Так же кто угодно в открытый космос катапультироваться может!
Вере показалось, что перемигивания желтых глазок Мими стали насмешливыми:
– Что, думаешь, никто кроме глупой человечки до такого не додумается? Мне следует забыть риторический вопрос «где наша не пропадала», чтобы случаем не получить на него конкретный ответ: «пропала там»!
Мими не ответила – только глазки захлопнула.
Вера лежала на полу, слушая тихое жужжание систем, наполнявших прихожую свежим воздухом, и поглаживала Мими. Мими казалась шерстяным комочком только на вид, а на ощупь была как… трудно описать. Ну, как теплый водяной шарик, покрытый пушистой пеной, которая от прикосновений не оседает, а мягко и щекотно пружинит под рукой. Мими было забавно тискать: сожмешь один бок – другой становится больше и «пушистее». Сильно Вера не сжимала, боясь причинить боль этому милому существу, которое чуть не убила своей неосторожностью. Она и саму себя чуть не убила! Запоздалый страх сковал морозом руки и ноги, все тело затряслось крупной ледяной дрожью.
Переждав паническую атаку, отлежавшись и отдышавшись, Вера проковыляла в спальню Квазика и узрела в зеркале чудище почище хозяина этого странного дома: от «вакуумной сушки» и полетов ее волосы встали дыбом вокруг головы, остатки туши намертво впитались в кожу лица, а ресницы слиплись стрелками и придавали ей вид бесконечно печального Пьеро, которого только что сильно шибануло током.
– Все, хватит экспериментов, – постановила Вера. – Раз еды нет, так хоть посуду пойдем отмоем, может, Квазик что съедобного принесет.
Следующий час Вера перемывала все тарелки и чашки, что стояли в первом к крану с водой шкафу.
– Не зря я эти пакеты с Fairy и прочим через космический портал тащила – вот и пригодились. И губки пригодились тоже. Жаль, полотенец нет, – говорила Вера Мими и уставляла большой стол начисто отмытыми тарелками – на просушку. Мокрую посуду Вера в шкаф никогда не убирала.
За монотонной работой Вера понемногу стала приходить в себя после всех испытаний этого дня. А испытаний на ее долю выпало за последние часы много: два раза оказалась она на пороге смерти, причем смерти, которая крайне редко выпадает на долю землян – мало кто погибает от удара молнией и еще меньше – от переохлаждения и удушения в космическом пространстве. Опять нахлынула реакция: Веру било нервной дрожью, руки тряслись и с трудом удерживали тарелки, которые она продолжала тщательно полировать губкой с Fairy, действуя с прямо-таки маниакальным упорством. Намылить, сполоснуть, поставить на стол. Намылить, сполоснуть, поставить…
«Не так страшен черт, как его малюют, – рассуждала Вера, старательно успокаивая себя и наводя порядок во взбудораженных мыслях, – можно жить и в доме с выходом в открытый космос, если не открывать этот самый выход. Правда, дом больше похож на тюрьму: никуда не выйти, ни с кем не встретиться. С другой стороны – лежа в могиле тоже ни с кем не встретишься, а тут хоть монстрик мой мелькать будет. Хуже всего – не ясно, чем питаться, если Квазик пропал надолго, распереживавшись, что не сильфида ему в жены досталась. И одежды у меня теперь нет, что тоже неудобно. – Подтянув повыше покрывало, Вера продолжила рассуждать: – Надо составить список всех моих пожеланий и предъявить его «муженьку», а то – «вознаграждение любое», а по факту: стою босиком в хламиде из покрывала и отмываю вековую грязь с пустых тарелок. И есть очень-очень хочется! Может, это очередная стратегия иномирных брачных агентств: сильно оголодавшая жена с великой радостью встретит даже самого страшного мужа, если тот мамонта убитого в пещеру принесет? Верная стратегия, кстати, – я уже с нетерпением жду «супруга»! Ох, как я его жду! Пусть только появится, «красавчик» мой!»
Перемыв все, что нашла в первом шкафу, землянка решила отложить остальное на завтра и сменить осточертевший вид деятельности: и так весь длиннющий стол был сплошь уставлен обсыхающими тарелками и чашками. Продефилировав в своем «хитоне» с длинным шлейфом по белому залу, Вера заметила, что «окна», как и тарелки, отливают грязной жирной пленкой – похоже, их тоже давным-давно ни одна сильфида не мыла! А вот Вера Ивановна была женщиной чистоплотной, привыкшей к порядку. Вытащив из необъятного пакета средство для мытья стекол и впитывающую салфетку, вооруженная Clean-ом Вера двинулась в белый зал.
Глава 6. Осторожно, низшая человечка!
Полюбовавшись на яркое, трехмерное изображение на экране «окна», Вера повернула насадку распылителя на флаконе в положение «ON», поудобнее расположила руку на курке и подняла флакон вверх.
И вот тут за ее спиной раздалась серия хлопков. Левой рукой вцепившись в сползающее покрывало и выставив вперед правую руку, вооруженную средством для очистки стекол, Вера развернулась, готовая защищаться до последней капли Cleana.
Рядом с ней в зале возникло семь фигур: три мужских и четыре женских. Все фигуры были человекоподобными, только за спиной у женщин красиво мерцали и переливались всеми цветами радуги большие прозрачные крылышки. Женщины были юны и прекрасны, одеты в нечто яркое и тоже полупрозрачное, и брезгливо кривили пухлые розовые губки при виде Веры, стоявшей всего в шаге от них.
– Фи, какая уродливая низшая человечка, – хором прощебетали они, – а во что она одета?!
О, воспитанность тут и рядом не пробегала! Тоже мне, «высшая раса». Вера небрежным жестом подтянула свое покрывало.
– Какой дурной вкус, какая мрачная черная раскраска лица! – продолжали сильфиды.
Вера вспомнила про не отмытые до конца потеки туши и гордо вскинула голову.
– А что за дикая прическа?!
Верина левая рука дернулась к голове, на миг отпустив покрывало. М-да, на голове по-прежнему взрыв сверхновой, да и куда бы он делся без расчески? Вера приосанилась, покрепче перехватила флакон и удостоила щебечущих красоток надменным взглядом.
«Так вот вы какие, сильфиды!»
Разобравшись с расовой принадлежностью женщин, Вера перевела его на мужчин. Ого! Из Голливуда массово сбежали топовые актёры? Откуда набралось в этом филиале ада столько невероятных красавчиков? Два платиновых блондина с лицами и кудрями Микеланджеловского Давида и один брюнет с ликом прекрасного падшего ангела. Ни хвостов, ни рогов, ни змеевидных шрамов. Люди? Вряд ли – такие идеальные лица Вера видела только у дорогущих коллекционных кукол. Сильфы? Ну или как там называются мужчины у сильфид? Тогда почему без крыльев?
Пока Вера раздумывала, что за гости нагрянули к ним с Квазиком и где этот самый чертов Квазик, по вине которого она в жутком виде торчит перед незнакомыми красавцами и капризными красотками, к ней двинулся брюнет, стряхнув с рук двух висевших на них сильфид. Зачем ему сразу две сильфиды? Вторая для Квазика? А ничего, что рогатенький уже брачным договором связан?! Надо бы расширить список требований к мужу. В первую очередь – никаких сильфид!
– У всех низших такие странные представления о красоте? Что за дикий наряд и внешний вид?! – прошипел брюнетистый красавчик, посверкивая черными бархатистыми очами. – Или проблема в убогом воображении? Ничего получше вообразить не смогла?
Хам! Точно дружок ее Квазика! Ничего, перевоспитаем. Русские бабушки – самые лучшие воспитатели в мире! Их не стоит злить! В периоды злости они из белых пушистых зайчиков превращаются в свирепых киборгов с одной единственной программой: поймать и ограничить!
Кулачки Веры рефлекторно сжались от злости. А в правом кулачке у Веры было что? Правильно – курок распылителя стеклоочищающей жидкости. Пахнущая лимоном струя ударила в брезгливо скривленное лицо брюнета и… лицо потекло…
Потекла вниз идеально гладкая кожа, прекрасные глаза, римский нос… а проявились знакомые жуткие черные шрамы, похожие на змеек, длинные пылающие адским пламенем глазёнки, поднялись из черных локонов рога. Ага, и хвост вокруг ног задергался.
– Квазик, – ошеломленно пискнула Вера. – Привет!
Она повернулась к другим мужчинам, продолжая сжимать в руке злосчастный флакон с Clean-ом, и от нее шарахнулись. Сильфиды визжали, отскакивая от Квазика и путаясь при этом в своих длинных прозрачных юбках, два прочих красавчика закрывали руками лица и вопили:
– Это что за сверхкритический флюид?!
Вера икнула от потрясения и случайно нажала на курок еще раз. Теперь опрыскало одну из женщин.
«Ну, не такая уж она и симпатичная… Как большие глазки и пухлые губки «стекли», так и вполне среднестатистическая девица, ничего особенного. Какой универсальный «очиститель» выпускает фирма Henkel! Никогда бы раньше не подумала. Прямо гордость берет за земную химическую промышленность!»
Визг сильфид достиг крещендо и они стали исчезать с громкими хлопками. Красавчики пока остались, настороженно посматривая на Веру и выставив перед собой мерцающие прозрачные щиты, явно защитного свойства. Квазик с шипением вытирал лицо, полностью вернув знакомый Вере вид.
– Ты уничтожила мою лучшую личину! Ее еще мой отец разрабатывать помогал! – разорался Квазик.
Нет, вот правда – зачем злить русских женщин? Жить надоело? У каждого человека есть предел пугливости, переступив через который он становится абсолютно бесстрашным, а Вера свой порог давно переступила! После всех событий сегодняшнего дня ее бы и Вельзевул не испугал, а Квазик представлялся сейчас мелким и незначительным бесёнком. Она показательно тряхнула флаконом и прошипела:
– Слушай, монстрик, договор договором, но я требую нормальных условий жизни и уважения, в конце-то концов! – И завопила грозно: – Где мамонт, Квазик?! Ты чем меня кормить собираешься?! Я, между прочим, не сильфида, мне минимум три раза в день есть надо: завтрак, обед и ужин, ясно?!
Договорной муж застыл в ошеломлении, а его приятели придвинулись ближе и зашептали:
– Амирелоноделисталиэль, эта низшая не боится твоего истинного вида?! Как же так?! – Они обернулись к Вере и недоуменно пояснили: – Вы должны бояться! Нас все низшие боятся!