемь процентов и отключила связь.
– Восемь процентов? Всего восемь процентов?!
– Всего? Для низшей и это много.
Квазик поднялся и убрал со лба Веры липучку с нитью. Нить снова была белой.
– Значит, завтра придется повторить, – с содроганием прошептала Вера. Добровольно пойти еще раз на такие муки? Теперь, когда она знает, чем грозит изучение лингвы, в сто крат сложнее решиться на такой шаг, но ей надо понять, что угрожает родной планете, что это за нити конгруэнтности такие: пока в ее обновленной памяти нужных пояснений не было.
Квазик промолчал. Подхватил Веру на руки и понес в спальню. Несчастная уткнулась носом в его грудь, прижимаясь к горячему телу ледяными губами. Какое приятное тепло излучает Квазик! Как хорошо ощущать его сильные надежные руки… Не такой он и страшный, или она уже привыкла? Волосы сегодня расчесаны и волнами огибают мощные рога. Рога красивые, тяжелые, такие земным умельцам за большую сумму на сувениры и прочее продать можно. Хм, не к месту в ней бухгалтер проснулся… Глаза красивые, хоть и слишком длинные: яркие, как звезды в ночи, и окружены густыми ресницами – удивительно, что такие прекрасные глаза так гармонируют с грубым резким лицом. Если рассматривать Квазика по частям, то гнетущего жуткого впечатления он не производит. Губы темно-красные, а клыки белейшие торчат – красиво в принципе, эдакая мужественная агрессивность облика. Шрамы черные вблизи не так пугающи: видно, что неживые, а будто ровные полоски блестящей черной кожи для маскировки на лицо наклеены. Точно к внешности мужа скоро окончательно привыкнет, а там и о выполнении договора подумать можно…
Сердце Веры ёкнуло от предчувствия, которое отнюдь не было неприятным… М-да, давненько она с последним кавалером рассталась, давненько.
Веру осторожно уложили на кровать.
– Как себя чувствуешь?
– Как ты и обещал: хорошо прожаренной в мозгах. Завтра придется прожарить их снова – я не сообразила сегодня, что прерываю сеанс обучения. Завтра попробую продержаться дольше.
Вера содрогнулась.
– Ты намерена продолжить?! Но зачем? – поразился Квазик. – Ты страшно кричала и датчики показывали почти запредельный уровень боли – зачем тебе это, Вера?
Ого, он впервые назвал ее по имени! Вера чуть не прослезилась. Эх, нервы совсем ни к черту стали.
– Да вот хотя бы для того, чтобы меня перестали брезгливо именовать низшей человечкой. – Хотелось сказать это гордо, но получился хриплый горький всхлип. Ну и ладно.
Квазик заметно смутился.
– Наверное, мне стоит извиниться за такое обращение, – сконфуженно признал он.
– О, что ты, не утруждайся, – хмыкнула Вера. Огромный демон в фазе смущения выглядел забавно. – Договор дай. Восьми процентов лингвы хватит, чтобы его понять?
– Договор о продлении рода один из простейших, для его понимания не нужно было подключать себя к лингве, – покачал головой Квазик.
– А я не только ради договора, я в принципе хочу тебя понимать. Хоть немного. Вот как с этим «вообрази»: кто ж знал, что это прямая инструкция к действию?
– Так теперь ты это знаешь и вознаграждение любое вообразить сможешь. А меня тебе понимать зачем? Ты же через арт уйдешь в свой мир.
Восемь процентов местного словаря известили Веру, что арт – это единица времени, переводится как «год», но по Земному времени длится не триста шестьдесят пять дней, а примерно сто восемьдесят пять. То есть арт – чуть больше Земного полугода.
– Почему уйду? Не понимаю: у нас же брачный договор, он что – ограничен сроком в полгода?!
Квазик шарахнулся от нее в сторону, ощерив клыками рот:
– Брачный?! У нас всего лишь договор на продление рода, ни о каком браке речи нет! Родишь ребенка – и свободна!
Эрих Мария Ремарк утверждал когда-то, что русские привыкли к неожиданностям. Либо он плохо знал русских, либо Вера опять была не как все.
Как это – не брачный? Как это – родишь и свободна?! Будь они сейчас на родной матушке-Земле Вера привычным жестом указала бы хаму и мерзавцу на дверь, но тут у них какой-то нерасторжимый договор с угрозой смерти, так что привычными методами не обойтись.
– Дай договор и сам можешь быть свободен! – проскрежетала она сорванным в процессе «загрузки словаря» голосом.
Кажется, Квазик впечатлился страшным выражением ее лица: он беспрекословно вручил ей свиток и исчез.
––
Амирелоноделисталиэль из рода Атарантидесонисов планировал сегодня работать в Элеоре. Элеором называлась управляющая структура всех хранителей, которую, под предводительством Старейшего, возглавляли самые уважаемые и ученые хранители уровня эль. Амирелоноделисталиэль был как раз одним из таких хранителей и никакая ильмира не могла помешать его планам, хоть и замедлила сегодня их выполнение. К слову об ильмире: странная она, эта новая ильмира, очень странная. Необычная, не такая, как прочие. Зачем ей лингва? Зачем ей хочется его понимать?! Даже думать об этом смешно: космическая темень желает понимать речи хранителя уровня эль! Желает сама разобраться в договоре! Но почему ему несколько стыдно за это привычное «темень космическая» и язык с трудом поворачивается, называя ее низшей человечкой? Даже в мыслях? Это же просто официальный термин, отражающий настоящее положение Веры в мире! Она сама просила не утруждаться извинениями! Но, что ни говори, существо из низшего мира, просящее подключить его к лингве… такого он за все свои две с половиной сотни лет не слышал и в архивных записях не встречал.
А какой бурной вышла их первая встреча! И если первый вскрик ужаса был ожидаем (так отреагировала бы и любая сильфида при виде демона без личины), то дальше началось нечто сверхъестественное. Вместо того чтобы продолжать дрожать и бояться, она попыталась напасть на него, потом убежать от него (даже мелкой нежити ясно, что и первое и второе – совершенно безнадёжное дело), после чего начала возмущаться, намекать на невежливое отношение к себе, а напоследок – отказалась запоминать его имя! Амирелоноделисталиэль мог понять, что глупенькой человечке трудно запомнить столь длинное имя, как у него, но она ведь не призналась смиренно в своем скудоумии! Ничего подобного! Она высокомерно нарекла его какой-то дикой кличкой, причем с таким видом, словно одолжение сделала. Ее поведение не было поведением низшей, но и с высшей спутать ее было невозможно. Какая высшая даже в нежном детском возрасте не знает самых элементарных вещей?! Подумать только – Вера не умела пользоваться столовыми приборами! Амирелоноделисталиэлю в голову не могло прийти, что в его доме может остаться голодным хоть одно разумное существо!
Но несмотря на свою полную неосведомленность во всем известных вещах, эта человечка упорно исследовала незнакомую для нее реальность и в итоге приходила к верным выводам, удивляя скоростью своей адаптации к новым условиям. И она не боялась его в истинном виде! Как настоящая высшая, которой она все-таки не являлась. Когда она случайно уничтожила его личину и перепугала всех гостей, то при виде его настоящего лица опять не упала в обморок от страха – наоборот, она обрадовалась, что это именно он! Правда, обрадовалась ненадолго, радостное выражение ее лица мигом сменилось на требовательное и негодующее.
А ее пожелание, чтобы он перестал носить личину? Демоницы-хранительницы за порог своей спальни без личины не выходят и скорее удушатся собственным хвостом, чем появятся перед кем-то без личины, ведь всем противно смотреть на истинный облик хранителей миров! О, высшие расы, конечно, брезгливости явно не выказывают, и хранители мужского пола не утруждаются маскировкой при посещении их миров, но низшие всегда разбегаются с криками или набрасываются с оружием (если их много и численный перевес порождает в них ложное ощущение силового преимущества). А Вера смотрит без отвращения и боязни, и это… что и говорить, это приятно. Да что там смотрит – она спит в его постели! Добровольно! Очень странная человечка. Но какие бы теории ни строил Амирелоноделисталиэль, во Вселенной существуют незыблемые правила и законы. И одно из них гласит: изначальная материя ошибаться не может. Раз она выбрала Веру в качестве ильмиры – значит, та способна быть ею и на самом деле мало отличается от других.
И пусть она так и не вообразила себе никакого вознаграждения. Возможно, именно этим она сейчас и занимается, а по возвращении его ждет дом, битком набитый всякой «очень нужной» всячиной. Понятийный словарь ее родной планетки утверждает, что больше всего у них ценятся деньги и драгоценности. Ну, это знакомо – эквиваленты их универсальных обменных знаков, называемых деньгами, есть во многих низших мирах, так же как и самые разные «драгоценности», чтобы под этим термином ни понималось. Эх, если бы он не отлынивал от ненавистного занятия изучения статистических данных по сектору, составления отчета и выбраковки миров с переадресацией нитей конгруэнтности, то уже давно распростился бы с этой захудалой планеткой, погрязшей в междоусобных войнах, и ему не выдернули бы ильмиру из отдаленного низшего мирка под названием Земля!