Предмет и цель договора: указанная выше женская особь соглашается вступить в детозачаточную связь, выносить и родить роду Атарантидесонисов ребенка – нового продолжателя рода.
Порядок расчетов: женская особь получает любое вознаграждение, какое сможет вообразить, и имеет право перенести материальную часть своего вознаграждения в любой из миров. Расчет может производиться частями или единоразово по окончании договора, размер материального вознаграждения ограничен только возможностями трансгрессионного переноса.
Ответственность сторон: род Атарантидесонисов в лице его главы – хранителя Амирелоноделисталиэля – обеспечивает максимально благоприятные условия проживания женской стороны договора на своей территории в течение всего срока исполнения договора, организует доставку вознаграждения и женской стороны договора по выбранному ею месту отбытия, принимает на себя все обязательства по сохранению жизни и здоровья, а также по воспитанию и обучению нового продолжателя своего рода. Женская особь за жизнь и будущее ребенка никакой ответственности не несет.
Договор считается выполняющимся с момента вступления в детозачаточную связь и выполненным с момента рождения ребенка. Срок для перевода договора в статус выполняющегося – двадцать циклов. С момента соглашения сторон договор отмене не подлежит. Если одно из лиц сторон договора осознанно отказывается выполнять условия договора, то данное лицо рассеивается на кванты первичных полей».
Как красиво и наукообразно сформулировано слово «умирает»! Рассеивается на кванты первичных полей. Вера уставилась на сияющую синюю печать на своем запястье – эта штучка несет в себя ядерный заряд для «рассеивания»? Восемь процентов общемирового словаря не давали ответа на этот вопрос, зато наводнили память Веры сведениями о множестве рас, обитающих во Вселенной: и высших рас, живущих в гармонии с Универсумом и в любви ко всему сущему, и низших рас, раздираемых собственными противоречиями и злобной агрессией к миру. Удивительно, что та же раса людей могла быть как низшей, так и высшей – существовали миры, которые Земная религия трактовала бы как рай: люди жили в прекрасных мирах с живой природой, где тигры выходили поиграть с человеческими детьми, где растения в любое время года дарили людям свои плоды, а те в ответ заботились о живой и неживой природе своей планеты, никогда не знавшей войн и насилия. Логично предположить, что Вера не первая попаданка в другой мир, что были и другие, которые собственными глазами видели, как может жить раса людей, и по возвращении на Землю эти попаданцы и создали образ рая. А также образ ада умирающих низших миров. Во Вселенной жили не только люди – рас было огромное множество, причем низшие их разновидности реже всего встречались именно у людей и эльфов. В общем, Вера была диковиной зверюшкой: низшая человечка – крайне редкая особь в необъятной Вселенной, то-то Квазик так удивился поначалу, а потом скривился. М-да, по сравнению с высшими мирами Земля совсем не впечатляла.
– Но гибели мой мир все равно не заслуживает! – воскликнула Вера. Ведь на Земле столько прекрасных, добрых, чистых людей – неужели они должны погибнуть из-за чужих войн?! Как-то это несправедливо: родился в высшем мире – и вокруг тебя все добрые и прекрасные и ты сам растешь добрым и прекрасным, не прикладывая к тому особых усилий, а если родился в низшем – то пробиваешься как можешь, с трудом сохраняешь в своей душе что-то светлое, но все равно остаешься «низшим», потому что твой мир такой? Наверное, я чего-то не понимаю со своими восьмью процентами… Эх, вселенские проблемы мне пока не по разуму, а вот с фиктивным браком моим что-то решать надо. Квазик прав – этот договор на брачный никак не тянет, это договор на суррогатное материнство – выносила, родила, получила вознаграждение и до свиданья, никто не держит.
На Земле Вера в силу своей профессии постоянно имела дела с различными договорами, причем куда более затейливыми, чем этот образец общемирового права. С одной стороны, чем проще и яснее договор, тем труднее найти лазейки в нем, чтобы «подправить» условия в свою пользу, а с другой стороны – чем меньше условий оговорено, тем шире можно трактовать каждый пункт договора. Вот например: «доставка по месту отбытия». Обязательность такого отбытия оговорена? Нет, не оговорена! Место отбытия вообще произвольное, так кто мешает Вере отбыть… ну, скажем – в спальню Квазика? Никто не мешает, в договоре на этот счет запретов нет. Запретов на участие в жизни ребенка тоже нет – оговаривается лишь необязательность такого участия. По сути, Веру данный договор ограничивает лишь в двух пунктах: она не может оказаться его исполнить, если не хочет умереть, и срок привыкания к Квазику не более двадцати циклов. А вот Квазика договор урезает в возможностях очень сильно: взять тот же пункт о «максимально благоприятных условиях проживания». Очень расплывчатая формулировка! Честно молвить – чересчур расплывчатая. Ясно, что голодом-холодом он ее морить не сможет (он и не стремился, но факт остается фактом), но ведь максимальная благоприятность условий должна включать в себя и психологический комфорт, а это поле непаханое для выдвигания всевозможных условий. Интимные связи суррогатного мужа на стороне нарушат покой Вериной души? Нарушат! Следовательно – условия не максимально благоприятные, так что извини, Квазик, – никаких сильфид, если не хочешь распылиться на кванты. Друзья твои пришли и нахамили? Опять-таки: пусть извиняются и ведут себя прилично, иначе – психологического комфорта нет. О родных своих Вера переживает? Переживает! Так что – встречи на Земле и помощь дочери при необходимости, поскольку иначе опять комфорт не тот. Не максимальный комфорт иначе! Не максимальная благоприятность.
Перечитав договор в десятый раз, Вера его полностью одобрила: отличный договор! Надо только определиться с собственными желаниями, а уж под пункты этого «образца общемирового права» она подпишет все, что угодно, не будь она хорошо оплачиваемым и востребованным специалистом московского малого бизнеса!
Собственные желания были просты и определились быстро: жить она хочет, договор исполнит, а вот ребенка своего будущего не бросит ни за какие коврижки, будет сама рогатенького хвостатика кормить-растить, а так как любому ребенку нужны оба родителя, то Квазика следует повязать самым настоящим брачным договором. Плохо, что текущий замечательный договор считается выполненным с момента рождения ребенка, так что следует устроить свою дальнейшую жизнь до этого рождения. Плохо и то, что срок беременности демонёнком куда меньше привычных девяти месяцев и составляет меньше арта, то есть где-то пять месяцев. Вот за этот срок и надо перейти от ильмирства к нормальному браку! Вера попробовала отыскать в своих мизерных восьми процентах новой памяти условия брачного договора, но до договоров лингва еще не скачалась. Впрочем, одно по поводу брачного договора уже можно утверждать с полной уверенностью: брачный договор возможно заключить только с взаимного согласия сторон (в высших мирах все происходит только с взаимного согласия), – видимо, смертью припугивают исключительно низших человечек.
И это умозаключение выявляло серьезную проблему: как склонить к честному браку демоноподобного представителя высшей расы, если Вере простого землянина к нормальной семейной жизни склонить не удалось? Квазику вообще сильфиды нравятся…
Вера встала с кровати, посмотрела в зеркало. Чем она хуже капризной сильфиды?
У ног шевельнулся серый комок.
– Мими! – обрадовалась Вера, подхватывая пушистика и легонько тиская его и поглаживая. Мими излучала тепло, приятно «пенилась» под руками и смешно мигала глазками. – Пойдем зарядку делать, а то я скоро не то, что сильфидой не стану, а в слоника на двух ножках превращусь.
Коврик для гимнастики вообразился мигом и без плохих последствий. Вера принялась махать руками и ногами, приседать, наклоняться, а когда она перешла к вращениям телом и прыжкам, рядом потешно активизировалась Мими, которая тоже начала вращаться, так что золотые глазки слились в единую ленту на ее круглых боках, и подскакивать, мельтеша перед глазами Веры.
– Что, нравится? – Вера улыбнулась и схватила Мими. – Поработаешь мячиком? Алле-оп!
Вера кинула Мими вверх и подставила руки, чтобы поймать, но обескураженный пушистик завис в воздухе над ее головой и быстро-быстро замигал глазками.
– Ой, Мимишечка, я не хотела тебя напугать, я тебя поймаю! Давай, спускайся в руки, – уговаривала Вера извиняющимся голосом, – иди ко мне, пушистик.
В итоге Мими поняла, что от нее требуется, и резво взлетала под потолок и обрушивалась вниз в подставленные руки Веры.
– Ага, тебе нравится, – улыбалась Вера и Мими мигала в ответ. – Слушай, а ты случаем не разумная? – Вере показалась, что глазки Мими засветились насмешкой. – Давай так: если хочешь ответить «да» – моргаешь один раз, если «нет» – моргаешь два раза. Ты понимаешь меня?
Мими моргнула один раз.
– Ух, ты! Давай дальше. Квазик – твой хозяин?
Мими моргнула два раза, умудрившись создать на пушистой мордочке явно надменное выражение.
– А, то есть, ты действительно дикий зверек.
Мими взвилась над полом и яростно замигала глазками, отметая такое определение.
– Ой, извини, извини, я неправильно выразилась, я хотела сказать, что у тебя нет хозяина, так?
Мими моргнула один раз.
– Будешь со мной дружить? – спросила Вера, справедливо полагая, что именовать себя ее новой хозяйкой не стоит: Мими рассердится, так как действительно разумна.
Дружить Мими согласилась.
– Очень рада, – разулыбалась Вера, – тогда прошу пожаловать за стол – угощать тебя буду, мой новый друг в этом летающем незнамо где, странном доме.
Глава 10. Все не то, чем кажется
Отложив проблему собственного голода, Вера начала воображать еду для Мими. Начала с молочной каши, потом перешла к котлетам, сырому мясу, овощам и даже сладостям, довольно правдоподобно вообразив шоколад (на вкус тоже было похоже на шоколад, причем хороший молочный шоколад), но Мими отворачивала глазки от всего предлагаемого ей ассортимента блюд.