«Боевая трансформация», – всколыхнулись обрывки лингвы. Надо, надо до конца эту лингву закачать, мало ли какие еще трансформации бывают! Сюрпризы в первую брачную ночь Вере совершенно не нужны!
Из центра взрыва вылетели слепяще-белые продолговатые объекты, а с рук Квазика сорвалась блестящая голубыми всполохами сеть, захватывая их. От соприкосновения с сетью белые объекты лопались, расцветая бутонами новых взрывов поменьше, из которых тоже что-то вылетало. Что именно – Вера не видела, так как практически ослепла от бушующего перед ней моря вспышек и огненных всполохов. Отвернувшись и проморгавшись, землянка продолжила всматриваться в картину космического боя, а в том, что это именно бой, сомнений у нее не было. Яркость красок постепенно меркла – на месте взрывов расползались туманные облака, меняющие цвет с оранжевого на красный и багровый, который понемногу темнел и становился все более прозрачным, сливаясь с темнотой космического пространства. Квазик носился в этой темноте светящимся метеором, кидаясь в мелькающие рядом смутные тени огнем и голубыми сетями. Небольшие повторные вспышки в этих сетях становились все реже и реже, и наконец Квазик жестом заядлого рыбака-профессионала сдернул к себе огромную сеть, которая опутывала весь обозримый объем пространства – эта сеть была явно натянута заранее, столь велика она была. Вера предположила, что это была страховочная сеть на случай, если кто-то (или что-то?) прорвется мимо хранителя. Но, похоже, никто не прорвался.
Квазик вернулся к прежнему каменистому обломку, парящему в космосе, уселся на высокий уступ и начал деловито заворачивать воронками-смерчами все раскиданные сети и прятать их в черный провал в пространстве, похожий на разверстый карман. Это тот самый пространственный карман, о котором часто пишут фантасты? Убрав последнюю сеть и рассеяв туманные остатки взрывов, Квазик вернул себе нормальный вид.
«Да он у меня симпатяга, – подумала Вера и усмехнулась: – Верно говорят: все познается в сравнении. Стоило увидеть боевую трансформацию, и повседневный истинный облик кажется краше Аполлона Бельведерского. Или дело в примитивном восхищении воином, победившем соперника? Мы, женщины, такие романтичные создания, нас проще простого покорить победой в битве над врагом. И, скажем прямо, к сорока годам женщине стоит перестать гоняться за лучшим, которого у нее нет, а научиться извлекать хорошее из того, что она уже имеет. А это что за красотка?!»
Рядом с Квазиком появилась девица с длинными локонами белых волос и личиком ангелочка. Взмахом руки эта девица создала вокруг себя и Квазика прозрачную сферу (ага, у этой тоже суперспособности имеются!) и что-то залопотала. Слышно опять не было – сфера поглощала все звуки. Девица лопотала, мило улыбаясь, сияя синими очами и взмахивая густыми опахалами ресниц.
«Стеклоочистителя на тебя нет – Квазик все запер, – злилась Вера, – а то я проверила бы, сколько натуральной красоты на твоем личике!»
Лингва без спросу известила, что шар не осуществляет трансгрессию жидкостей и прочих тел к видимым в шаре объектам, а красота девицы на сто процентов натуральная, так как та является высшей человечкой. Значит, родственница по расе, только с сильно расширенным спектром возможностей. Ну, ничего. Веру успокаивало равнодушно-нетерпеливое выражение лица Квазика, с которым тот слушал эту высшую.
Наконец поток слов у девицы иссяк, они с Квазиком вежливо поклонились друг другу, и высшая человечка исчезла вместе со своей прозрачной сферой. Квазик тоже исчез, оставив в поле зрения Веры только голый холодный астероид.
– Эй, ты куда? – Вера сконцентрировалась и снова пожелала увидеть своего демонического монстрика.
Монстрик стоял перед зеркалом в какой-то комнате (не этого дома, между прочим!) и творил себе личину: на лице появились большие круглые черные, бархатистые очи вместо узких, длинных глаз, кожа стала ровной и белой, нос – аристократически прямым, а губы полными и ровными. Рога опустились вниз и затерялись в локонах длинных волос. Получилось то самое лицо прекрасного падшего ангела, что Вера видела на нем раньше, когда он прибыл домой с гостями. Квазик спешил: на руки он натянул перчатки, скрывшие когти, а хвост недолго думая запихнул в штаны. Вера припомнила, как сокрушался Квазик о загубленной Clean-ом личине, и пришла к выводу: быстро ликвидировать рога, хвост и когти было невозможно.
«Куда это он так «принарядился»? Я ведь сегодня четко сказала, что личина не нужна».
Ответ на заданный самой себе вопрос Вера получила быстро: Квазик перенесся на зеленую солнечную лужайку какой-то планетки, на которой жили… кто бы вы думали? Угадали – сильфиды! Одна представительница крылатой расы уже ждала его на этой полянке. Тут звук был слышен.
«Вот гад! Нет, понятно, что договор у нас, как выяснилось, не брачный, но совесть-то иметь надо?! Если так нравятся сильфиды, так от них потомство и заводи, зачем человечек из-под молний выдергивать?! Эй, лингва, как договора на продолжение рода заключаются? Ах, да, эти сведения еще не загружены. Что-то мне Квазик говорил при первой встрече, вроде как не он сам, а изначальная материя ему пару выбирает? Почему? Надо выяснить и сильфид ограничить!»
Пока Вера выстраивала стратегию своего дальнейшего поведения, сильфида капризно пеняла Квазику на опоздание, а тот извинялся и тянулся к ней губами. Дотянулся. Долгий поцелуй начал сопровождаться движениями рук по телу, шаловливые пальчики сильфиды скользнули за пояс штанов… Вера уже отвернулась и собралась убрать шар в шкаф, когда из него донесся крик: в синем шаре прелестная сильфида с ужасом смотрела на черный извивающийся хвост и орала как оглашенная.
– Прости, не успел предупредить, – торопливо сказал Квазик, но его перебили:
– Ты без личины?! Мы так не договаривались! Убирайся!
– Человечка испортила мою полную личину, а у меня только через цикл будет время создать новую, – оправдывался Квазик, пытаясь удержать свою разъяренную даму.
– Мне нет дела до твоих проблем! Без личины не являйся!
Сильфида порхнула в небо и скрылась из вида, а Квазик злобно зашипел и опять исчез из шара.
Что примечательно: дома он так и не появился!
Глава 11. Человечка в тумане
«Все мужики – коты мартовские по своей натуре! – К такому выводу пришла Вера, зло запихивая синий шарик в глубину шкафа. – И неважно, кто они: люди, демоны, эльфы, тролли, низшие или высшие расы. У Квазика всего двадцать циклов до начала исполнения договора есть, так что – он пытается ухаживать за будущей матерью его ребенка? И близко нет, он за сильфидами гоняется! А ведь исполнение договора только по согласию сторон. Квазик думает, что я так смерти убоюсь, что на всё глаза закрою? Напрасно думает, гордость и у «низших» рас имеется. Нет, чего-то я не понимаю во всей этой ситуации…»
– Мими, ты где? – оглянулась Вера на опустевший стол, но ее пушистый «сниматель стресса» куда-то задевался. – Мими! – позвала Вера.
Пушистик выкатился на порог кухни из большого зала и мигнул глазками.
– А, ты тут! Где ты все время прячешься, Мими? Тут и спрятаться-то негде, – спросила Вера, выйдя в пустой белый зал.
Мими посмотрела на нее, а потом взвилась в воздух, подлетела к одному псевдо-окну и… провалилась сквозь него наружу.
– Мими! – завопила перепуганная Вера. Как же так? Разве за окном не космическое пространство?
Мими появилась из окна и уселась на широком подоконнике.
– Т-ты, т-т-ты… скажи, там пустота за окном? Далекие звезды и вакуум мирового пространства?
«Нет», – ответила Мими, моргнув два раза.
– А что? Ах, да, ты говорить не умеешь. Там живая планета?
«Нет».
– Мертвая планета? Астероид? Открытый космос? Звезда?!
На все вопросы Вера получила отрицательный ответ и развела руками:
– Извини, Мими, но моя фантазия истощилась. Если там не планета, не звезда и не космос, то других вариантов у меня нет. Человек там, за окном, жить может?
Мими задумалась, а потом моргнула согласно: «Да, может», и снова провалилась за окно.
«Интересно, что же там. – Подойдя к «окну» Вера осторожно провела ладонью по его гладкой поверхности с иллюзией дерева, бабочек и птиц. – Рискнуть выйти? Получится ли? Если получится, то стоит рискнуть – долго я взаперти не просижу, начну сходить с ума в этих четырех стенах, где совершенно нечем заняться, кроме как следить за рогатым монстром и далекими-далекими родными, да рыдать над своей горькой судьбинушкой, в которой все дороги ведут не к нормальным мужчинам, а к очередным… Квазикам! Напрасно я мечтала, что в новом мире у меня начнется новая жизнь, все осталось прежним: меня планируют использовать и выбросить за ненадобностью, освободив место для юной и прекрасной дамы мужского сердца, а из альтернатив только вариант свахи Аделаиды – включить режим «стерва» и самой мужскую особь использовать. Договор о продлении рода дает мне массу возможностей для стервозных выходок».
Прижавшись лбом к прохладному стеклу, Вера отпустила собственные чувства и позволила глухой глубокой тоске затопить себя. Иногда надо дать эмоциям возможность выплеснуться, дать им возможность быть прочувствованными, иначе долго подавляемый вулкан прорвется истерическим извержением в самый неподходящий момент. Вера привыкла переживать такие душевные бури в одиночестве, скрывая ото всех сам факт их существования. В сложившейся ситуации она сама виновата: с чего она решила, что договор на продление рода – это нормальный брак, предполагающий совместное воспитание детей и взаимное уважение супругов? Страхом смерти разум затмило? Так при чем тут Квазик? Он живет, как жил, и у него нет оснований что-то в своей жизни менять, а вот ей что-то изменить в собственной жизни придется, надо только подумать что и как.
Нестерпимо захотелось выйти на волю, вырваться из этого безликого пустого дома хоть на миг! Оконное стекло под ее руками мгновенно подалось назад и…
Вера с визгом провалилась сквозь него, пушечным ядром отлетая от дома в серую муть за окном.