Приключения в мире «Готики» — страница 3 из 8

— Ты откуда взялся? — удивился в свою очередь Диего, — о Хоринисе известно во всех бывших Четырех Королевствах, не только в Миртане.

— Я из Конотопа, — скромно произнес я.

— Это где? — хмыкнул мой собеседник, — я вроде неплохо карту знаю… и побывал везде, аж до Южных островов. Ладно. Колония — это место, где добывается магическая руда для войны с орками.

Медленно мое сознание начало прояснятся. Черт меня побери! Ведь это так похоже на ту историю, что мне рассказывал компьютер, провожая меня в загробный мир. Неужели близость этого электронного оракула сыграла роль в моей дальнейшей реинкарнации!

— Вспоминаю! — прояснилось мое лицо, — Робар Второй, Варрант против Миртаны и матч против орков в финале!

— Теперь уже я ничего не понял, — признался Диего, — Варрант давно захвачен орками, да и все более-менее крупные города. Только столица пока сопротивляется оркам, и сколько она продержится — зависит от нас. Мы держим старого дурака за яйца, но нам от этого не легче.

— А барьер? — вспомнил я еще одно откровение компьютера.

— А что барьер? — пожал плечами Диего, — барьер не выпускает нас из долины, но эти твари орки — они ведь пройти могут. Маги настроили барьер против живой человеческой плоти, против созданий Инноса. А орки — создания Беллиара, так что наш барьер им по барабану. Прости меня Иннос, но когда орки возьмут столицу, им ничего не стоит вырезать всю нашу колонию. Ты вообще про колонию будешь слушать, или рассказы о войне?

— Извини! — виновато глянул я, — а ты что, нечто вроде местного гида?

Диего (я мог бы побиться об заклад) вновь ничего не понял. Но по моей интонации безошибочно соорудил правильный ответ.

— Нет. Моей задачей является убедить новичков, что наш Старый лагерь — самое безопасное место для них.

— А кто не согласится? — осторожно поинтересовался я.

— А кто не согласен, может валить в Новый лагерь, либо присоединиться к придуркам на болоте.

Про людей на болоте я кое-что помнил из школьной программы, но это были ложные воспоминания. Героям Ивана Мележа здесь было не место, ровно как и мне — отставному оператору насосной станции. Внезапно я вспомнил о радушной встрече, оказанной мне по прибытии сюда, и спросил:

— А что это за отморозок, что набросился на меня?

— Это Буллит, большой шалунишка, — рассеянно отозвался Диего, — он таким образом привечает всех новичков. Называет это «боевое крещение». Можешь ему, конечно, надрать задницу, но он неплохой боец. А, судя по тебе, то я не поставил бы на исход боя и глиняного черепка. Тебе еще многому предстоит научиться.

— Он тоже из Старого лагеря? — переспросил я, — ты мне не можешь показать дорогу к Новому лагерю? А то мне это ваше безопасное место внушает опасение. У вас там гомики не водятся?

— Случается что и растлят смазливого мальчонку, — пожал плечами Диего, — с бабами у нас полный облом.

«Угу, полный!» — подумал я, — «в моей партии одна была, по моему».

— Но пока ты платишь за охрану, — продолжал тем временем Диего, — тебя никто не тронет.

— А чем же мне платить? — спросил я, — задницей? При мне только драные карманы, да письмо к Верховному магу Круга огня.

— Правда? — живо переспросил мой спаситель, — это тогда меняет дело! Хотя после вчерашнего Корристо на порог меня не пустит… жаль! Ладно, замнем, а вот ты чуть было не простился с жизнью.

— Чего? — не понял я.

— Маги очень щедро платят гонцам. И узнай кто-нибудь, что ты несешь письмо — тебе каюк. Твое счастье, что я нынче в ссоре с магами огня. Запрячь этот свиток подальше, и никому не показывай его, если хочешь жить.

Мне внезапно стало страшно, аж затряслись колени. Что же мне подсунул проклятый маг? Теперь я понял. Что красная ряса обозначала мага высшего круга (Красно-серая — высший круг, красно-черная — низший). Что же это за письмо такое, что башке тесно на плечах? С другой стороны, не доставить весточку — наверняка, маги сделают со мной кое-что похуже усекновения головы. Превратят в трансвестита, свисти потом, сколько хочешь…

— А я не смогу передать письмо магам сам? — пискнул неуверенно я.

— Закладываю свою саблю против твоей… хотя, у тебя ничего нет, что не сможешь! — весело сказал Диего, — маги обитают в Замке, а вход в него разрешен только людям Гомеза.

— А если я захочу стать одним из его людей? — спросил я с надеждой, — кстати, кто такой, этот Гомез?

— Вот-вот! — подмигнул мне мой новый знакомый, — ты сначала узнай, во что впрыгнул, а потом «гопай» на здоровье. Гомез — это рудный барон. И доспехи на нем соответствующие. Даже меч у него носит имя хозяина. А ты знаешь, сколько нужно заплатить кузнецу, чтобы он назвал меч твоим именем? Нихрена ты не знаешь! Гомез — это босс. У него целых три служанки есть? Даже у такого отморозка, как Равен, и то — всего одна.

Мне это начинало надоедать. Украдкой скосив взгляд на свои ступни (в прошлой жизни я уж и не помню, когда их видел стоя), я произнес:

— Так я не понял, ему новые люди не нужны?

— Люди всегда нужны, — ответил Диего, — я не против, попробуй стать таким человеком. Подойдешь ко мне в лагере, я дам тебе пару дельных советов. А пока посмотрим, сможешь ли ты вообще добраться до Старого лагеря. На вид ты… скажем прямо, не того. И найди себе какое-нибудь оружие, а то меня тошнит, когда я вижу человека без меча или лука.

Словно в подтверждение своих слов, Диего перегнулся в кусты и стал издавать резкие неприличные звуки.

— Перебрали вчера кислятины у Декстера, — признался он, вытирая тыльной стороной перчатки губы, — не знаю, добрался ли домой Лестер, а вот из-за Мильтена мне передали от Корристо приличное «тьфу». Ой, тьфу — у — у!

Диего снова согнулся в позывах рвоты, а я принялся размышлять. Я попал в такое дерьмо, в котором мне экспресс-методом нужно научиться плавать. Слава богу, хоть тело мне новое приделали. Прежний мой организм уже бы издох по второму кругу, едва увидав Буллита. Скорее бы Диего ушел, а я бы начал процесс знакомства со своим новым телом и его возможностями. Но мой спаситель казалось никогда не нарыгается. Что он вчера такое пил?

— Ух! — выдохнул он, снова утираясь, — говорил я Декстеру, что говно его шнапс, так нет! «Первачок!» Короче, Марвин, или как тебя там, я пошел огородами, а ты иди прямо по дороге. Встретишь на мосту мужланов в тегилеях, не бойся, это — охрана. Орлам у ворот скажешь, что я назначил тебе рандеву. Должны пропустить без виры, руды у тебя все равно, пока нет. И не вздумай заходить в лес — любой падальщик тебе клювом голову пробьет и никто не узнает, где могилка твоя. Держи вот мешок — он тебе пригодится на первых порах. Иногда людям попадаются удивительные находки! Сам не видел, но однажды Горну удалось найти амулет. Теперь ему стрелы нипочем — отскакивают, словно от тролля. Прощай, Марвин!

Часть Первая. Мир обреченных

Уровень 1. Колония

Первым делом после ухода Диего я глянул на солнце, чтобы хотя бы приблизительно определить время. Но небо было затянуто проклятой серо-голубой дымкой, в которой кое-где проскакивали электрические разряды. Солнца не было в принципе, но освещение долины не оставляло желать лучшего. Когда-то, в юности я побывал в Мурманске — там летом солнце не садится вообще. Но и полноценным днем полярную ночь назвать трудно. К чему я занимаюсь этим словоблудством? Да чтобы вы представили, на что похож мир под колпаком Барьера. Машинально я проверил свое левое запястье — естественно, никакой «Электроники-55» там не оказалось, как не оказалось и следа от браслета на загорелой, жилистой кисти. Поэтому, вторым делом я внимательно осмотрел свое новое тело, и остался очень доволен. Весил я теперь приблизительно в два раза меньше от прежнего веса, дышал ровно и, наверное, без труда смог бы выполнить стойку на руках. Что я и не замедлил проверить. Новое тело было крепким и для жителя Земли конца двадцатого века прилично тренированным — я без труда прошелся на руках метров десять и единым движением вернулся в нормальное положение. При этом дыхание мое не сбилось на лягушачий свист, а рожа не налилась кровью. Я специально внимательно вгляделся в свое отражение, встав на корточки у воды: нормальный, даже симпатичный мужик годков двадцати восьми, короткая стрижка, веселые глаза — даже моя жена обрадовалась бы такой трансформации своего Мартина.

Вспомнив о жене и всем, что с ней было связано, я едва не расплакался. Будет кто-то другой уплетать ее драники и пельмени, пахтать ее все еще очень молодое, сильное тело. Будет кто-то другой водить ее в театр и кино, покупать ей всяческие безделушки и наслаждаться ее обществом. Громко высморкавшись, я решил развеяться и побродить по окрестностям «базарной площадки» в надежде несколько прояснить ситуацию. И мне, можно сказать, повезло. Я нашел глиняную бутылку с пенящимся напитком, очевидно разновидностью местного пива, а так же два куска темно-синей блестящей породы. Вероятнее всего, это и была магическая руда, служившая в колонии вместо денег, а для короля Робара Второго она была единственным спасением от орды орков, осадивших столицу его королевства.

Здесь же я едва не закончил свои приключения в этом бренном мире. Забывшись на наставления Диего, я подошел чересчур близко к транспортеру, через ленту которого проходила граница Барьера, и получил нехилый разряд магической энергии. В первое мгновение мне показалось, будто я схватился рукою за фазный провод — такими яркими оказались впечатления. Отпрыгнув из опасной зоны, я еще долго чувствовал запах своей собственной обгоревшей кожи. Да-с, господа, с творчеством магов мне пришлось познакомиться на своей собственной шкуре, не больше, ни меньше. Еще несколько минут я чертыхался, кашлял и восстанавливал сбитое магическим разрядом дыхание. Ну его к черту! В следующий раз и близко не подойду к границе Барьера. Это почище, чем воевать с мельницами!

Я побродил еще немного, а затем решил все же двинуться тропой, которой ушел Диего. Не успел я пройти и полсотни метров, как увидел стоявшие поперек тропы сторожевые ворота, наверху которых, на площадке с удобством расположилась парочка охранников. Ребята коротали время за игрой в карты, по всей видимости успевшие им осточертеть. Поэтому они не высказали недовольства, когда я по лестнице поднялся к ним и вежливо пожелал доброго утра.

— И тебе того же, — отозвался один из них, — хотя, если быть точным, время приближается к обеду. Меня звать Орри, а ты кто?

— Марвин, — представился я, — новенький.

— А! — вступил в разговор напарник, — тебя только сегодня забросили! Добро пожаловать!

Я невольно поморщился, вспомнив, что последовало сразу за этой вежливой фразой, как только я прибыл. Заметив это, охранники весело рассмеялись.

— Буллит тот еще фантазер! — сказал Орри, — на прошлой неделе он вообще номер отмочил. Сказал новенькому, что всем новичкам полагается вырезать яйца, ой не могу! Еле Диего удалось успокоить бедолагу.

— А зачем вы здесь стоите? — спросил я развеселившегося Орри, — вроде, охранять как особо нечего…

— Смотрим, чтобы эти бездельники из Нового лагеря не подобрались к месту обмена, — сказал тот, — они ведь не обменивают свою руду на товары, а попросту крадут у нас все, что им нужно. Даже если сейчас и пусто, все равно, кто-нибудь из них может передать по транспортеру ложное сообщение. А нам потом эту кашу расхлебывай! Нет уж, дудки! В нашем Старом лагере все по-честному! Хотя встречаются и среди нас негодяи, но не в таком количестве, как у них. Ты с Диего говорил уже?

— Говорил, — кивнул я.

— И что решил? — поинтересовался напарник. Я пожал плечами:

— Сначала нужно добраться до старого лагеря, а там видно будет. Вы не знаете, где можно найти какое-нибудь оружие?

Мой вопрос вызвал целую бурю положительных эмоций. Со стоном «ой, не могу» Орри упал на стоящий сзади его ящик, который использовался вместо карточного стола.

— Ты бы еще спросил, где бы найти кусков триста руды! — гогоча во все горло, выдавил его напарник, — а может тебя через барьер провести, а, парень?

— А что, можно? — сморозил я очередную глупость. Естественно, о том что это глупость, я понял по посиневшему лицу Орри.

— Мо-огого-жно! — прокашлял он, — но лучше иди в старый лагерь. С такими данными ты быстро сделаешь себе карьеру придворного шута!

— Ты, вообще, откуда такой взялся? — спросил у меня он, отсмеявшись, — где жил до колонии?

— В Конотопе, — повторил я старую избитую шутку, но теперь никто не засмеялся.

— Никогда не слышал, — сказал Орри, — а чем знаменит этот ваш Конотоп?

— Оттуда ровно двадцать пять километров до Бахмача, — любезно отозвался я, — так что, где же мне можно взять оружие?

— Купить оружие можно только в Старом лагере, — серьезно сказал Орри, — но если тебе не лень, то можешь пошарить по окрестностям. За следующим поворотом находится заброшенная шахта, там можно найти что-нибудь подходящее. Только далеко в нее не заходи — может случиться обвал. Тогда тебя никакое оружие не спасет. Ее, собственно, из-за постоянных обвалов и закрыли.

— Удачи тебе, парень! — улыбнулся его напарник, — ты славно повеселил нас, и нам с Орри будет неприятно, если с тобой что-нибудь случится.

Я попрощался с веселыми охранниками и спустился по лестнице вниз. Тропинка вилась змейкой между почти отвесными скалами, так что в мою больную голову не пришло ничего лучше, как продвигаться по ней. Я поднялся по тропинке туда, где скалы немного расступались в небольшую поляну и познакомился с первой живностью. Громадный, размером со среднюю коровью лепешку, рыжий мохнатый жук полз по тропинке ко мне навстречу, издавая противный скрежещущий звук. Жук пер напролом, так что моей естественной реакцией стал удар носком ботинка по наглой усатой роже. Насекомое отлетело шагов на пять и затихло. Подойдя поближе, я обнаружил, что оно мертво. Чуть дальше я лишил живота еще одно насекомое — то ли брата предыдущего знакомца, то ли его кума. Пройдя еще чуть дальше, ваш покорный слуга обнаружил вход в шахту, заваленный всяким хламом: черепками битой посуды, сломанными деревянными конструкциями и еще какими-то лохмотьями. Среди всего этого великолепия росло несколько крупных ягод. Из любопытства я сорвал одну и попробовал. Ягодка оказалась восхитительной на вкус, поэтому я проглотил и ее, и ее подружек. Странное дело! После этого я почувствовал, как ноющая боль в моей голове куда-то девалась, а тело стало как бы не легче. Возле самого входа в шахту лежал ящик, в котором оказалось несколько золотых монет, глиняная кружка и еще какая-то мелочевка. Рядом с ящиком валялось несколько стрел и бутылка все того же кисловатого, похожего на пиво, напитка. Все это я аккуратно сложил в свой мешок, завязал его и пристроил себе за плечи — так, чтобы обе руки были свободными. Заглянув в шахту, я раздобыл там нечто вроде оружия — старую кирку с потрескавшейся рукояткой. Это было, конечно, не оружие… так, фигня. Но если попасть кому-нибудь этой штуковиной по черепу, то мало не покажется. Фирма гарантирует.

В поисках чего-нибудь более ценного мне пришлось залезть на невысокую скалу и пройтись по ней. Основная тропинка уходила вниз, но с моей скалы на ту сторону был перекинут небольшой мостик, скрипучий, как трехсотлетний дед. Я перешел на ту сторону и осмотрелся. На небольшой площадке соток в шесть росло несколько деревьев и на суку одного из них болтался скелет. Отпустив несчастному прегрешения, я внимательно осмотрелся. И нашел кое-что получше кирки — старый ржавый клинок с покрытой зеленью медной рукояткой. Спрятав кирку в мешок (безразмерный он, что ли), я перевооружился. Кстати, очень вовремя. Из кустов, что скрывали вход в обвалившуюся штольню раздалось угрожающее хрюканье, заставившее меня судорожно сжать свой меч обеими руками.

Хрюканье продолжалось довольно долго, затем из зарослей дикой петрушки (не знаю, как назвать эти кусты) вывалилось странное существо цвета прокисшего какао. Оно мне напомнило одновременно крысу (если только бывают лысые крысы) и муравьеда. Передние лапы были с перепонками, но харя напоминала свинячью. Пока я пытался его инициализировать, существо бросилось на меня. В своей прошлой жизни я ни разу не имел чести лишить жизни божью тварь, когда не принимать в расчет мух и комаров, поэтому опешил. Воспользовавшись моей нерешительностью, странная свинокрыса цапнула меня за левую ляжку. Взревев от боли, я отмахнулся мечом и попал плашмя по глазам существа. Странное животное завизжало, стало на задние лапы и принялось смешно тереть передними свои маленькие глазки. Понимая, что больше халявы не будет, я подкрался сбоку и, хорошенько размахнувшись, снес твари голову.

Странное дело, вид крови меня не смутил и не заставил ретироваться. Очевидно, мое новое тело видало в прошлой жизни и не такое. Вместо этого мои ноздри затрепетали, а рот наполнился тягучей слюной. Не было никакой возможности выяснить, когда мое тело принимало пищу в последний раз, поэтому я решил сделать небольшой привал. Набрал сухих сучьев, что в изобилии валялись на земле, надрал сухого мха. Среди хлама у шахты валялось старое огниво — с его помощью мне удалось высечь искру, воспламенившую мох. Закончив действия, которые в свое время окончательно отдалили человека от обезьяны, я достал свой меч и принялся точить его о камень. Трудно сказать, что изменилось после этого действия: то ли меч стал острее, то ли камень — тупее, но через пять минут я смог выдрать из странного млекопитающего нечто вроде окорока. Конечно, любой мясник на рынке обматерил бы мой способ разделки туш, но я остался доволен. Единственное, что меня тревожило — это полное отсутствие всяких специй, начиная с простейшей — у меня совершенно не было соли. Однако, я слопал полтора килограмма жареного мяса, и ни разу не подавился. Единственное, что мне пришлось, так это распустить свой пояс на одну дырку.

— Вот блин! — произнес я вслух, — этак я скоро стану таким как раньше. Ну-ка, попрыгаем!

Я повесил рюкзак за спину и бодренько потрусил обратно через мост. И тут же сытым глазом я заметил то, что пропустил в первый раз. В скале были высечены ступеньки, по которым при известной сноровке можно было забраться наверх и осмотреть панораму почти всей долины. Подумано — сделано! В мгновение ока я забрался наверх и обнаружил небольшое, в несколько гектаров, плато. Из моей пасти вырвался непроизвольный свист, на который ответил чей-то злобный клекот.

— А не свисти! — отругал я сам себя, — зубов не будет. Кто там за деревом прячется, а ну, выходи богатырской силушки отведать!

Из-за дерева клекот повторился. Я насторожился и впал в боевую стойку: ноги на ширине плеч, задница напряжена, глаза востры. Спасибо глазонькам — они углядели несущуюся на меня со скоростью курьерского поезда птицу неизвестной конфигурации. Птица была быстра, а я оказался проворнее. В самый последний момент мне пришлось убраться с пути хищника. Птица пробежала дальше и затормозила на краю обрыва. Мне почти удалось рассмотреть ее… мясистый гребень на шее, широкий, как у утки, и слегка загнутый вперед клюв… тело пеликана… или пингвина. Короче, пока мой мозг зарисовывал неизвестную разновидность из класса пернатых, тело действовало как бы само по себе. На автопилоте я подскочил к птичке и от души врезал ей под гузно подъемом стопы. Чего-то каркнув на прощанье, хищник полетел со скалы вниз — туда, где виднелась серая лента воды. Крыльев у своей жертвы я не заметил, так что птичке при приземлении придется несладко… если конечно в полете не откажет сердце.

К этому времени я уже достаточно уверовал в свои силы, поэтому решил внимательно осмотреть и само плато, и оценить вид, открывающийся с него. Больше желающих мне помешать не было, поэтому я быстренько достиг южного края и глянул вниз. Елки-палки! Поосторожнее надо бы… налетевший порыв ветра едва не отправил меня вслед за несчастной птичкой. Я чертыхнулся, вспомнив подходящие выражения из великого и могучего, а затем повторил попытку. Грандиозно! Блеск! Такого я не видал даже со смотровой площадки МГУ, когда был там в свое время на гастролях. Да-да, именно на гастролях. Дело в том, что я когда-то был артистом. Мимом. Да и теперь клоун из меня хоть куда, судя по тому, как ржали стражники. Но вернемся к панораме долины. Налево и направо уходила неширокая речка, навроде Клязьмы, через которую были перекинуты несколько мостов. Или мостков. Короче, не понтонов.

А вот за рекой… да-с, господа, «партизанен плакаль за рекой». За рекой высился огромный замок, окруженный высокой стеной. Замок был из темного камня, а его ярко-красную черепичную крышу, наверное, можно было увидеть за несколько километров даже ночью. Судя по описанию Диего, именно там находился Старый Лагерь. Слева за рекой я не увидел ничего, кроме леса; справа был тоже лес, но южнее он переходил в какие-то скалы, мне показалось, что я даже рассмотрел какую-то башню. Да… я находился в положении космонавта, пытающегося с высоты в тыщу километров рассмотреть собственный дом в Конотопе. Да чего я к этому Конотопу привязался? Город как город, ничем не хуже моего родного Светлогорска.

Напевая песенку «Агаты Кристи», я спускался по плато ниже, намереваясь его исследовать полностью. Кто его знает, придет ли в мою голову когда-нибудь шальная мысль — забраться сюда вторично. Итак, я шел, песня лилась: Была ночь, коровы шли на водопой, А партизанен плакаль за рекой.

Внезапно некий «партизанен» выпрыгнул из-за дерева и принялся что-то тараторить на языке дроздов и пеночек. Язык этот я знал плохо, поэтому покрутил пальцем у виска и собирался идти дальше, но чертов коротышка выхватил из-за спины приличных размеров дубину, и принялся танцевать вокруг меня. Такие танцы я видал по телеку. Канал «Дискавери», милости просим. Каннибалы Африки исполняют танец вокруг привязанной у костра жертвы. Нет уж, дудки! И не дожидаясь, пока попрыгунчик угостит меня дубинкой, я выхватил меч и рубанул сплеча. Кажись задел — коротышка разразился негодующим улюлюканьем и его дубинка просвистела в считанных сантиметрах возле моего уха.

— Ах, ты, кошачья морда! — ухмылка у подонка и впрямь была от чеширского кота. Надо сказать, что я даже маленько подрастерялся — с такой скоростью эта макака с палкой носилась возле меня.

Изловчившись, я пнул коротышку ногой, там где у всякого прямоходящего располагается причинное место. Бесполезно! Не задев ни единой эрогенной зоны, удар прошел впустую. Даже не впустую, а рукоять дубинки окаянной твари больно зацепила меня за левое предплечье. Взвыв от боли, я выпустил меч и перехватил лапу коротышки, беря ее на излом. Этот прием я видел сотни раз в исполнении того же Стивена Сигала — получился он и у меня. Левая моя рука (больная, черт подери) сжалась в кулак и смачно хрястнула противника по торчащим из пасти клыкам. Существо заверещало и зашипело. Отбросив окончательно все то, чему меня учили школа, партия и церковь, я схватился за горло твари обеими руками и принялся ее душить. Мерзкий урод извивался, точно глист и таки умудрился цапнуть меня за тыльную сторону ладони своими острыми зубами. Но я не сплоховал — закусив губу до крови, сжимал горло до тех пор, пока коротышка из серо-зеленого не превратился в темно-синего. Дернувшись на прощанье, существо умолкло навсегда.

Я перевел дух и огляделся. Рядом с деревом, возле которого уродец устроил мне засаду, пребывал в позе Ромберга скелет, а возле скелета отсвечивал небольшой пузырек с ярко-красным содержимым. «Лекарство», — пожал плечами я, — «чему еще здесь валяться». Рядом росло несколько грибов. Я надкусил один из них и почувствовал, как боль в ладони утихает. Надо же, полезные грибочки. Стоило задержаться на несколько минут, чтобы сграбастать в рюкзак грибы и бутылочку. Бутылочку, ясен перец, я положил в отдельный отсек — присмотревшись к своему заплечному мешку, поразился, насколько продуманно он был сделан. И не весил почти ничего — по всему видать, над ним поработал умелый маг.

Оставалось спуститься чуть ниже, и хоть ничего доброго с моих исследований пока не вышло, я упрямо пер до упора. А в конце этого минипутешествия меня ожидала парочка таких же свинокрысов, у которых, как я убедился, очень вкусное мясо. Не откладывая дело в долгий ящик, я вытащил меч и ощерился.

— А ну, Ниф-ниф и Нуф-нуф, ко мне! Наф-нафа я уже сожрал, он вам из моей утробы привет передает!

Который из них был Нуфом, а который Нифом, я не разобрал. Первому подбежавшему снес башку уже освоенным ударом, а второго пнул в брюхо сапогом. Пока второй разворачивался и начинал разбег, я успел перегруппироваться и встретил его в полной боевой готовности. Как итог, мой рюкзак стал богаче на два добрых куска мяса, а я мог смотреть в будущее с некоторой надеждой.

После всех этих схваток я чувствовал сильную жажду — а надо бы было чувствовать угрызения совести. Итого, за какой-то час я лишил жизни трех свинокрысов, одну нахальную птичку и урода-коротышку с дубинкой. Ах, да! Я ведь насмерть затоптал еще двух жуков! Все! На сегодня хватит. Вспомнив, что внизу течет река, из которой можно всласть напиться, я завершил свое пребывание на плато и двинулся по тропинке вниз. Тропинка, к слову сказать, была отполирована сотнями подошв и до того гладкая, что хоть катайся по ней на скейтборде. Тут же я пожалел об отсутствии роликовой доски, но вовремя вспомнил, что кататься на ней не умею. Хорош бы я был на улицах Светлогорска: пыхтящий толстяк в полторы сотни кило, кативший на доске в магазин. Травма на травме! Вот соседский мальчуган ловко выделывал всякие фигуры высшего пилотажа — мне аж завидно было смотреть. Тем не менее, даже он не рискнул бы спускаться по незнакомому серпантину с уклоном в двадцать градусов. Особенно, если за поворотом опять ждут неприятности в лице очередной любопытной птички. Этакий гриф, размером с казуара… нет, с казуаром я переборщил, как в свое время с пингвином. Крупный казуар килограмм восемьдесят весит, затылок клювом проломить может. И клюв у него, у казуара, совсем не крючкообразный, а у этой птички клюв, точно как у грифа. Значит, падалью его хозяин питается. Хотя, эта птичка падалью сама кого хошь сделать может. Вон, увидала Мартина, то есть — Марвина, и несется навстречу!

Приложил я птичке. В аккурат, по основанию шеи попал. Рассмотрел пристально свой трофей. Крупные перья на спине, на боках чуть поменьше. Голая отвратительная шея со стариковским пухом. Пуда два этот экземпляр весит. Я сделал шаг назад… и споткнулся о торчащий из земли меч. Находка! А меч то получше моего ржавого будет! Я без раздумий спрятал ржавый меч в торбу (рюкзак, баул, вещмешок), а найденный прицепил слева по борту. Висевший на дереве скелет скалился в прощальной ухмылке, когда я прошел дальше вниз. Тут же мне пришлось испытать найденную железяку — из-за поворота на меня ринулась еще одна птичка. Ее я уложил мастерски — меч был неплохо наточен и снес дурью башку с первой попытки.

— Тьфу! — сплюнул я, — какими это огородами прошел Диего, интересно мне знать, когда альтернативы этому серпантину нет. И все твари живые… а может, с похмелья никто связываться не захотел?

Все когда-нибудь кончается. Рано или поздно. Кончился и этот полубесконечный спуск, началась равнина. Я с наслаждением сунул голову в ручей, напился воды и сполоснулся от пота, косясь одним глазом на островок посередине. Там коротали время еще две птички, раза в два покрупнее мною встреченных. Эти точно были весом со взрослого казуара — мускулистые ляжки не оставляли сомнения в том, что по хорошей дороге эти твари могут догнать даже старшину Полещука на мотоцикле. Я отполз от ручья и поплелся дальше по тропинке. Ну, наконец-то! Живые люди!

Два мужика в боевой раскраске коммандос стояли справа от тропинки у изгороди и оживленно что-то обсуждали. На их плечах болтались всамделишние луки. Чуть поменьше, чем у Диего, но тоже немаленького размера. Беседа лилась ручьем, причем ее смысл по обрывкам фраз я вроде как уловил. Более опытный охотник (охотники, ба!) поучал молодого, что обо всем, что находишь, трепаться не следует. Нашел — продал — деньги пропил. Вот и весь смысл бытия. Молодой отбрехивался, что больше на эту удочку он точно не попадется, а старый скептически ухмылялся, видимо вспоминая себя в этом возрасте.

— Эй, ты! — воскликнул молодой, когда я уже намылился прошмыгнуть мимо, — иди сюда, не бойся! Меня звать Ретфорд, а тебя?

— А меня нет! — попытался пошутить я, но то ли у обоих охотников лицевые мускулы были слабо развиты, то ли чувство юмора они забыли дома — никто из них даже не поморщился.

— Марвин меня звать, — ответил я хмуро. Черт его знает, как с этими трапперами разговаривать.

— Это не тебя повесили на празднике тыкв? — спросил Ретфорд, а старший покрутил пальцем у виска.

— Нет, меня только сегодня забросили сюда, — вздохнул я. Интересно, здесь все такие идиоты, или лишь избранные?

Ретфорд с сознанием собственного превосходства глянул на меня. Точно так в армии смотрят на салаг те, кто прослужил полгода.

— Я должен предупредить тебя. Дальше начинаются наши охотничьи угодья.

Он махнул рукой куда-то в сторону леса.

— А на кого вы охотитесь? — спросил я, — судя по экипировке, эта парочка охотилась на почтовые дилижансы. Или, на худой конец, на обладателей толстых кошельков.

— В основном, на падальщиков, — довольно миролюбиво ответил Ретфорд, — их легко завалить, особенно если знаешь как.

— Это такие птички? — решил уточнить я.

— Птички, — подтвердил охотник, — но если зазеваешься, мигом останешься без яиц. Вон они пасутся, видишь?

За изгородью квохтали три откормленных, точно свиньи, падальщика. Эти вообще, были весом со взрослого страуса.

— А такие свинорылы, — решил я вызнать подробнее, — на крыс похожи. Как вы их называете?

— Крысокротов, что ли? — догадался Ретфорд, — их мало, и они в основном по пещерам селятся. По мелким, само собой. Потому что по крупным селятся более крупные хищники. Ты, Марвин, если хочешь жить, лучше в пещеры не заглядывай. Иди себе по дорожке, а налетит какой падальщик — отмахаться всегда можно. Спросишь моего друга Дракса — он по падальщикам большой специалист. Если у тебя есть пиво, то он на ближайшие пять минут всецело в твоем распоряжении.

Рожа у Дракса при этих словах как-то странно разгладилась, и на ней промелькнуло человеческое выражение.

— Хреновато ему после вчерашнего, — шепотом сообщил Ретфорд.

— А что тут еще интересного можно посмотреть? — решил я закончить разговор на тему достопримечательностей.

— Знаешь что? — скривился охотник, — купи у картографа в Старом Лагере карту и смотри себе на здоровье. Только вот не шатайся по развалинам — там можно наткнуться на кое-кого пострашнее падальщиков: волков, глорхов, можно даже встретить живого орка. Если будет лишняя карта, дашь мне, договорились?

— Договорились! — ответил я, — была у собаки хата.

Закончив беседу с Ретфордом, я повернулся к Драксу. Это был мускулистый, подтянутый и наголо обритый мужчина лет сорока с хвостиком. «Жирные у них, наверное, долго не живут», — подумал я, и не нашел ничего лучшего, как спросить:

— Говорят, ты — охотник?

— Фигня, — ответил мужик, — это только Ретфорд болтает.

Вот те раз! А я только начал сетовать на отсутствие чувства юмора.

— А я думал, что ты меня просветишь насчет падальщиков…

— Отчего же не просветить, — любезно ответил старый охотник, — засвети — и просветим.

Я молча полез в рюкзак и достал бутылку кислятины, которую охотники называли пивом. Дракс ладонью сбил с бутылки горлышко и, не пролив не капли, вылил содержимое в пищевод. Такое я видел только в кино. Думал, трюк…

— Ну, сынок, что ты хотел узнать? — ласково спросил меня Дракс.

— Да по поводу падальщиков, — неопределенно пожал плечами я. Охотник откашлялся, выпустил из кишечника с шумом лишние газы (Ретфорд даже не поморщился — вот выдержка!), и менторским тоном начал:

— Итак, падальщик обыкновенный… хм! В энциклопедии Миртаны этот вид называется Kauend das Aas[5]. Живут стаями, охотятся стаями, жрут тоже стаями. Но мы научились выманивать их поодиночке и глушить. Делается это так: становишься недалеко от стаи и начинаешь корчить рожи ближайшему падальщику. Птица, в конце-концов, выходит из себя и начинает атаковать. Тут главное первым нанести удар. Но если не успеешь — не беда. Можно нанести контрудар.

— Все понял! — ответил я, — скажи мне, э-э, Дракс! А что за мерзавца я прикончил на плато возле обменной площади? Серо-зеленый такой коротышка, в руке — дубинка, кошачья харя с клыками.

— Да это гоблин! — фыркнул Дракс, — серые еще ничего. Говорят, что где-то водятся черные гоблины, так вот это — настоящий кошмар. Только очень ловкому бойцу удается попасть по этой бестии. У тебя как с ловкостью?

Я пожал плечами. В прошлой жизни я был ловкач страшный — слон в посудной лавке по сравнению со мной мог считаться неплохим эквилибристом. Нынешняя моя жизнь началась только сегодня утром, так что полностью возможностей своего тела я попросту не знал. Но Дракс по-своему воспринял мое молчание.

— Поговори с Диего. Он уже несколько лет обучает новичков искусству выживания в колонии. Быть может, тебе его уроки пригодятся.

— Спасибо, — искренне ответил я, — а ты чему-нибудь можешь меня научить?

— Могу, — запросто сказал Дракс, — только пивом ты уже не отделаешься. Я могу научить тебя правильно разделывать добычу.

— Научи, — согласился я, — мясник — профессия очень даже почетная. И что ты за это хочешь?

Дракс задумался. Думал он долго — стоящий рядом Ретфорд успел дважды сменить опорную ногу.

— Хорошо! — наконец сказал бывалый охотник, — за пятьдесят кусков руды я могу тебя научить либо правильному вырыванию когтей, либо удалению клыков. А за сто кусков руды под моим руководством ты можешь научиться правильно добывать меха убитых животных, либо снимать шкуры рептилий. Выбирай. Все четыре навыка вместе стоят триста кусков руды, но для тебя я могу сделать скидку — двести восемьдесят пять кусков.

Содержимое моего ридикюля вы, уважаемые читатели, хорошо знаете, так что вам не нужно рассказывать, что я решил изучать.

— Спасибо, Дракс! — поблагодарил я охотника.

— Не за что, Марвин! — любезно откликнулся тот, — что будем изучать?

— Искусство пополнения кошелька. Недешево стоит твое обучение.

Дракс пожал плечами.

— Зато благодаря этим навыкам ты быстро разбогатеешь. Меха животных нынче в цене — по ночам здесь бывает довольно холодно. А уж шкура болотожора стоит — будь здоров. Но и завалить эту тварь тяжело — охотники вшестером на нее ходят. Короче, малыш, будет руда — заходи.

Я кивнул, еще раз поблагодарил за науку и двинулся дальше. Дорога стала шире, пару раз мне попадались падальщики, но я благоразумно держался середины, и они меня не трогали. Вскоре я вышел к мосту через реку, который охраняли два стражника, вооруженные лишь короткими мечами по типу древнеримских гладиусов. Поздоровавшись со стражами, я спросил:

— Скажите пожалуйста, как называется эта река.

— Эта река называется Ручей Луркеров, — сказал один из охранников, — и не беспокойся понапрасну. Если попадешься им в лапы, то твоим именем эту реку никто не назовет.

Нечего не скажешь, ободряющий совет. Хоть бы одним глазком взглянуть, что за твари — эти луркеры. Неужели, местная разновидность крокодила? Я кивнул на прощанье и зашагал дальше, напевая песенку:

Идем дорогой трудной

В город Изумрудный…

Как вы вероятно заметили, я очень люблю петь. Что поделать, когда она и строить, и жить помогает… о-па! Гля! Кто-то затихарил бутылочку пива! Сам пить я его не буду — закалка не та, но за бутылку плохого пива я могу получить неплохой совет. Пиво я спрятал в вещмешок и пошел дальше. Стена, которой был огражден Старый лагерь, становилась все ближе, и мне уже стали видны входные врата с подъемной решеткой. Здесь уже караулило трое стражников: двое рядом с воротами и один у подъемника.

— Стой! — крикнул мне один из охранников, — кто ты такой и что тебе здесь нужно?

Хохмить по случаю было неуместно. За спинами стражи болтались вовсе не игрушечные арбалеты, поэтому я честно ответил.

— Я — Марвин. Диего сказал, что будет ожидать меня внутри.

Среди стражей разгорелся недолгий спор о том, видел ли кто-нибудь сегодня Диего. Наконец, тот стражник, что стоял у подъемника, вспомнил.

— Диего сегодня выходил искупаться в ручье. У него после вчерашнего было не самое хорошее настроение, поэтому он ни с кем не здоровался.

— Ага! — сказал страж, что допрашивал меня, — все в порядке, можешь заходить. Хижина Диего — прямо и налево. Он там днями на лавочке жарится. Найдешь сам или показать?

— Да найду! — отмахнулся я и вошел в ворота.

Войдя на территорию лагеря, мне стало понятно, что я погорячился. Но это уже совсем другая история.

Уровень 2. Не все так просто, как написано в эпитафии

Людской муравейник — вот первое определение мной увиденого. Я встал в укромном уголке у Северных ворот и принялся наблюдать. Люди-муравьи сновали взад и вперед по Внешнему кольцу — так назывался ряд хижин вдоль стены Старого лагеря. Передо мой мелькали, как на кадрах старой кинохроники, мужские рожи разной степени свежести и помятости. Присмотревшись, я различил несколько типажей и типов поведения. Самую значительную часть контингента составляли, конечно-же, рудокопы. Их легко было узнать по протертым штанам, измазанным породой, и зернистым лицам. Что поделать, шахтер — профессия тяжелая. Рудокопы бродили исключительно по внешнему кольцу, изредка перебрасываясь фразами с коллегами по цеху. Кто-то волочил кусок окорока, кто-то нес флягу с пивом, кто-то полоскал одежду в небольшом озерце справа.

Вторыми по численности были деляги, одетые в пестрые красно-серебристые одеяния свободного покроя. Рожи у их всех были приторно-озабоченные. Очевидно тем, где и чего спереть в этой жизни. И, желательно, не попасться. Все они были вооружены одноручными мечами сортом получше моего, но и не hi-endом, однозначно.

И, наконец, буквально несколько человек привлекли мое внимание не столько серьезными бордовыми доспехами, сколько наглыми лоснящимися мордами и хозяйским видом, с которым они разгуливали по лагерю. Видно было, что это и есть настоящие хозяева жизни. На их поясах висели настоящие произведения кузнечного искусства, а кое-кто был вооружен и арбалетом. Упаси меня господь познакомиться с ними поближе!

— Шпиён? — на меня глядела рябая физиономия прохвоста. То, что передо мной шахтер, не вызывало никаких сомнений.

— Не-а! — помотал я башкой, — новенький.

— Один хрен! — вздохнул рудокоп и побрел дальше своей дорогою.

— Эй! — крикнул я ему вслед.

— Чего? — передо мной остановился хлыщ в широких красных шароварах.

— Да вот, не могу найти Диего! — вздохнул я.

— Глаза разуй! — презрительно сплюнул хлыщ, — иди прямо по тропинке. Хижина Диего — последняя слева. Там у него еще два кубометра дров лежит возле стены — этот варрантский фрукт сильно боится холодов. Он или сидит на скамейке у хижины, или болтает с Торусом. Удачи!

Удача мне бы не помешала. Хотя Диего я нашел без проблем. Чего его было искать, если он и вправду коротал время на лавке из грубых неструганых досок возле своей хижины. Глаза его были полузакрыты — Диего дремал, пытаясь перебороть похмельный синдром. А сразу за хижиной Диего находились ворота в замок, охраняемые не хуже входа в Мавзолей Ленина. Главным у охранников был здоровенный детина, закованный в латы, точно средневековый паладин. Остается уточнить, что рожа у него была как у испанского конкистадора, что полностью смывало налет романтики со слова «паладин».

— Похоже, монсиньор, что в замок вы не пропустите никого постороннего, — попытался я завязать разговор с ним.

— Это точно, — отозвался воин.

Многообещающее начало. А зайдем мы с другого боку.

— Ну, а люди вам нужны? — спросил я.

Богатырь окинул меня удивленным взглядом. Затем фыркнул.

— Под словом «люди» ты подразумеваешь себя, не так ли? Тогда придется мне тебя огорчить: такие люди нам не нужны. Сходи на Болотный лагерь — возможно им понадобится жертва для предстоящей Церемонии.

— Ладно, — зашел я с другого боку и отбросил вежливое обращение, — а что мне надо сделать, чтобы ты пропустил меня в замок?

— Вырваться за Барьер и прирезать мою тещу! — Торус за словом в карман не лез, — ну, или ссыпать мне в кошель тысячу кусков руды. Есть у тебя такая сумма? Вряд ли. Поэтому проваливай отсюда!

Я крепко призадумался. Тысячу кусков руды за вход в замок — это каприз Рокфеллера. Вряд ли маги заплатят мне больше сотни кусков — дело того не стоит. С другой стороны, ну очень не хотелось мне становиться рудокопом. Из прошлой жизни я помнил, что шахтеры обычно до старости не доживают: или в шахте породой завалит, или жена с балкона скинет. А напишут, что спрыгнул сам. Обидно. Здесь с бабами туго, значит дела еще хуже. Неужто я, в распоряжении которого вся мудрость (не вся, да и скорее хитрость) человека двадцать первого века, не в силах стать хотя бы призраком! Я еще им всем покажу: и Гомезу, и Диего, и Драксу! Да и Буллиту накостылять стоило бы.

— Слышь-ка! — обратился я снова к Торусу, — а Диего мне сказал, что ты можешь повлиять на то, чтобы меня впустили.

Торус скорчил рожу, как будто бы надкусил пончик, а вместо повидла обнаружил там требуху гоблина.

— Ну, во-первых, не на то, чтобы впустили, а на то, чтобы приняли в Старый лагерь. Не в качестве рудокопа, конечно. Во-вторых, Диего такого сказать не мог. Он отвечает за каждого новобранца: за его репутацию, поведение и обучение. И только Диего в конце-концов решает, достоин ли новобранец стать Призраком. В-третьих, решает это Диего на основании опроса самых влиятельных людей из Внешнего кольца. А я — всего лишь один из этих людей, понял?

— Не бери меня на «понял», понял? — огрызнулся я, — и куда мне тебя лизнуть, чтобы ты отдал свой голос за меня?

— Не понял! — нахмурился Торус, — видно было, что башка у него крепкая. Мне ничего не оставалось делать, как пояснить подробнее.

— Ну, давай я тебе за пивом, что ли, сбегаю, — предложил я, — а ты за это распишешь меня Диего теплыми красками.

— Чего? — протянул здоровяк, — понял! Подлизаться хочешь! Нет, за пиво я не продаюсь.

— Ну, а чего тебе нужно? — не отставал я, — есть же и у тебя проблемы.

— А у кого их нет, — согласился Торус, — слушай, а ведь я придумал, как тебе заработать мое расположение. Только потом не отговариваться!

— Только чур, без извращений! — вспомнил я слова Диего о гомиках.

— Дурак! — сердито бросил мой визави, — я ему помочь пытаюсь…

— Ладно-ладно, — торопливо согласился я, — «давайте, выкладывайте вашу проблему», — сказал сексопатолог пациенту.

Торус и ухом не повел на незнакомую фразу.

— У южных ворот, — сказал он, — ошивается некто Мордраг. Личнось жалкая и ничтожная. Он — Вор из Нового Лагеря. Торгует всякой мелочевкой, которую таскает у нас же. Нет, ты посуди сам, какая наглость — продавать нам наши же ворованные вещи! Нормальные пацаны очень недовольны этим фактом.

— А почему они его не завалят? — удивился я, — не думал, что у вас с крысятниками канителятся.

— Не все так просто, — вздохнул Торус, — Мордраг — один из гонцов Магов. У них в Новом Лагере обосновались Маги Воды. Они общаются с нашими Магами Огня посредством вот таких гонцов. А наши Маги будут очень недовольны, если кто-то из Стражников или Призраков завалит эту каналью.

— Похоже, дело не в Мордраге, а в Магах, — сделал я очень умное лицо: глаза на прищуре и четыре морщины поперек лба.

— И думать забудь! — замахал руками Торус, — как-то раз (года за два до твоего появления) один из Призраков совершил покушение на жизнь Верховного Мага Круга Огня. То, что от него осталось, от Призрака, естественно, — валялось на утро по всему Внешнему Кольцу. Ливер, кости и море крови. Так что займись Мордрагом, и будет тебе счастье.

— Ага! — протянул я, — думаешь, у меня лишний ливер!

— Не ссы, — просто сказал воин, — ты — новенький, тебе простительно. Я отвечаю за свои слова.

— И что, мне его убить? — спросил я совершенно тоскливым голосом.

— Можешь его хоть трахнуть! — вызверился Торус, — а я его просто не желаю видеть в нашем лагере.

— Посмотрю, что можно сделать, — ответив такой дипломатической фразой я поспешил к Диего, так как он уже открыл оба глаза и пытливо глядел по сторонам.

Торус что-то пробурчал мне вслед, но прислушиваться я не стал. Хорошенькое дело! Сегодня утром я впервые взял в руки меч, а к вечеру оказывается, что я этим мечом должен сразить старожила колонии. Нет, братцы, так дело не пойдет. Если не удастся уговорить Мордрага без рукоприкладства, то я его отравлю. Сварю какой-нибудь яд и дам ему выпить — скажу, что новый рецепт самогона. Я подошел к Диего и сел рядом на скамейку.

— Ну, чего? — спросил «идальго», — добрался без приключений?

— Как же без них, — пожал плечами я, — завалил четырех падальщиков, трех крысокротов и одного гоблина. Теперь гадаю, смогу ли завалить Мордрага.

Диего сплюнул чем-то густым.

— И гадать нечего!

— Что, безнадега? — огорчился я.

— Даже к оракулу ходить не стоит, — фыркул он, — во-первых, у тебя и оружия толкового нет; во-вторых, Мордраг со своей булавой очень неплохо управляется, а ты… ну-ка, возьми меч!

Я взял меч двумя руками и встал в боевую стойку.

— Все понятно, — грустно кивнул Диего, — он расколет твой череп первым же ударом. Тебе нужно долго тренироваться. Дай-ка, я пощупаю твои мышцы. Ага! Еще немного, и я смогу тебе показать пару трюков.

— С мечом? — не утерпел я.

— С ложкой! — развеселился мой визави, — без меча. Несколько уроков специальной гимнастики, чтобы повысить силу и ловкость, ну, и первичные навыки защиты без оружия. Слыхал когда-нибудь про такое?

— Слыхал. Увлекался раньше борьбой сумо. Вес, необходимый для бойца набрал, но к тренировкам так и не приступил.

Диего потемнел лицом.

— Умничать будешь, когда Мордрага на пику насадишь, а теперь твое дело слушать. Ясно?

— Ясно, — я обреченно кивнул.

— Значит так. Раз в неделю будешь являться ко мне — я буду контролировать твое физическое состояние и корректировать твою фактуру. Не то ты сам натренируешься… новичку трудно оценивать свои силы, а судя по тебе — ты способен далеко пойти. Если вовремя не остановить… шутка!

Похмелье разморило Диего вконец. Проклиная все на свете, он поднялся со скамейки и вошел в свою хижину. Вскоре послышался скрип костей, и мой храбрый идальго вновь появился на пороге. На лице было написано разочарование.

— У тебя случайно пива нет? — спросил он, тщетно пытаясь сплюнуть. Пересохшее горло лишь недовольно ворчало, но слюна так и не появилась.

— У меня случайно водки нет, — что у меня за язык! Человеку плохо, а мне лишь бы похохмить, — а пиво у меня случайно есть. Трубы горят?

Я протянул своему куратору бутылку пива, которую тот высосал в одно мгновение. Пустую бутылку Диего сунул в один из стоящих у порога ящиков.

— Придет Дронго, соберет тару.

— Какой еще Дронго? — не понял я.

— Бутыльщик наш. Фу! Вроде полегчало! — Диего на мгновение прикрыл глаза, — значит, ты решил присоединится к старому лагерю? Хорошо. Я помогу тебе, чем смогу. Но вот только репутацию среди Призраков тебе придется зарабатывать самому. И еще одно… тебе придется пройти Испытание Веры.

— Что? — не понял я, — какой еще Веры? Баб вроде в лагере не было…

Мой куратор терпеливо продолжал:

— Так называется особое задание. Испытание на преданность. Необходимо будет сбегать в Старую шахту и принести от управляющего список необходимых им товаров. Управляющего зовут Ян.

— А с чего Яну давать мне список? — спросил я, — с какой стати?

— Потому что ты ему скажешь, что тебя послал я.

Диего глянул на закатывающееся за стены лагеря солнце и блаженно вытянулся на скамейке.

— Скоро вечер, — голосом опытного предсказателя произнес он, — а тебе еще предстоит найти себе хижину. Не хочешь этим заняться прямо сейчас?

— Еще парочка вопросов! — взмолился я, — как мне найти эту Старую шахту?

— А-а! Подойдешь к Грэхему. Это наш картограф. Скажешь, что я сказал, чтобы он дал тебе карту.

— Понял. Сказать, что ты сказал, чтоб он дал… а кто из призраков самые влиятельные?

— Начни с Фингерса, — посоветовал Диего, — он самый опытный среди нас. Лет двадцать, как здесь торчит — еще до Барьера попал на рудники. Но его хижину найти непросто. Он уже удивится, если ты его найдешь А насчет остальных… приглядывайся, принюхивайся, короче, все поймешь сам.

— Слушай, а что насчет Барьера. У кого-нибудь получилось преодолеть его?

— Гляди-ка, — удивился Диего, — только попал сюда, а уже хочешь обратно. Последний, кто попытался преодолеть Барьер, погиб. Первый, кстати, тоже. А сколько их было! Такие вот пироги, Марвин. Спокойной ночи!

Я оставил хижину Диего слева и спустился по тропинке вдоль стены замка. Вскоре справа начался новый ряд хижин, внутри которых рудокопы ужинали и готовились ко сну. У предпоследней хижины на лавочке сидел забавный вихрастый паренек лет семнадцати и жевал кусок сыру. Увидав меня, он вскочил и быстренько подбежал.

— Привет. Меня зовут Мэд. Ты не против, если я с тобой прогуляюсь немного?

У меня было не то настроение, чтобы таскать за собой хвосты. Поэтому я буркнул довольно недружелюбно:

— Отвяжись от меня! — но парню мой отказ был по-барабану.

— Я просто пройдусь немного, — шиза перла из глаз психа и явно тянула на докторскую степень, — тут все такие психи, гоняют меня. А некоторые, представляешь, даже дерутся.

— Не представляю, — вздохнул я, — и за какие грехи тебя, такого увечного, за барьер кинули? Небось, сожрал сметану у священника?

— Я родился здесь! — вздохнул Мэд, — одна из рабынь Гомеза была моей матерью. Но Гомез велел ей вышвырнуть меня во Внешнее кольцо и платил Грэхему за мое воспитание. Так что до десяти лет меня воспитывал Грэхем, а затем он привел меня в эту хижину и велел здесь жить. Я помогаю Снафу драить котлы, а за это он меня кормит. Иногда здесь бывает Флетчер — он дает мне несколько кусков руды. Говорит, «за кровь». Что это значит, ты не знаешь?

— Может он твой отец? — высказал я логическое предположение.

— Флетчер? — усомнился Мэд, — вряд ли. Его забросили сюда всего несколько лет назад.

— Тогда я не знаю! Слушай, паренек, мне необходимо еще найти место для ночлега. Ты иди домой, а? А когда-нибудь мы с тобой прогуляемся.

— Так я с тобой сейчас пройдусь, — упрямо гнул свою линию Мэд.

Я остановился. Поднеся свой кулак к лицу идиота, я четко произнес:

— Видишь, у меня уже кулак чешется! Иди домой, иначе мы с тобой очень сильно поругаемся.

— Ты такой же как и все! — всхлипнул несчастный олигофрен и, смешно подпрыгивая, припустил по тропинке.

Я прошел чуть дальше и наткнулся на толстого мужика в белом переднике. Он приплясывал возле большого котла, в котором варилась похлебка. В руках его был армейский половник полутораметровой длинны, и он мастерски отгонял им летающих вокруг кострища мух.

— Здорово, шеф! — изобразил я приветствие.

— Привет! — дружелюбно произнес мужик, — жрать хочешь? Конечно, хочешь! Держи тушеный рис!

Снаф (а это был он) вынул из ящика глиняную миску и наполнил ее дымящейся массой. Указав рукой на небольшую колодку, предложил:

— Поешь здесь. А то за этот месяц я уже восемь мисок недосчитался.

— Отчего не поесть, — согласился я, — все равно, идти мне покуда некуда.

Снаф задумчиво пожевал губами, что-то вспоминая.

— Возле арены, кажись, должна быть свободная хижина. Там когда-то жил один парень по имени Мелвин… неделю назад он смотался в Болотный Лагерь. Да, точно! Спроси на месте. Ну, как мое варево?

— Обалденно! — честно признался я, — ты прирожденный кулинар. Как твои дела?

— Нормально, — пожал плечами толстяк, — когда ты повар, то у тебя много друзей. Голова лишь болит об одном: как разнообразить меню. Намедни я придумал совершенно новый рецепт рагу. Называется «Рагу а-ля Снаф из мясных жуков с адскими грибами». Звучит неплохо, а?

Звучало все это дело неплохо, но здесь я совершенно не к месту подумал о том, какие ингредиенты Снаф использовал для приготовления тушеного риса, и мне едва не стало дурно. Слава богу, повар ничего не заметил. Стараясь не думать о местной кухне, я доел рис и поблагодарил толстяка-повара.

— Если мне поможешь, то я тебя буду кормит бесплатно каждый день, — предложил он.

— Чем же я тебе помогу? — рассмеялся я, — я ни бельмеса не смыслю в приготовлении пищи.

— Смыслить — моя забота. А я тебя прошу всего-навсего принести мне несколько убитых жуков и парочку адских грибов. Жуки водятся в старых хижинах у южной стены замка, а грибы растут практически везде. Особенно их много у Южных ворот. И что это за выражение у тебя на морде, будто ты впервые о мясных жуках узнал? Слава богу, эти создания водятся по всей Миратне.

— Я из Конотопа! — психанул я, — у нас жуков только птички клюют. А таких здоровенных, как здесь, не бывает. Откуда они вообще взялись?

У повара появился благодорный слушатель, поэтому в ближайший час я услыхал несколько историй, которые бы с удовольствием послушали студенты в каком-нибудь Витебском ветеринарном институте или посетители Национального парка (вот только какого). Оказывается, с давних пор в Миртане практикуется наука, которую можно характеризовать словосочетанием «магическое селекция». Причем, если на Земле селекцией называлась наука о получении новых видов растительного и животного мира с необходимыми свойствами, то в этом мире под селекцией понимали некую вивисекцию, что вкупе с магическими способностями ветеринаров давала прямо-таки потрясющие результаты.

Взять того же мясного жука. Он является плодом работы одного мага, чье имя уже кануло в Лету, но его детище распространилось по Миртане и сопредельным землям. Жук этот является помесью обычного таракана и кролика. С тараканом его роднит способ предвижения и общие пропорции, а вот от кролика досталось полтора фунта нежнейшего мяса под хитиновым покровом спины. Этот же маг вывел и знаменитых крысокротов. На самом деле, крысокрот вовсе не помесь крысы с кротом. Это гибрид крота и морской свинки. При хорошем откорме на фермах Варранта дают по пятьдесят фунтов бекона. Маг пошел бы очень далеко, но предок короля Робара приговорил несчастного творца к усекновению головы. Почему? Да потому что наряду с этими двумя полезными видами маг произвел на свет полевых хищников — помесь медведки с древесным жуком. Вырастают до размера большой собаки и жрут все, что растет на поле. Пара тварей способна за неделю опустошить пшеничное поле в несколько десятин.

Иная ситуация с хищниками. До войны с Варрантом они содержались в специальных террариумах и количество их можно было запросто контролировать. Но во время войны террариумы разрушили, а хищники оказались на свободе. Глорхи, кусачи, луркеры, остеры и болотожоры — это все рептилии, размножающиеся банальным откладыванием яиц. Поэтому размножаются они с угрожающей быстротой. Мракорисы же относятся к теплокровным животным, поэтому количество их по сравнению с остальными ничтожно. Если и есть в колонии пара экземпляров, то они сидят по темным пещерам и глухим лесам.

— Тварь, конечно, уникальная в своем роде! — почмокал губами Снаф, — острый рог, громадные когти и шкура, от которой отскакивают даже легкие арбалетные болты. Но вместе с тем окорока мракориса почитаются за изысканнейший деликатес, а за его шкуру даже самые жадные торговцы дают не менее ста пятидесяти кусков руды. Дороже стоит только шкура болотожора, но добыча этой рептилии едва ли окупается. Если только найдется опытный охотник, знающий, как вырвать у нее зубы. Тогда даже артели из пяти-шести человек можно неделю отдыхать.

— А падальщики? — спросил я.

— Обычные птицы, — пожал плечами повар, — всеядные. При отсутствии падали могут питаться травой. Тогда их мясо похоже на обычную баранину. Только не такое жирное.

Над лагерь опускался вечер. У хижин рудокопов зажглись костры, над которыми у народа побогаче жарилось мясо, а у тех, кто победнее, сушились портянки и онучи.

— Спасибо тебе, Снаф, за содержательный рассказ. Но мне пора искать себе место для ночлега. Где располагается ваша арена?

— Просто иди дальше. Ты все увидишь. И не забудь про мясо жуков и адские грибы. А то я уже просил одного ловкача, так уже третьи сутки ни его, ни грибов, ни мяса!

— А как звали этого малого? — просил я, — мне сразу отчего-то расхотелось помогать повару.

— Нек! — ответил тот, — он был стражником, но чертовски любил варрантскую кухню. Вот я его и попросил подсуетиться.

Еще раз поблагодарив (лишнее «спасибо» повару никогда не помешает), я тронулся в путь. Спустился вниз с небольшого холма и остановился в нерешительности. Направо, в темноту, вела утоптанная тропинка. И точно такая же тропинка вела вверх — туда, где ярко горели костры и слышался несторйный шум толпы. Немного поразмышляв, я побрел наверх. Прошел мимо хижины со сквозным проходом (как они здесь не боятся сквозняков?) и очутился на небольшой площади. В центре ее и была арена — огражденная стеной, с вырубленной в скале площадкой для битвы, причем вырублена она была с таким умыслом, чтобы стоящий вверху зрители чувствовали себе в безопасности. А еще выше была построена ложа для высоких гостей.

В этот вечер на арене никто не дрался, но вокруг ее по-привычке слонялись несколько человек. Они разговаривали друг с другом, потягивая излюбленный напиток — кислятину с гордым названием «пиво», отведав которого, любой чех или немец разразился бы отборной бранью. Мне, человеку, помнившему вкус пива из двадцатого века, пить этот хмельной квас было просто невмоготу. Может быть и я когда-нибудь привыкну… не знаю. Вообще, с выпивкой здесь дела обстояли не ахти. В этом я окончательно убедился, побеседовав с одним малым на площади перед ареной. Звали этого парня Гай.

— Вино и пиво, которое доставляют из-за Барьера, стоят баснословно много. Вот поэтому нам и приходится глотать отвратительный эль, который производит Снаф, и пить жуткий рисовый шнапс из Нового Лагеря, — сказал Гай, поедая симпатичный с виду кусок жареного мяса, — конечно, бароны эту бурду не пьют. Иначе Барьер был бы давно взорван, ха-ха!

— А что ты мне можешь сказать относительно Нового Лагеря? — спросил я.

— Ну, если тебе по душе общество, где любой может тебе вломить и поделиться содержимым твоего кошелька, то милости просим! Там ведь никто не платит за охрану, но зато и никто не охраняет. Произвол! — Гай трагически закатил глаза и откусил следующий кусок.

— А что насчет Лагеря Сектантов? — небрежно поинтересовался я. Гай тщательно прожевал мясо и задумчиво ответил:

— А хрен его знает! Сам я там не был… перебежчиков оттуда тоже не было, вроде бы. Спроси лучше у их гуру, которые шатаются по нашему Старому Лагерю, продают болотник и одновременно агитируют. Они тебе подробно расскажут. Лично для меня, Марвин, нету места лучше, чем Старый Лагерь. Бароны следят за порядком и делят добытую руду. Часть оставляют себе, а часть меняют на товары из Внешнего мира. Располагайся здесь — не пожалеешь. Хижина Мелвина свободна (вон та, с небольшим навесом), сам Мелвин подался к придуркам на болото. А место замечательное, постоянная охрана, костры горят всю ночь. Так что останешься?

— Останусь, — решился я, — будем соседями. Пойдем, точно мне покажешь мой новый дом, ха-ха!

Гай любезно проводил меня до ставшего моим жилища и долго благодарил за бутылку рисового шнапса, отданную ему в качестве чаевых. Пожелав мне спокойной ночи, он растворился в темноте, а я зажег сальную свечу, стоявшую на столе. О-па! В хижине была кровать, два сундука и превосходный копченый окорок, лежащий на столе рядом со свечой. Как его не утащили вечноголодные доходяги-рудокопы, ума не приложу! Вот она — моя первая удача весом в десять фунтов!

Первым моим побуждением было лечь в кровать и спать, пока не заорут петухи. Или падальщики, мне все равно. Но все-таки я себя пересилил. Разложив по сундукам мои немногочисленные трофеи, я сделал еще один небольшой полукруг по лагерю, дойдя аж до южных ворот. По пути я заглянул в кузницу, где познакомился с мрачным, хреново выбритым мужиком по имени Гуно. Гуно, используя минимум выражений, сказал мне заглянуть завтра — он, дескать, покажет мне, как можно выковать меч поприличнее, чем та железяка, что болтается у меня на поясе. Мне даже показалось, что если бы не мой трофей, то он вообще не обратил бы на меня внимания.

С легким настроением возвращаясь обратно, я наткнулся на копию Гуно, но в добрых доспехах и полностью вооруженного. Рожа у копии была гладко выбрита — это был стражник Флетчер. На мой «добрый вечер» он посоветовал засунуть этот вечер глорху в задницу и вообще, вел себя очень некультурно.

— Извини, — сказал я, — я вовсе не хотел тебя отвлекать от твоих мыслей.

— Ничего, — подобрел Флетчер, — от моих мыслей с ума сойти можно. Кстати, если хочешь внести плату за охрану, то меня здесь нет.

Вот те раз! Что он несет. На всякий случай я решил ему подыграть, в точности так, как советовал профессор Шмайсер.

— А где же ты? — по-моему, неплохо для любителя.

— Я в замке у большого костра, — мечтательно проговорил стражник, — в руках у меня кусок жареного мяса, а в руках — кружка темного пива. И я мечтаю заскочить в покои Гомеза, чтобы еще раз увидеть женскую задницу. Так-то!

— Ну, а почему же все-таки ты здесь? — невинно осведомился я.

— Да потому, что Нек пропал! — вызверился Флетчер, — и мне Торус приказал быть вместо его. А мне это как серпом по …

— Да в чем дело? — не выдержал я, — неужели ты убиваешься из-за пары лишних караулов?

— Не в них дело! — вздохнул охранник, — просто я задолжал Скатти кучу бабок. И, по иронии судьбы, вынужден патрулировать как раз район, где он делает свой бизнес. Теперь он с меня не слезет!

— Так собери бабки еще раз! — посоветовал я, но чуть сам себе не откусил язык. Ведь это все равно, что жертва, которая на лобном месте учит палача, как ее проще лишить жизни.

— Нельзя! — грустно сказал Флетчер, — перед своим исчезновением Нек собрал оплату за неделю вперед. Теперь у рудокопов пустые карманы. А он, сукин сын, наверняка балдеет где-нибуть в Новом Лагере или у придурков на болоте. Нет, на болоте вряд ли… А у тебя руда есть?

— Послушай, Флетчер, — честно сказал я, — все мое количество руды выражается цифрой три. Меня ведь только сегодня забросили — я здесь новенький.

— То-то я смотрю, рожа мне твоя незнакома. Но если разузнаешь что-нибудь о Неке — сообщи мне. Я с тебя три недели платы за охрану брать не буду. Четыре недели!

— Договорились, — сказал я, — чуть что — сразу к тебе.

Неспеша я дошел до своей хижины и повалился на матрац, набитый рисовой соломой. Не думайте, что я такой крутой знаток соломы, просто мне Гай сказал, что у простых рудокопов все матрацы одинаковы. И Иннос шлет рудокопам обычные сны, безо всяких наворотов, с логическим концом и непредсказуемым началом. Засыпая, я на всякий случай пробормотал хвалебный вирш огненному богу, который должен был оградить меня от кошмаров. И кошмары меня в эту ночь не мучали.

Уровень 3. Репутация штука тонкая

Утром я проснулся от обреченного вздоха за стеной.

— Ничего не меняется! — вздохнул кто-то, философски настроенный, и мне пришлось с этим согласиться.

Ойкумена пять на пять километров — это вам не планета Земля со ста семидесятью миллионами квадратных километров суши. Тут и вправду, «ничего не меняется». Протирая глаза, я вышел из своего домишка, прикидывая, где бы ополоснуть харю. Случившийся рядом Гай указал мне на кадку с водой, наполнявшуюся исключительно во время дождя, так что с утренним туалетом был полный подарок. Все остальное я совершил, зайдя за свою хижину и присев над канализационной канавой. Что делать — отдельные сортиры были слишком большой роскошью для рудокопов из старого лагеря. Говоря иными словами, отдельный сортир нужно было еще заслужить. Поэтому, наскоро позавтракав ветчиной и хлебом, я отправился искать Фингерса. Диего сказал, что этого парня найти не так уж и просто, но мне посчастливилось — на Фингерса я наткнулся, блуждая возле арены в поисках толкового гида. Гида я так и не нашел, но зато нашел Фингерса — седоватого мужчину с физиономией типичного прохвоста.

— Здорово! — приветствовал я его.

— Здоровей видали! — отозвался Фингерс, — чего нужно, к вашим услугам?

— Фингерса ищу (я ведь не знал, что это он и есть), не знаешь, где его найти можно?

— Ты его уже нашел. Чего нужно?

— Призраком хочу стать! — выпалил я на одном дыхании.

— А что ты умеешь делать? — скучающе поинтересовался самый опытный из Призраков (по утверждению Диего).

— А нихрена! — пришлось мне пожать плечами, — но я быстро учусь.

— А нахрена нам такой Призрак? — раздраженно спросил Фингерс, — послушай, наш мирок очень тесен. И мы, Призраки, друг дружке помогаем. Каждый из нас обладает несколькими талантами, с помощью которых мы можем принести пользу нашему Старому Лагерю. А если ты ничего не умеешь, тогда тебе прямая дорога в рудокопы.

— А если ты меня чему-нибудь научишь? — закинул я робкий крючок.

— С чего ради мне тебя учить? — удивился Фингерс.

— Диего мне сказал, что ты можешь чему-нибудь меня научить! — начал выходить из терпения и я, — поэтому я здесь.

Фингерс отхлебнул пива из бутылки, что стояла перед ним на столе.

— Вот молодежь пошла! — пожаловался он бутылке, — на лбу у этого красавца написано, что его послал Диего? Чему ты хочешь научиться?

— А чему ты можешь научить? — вопросом на вопрос ответил я.

Фингерс смерил меня взглядом, а затем велел пройтись перед ним. Я сделал десять шагов вперед и десять назад.

— Достаточно, — резюмировал он, — материал очень сырой. Для начала могу тебя научить общим основам взламывания замков, а затем, когда задница твоя научится ходить не виляя, научу тебя искусству карманной кражи. Если ты захочешь освоить науку подкрадывания, то это не ко мне.

— А к кому?

— Между Старым и Новым лагерями живет наш самый толковый охотник — Кавалорн. Отменно стреляет из лука и может спереть яйцо у падальщика, которое тот еще не снес. Падальщик же ничего не заметит. Хе-хе! Он может тебя научить всем этим премудростям.

Я немного подумал. Вскрывать замки — наука весьма полезная. Гай говорил, что в старых пещерах могут встречаться сундуки с весьма ценным содержимым, прикарманив которое человек может сразу вознестись по социальной лестнице. А может и получить стрелу в брюхо. Нет, решено, от такого таланта грех отказываться.

— Я весь во внимании, — исторгнув эту довольно пошлую фразу, мой рот захлопнулся, а глаза и уши перешли в режим боевого сканирования. Здорово я выразился, а? Да-а, не очень.

Фингерс посмотрел на меня задумчиво, но все же махнул рукой.

— Ладно, придурок! Во всяком случае, теория тебе не навредит. А вот что получится в результате твоей практики… одному Аданосу ведомо. Слушай сюда!

В течение следующего часа я узнал о множестве разных вещей: о способах крепления замка и закалке стальных заготовок под замки; о видах отмычек и способах открывания замков, чей механизм сделан из сплавов; о том, как по виду сундука определить, стоит ли о его замок ломать отмычки или он не представляет из себя ничего ценного; наконец, мне показали чертежи наиболее распространенных на сегодняшний и вчерашний день замковых механизмов.

— Короче, салага, — сказал мне Фингерс, — запасайся у Декстера и Мордрага отмычками — сломаешь ты их поначалу огромное количество. Но со временем придет к тебе Его Величество навык, тогда ты практически любой замок сможешь вскрыть в два счета. Но, все же, встречаются замки, которые можно открыть только родным ключом. Это, так называемые, магические замки — их мастерил столяр-колдун.

— А откуда здесь взялось столько бесхозных сундуков? — поинтересовался я.

— Парнишка! — засмеялся Фингерс, — ты то сам понял, что спросил? Здесь была война!!! А ты представляешь себе, что такое ВОЙНА? Сколько народу прошло по Миненталлю, спеша на пристань, которая когда-то располагалась на месте нынешнего лагеря Сектантов, сколько купчин и богатеев драпало по всем дорогам, спасаясь от орков! Сколько народу решило спрятать свои богатства в пещерах и развалинах, втайне потом надеясь вернуться?

Я на всякий случай сделал монументальное лицо и тихонько сказал:

— Так а почему никто не ищет эти сокровища? Их же там…

— Угу! — фыркнул призрак, — только тот, кто ищет, всегда рискует что-то потерять. Девять из десяти таких вот ищеек больше никогда не возвращаются. Там кроме богатств, знаешь ли…

— Ага! — кивнул я, — глорхи, волки, шныги, мракорисы и болотожоры. Даже, говорят, орки встречаются.

Фингерс показал мне большой палец. Только почему-то, он у него был загнут вниз.

— Ну что же, ищи, юный ты наш следопыт. Хвала Инносу, может быть ты когда-нибудь угостишь старого Фингерса пивком. Если через неделю ты еще будешь жив, приходи вновь. Посмотрим на твои таланты.

Вежливо попрощавшись, я двинулся вниз — к арене. Точнее, к ее билетным кассам. Еще точнее — к Скатти. Так звали богато одетого призрака приличной комплекции; он являлся местным букмекером, тренером и вышибалой одновременно. Вышибал бабки из должников. Рядом с логовом Скатти была небольшая полянка, на которой стояла тренога с булькающим котлом. От котла пахло туркменской пополам с таджикской кухней: явственный аромат перца перемежался с паприкой, петрушкой, имбирем и мускатом. Мой нюх терзали так же ароматы адских грибов, орочьего листа и вяленого окорока падальщика. Вокруг котла в разных позах валялись бойцы-гладиаторы. Рослый боец из Старого лагеря вслух мечтал о пиве и гордился недавней победой над неким Гор На Трупом из лагеря сектантов.

— Кирго — это сила, стремительность и…

— И толстая задница! — произнес не меньший здоровяк, — у нас в Новом Лагере за такую попку предложили бы немало кусков руды!

— Карим! — угрожающе произнес Кирго, — не доводи меня до греха.

— Иначе что ты сделаешь? — лениво пробасил тот, кого назвали Карим, — лизнешь меня в мое «шоколадное око»? Вах, баюс!

Карим и впрямь был похож на подгулявшего джигита — сына гор и внука рек. Чернявая рожа в подпалинах, горбатый нос «а-ля Джугашвили» и шерсть на мускулистых предплечьях. В разговор вступил третий боец — облаченный в некое подобие дореволюционных портков с помочами. На портки были мастерски наклепаны чешуйки какого-то могучего животного.

— Гор Ханис слушает вас и недоумевает! — заявил он, — зачем ссориться, когда можно выйти на арену, и раз и навсегда разобраться, кто из нас более достоин.

Бойцы одобрительно зашумели, а прислушивающийся к разговору Скатти внезапно заволновался.

— Эй, вы там! — закричал он, — махать мечами будете вечером, при стечении публики. А теперь чтобы я не слышал от вас никаких заявлений! Кирго, ты только неделю здесь, а уже умудрился поссориться с ветераном Каримом. Смотри у меня!

С опаской пройдя мимо расшалившихся гладиаторов, я подвалил к Скатти.

— Доброе утро!

— Здорово, добрый молодец, — осмотрел меня с ног до головы здоровяк, — чего изволишь?

— Хочу вот вступить в Старый лагерь, — скромно произнес я, — Диего отправил меня к тебе, как к самому влиятельному Призраку.

Здоровяк расхохотался. Хохотал долго, с огоньком.

— Красиво брешешь! — сказал он, наконец, закрыв рот, — хотя по сравнению с Уистлером я и впрямь — лицо влиятельное. Что дальше?

— Что мне надо сделать, чтобы заслужить твое расположение? — пустил я в ход дежурную фразу.

Скатти задумался. Думал он так же долго, как и хохотал. Я уже начал терять терпение, когда он выдал:

— Подвалишь Кариму и накостыляешь Кирго — тогда я побегу к Диего и двумя руками проголосую за тебя. Ну как, ты готов?

Хорошенькое дело! Эти бультерьеры разорвут меня на части, прежде чем я сделаю хотя бы одно движение с мечом. Это ведь то же самое, что выпустить Сильвестра Сталлоне против Майка Тайсона! Негр порвет итальянца, как Тузик грелку. Видимо на моем лице отразилось сильное душевное волнение, поскольку Скатти тихо спросил:

— Что, слабоват пока?

— Тонковат кишечник! — кивнул я, — если бы ты мне хоть показал, как правильно обращаться с этой штуковиной…

Верзила кинул взгляд на мой меч.

— Да уж! — хмыкнул он, — другого слова и не подберешь. Где ты его нашел? Перековал из старой кирки?

— Шкилет один подогнал, — честно признался я.

— Ясно! — протянул Скатти, — знаешь, паря, нету у меня сегодня настроения учить кого-либо бою на мечах. Подойди ко мне послезавтра… да, лучше всего послезавтра!

Уныло озираясь по сторонам, я поплелся дальше по периметру, точнее, по внешнему кольцу. Не успел я ступить и десяти шагов, как вспомнил свой вечерний разговор с Гуно. Елки-палки, здесь с оружием медлить не стоило! Быстренько мне пришлось поворачивать обратно и бежать к своей хижине. Перекинув всю мелочевку из сундуков обратно в чудо-кошель, я поспешил вновь посетить кузницу.

— А, парень с проволочным мечом! — хрипло поприветствовал меня кузнец, — тебе повезло. У меня выдалось несколько свободных минут, так что я могу тебе либо продать хороший меч, либо показать тебе, как изготовить его самому. Вижу, что при слове «продать» ты стал скучен как орк с цепом в голове… ладно, слушай сюда: за сорок кусков руды я продаю тебе стальную заготовку, преподаю основные навыки работы с горном, учу удалять из раскаленной заготовки шлак и шлам, и способам придания клинку правильной формы. Затем ты охлаждаешь готовый клинок в вон том чане с водой и переходишь к точилу, где выбираешь фаску и проводишь предокончательную заточку. Окончательно клинок шлифуется специальными камешками, за пять кусков руды я тебе один дам… так и быть. Но впредь будешь их искать сам. Итак, ты запомнил четыре стадии процесса? Нагрев в горне, работа на наковальне, охлаждение и заточка. Повтори!

— Горн, наковальня, чан и точило! — выпалил я на едином дыхании.

— Слушай, а ты не такой уж и придурок! — с уважением посмотрел на меня Гуно, — если тебя не возьмут в Призраки, я возьму тебя в подмастерья. Все одно лучше, чем гнить в шахте…

В целом, оптимистично. Я вывалил из рюкзака все свое добро, а Гуно скептически глянул на мои ценности. В конце-концов он выдал мне кусок сырой стали и двадцать кусков руды, но взял все — оптом. За сам рюкзак он предлагал семьсот кусков руды, но я отклонил столь любезное предложение. Быть шахтером иди подмастерьем у кузнеца я не собирался точно, а вот сталкеру типа меня отдавать единственную ценную вещь за три кило руды было бы глупостью. Тем более, что семьсот кусков мне и девать собственно было некуда.

Стараясь подражать во всем моему учителю, я положил заготовку в горн и взял клещи среднего размера. Одноглазый подмастерье качнул несколько раз мехами, и в горне загудело. Древесный уголь сменил цвет с оранжевого на белый, а будущий клинок принялся помаленьку накаляться.

— Вытягивай! — крикнул Гуно, — вытягивай, твою мать, пока с конца не закапало! У меня специальный уголек — сталь плавится, будто воск. Клади на наковальню! Плотнее! Еще! Есть! А теперь смотри, формирую основание клинка!

Орудуя пятикилограммовым молотом, точно молотком грамм на триста пятьдесят, Гуно минут за пять придал заготовке довольно-таки изящную форму. Я даже невольно залюбовался, все-таки работа мастера — это работа мастера. И неважно в каком веке либо месте — на это стоит смотреть.

— В горн! — крикнул Гуно, смахивая с лица тяжелые капли пота.

Я едва не цапнул раскаленный клинок голыми руками, выслушал от кузнеца порцию проклятий, схватил клещи и потащил клинок назад — в печь.

Часа полтора я так и носился: к наковальне, к горну, к наковальне, к ведру с водой. Гуно с каждым разом менял молотки, последний уже был весом с полкило, когда после очередного охлаждения он глянул на результат своего труда.

— Ну вот! — выдохнул удовлетворенно он, — из такой заготовки мы выжали все, что смогли. Понял, как делать простейший меч?

Честно говоря, понял я только то, что рожден отнюдь не кузнецом. Но, в случае чего, приличный лом я выковать бы смог. Кирку, в крайнем случае, плотницкую скобу. Но меч мне был не по зубам — это я уразумел точно. Однако, на всякий случай, кивнул.

— Бери, затачивай! — бросил мне мое новое оружие Гуно, — а рукоять сам обтянешь. Гарду я сделал небольшую, затем сам наклепаешь кусок меди, чтобы оружие противника не скользило, а застревало… вот сюда наклепаешь. Поймешь, что к чему, медь не сталь. Все, юноша, свободен!

Я спустился назад к логову Скатти. Там был установлен огромный точильный круг, на котором можно было заточить все, что душе угодно. Свой новый тесак я наточил так, что даже Карим одобрительно буркнул проходя мимо:

— Ну, с этим ножиком и на мясного жука идти не страшно. Надежная вещь!

Кстати, о птичках. У меня ведь был первый заказ от Снафа. Я должен ему поймать трех жуков и собрать пяток грибов. Тогда можно будет позабыть о хлебе насущном и прикармливаться у толстяка ежедневно. Он говорил, что жуки эти водятся в заброшенных хижинах, а на горизонте маячило несколько таких хижин. Припустив со всех ног в том направлении, я вскоре услыхал характерные звуки, издаваемые насекомыми, и вытащил свой новый меч. Рукоять пока была не в лучшем состоянии, но для охоты на жуков многого не требовалось. Как оказалось, требовалось. Сидящий неподалеку Призрак вскочил на ноги и визгливо заорал:

— Убери это чертово оружие! С кем ты драться собрался?

— Угомонись! — посоветовал ему я, — Снаф попросил меня наловить ему мясных жуков, а как я их наловлю без сачка? Вот мечом гонять буду.

— Ну ладно! — буркнул Призрак, вновь садясь на лавочку, — только не подходи ко мне с этим железом ближе, чем на пять шагов.

— Я бегу, чтобы жить, а вокруг ликует паранойя! — заорал я песню «Арии» и ринулся в атаку. В развалинах паслось именно три жука. Ни больше, не меньше. Их я освежевал моментально и уже собирался прошмыгнуть в Южные ворота в поисках грибов, но тут меня остановил мужик в доспехах точь-в-точь, как у Торуса.

— Здорово! — приветствовал он меня, — вижу, ты здесь новенький. У меня для тебя есть предложение.

Сначала мне хотелось ответить, что мы и поздоровее видали, но я передумал, лишь взглянув на его меч. Мой по сравнению с ним выглядел не более, чем игрушкой Тома Сойера. И видать этот мужик неплохо с ним обращается.

— Меня зовут Шакал, — сказал он без тени улыбки, — и это — мой участок.

Возможно, имечко это означало в данном мире совсем не пожирателя падали. На Табаки[6] во всяком случае этот мужик не был похож совершенно. Скорее, на Шер-хана. Поэтому мне пришлось проглотить без соли все свои готовые сорваться с языка шуточки и юморные ассоциации.

— О-кей, это — твой участок, — согласился я, — я на него и не претендую, честное слово!

— Ты не понял, — ровно произнес Шакал, — я охраняю этот участок, и все платят мне деньги за защиту. Десять кусков руды в день — и тебя никто не тронет, хоть ты на собственных шарах катайся.

— А если я не буду платить, то со мной может всяко случиться? — спросил я, на что стражник утвердительно кивнул, — но у меня пока нет десяти кусков руды. Меня только вчера сюда забросили.

— Не беда! — махнул рукой Шакал, — если будут бабки, то ты знаешь, где меня искать.

— Только появляется лишняя руда — сразу бегу к тебе, — клятвенно пообещал я.

— Удачи! — коротко пожелал угрюмый.

Повторяя про себя количество необходимых грибов, я выбежал через Южные ворота и огляделся. Черт побери! Здесь наблюдалось приличное количество всякой живности, не то, что перед Северными воротами. Слева клевали кизяки два здоровенных падальщика, чуть подальше пластовал огромный варан, размером почти с крокодила. На Земле такие зверюги водились лишь в Индонезийском архипелаге — на острове Комодо. Ящер хрюкал, словно хорошая свинья, роющаяся в корнях дерева. Куда-то в ту сторону уводила тропинка, хорошо видимая на фоне яркой зелени. Справа от тропинки в фривольных позах расположилось несколько валунов тонны в полторы весом, а еще правее торчали шляпки искомых грибов. Я осмотрелся. Вроде бы, никакой живности в радиусе тридцати метров не наблюдалось, но столь необходимые грибочки росли на пригорке. Взобравшись на него, я увидал чуть поодаль небольшую пещерку, возле которой были еще грибы и возле них паслось три крысокрота.

— Столько мяса я не унесу! — почесал за ухом ваш покорный слуга, — но варианты стоило бы рассмотреть. Там пещерка, а в пещерке может оказаться и сундучок-другой с бесхозным барахлишком. Проклятые крысокроты!

В разочаровании я посрывал грибы и уселся на валун. Животные, похожие на трех упитанных поросят (вид со стороны филейной части — загляденье), паслись в свое удовольствие, не отходя далеко. Я даже решил пожертвовать одним грибом, которых у меня было уже штук пять. Оторвав шляпку от ножки, я приблизился к крысокротам метров на двадцать поближе. Двое из них передними половинами были в пещере, а вот оставшийся меня заметил. С недовольным ворчанием он перестал рыть землю и уставился на меня.

— Рох-рох! — хрюкнул я, бросая в него грибной ножкой, — захады, дарагой, на шашлык!

Крысокрот подумал и лениво затрусил в мою сторону. Меч со свистом покинул ножны и отделил бедной твари башку от туловища, прежде чем моя кровь успела насытиться адреналином. Мой новый меч мне понравился. Можно было попробовать атаковать оставшихся хищников, если так можно назвать животных, промышляющих исключительно корешками, грибами и ягодами.

— Так будет со всеми, кто покусится! — с пафосом произнес я, но тут же снова встал в боевую стойку.

Из пещеры выскочили приятели покойника и не раздумывая кинулись на меня. Крысокрот — тварь упрямая, решил я, но теперь у меня был хороший клинок, а не поддельный нож Тома Сойера. Одному из них все же удалось прокусить мой сапог и впиться зубами мне в лодыжку, но второго я сразил походя. После чего элегантным движением достал и первого. Хромая на правую ногу, я обошел место битвы и заглянул в пещеру. Да! Облом-батюшка. Вместо предполагаемых сундучков с рыжьем обнаружилось два куста с какой-то травой и закоченевший труп стражника. Траву сразу же определил в рюкзак, куда свалил и кучу разномастных грибов, росших у пещеры. Парочку из них пришлось сжевать — организм требовал лекарства. После того, как боль в ноге утихла, и ляжка перестала кровоточить, я подошел к трупу.

— Ох и нелегка ты, жизнь мародерская! — сплюнул я, обшарив тело.

Ничерта у него не было, только здоровенный голыш причудливой формы, что болтался на цепи собачьих размеров. Цепь, конечно же, висела на шее. Приглядевшись, я увидал на тыльной стороне голыша надпись «Нек».

— Во, бля! — выругался я, — его Флетчер по всему Старому Лагерю разыскивает, а он тут лежит, холодный! Что мне теперь Флетчеру брехать-то?

Насвистывая попурри из похоронного марша, марша Мендельсона и туша я отправился обратно — в лагерь. Конечно, я стал обладателем дюжины грибов, но лучше бы мне посчастливилось найти что-то получше. Например, философский камень. Или кирпич, на худой конец. А тут так храбро сражался, и нулевой результат!

— Эй! — окликнул меня стражник у ворот, — чего-то я тебя тут раньче не видел.

— Дык потому, что я раньше здесь не ходил! — развел руками я, — я, типа, новенький.

— Ну, мотри у меня! — прогугнявил стражник, — ячеры и падальчики шутковать не будут.

Парня определенно мучили полипы. Но я, вот беда, совершенно не помнил технологию их удаления. По-моему, удалялись они обычным скальпелем под местную анестезию, но какой местный идиот позволит лезть к нему в нос с ножом! Да и знахарем я здесь вовсе не хотел прослыть: сразу же сбегутся с экземой, грыжами и геморроем — лечи, однако! А какой из меня доктор? Три раза в армии помогал инструменты пьяному майору-хирургу держать. Пока он закуску нарезал…

— Нет! Дохтуром я быть не хочу!

С этими словами я вручил Снафу пять адских грибов и три куска мяса, содранные с добытых жуков.

— Чего? — не понял толстяк.

— Да тут у одного парня с хоботом проблемы, — неопределенно пожал плечами я, — гундосит, словно имиджмейкер Карла Великого.

— У тебя все в порядке? — спросил Снаф, — ты чего-то херовато выглядишь. Ладно, подставляй котелок — наложу пока кашки, а вот вечером милости просим на рагу!

— Обязательно приду! — пообещал я, — в один момент уничтожая рисовую кашу, сдобренную жиром крысокрота.

Перекусив, мне пришло в голову обойти те места во Внешнем Кольце, где я еще не бывал. Поэтому я направился против часовой стрелки, туда, где у стен плескалось небольшое озерцо. Кивнув Диего и Торусу, я прошел дальше и взобрался на бугор. Там стоял задумчивый мужик с карандашом за ухом.

— Здорово! — поприветствовал я его, — описываешь смену караула у Боровицких ворот?

— Я — Грэхем! — буркнул мужчина.

Ага! Так это тот самый картограф, у которого Ретфорд мечтает спереть карту! А Диего велел мне взять у него план пути к Старой шахте.

— Диего прислал меня! — сказал я многозначительно, — мне позарез необходимо добраться до Старой шахты.

— Никаких проблем! — в тон мне ответил Грэхем, — за тридцать кусков руды я нарисую тебе такой план, что только курить нельзя!

— Погоди! Диего сказал, что ты дашь мне план, а не продашь!

— Или он перепутал, или ты неправильно понял! — возразил картограф, — тридцать кусков — это дружеская цена. Обычно я за эту хрень беру пятьдесят. Так что, рисовать план?

— Чуть позже, — ответил я, — пока пройду, прогуляюсь. Может, кто-то кошель потерял с тридцатью кусками руды…

Как говорится, если начинает везти, то уж везет по полной программе. А если уж не везет, то конкретно. Не успел я одолеть и тридцати шагов вдоль стоящих справа у стены хижин, как меня опять остановили. Молодой, наглый, в доспехах стражника. Кровь пополам с молоком, понимаете.

— О-па! Новенький! Здорово! — провозгласил он короткими и точными предложениями.

— Ага! — согласился я, — в Вилларибо опять праздник!

— Меня зовут Бладвин! — представился стражник, — я охраняю участок от Северных ворот и аж до торговой площади. Всего десять кусков руды, и…

— Я только со вчерашнего дня здесь! — устало объяснил я, — всю херню, что подобрал по дороге на заготовку у Гуно выменял. Меч вот этот сделал, правда, неплохой?

— Одобрям! — кивнул Бладвин, — так а как же быть с рудой?

— Ну, так меч у меня уже есть, — скорчил рожу я, — значит, и руда вскоре появится.

— Головастик! — протянул стражник, — люблю головастиков. Если им падальщики в первый же день не пробьют череп, то в дальнейшем из них получаются неплохие Призраки. Ладно! Удачи!

Ответив какой-то прибауткой, я отправился дальше, но буквально через десять шагов был остановлен сидящем на лавочке у чистенькой хижины Призраком. Призрак тоже был чистенький и ухоженный.

— Э-гей! — сказал он, — я — Слай[7]!

На Сильвестра Сталонне он вовсе и не походил. Скорее на Майкла Джексона — известного педофила и некромансера.

— Марвин! — представился я, — чем ты знаменит?

— Я предлагаю новичкам работу! — торжественно заявил Слай. Да уж. Этому парню не на бирже труда, а в ЗАГСЕ работать. С таким рылом он там имел бы бешеный успех.

— Страсть, как хочется поработать! — честно признался я, — огласите весь список. Ну, в смысле, где и чего работать…

— Я в тебе не ошибся! — проникновенно сказал Призрак, — ты производишь впечатление толкового парня! Слушай сюда!

Полным патетики голосом он мне поведал уже порядком набившую оскомину историю о пропавшем стражнике по имени Нек. При воспоминании о нем у меня ассоциативно перед глазами возникала вся линейка ЖКИ-мониторов от одноименного производителя. Слай все красочнее описывал достоинства Нека, а я представлял себе менеджера в крупной конторе по продаже компьютерных комплектующих, и даже прикрыл глаза от удовольствия. Битых полчаса он мне втирал, какая это огромная потеря для всего Старого лагеря, но все настолько заняты, что не могут уделить достаточное количество времени для розысков пропавшего товарища. И не мог бы я…

— А что мне с того будет? — меркантильно поинтересовался я.

Слай сделал очень таинственное лицо.

— Ну… я не последний среди Призраков. И если Диего когда-нибудь спросит о тебе, угадай, что я отвечу?

— Нашел я Нека!

— Вот это да! — выдохнул Призрак, — а доказать чем-нибудь могешь?

— Зубы у него коренные с тремя пломбами вырвать надо было, что ли? — спросил я, — на нем только вот эта вещица болталась. Сойдет для доказательства?

Слай благовейно принял от меня цепь вместе с камешком и широко улыбнулся.

— Собственно, ради этого амулета и весь сыр-бор. Уж больно хороша вещица! А ты — умный парень. Но договор есть договор: Диего услышит от меня только самое хорошее о твоей персоне.

Я вздохнул и пошел дальше. Очень сильно было ощущение, что меня самым пошлым образом объегорили. Наверняка этот амулет — весьма ценная вещь, не зря Слай аж с морды изменился. Но словечко за ним — это хорошо. Репутация у меня пока еще не такая, чтобы амулеты тихарить.

С такими мыслями я и не заметил, как свернул чуть левее и сошел с холма. Спустившись вниз, я увидал небольшую хижину и еще одного Призрака, чистившего пилочкой ногти. Я пошел прямо к нему — кажись, мне повалила удача.

— Привет! Я — новенький! — представился я, — Марвин меня зовут.

— И что с того? — спросил Призрак с интонациями и произношением Кирпича из «Места встречи изменить нельзя», — меня вот Уистлер зовут, но я не кукую направо и налево. Чего тебе нужно?

— Может, я смог бы тебе чем-нибудь помочь? — пришлось предположить, откровенно подставляясь. У Уистлера, по всей вероятности, были проблемы не только с произношением, но и с чердаком.

— Ах да, понял! Тебе нужно прогнуться перед Диего! — рассмеялся шепеляво Уистлер, — есть! У меня есть одно деликатное поручение для тебя… только все должно остаться между нами, договорились?

— Лады, дружище! Я нем, как сожранный мясной жук! А в чем проблема?

— Проблема… проблема вон сидит на лавочке! У одного из торговцев на рыночной площади есть на продажу меч. Даже не меч… шика-арный палаш с украшениями и резной рукоятью. Он хочет за него сто кусков руды.

— Так! — не выдержал я, — а в чем же проблема? Почему ты не купишь у него этот палаш?

Уистлер жалобно вздохнул.

— Да потому, что Фиск — торговец, не хочет мне его продавать! Мы… мы немного с ним повздорили.

— Интересно, из-за чего? — не выдержал я, — но мой подопечный уже слетел с дороги раскаиванья и откровений.

— Это не имеет никакого значения! — твердо заявил Призрак. Настолько твердо, насколько это можно сделать с шипящей и свистящей пастью, — твое дело — взять у меня сто кусков руды, купить у Фиска палаш и принести его мне. А я уже набрешу, Диего, что ты спас мне жизнь. Меня за хрен, скажем, укусил глорх… а ты… ха-ха, яд отсосал!

Я начал понемногу звереть.

— Ты, курсив заикатый! Хочешь, к логопеду свожу? Да если бы тебя глорх за член укусил, то он бы отравился первый!

Уистлер был не самым храбрым Призраком в колонии. Поэтому он примирительно поднял ладони:

— Ну все, поржали — и баста! Беги за мечом. Вот тебе сто кусков руды, но помни: в колонии скрыться с чужой рудой негде. Если только — в желудке у болотожора.

— Да не собираюсь я тебя кидать, не ной! — поморщился я, — и пяти минут не пройдет, как у тебя появится новая пилочка для ногтей.

Со всех ног я припустил к торговой площади. Нужный мне торговец, вороной как молдаванин, скучал на лавке и поплевывал себе под ноги. Рядом с ним стоял стражник и рассказывал всяческие байки. Байки эти Фиск слыхал явно не в первый раз, поэтому с моим приходом оживился:

— Эй, новенький! Я — Фиск! Самый крутой торговец в этом лагере. У меня все самое лучшее! Чего душенька изволит?

Я смерил его взглядом. Получилось пол-оборота и легкий миг.

— Братан! Я вот собираюсь стать очень крутым перцем. А какой крутой, без доспехов, согласись! Что ты скажешь по этому поводу?

— Зяма! — воскликнул Фиск с характерным акцентом, — узнаю порядочного человека! Только для тебя! Хит сезона! Отличные штаны рудокопа! Всего за пятьсот кусков руды они защитят тебя от удара мечом и дурной стрелы! Про всяких крысокротов и говорить нечего!

— Слушай, ну чего ты мне суешь свои портки! — скорчил я скучную рожу, — за пятьсот кусков руды в моем родном городе я имел два секса в неделю с одной очень красивой шлюхой, а также трехразовое питание в неплохом кабаке.

— Красива гаварышь, дарагой! — бля буду, у этого менялы прорезался вдобавок к еврейскому еще и грузинский акцент, — тока тут пятьсот кусков руды — это вот такие вот штанишки. Правда, красивенькие? Но есть и альтернативный вариант — простые штаны рудокопа! Защита от кинжала врага и члена друга! Ха-ха! Двести пятьдесят кусков руды!

— Я пока только собираюсь стать крутым! — возразил я, — с рудой у меня проблемы. Может, мне меч какой прикупить, чтобы тебя не обидеть? Только вот не хочется мне простой самокованный меч покупать, такой я вчера сам себе выковал — видишь?

— Отличный меч! — подтвердил Фиск, — манеру работы Гуно издалека видно. А вот насчет меча… есть тут у меня один меч. Призрак, который его заказывал, за ним уже не придет — это точно. Скорее падальщики заговорят вместе с крысокротами! Ха-ха! Еще вчера он стоил сто кусков руды, но вот незадача — пришлось мне стачивать личное клеймо Уистлера с эфеса, а это затянет еще на десяток кусков. Сто десять кусков руды! Годится?

После активных торгов с Гуно у меня оставалось еще около двенадцати кусков руды. Железо куют, пока горячо, а сделки совершают по точно такому же принципу. Добавив десять своих кусков руды, я забрал у Фиска настоящее произведение искусства и поместил его в свой рюкзак. Совершив этот подвиг, вразвалочку вернулся к сидящему с отрешенным видом на лавочке Уистлеру.

— Ну, чяво? — спросил он нетерпеливо.

— Чяво-чяво! Потерпи чуток! — обозвался я, — Фиск хочет за палаш сто десять кусков руды.

— И что, ты предлагаешь добавить мне еще десять кусков?

— А ты предлагаешь мне выложить их из собственного кармана? — вопросом на вопрос ответил я, — так я тебя огорчу: у меня нет карманов!

— Держи! — торопливо сунул мне в руку мешочек с рудой Уистлер, — только принеси его скорей!

— И ты держи! — я снял с плеч рюкзак и протянул Призраку искомый меч.

— Хвала Инносу! — прошептал тот, — я сдержу свое обещание.

— Да уж, — заметил я, — что-что, а обещания вы здесь держать умеете. Куда там земным президентам!

Уровень 4. Новый Лагерь

После всех приключений мне пришлось остановиться и подсчитать свои бонусы. Итак, что я имел на сегодняшний день и нынешний час? Слай порекомендует меня Диего без вопросов. Уистлер сделает то же самое. Жалко, что мнение Снафа здесь никого не интересует, иначе у меня было бы целых три голоса. Тут я вспомнил о Торусе и припустил к Южным воротам. Парень, называвшийся Мордрагом, должен был торчать там. И действительно, он там был. Придуривался, беседуя с каким-то призраком о способах добычи звериных шкур. Увидав меня, он окликнул:

— Эй, новенький! Ты ведь новенький, верно?

— Верно, — согласился я. А ты — Мордраг?

— Точно, — смешно надул щеки тот, — что ты хочешь мне сказать.

— У тебя здесь есть недоброжелатель, — осторожно начал я. Но этого парня просто так было не взять.

— А у кого нет недоброжелателей? — презрительно сплюнул он сквозь зубы, — это ведь не богадельня, братишка, а лагерь для преступников. Здесь, можно сказать, у каждого имеются недоброжелатели.

— Это так, — согласно кивнул я головой, — но ведь проблемы создаваемые нашими недоброжелателями, бывают разные…

— Эх, парень! — вздохнул Мордраг, — вижу, ты умный человек. По крайней мере, рассуждаешь здраво. Есть одно место в этой колонии, где такие умники жуть как нужны.

— Это где? — насторожился я.

— У нас, в Новом Лагере. Если надумаешь его посетить, только шепни мне. Я тебя тотчас отведу туда.

Я задумался. Предложение Мордрага имело смысл. Кто сказал, что дегустаторы пробуют только одно блюдо? Отчего бы мне не сходить с этим Вором — мужик он дюжий и вроде честный… хотя, о какой честности может идти речь в Зоне?

— Ладно. Пошли, сходим в ваш лагерь. Ты кругом прав: здесь всем насрать на мой ум. Только и глядят, как бы выгоду с меня поиметь. Пойдем!

— Иди за мной! — сказал Мордраг, припустив к выходу из Крепости.

На свое удивление, я нисколько от него не отставал. В своей прошлой жизни мне доводилось быть шустрым лишь по пути в сортир, а здесь мы передвигались добрым марафонским шагом — километров пятнадцать в час. Я даже не успел запыхаться, как Мордраг снял с плеч лук и принялся методично расстреливать небольшое стадо падальщиков, преграждающих нам дорогу. Один из них, раненый в ногу, бросился в мою сторону, но я не оплошал. Свистнул мой меч, стремительно покинувший ножны, и голова падальщика покатилась под ноги Мордрагу.

— Неплохо! — заметил он, — я подумал, что ты совсем зеленый. Вот только глаза у тебя не пацанские — аж светятся изнутри. У магов наших такие глаза, у Ли еще разве…

Я подождал, пока Вор соберет свои стрелы, вытрет их о траву и сунет обратно в колчан. Затем мы побежали дальше: мимо прохода в земли орков, у которого висели красные стяги и герб Гомеза; мимо клюющего кизяки одинокого падальщика, настолько занятого своим занятием, что он никого в упор не замечал; нырнули в небольшое ущелье, в глубину которого вела узенькая тропинка.

— Тут нужно осторожно! — предупредил меня Мордраг, — слева в развалинах водятся глорхи. А этим тварям только дай что пожевать — хоть кусок коры с резинового дерева. Обойдем справа — там должны ягоды расти, грибы хорошие разные…

Не знаю, как Мордрагу, а вот мне в этой странной местности абсолютно не хотелось чувствовать себя ни ягодником, ни грибником. Хотелось вооружиться какой-нибудь системой залпового огня типа «Град» или «Ураган» и хорошенько зачистить эти развалины от всякого сброда: будь то глорхи, орки или им подобные твари. От этого места за версту несло неприятностями, поэтому я был очень рад, когда мы с Мордрагом выбрались на небольшое плато, где солнце пекло даже через Барьер и веселило душу. В углу плато стоял небольшой домишко с красной черепичной крышей, а на его крылечке сидел хозяин — смуглый мужчина лет сорока. Он был одет в доспехи Призрака, в руках его был острый нож, которым он выстругивал и починял стрелы.

— Это случайно не Кавалорн? — спросил я у Мордрага, — я хочу познакомиться. Этого парня мне весьма рекомендовал Фингерс как самого великого ловкача во всей колонии.

— Иди, знакомься, — пожал плечами мой проводник, — а я в теньке посижу. На прошлой неделе мне посчастливилось спереть колчан стрел у этого ловкача, не думаю, что он будет рад меня видеть. Вот стрелы он бросает своим луком — да! Немногие с ним сравнятся. А учителя по ловкости ты найдешь у нас в лагере. Настоящего учителя.

Несмотря на явный скепсис Мордрага, я приблизился к незнакомцу и учтиво поздоровался. Кавалорн отложил в сторону ножик и стрелы, поднялся во все свои метр девяносто и пробасил:

— Здорово! Что-то я тебя раньше не встречал. Новенький что ли?

— Это точно. Мне тебя рекомендовал Фингерс. Сказал, что ты можешь научить меня бесшумно красться.

Кавалорн недоверчиво рассмеялся:

— И ты за такой фигней перся через половину колонии? Не могу поверить!

— А что тут такого?

Он снова рассмеялся. Потом захохотал. Затем сжалился надо мной и принялся рассказывать. Оказывается, причина его смеха до прозаична до боли в костях и до коликов в животе. Существует немало полезных вещей, которым может обучиться человек: военные навыки, воровские навыки, охотничьи навыки. Подкрадывание — это такой навык, который можно использовать и в военных, и в охотничьих целях. А можно и не использовать вообще. Он полезен парню типа меня так же, как и умение гадать на кофейной гуще. Это если человек захочет стать асом, то ему просто жизненно необходимо такое умение. А пока я не умею как следует держать в руках саблю, мне искусство подкрадывания нахрен не нужно.

— Хочешь, я тебя лучше научу первичным навыкам стрельбы из лука? — участливо спросил охотник, глядя на мою расстроенную физиономию, — по крайней мере, это полезное умение.

— Давай! — со вздохом согласился я, — значит, голос Фингерса я теряю.

— Да на кой черт тебе этот Фингерс сдался! — рыкнул Кавалорн, — я, как последний дурачок, учился воровским навыкам, а этот жлоб велел мне спереть меч у Гомеза. Естественно, так, чтобы Гомез этого не заметил. Только вот незадача: он не упомянул, что после кражи мне придется смываться из лагеря. Думаешь, какого черта я здесь торчу? Если появлюсь в Старом Лагере — мне каюк.

До вечера я учился швырять стрелы в цель, укрепленную на стволе старого дерева неизвестной мне породы. Изучив состояние моего вещмешка, Кавалорн отобрал пару вещей себе, а мне выдал учебно-тренировочный лук, с помощью которого мне предстояло согнать семь потов в достижении хоть каких-то результатов. Когда тени от предметов стали угрожающей длинны, он сунул мне кусок вяленого мяса и горбушку хлеба. Достал из сундука бутылку вина, разлил по бокалам из обожженной глины. Короче говоря, о Мордраге я вспомнил, лишь допив вино.

Взяв по сходной цене у Кавалорна колчан стрел, я побежал стремительной походкой Леголаса туда, где мы с моим проводником временно расстались. Радость то какая! Мордраг меня не бросил! Он сидел, опершись спиной о валун и дремал, сжимая в руках свою шипастую булаву. Когда моя тень упала на его лицо, он резко вскочил.

— А! Это ты? — он широко распахнул свою пасть и громко зевнул, — ну, что?

— Пойдем, — предложил я, чувствуя себя немного виноватым, — может быть, ты есть хочешь?

— «Может» тут совершенно ни к месту, — заявил Мордраг, — съел бы жареного шныга.

Это была бы очень большая жертва с его стороны. Мясо шныга мне доводилось видеть в лавке у Фиска. Жареная колоша по сравнению с ним — неземной деликатес. Я вздохнул и достал из рюкзака кусок жареного мяса падальщика.

— Вот! Ужинай и идем дальше.

— Я ведь говорил, что ты — толковый! — завопил Мордраг, впиваясь своими крепкими зубами в жаркое. Этому парню хватило пяти минут, чтобы умять полкило мяса и запить его бутылкой кислого пива.

Затем он распустил пояс на брюхе ровно на одну дырочку и поправил висящую на нем булаву.

— Ну, что же, пойдем!

Мы вновь припустили по тропинке вверх. Казалось, в колонии практически нет ровных мест — все какие-то горы, овраги, кручи и холмы. Наверху я услышал знакомое пощелкивание падальщиков и ругань раздосадованного Мордрага. Он полагал, что хотя бы полчаса можно было передвигаться спокойно, без агрессии и сражений. Но эти птички, видимо, придерживались иной точки зрения. Пришлось мне обнажать меч и бросаться в атаку — заметно отяжелевший Вор уже не выглядел таким же живчиком, как утром. С четверкой Падальщиков мы справились быстро — минут за семь. Мордраг остался потрошить туши, а я решил обследовать небольшую пещеру, возле которой мы устроили сражение. При виде этих углублений в скалах я просто испытывал приступы «золотой лихорадки».

В пещере меня ожидал небольшой сюрприз. Квартет крысокротов мирно ковырялся в траве и грязи, когда на них налетел ваш покорный слуга и ударом сапога перебил хребет первому из них. Я лучше бы допустил, чтобы меня загрызли эти твари, чем позвал на помощь. Во-первых, это- позор. А во-вторых, я все-таки надеялся найти сундучок-другой с полезными вещицами. С божьей помощью (вот только которого из богов?) с ними я справился. Зажег факел, вырезал лучшие куски туш и внимательно осмотрел пещеру. Очередной облом: слева в углу валялась бутылочка с лечебным эликсиром, да кто-то позабыл в том же месте свой тесак. Добыча, мягко говоря, меня удручила. Так ли уж было нужно лезть в эту пещеру? А если бы там и впрямь оказался сундучок?

— Ну, чего ты там так долго? — проворчал Мордраг, когда я вышел на полянку.

— Думал, брильянты найду! — хмыкнул я, — четверых крысокротов пришлось ухлопать, а в результате нашел лишь бутылочку лекарства и старый топор.

Мордраг хрипло рассмеялся.

— Ты думаешь, что в этой пещере не бывал я… или Кавалорн… или Айдан?

— Какой еще Айдан? — не понял я.

— Наш парень, из воров. Живет за следующим поворотом. Можно сказать, наш местный Кавалорн. Охотится на всяческих тварей и живет одинокой жизнью затворника.

Поскольку я немного знал про жизнь затворника Кавалорна, то мысленно только хмыкнул. Мордраг же понесся вперед, точно после схватки с падальщиками успел пару раз присесть в кустах по природным надобностям. Я еле за ним поспевал. Мы поднялись еще выше, где дорога вновь на мгновение сузилась до узкого прохода в скалах, а затем широко разошлась. Прямо перед нами был волк — здоровенная тварь килограмм семьдесят весом с горящими от голода глазами. Я снова пожалел о наличии отсутствия со мной хотя бы простого ижевского ружьишка, а Мордраг сдернул с плеч лук и принялся осыпать волка градом стрел.

Волк от боли заскулил. Услыхав вопли собрата, из-за скалы на нас выскочила другая зверюга — не меньше первой. Пришлось мне вытаскивать меч и нападать. Не очень просто, знаете ли, бросаться на усыпанную клыками пасть стремительного и сильного зверя, который в мгновенье ока может сомкнуть челюсти у тебя на горле. От неожиданности я громко испортил воздух и это, о парадокс, немного испугало волка. Воспользовавшись его ошеломленностью, я провел серию блестящих атак. Жаль, не видел Скатти! Мой меч свистел в воздухе и буквально за мгновение успел три раза поразить зверя. Была бы у меня в руках сила, допустим… Торуса! Зверюге бы точно, не сдобровать. Но он лишь отскочил на добрый десяток шагов и принялся зализывать рану на передней лапе.

За моей спиной Мордраг покончил со своим противником и изволил добить моего — всадил в него три стрелы. Я потряс своей головой и принялся вытирать меч о траву.

— Тебя волк не зацепил? — спросил Мордраг, — дыхание его со свистом вырывалось из глотки.

Я отрицательно помотал головой.

— Счастливчик! — сокрушенно вздохнул Вор, — меня в первой схватке волк так потрепал, что неделю отлеживаться пришлось. Как видишь, я в тебе не ошибся. Пойдем.

Уже совсем стемнело, когда мы, наконец, прошли мимо хижины Айдана — одинокого охотника из Нового Лагеря. Мордраг с ним на ходу перебросился приветствиями и пообещал зайти как-нибудь на неделе. Жаль, но мне так и не удалось пообщаться с ним.

— Да в любой момент попадешь к нему! — успокоил меня Мордраг, — просто уже слишком поздно. А еще идти целых полчаса. Стоп!

Произнеся эти слова, Вор вытащил свою булаву и бросился куда-то в темноту, откуда за секунду до этого раздалось какое-то пыхтение. Я, сломя голову, ринулся следом. На самом краю обрыва мой проводник сражался с двумя гоблинами, вооруженными примитивными мечами. Пока Мордраг дрался с первым, второго я попросту столкнул с обрыва. Думать было особенно некогда.

— Ты — страшный человек! — выдохнул Вор, вытаскивая стрелы из поверженного гоблина, — я в первый раз такое вижу! Никто из наших бы не додумался такое сделать.

— А что оставалось делать? С мечом я пока не очень ловко обращаюсь, а стоять и ждать, пока из тебя сделают отбивную не хотелось.

— Я бы стоял и ждал, пока появится возможность нанести удар! — признался Мордраг, — однажды я видел, как Диего отстреливался от дюжины падальщиков. Он стоял и стрелял, пока они кружились около него. После он сказал, что мог попросту забраться на высокий валун и в безопасности убивать наседавших птиц, но в тот момент ему и в голову ничего не пришло.

— Видно, я еще слишком слаб в обращении с оружием! — повторился я, — поэтому мое тело само и придумывает всякие штуки.

— Хотелось бы мне иметь такое тело, — хмыкнул мой проводник.

Двигаясь дальше, мы вышли к мосту, у которого я обнаружил еще тлеющий костер. У самого входа на мост горел фонарь. Мордраг объяснил мне, что костер зажег стражник, который отвечает за все фонари в лагере. Рядом с костром стоял сундук. Наконец-то!

— Ты не подождешь минутку, пока я обшарю этого красавца? — спросил я.

— Давай! — кивнул мой проводник, — только напрасно ты это затеял. Знаешь, сколько народу ходит этой тропой? Да этот сундучок давным-давно осмотрен и оттуда выгребли все, что там находилось!

Вместо того, чтобы вступать в спор, я присел на корточки перед сундуком и вынул все свои отмычки. Оказалось, что их у меня всего две. Сначала я пытался поворачивать отмычкой вправо, но она хрустнула и сломалась. Черт побери! Замок-то целый, насколько это вообще может быть! Заржавел немного, но его никто и не думал вскрывать! Осторожно введя в отверстие последнюю отмычку, я повернул язычок замка влево. Внутри что-то ободрительно щелкнуло. Я перекрестился и еще раз повернул отмычку в том же направлении. Снова милый сердцу щелчок. Кажется, я начинал понимать все прелести воровской профессии. Следующее движение было вправо. Замок громко скрипнул и крышка сундука слегка приподнялась. С бьющимся сердцем я поднял ее и глянул внутрь.

Наконец-то! Небольшая, но удача! Небольшая, но моя! За моей спиной обиженно засопел Мордраг.

— Надо же! Столько ходить мимо этого ящика, и ни разу ни одна душа не пожелала в него заглянуть.

Я выгреб из сундука пару пива, две отмычки, пять стрел и почти пятьдесят кусков руды. Разделив руду пополам, протянул Мордрагу его часть. К моему удивлению, он покачал головой.

— Не нужно. Ты и так меня кое-чему сегодня научил, что гораздо дороже руды.

— Чему? — спросил я.

— Искусству смотреть под ноги! — признался Вор, — знаешь, сколько мне сегодня в кабаке поставят выпивки, когда я расскажу, что было в этом никому не нужном сундуке? Если учитывать, что для большинства Воров в Новом Лагере двадцать кусков руды являются приличной суммой, то тебе сказочно повезло. Ты — непростой малый, а я уже устал сегодня удивляться.

Мы перешли на шаг и, минуя мост, свернули налево. Мордраг начал мне рассказывать о Новом Лагере, о работе в поле, о добыче в Свободной шахте руды, о Магах воды. Слушать его было интересно, поэтому я и не заметил, как мы добрались до места. Вход в Новый Лагерь представлял собой проход в скалах, на который местные умельцы присобачили что-то навроде ворот, у которых коротали время два привратника в полном боевом облачении.

— Ну, вот мы и пришли, — повернулся ко мне Мордраг, — возьми вот это кольцо. Передашь его Ларсу — он главный среди Воров в Новом Лагере. Скажешь, что я за тебя ручаюсь. Это должно на него произвести впечатление.

Мой проводник немного помолчал, а затем произнес:

— Ты знаешь, я тут подумал, и решил остаться на время здесь. Ты прав. Слишком много подозрительных субъектов в Старом Лагере внезапно стало проявлять интерес к цвету моих потрохов. А они мне дороги. Если вдруг я тебе понадоблюсь, то ты всегда сможешь отыскать меня в нашем кабаке.

С этими словами он подошел к привратникам, и они принялись хлопать друг друга по спина, предплечьям и бицепсам. Я с удивлением обнаружил, что к Мордрагу в Новом лагере относятся, как в Советском Союзе относились к Штирлицу — со смесью гордости и восхищения. Естественно, это для Мюллера «Штырлиц» был шпионом. В памяти всех русских людей он навсегда останется разведчиком.

Я вступил на территорию нового лагеря осторожно оглядываясь по углам. Так осторожно заходит после всех анекдотов про джигитов наш человек в серную баню города-героя Тбилиси. В Старом Лагере я наслышался всяческих баек об их антагонистах: члены Болотного Лагеря — нарики и идиоты; их коллеги из Нового Лагеря воры и бандиты-беспредельщики. Пока я не видел ничего предосудительного. Справа от меня блестело водное зеркало небольшого водоема, слева шла каменная стена естественного происхождения. По тропинке вдоль озерца я двинулся вперед. Вскоре начались поля, на которых буйствовал рис. Их (я имею в виду поля) я узнал, вспомнив фотоснимки из альбома про Китай, несколько уровней аккуратных ухоженных полей, подвод по каналам воды, сточные канавки. Работники, видимо, уже отдыхали. Даже если представить себе наши средние широты, то было все равно, не менее девяти часов вечера.

Вскоре дорога стала еще более утоптанной и вывела меня наверх — к небольшому костру, у которого грелись, ужинали, выпивали и просто коротали время несколько человек. Они меня демонстративно не замечали. Поэтому я не стал лезть к ним со своим «добрым вечером». Слева в темноте были видны какие-то похожие на амбары строения, а также небольшой навес. Дорога, после того как я миновал молчаливую компанию, сузилась и свернула на девяносто градусов влево. О-па! Еще один форпост! Его охраняли на этот раз не воры, а солдаты в таких же доспехах, как у Карима — гладиатора, которого мне предстояло уделать, чтобы услыхать заветное «Вау!» здоровяка Скатти.

— И ты, наверное, пройти хочешь? — с фальшивым участием спросил один из солдат.

— А ты меня хочешь не пустить? — спросил я довольно агрессивно.

— Нет. Я тебя попросту хочу предупредить, — ухмыльнулся тот, — здесь не Старый Лагерь с его следящими за порядком стражниками. Здесь каждый сам за себя, и только мы — наемники держимся все вместе. Меня вот, Ярвисом зовут.

— А меня — Марвином, — пришлось представиться и мне, — я здесь недавно.

— Я по доспехам вижу, что недавно, — хохотнул Ярвис.

— У меня нет доспехов! — возразил я.

— А я о чем? Ха-ха! Знаешь, Марвин, — проворчал этот славный малый уже не так громко и стебно, — сегодня уже стемнело. Прими совет человека, который здесь находится с первого дня. Сразу после ворот сверни направо и переночуй у крестьян — это будет только лучше для тебя. Крестьяне вовсе уж не такие беспросветные дураки — они могут тебе подсоветовать что-нибудь дельное. От них, я считаю, гораздо больше проку, чем от воров.

Я тепло поблагодарил участливого наемника и поспешил последовать его совету. Как только закончилось караульно-дозорное помещение, свернул направо и по берегу большого озера (гораздо больше первого) проследовал туда, где у костров после тяжелого трудового дня отдыхали десятка два человек в простых домотканых одеждах. Прямо за кострами виднелся большой барак — по всей вероятности, место ночлега. Крестьяне релаксировали вовсю: кто курил болотник, кто-то уплетал за обе щеки тушеный рис, а кто и потягивал местную дешевую выпивку — рисовый самогон. Меня окликнули тут же, как только я прошел мимо первой «кучки».

— Эй, чего ты здесь ходишь? — от «кучки» отделился приземистый здоровяк и вразвалочку подошел ко мне, — ищешь неприятностей? Так здесь их полным-полно, верно, ребята?

Крестьяне ответили утвердительным ворчанием.

— Да угомонись ты! — скривился я, — я новенький здесь. Меня только вчера забросили.

Мужик был силен — нечего сказать. Но у меня был неплохой меч. Уж как-нибудь я бы по башке им смог попасть — тем более, боевой практики у меня было побольше, нежели у торчащего целый день на поле крестьянина. Но неожиданно здоровяк дал обратный ход.

— Извини, — произнес он миролюбиво, — не признал в темноте. Ходют тут всякие — а после них вещи пропадают. Я — Горацио!

— Марвин! — в очередной раз представился я, — а вот ты… ты не похож на всех остальных. Кто ты?

Лесть была примитивнейшая. На Земле я услыхал бы знаменитую фразу Станиславского, однако Горацио купился с потрохами.

— Ну… так я и не говорю, что я родился крестьянином. Когда-то я был неплохим кузнецом, да вот только по субботам любил раздавить бутылочку-другую джина. И вот, однажды, в пьяном состоянии я подрался с одним парнем. Черт побери! Я вовсе не хотел его убивать, я просто не сознавал своей силы! Но проклятому судье было все равно: через трое суток я уже был здесь и меня хотели записать в гладиаторы при арене Старого Лагеря. Да только я дал себе клятву, что больше не буду драться. Единственный человек, которому бы я хотел отомстить, так это — судья Дрэдд. Бессердечный кретин!

— Знавал я одного Дрэдда! — произнес задумчиво я, — сердца у него не было, факт! И тоже, между прочим, судьей работал. Даже сам приговор в исполнение приводил.

— Вот мерзавец! — возмутился Горацио, — а где это было?

— Есть многое на свете, друг Горацио, — начал я неопределенно, — а вот ты мне не покажешь пару приемчиков? Уж больно много здесь развелось всяких типов, что подбираются к заднице без предупреждения.

— Ну, если бы ты привел более убедительную причину, — сказал бывший кузнец, — то я бы еще подумал. Если придумаешь что-то получше, то посмотрим. А пока — спокойной ночи.

— И тебе того же, — ответил я и побрел дальше.

Возле самого барака стоял одинокий крестьянин и совершал процесс принятия на грудь. В гордом одиночестве, скотина… хотя бы нашел себе напарника на такое дело!

— Хелло, я — Руфус! — икнул он и протянул мне келебасу с самогоном, — глотни разок, тебе не помешает!

Я послушно приложился к тыквенной бутыли и едва не вырыгнул от непередаваемых ощущений. Рисовый джин… самогон… короче говоря, этим горлодером хорошо запивать национальное японское блюдо «Фугу», приготавливаемое из рыбы-собаки, лишенной половых желез. Опохмеляться этим кошмаром, мягко говоря, не стоило.

— Забористый джин! — засмеялся Руфус, увидав мои корчи, — меня около года от него вернуло, а затем я привык. Что делать, если как следует не глотнешь джина за ужином, то после дня, проведенного в поле, ты хорошо не выспишься. А если ты хорошо не выспишься, то не выдержишь день в поле.

— Как у тебя дела? — спросил я, как только обрел возможность нормально разговаривать.

— Я здесь давно, — философски заметил он, — привык.

— А как ты попал сюда, в Новый Лагерь?

— Да уж, попал! — вздохнул мой собеседник, — приперся вот так, как ты — одним глазком глянуть на этот Лагерь и Свободную шахту. Таскался по территории, пока не наткнулся на Лефти — это один из головорезов при Лорде, управителе на рисовых полях. Он спросил меня, не желаю ли я помочь обществу, поработав немного в поле. Я, конечно, согласился.

— И что?

— Приятель! Ты когда-нибудь работал в поле? К вечеру мне показалось, что я не переживу ночи. Однако, спалось мне очень хорошо, только наутро болели все кости. Но пришел Лефти и сказал, чтобы я хватал мотыгу и тащил свою задницу на поля — уже все были там. Я, конечно, отказался. Сказал, что с меня хватило вчерашнего дня. Подлец Лефти пересчитал мне своей булавой все ребра, при этом несколько штук сломав. Целую неделю я отлеживался, а крестьяне тайком меня подкармливали. После этого мне ничего не оставалось, как идти и работать вместе со всеми.

— Поучительная история! — вздохнул я, — а какой из себя этот Лефти?

— По вечерам он сидит вместе с Лордом и еще двумя мерзавцами у костра — курят болотник. Тебе повезло, что ты пришел вечером. Тебя не тронули. И если хочешь сохранить свои ребра в целости, то лучше обходи его стороной.

Я поблагодарил Руфуса за несомненно полезную информацию и вошел в барак. Прямо на полу валялись тюфяки, набитые рисовой соломой, а на некоторых из них спали люди. Кое-кто только укладывался, поэтому я спросил у одного из отходящих ко сну:

— Слушай, а где у вас можно переночевать?

— Да ложись на соседний тюфяк и спи! Тут все равны! Лучшие места у двери — там прохладнее, а здесь выбирай любое свободное.

Я последовал совету Пока (так он назвался) и улегся на солому. На Земле я при своем весе ни за что бы не уснул на подобной постели, де еще кишащей насекомыми. Но моему новому телу было глубоко пофигу, где и на чем спать.

— Эй! — донесся до меня шепот Пока, — а ты чего, новенький?

— Ага! — так же прошептал я, — вчерашний.

— Ну и как там — в Большом мире?

— Ничего особенного, — нейтрально ответил я, — как всегда.

— Ничего не меняется! — вздохнул Пок, — а за что тебя швырнули за Барьер?

— Я и сам толком не понял, — в таких случаях я рассказывал почти правду — чтобы не путаться, — только прибыл в Хоринис, как меня схватили и тут же прочитали приговор. Все!

Пок приглушенно выругался.

— Сволочи! Это они умеют. Я всю жизнь исправно платил налоги, какие бы высокие они не были. Но этой жирной твари, нашему королю, все было мало. Он их все увеличивал и увеличивал, и вот настал такой момент, когда я не смог заплатить налог вовремя! Я пробился на прием к королевскому сборщику податей, умолял его на коленях подождать несколько дней, но все напрасно! Ладно, спокойной ночи!

Тяжеловато было уснуть после всех этих историй, но я все-таки еще немного поворочался и забылся сном.

Утром я открыл глаза, когда уже вовсю светило солнце и в бараке никого не было. Выйдя из своей ночлежки, умылся в прохладных водах озера. Затем мне пришло в голову искупаться. Полчаса я изнурял собственное тело различными видами спортивного плавания, а затем вышел на берег, оделся и направился в центр Нового Лагеря. Несколько крестьян еще сидели у догорающего костра и обреченно готовились к новому трудовому дню.

— У этого парня явно не все дома! — услышал я приглушенный говорок одного из них, — бултыхаться в озере, кишащем шныгами! Да это просто какой-то придурок!

Сделав вид, будто ничего не услышал, я продолжил свой путь и ступил на дамбу. Для этого мира она была настоящим произведением искусства, а высота ее внушала уважение к генеральному конструктору. Или проектировщику. Прямо посередине дамбы, у перил, стоял задумчивый крестьянин с дубинкой на ремне и что-то шептал, прикрыв глаза.

— С тобой все в порядке? — вежливо поинтересовался я.

— Со мной — да! — ответил крестьянин, — а вот с дамбой — нет. Похоже, над основанием плотины поработал шныг. Эта тварь своими зубами и когтями разрушает деревянные балки и каменный фундамент. Если ее не прикончить, то ляснут все наши рисовые поля, и людям будет нечего есть.

— Ты кто? — спросил я.

— Гомер. Я построил эту плотину много лет назад, когда только колония разделилась на лагеря. Нас было всего несколько человек: я, Лорд, Ларс, Мордраг и Волк. Ну, и еще Ли с его ребятами — они ничего делать не умеют, зато за ними, как за каменной стеной. Поначалу здесь было даже очень ничего! Это потом сюда приперся всякий сброд, навроде Лефти и Бутча, а в конце у нас изволили поселиться и шестеро Магов Воды.

— А что со шныгом? — напомнил я, — где он прячется, хотел бы я знать?

Гомер пожал плечами.

— Если бы я мог его убить, то поискал на той стороне озера. Туда редко кто заглядывает — голый песок и скалы. Нет! С этим шныгом давно пора что-то предпринять.

Он остался стоять на дамбе и продолжал вглядываться в ее основание, а я проследовал дальше — туда, где в огромной пещере виднелось несколько уровней жилищ, расположенных полукольцом. Зайдя в нее, я недоуменно огляделся. Вроде бы, по всем законам жанра, в пещере такого типа должно быть темно. Хотя бы сумрачно. Но нет — все пространство ее как бы освещалось изнутри мертвенно-бледным светом неестественной природы. Если бы я был на Земле, то сказал бы что пещеру освещают кварцевые светильники. Несколько сот кварцевых светильников.

Однако, первое впечатление было ошибочным. В самом центре пещеры, оказывается, существовала огромная яма, из которой и исходило это сияние. Яма была забрана крупной решеткой, у краев которой прохаживался, заложив руки за спину, некий господин. Одетый в темно-зеленую робу с широкими рукавами, он бродил вокруг этой ямы, точно Ленин по камере номер 193 дома предварительного заключения, погруженный в раздумья. На лице у мага была монументальность.

Уровень 5. Сбыт и распространение наркотиков

Я вышел от Ларса в хорошем настроении. Никто в Новом Лагере не беспредельничал, Роско был вполне корректен, а забот у меня пока хватало. Как я заметил, главное в колонии — иметь занятый вид. Тогда тебя будут уважать и тогда тебе будут завидовать. Ведь очень малый процент преступников видел в нынешнем своем существовании какой-то смысл. Основная масса жрала, спала и трудилась на рудниках и полях. Я еще не бывал в Болотном лагере, но, судя по всему, там дело обстояло точно также. Вместо зрелищ — медитации, а вместо работ в шахте — сбор болотника.

Шагая вниз по тропинке мимо молчаливых телохранителей Ларса и прикорнувшего на своей лавочке торговца по имени Шарки, я вспоминал все, что мне было известно о болотнике. Травка эта произрастала в большом количестве на заболоченной местности и ценилась на уровне хорошей индийской конопли. Большая часть болотника росла на болотах возле Болотного Лагеря (именно отсюда пошло его название), но парочку побегов всегда было можно найти около заболоченных участков озер и рек. Лаборатория Братства перерабатывала болотник и изготавливала из него косяки и самокрутки, а затем идолы-распространители торговали ими в двух остальных лагерях. Поговаривали, что где-то неподалеку от Нового Лагеря группа активистов работала над собственным рецептом адской травки, но толком никто ничего не знал. Но все жители лагеря были уверены, что монополии Братства скоро придет конец.

Задумавшись, я чуть не врезался в одного такого распространителя. Идол Каган едва успел отступить на шаг и воскликнуть:

— Поосторожнее, юноша! Вы едва не столкнули меня вниз — Маг Хронос точно посчитал бы, что я собираюсь ограбить Новый Лагерь. Могло выйти очень некрасиво.

— Извините, ради бога! — вырвалось у меня, и Идол Каган не преминул воспользоваться моей осечкой.

— Какого именно? — уточнил он, глядя на меня немигающими глазами иезуита.

— Инноса, конечно! — едва не оскорбился я, — не Беллиара, конечно же…

— Ну-у! — протянул тот, — есть еще Спящий, ну и Аданос, разумеется. Но не будем о Спящем — не то это место… может быть, я могу вам чем-нибудь помочь, незнакомец?

— А кто ты такой? Ты из Лагеря Сектантов?

— Я — Идол Каган. Мы называем наш Болотный Лагерь «Братством». Братство Спящего. Нашему Братству нужны новые члены, поэтому в каждом из остальных двух лагерей есть наши посланники. Мы сеем мудрое учение Спящего и готовимся к предстоящей Церемонии вызова его Духа.

Вор, стоявший рядом и беседовавший с Идолом Каганом до меня, услыхал знакомые нотки в его голосе и поспешил ретироваться. Лицо у Идола стало маслянистое, будто умащенное вазелином и благовониями; он вещал мне с преданностью сенбернара, роняя хлопья пены на гранитный пол пещеры.

— Но, к моему громадному сожалению, народ в Новом Лагере сильно испорчен. Их души и сердца закрыты для принятия учения о Спящем, поэтому я просто продаю здесь болотник. Братству руда также необходима. Болотник для здешних людей куда более понятен, чем учение о Спящем, поэтому клиентов у меня очень много. Так много, что я и не припомню, когда уже отдыхал в последний раз.

— Хочешь, я помогу тебе распространять болотник? — предложил я.

— Да что ты такое говоришь? Как я могу доверить такое ответственное дело тому, кто не болеет душой за наше дело! Даже и не думай — это все слишком серьезно.

— А почему бы Братству не прислать тебе помощника?

— Да есть помощник. Есть! — вздохнул Идол Каган, — Идола Исидро прислали сюда еще на прошлой недели. Но он зашел в трактир — и на свою беду остался до сих пор там. Подозреваю, что рисовый самогон для него дороже Братства, а также дороже Спящего.

— Значит, я не могу тебе ничем помочь? — спросил я, не надеясь уже ни на что.

Однако мой собеседник внезапно широко раскрыл глаза.

— Почему не сможешь? В этом Лагере еще не все знают о болотнике. Я дам тебе десять косяков, чтобы ты раздал их разным людям. Я даже награжу потом тебя за это. Но ты должен раздать не более, чем по одному косяку на человека. Берешься?

— Конечно! Давай сюда свой болотник!

Идол Каган дал мне десять самокруток, и я принялся выполнять ту ответственную работу, которой в каком-нибудь Гарлеме занимаются десятилетние пацаны. Весь мой товар разошелся буквально за полчаса. Бедолага Каган неправильно сформулировал мое задание. Что такое болотник — знали все. Не знали они только одного: у кого его можно приобрести. Поэтому мне подфартило вдвойне: во-первых — я выполнил задание, а во-вторых — разжился сотней кусков руды. Мне не пришлось городить огород и заниматься благотворительностью; каждый дал мне по десять кусков. В добровольном порядке безо всяких намеков с моей стороны. Они попросту решили, что я продаю болотник!!! Такие вот пироги с говядиной.

Идол Каган жутко удивился, когда я вернулся к нему за наградой.

— А ты — толковый парень. У меня уже побывали покупатели. Выбирай свою награду!

— Огласите, пожалуйста, весь список! — попросил я.

Поскольку Идол Каган никогда не смотрел комедий Гайдая, то попросту сделал очень удивленное лицо.

— Из чего выбирать?

— Ну… ну, — задумался сектант, — выбирай любые три из вот этих пяти свитков с заклинаниями — вот эти свитки, могу также предложить тебе сто кусков руды, а также можешь выбрать косяк для моего старинного приятеля — Идола Тиона из нашего Братства. Если ты его угостишь этим косяком, то он поможет тебе вступить в Болотный Лагерь. Выбирай же!

Я задумался. Членом Болотного Братства я становиться не собирался — однозначно. Магия… магия, конечно, хорошо. Но только вот меня пока не тянуло испытывать магические свитки. А сто баксов, как говаривал Атос, это всегда сто баксов.

— Уговорил. Давай сюда руду.

— Ты сделал свой выбор, — сказал Идол Каган, — держи свои сто кусков.

Мой волшебный рюкзак тяжелее не стал, но я внезапно почувствовал себя увереннее. За какой-то час мне удалось стать богаче на двести кусков руды! Плюс пятьдесят кусков, что нашлись в запертом сундуке у моста, да еще кое-какая мелочевка… положительно, стоило гордиться собой, особенно, когда вспоминаешь фразу Мордрага о том, что двадцать кусков руды — это неплохая сумма для кошелька Вора. Да-с!

Вспомнив о Мордраге, я по ассоциации вспомнил и о задании Ларса. Нужно ведь посетить трактир, чтобы передать этому «Штырлицу» последние наставления его шефа. Остановив одного из Воров, пробегающего мимо с выражением крайней озабоченности на роже, я спросил его о местном кабаке.

— Трактир во-он там, на острове! — оскалился Вор и хитро подмигнул мне.

В причине его подмигивания я сразу не разобрался. Для этого мне пришлось подняться из пещеры, затем обойти слева громадный валун, прейти по видавшему виды мостику на остров и застыть под грозным взглядом двух вышибал.

— Куда это мы направляемся? — осведомился правый от меня.

— В кабак хочу.

— Это бар! — не согласился с моей формулировкой вышибала, — и туда можно пройти лишь ворам да рудокопам. Ну, и еще наши друганы из Болотного Лагеря могут здесь появляться…

— Дык я и есть рудокоп, — грубо ответил я, — не видишь, живот к жопе прилипает!

— Ты такой же рудокоп, как я — Гуру! — рыгнул охранник, — велено не пущать!

— А взятки вы берете, ребята? — пришлось зайти с другого боку, — если я вам отсыплю немного руды, вы меня впустите?

Тут зашевелился другой вышибала.

— Я не знаю такого числа — «немного»! — проворчал он, — сколько ты собираешься нам дать?

— Кусков десять…

— Ха-ха-ха! — заржали оба, — за десять кусков мы разрешаем тебе сделать вторую попытку! Только умоляю, не говори «пятнадцать» — не выношу этого числа!

Я крепко призадумался. Руда в Новом Лагере легко доставалась и легко уходила. Но ведь старая обезьяна Мордраг сидел внутри кабака и показываться оттуда не желал. Вышибалы факт присутствия Мордрага мне подтвердили и продолжали ждать торгов с выпученными от усердия глазами.

— Пятьдесят! — робко закинул я наживку.

— Ну, это приблизительно половина того, что я подразумеваю под словом «немного», — снова отозвался правый.

Мысли мои вновь заскакали першеронами. Руду придется отдавать — ведь кроме Мордрага там сидит и Идол Исидро. Что же, господа хорошие, подавитесь вы моей рудой! И мешочек Идола Кагана, который не побыл моим и часа, перекочевал в руки вышибалы.

— Пятьдесят на пятьдесят! — проворчал левый.

— Хрен тебе! — ты меня прошлый раз при дележке обул! — ответил правый, — держи тридцать и скажи мне «спасибо».

— Ну и … с тобой! — выругался тот.

— Проходи, парень!

Я чертыхнулся и вошел в помещение бара. Пусть будет баром! А на вид кабак кабаком! Освещение здесь было не очень. То есть, было темно, как у негра в заднице… к вопросу о задницах! Я врезался в чью-то. Оказалось, это Мордрага задница. Он как-то нехорошо подобрался и медленно повернулся ко мне.

— Ну и кому там причиндалы мешают? — грозно начал он, но тотчас узнал меня, — Марвин, ты чего, профиль сменил?

— Да нефига не видно в этом полумраке! — сконфузился я, — ты не сердись. Ларс просил кое-что тебе передать.

— Давай! — протянул руку Мордраг.

— Ты неправильно понял! У него для тебя новое задание!

— А ну-ка, поднимемся наверх! — предложил он.

Мы поднялись на второй этаж, где вместо жилых комнат было нечто вроде мансарды. Может это была не мансарда, а мезонин или асотея, или антресоли — короче говоря, трех четвертей стены в этом помещении не было. Той самой стены, что закрывала бы от наблюдателя рисовые поля вместе с озером.

— Что там у Ларса за задание? — нетерпеливо спросил Мордраг, отрывая меня от любования поэтическими красотами Нового Лагеря.

— Он хочет, чтобы ты отправился в Болотный Лагерь и не спускал глаз с Гуру. Ему кажется, что они что-то замышляют.

— И все? — расхохотался Мордраг, — и ради этого мы перлись сюда? И ради этого ты заплатил мордоворотам у входа сто кусков руды? Послушай! Мне кажется, что о случившемся у Сектантов Ларс узнает и без моей помощи. Ты ему пока ничего не говори, но попомнишь мое слово — старина Мордраг редко когда ошибается.

Я кивнул и снова спустился вниз — там где за стойкой торчал Вор Силас в роли бармена. Бейджика у него, разумеется не было, но все обращались к нему типа: «Силас, еще бутылочку», «Силас, а пиво-то — того, прокисло». Я не хотел пока не пить ни есть, поэтому пошарился немного за стойкой, а затем вошел в распахнутую дверь. О-па! Вот оно — лежбище бутлегеров! Бородатый крестьянин гремел мензурками и проводил пробу свежевыгнанного первача.

— Привет! — поздоровался он, — я — Джереми. Это — моя винокурня. Хочешь попробовать — только что поспело. Заодно скажешь, как на вкус.

Он протянул мне мензурку с пятидесятью граммами напитка. Попробовав его, я обнаружил, что вкусом и крепостью он не отличается. Если с первым ничего сделать было нельзя, то второе мы сейчас поправим.

— Перегони вот эту банку еще раз! — предложил я Джереми.

— И что будет?

— Увидишь.

Джереми пожал плечами.

— Ладно. Но если ничего не получится, с тебя бабки за шесть бутылок сивухи.

— А если получится?

— Вот если получится, то и посмотрим.

Пока самогон перегонялся, у нас с Джереми образовалось нечто вроде беседы.

— И пока есть спрос на эту адскую водичку, рисовые поля мне не грозят! — хихикал он, деловито потирая бордовые руки.

— Не нравится в поле вкалывать?

— Ну ты и шмук! Кому же это нравится. Особенно под присмотром этих четырех дебилов! Лорд с Лефти совсем распоясались! На Лорда вообще не глядели бы мои глаза! Эта старая образина потерял и страх и совесть! Один Горацио не боится их, но он поклялся не распускать без надобности рук. Вот… видишь, перегналось! Что ты мне насоветовал! Из полной банки едва треть осталась!

— Да ты попробуй сначала! — не выдержал я груза упреков, — а потом криви рожу.

Кряхтя, Джереми налил в стаканчик немного напитка. Испросил благословения у Аданоса и опрокинул напиток в себя.

— О, милосердные боги! — завопил он, когда обрел способность дышать, — это же просто жидкий огонь! Откуда ты узнал этот рецепт.

— Сам придумал!

Старик налил полную бутылку нового напитка и протянул ее мне.

— Держи. Только сразу прячь, чтобы этот скряга Силас не увидел. Будет мне тогда на орехи. Если что надо, то обращайся ко мне. Помогу, чем смогу.

Я положил бутылку в мой многомерный рюкзак и вышел из лаборатории. Необходимо было отыскать в сумраке кабака Идола Исидро, ибо следующее мое задание было напрямую связано с ним. Что его искать — он клевал носом за самым последним столиком в углу. На мое появление никак не отреагировал, поэтому пришлось его слегка потормошить.

— А? Чего? — пробормотал он, проснувшись.

— Выпить хочешь? — спросил я без обиняков.

Руды у бедняги уже давно не было, а похмелиться ему очень хотелось. Он едва не выхватил из моих рук бутылку с новейшим напитком.

— Держи!

— Спасибо, брат!

Идол Исидро сделал всего пару глотков, но его развезло не на шутку. Он попытался помолиться Спящему, но забыл слова молитвы. Тогда бедняга попросту заплакал.

— Ты чего? — спросил я.

— Брат! Ты не представляешь, как мне плохо. Жизнь моя окончательно не удалась! Лучше бы моя мать меня утопила в детстве! Приятель, у меня целая куча болотника, но я совершенно не в состоянии им торговать. А если я его не продам, то в лагерь мне лучше не возвращаться.

— Давай, я помогу тебе распространять болотник!

— Забудь! Я еще не настолько пьян. Ты же не из нашего лагеря.

— Подумай! Я продам весь болотник, и мы поделим прибыль пополам!

— Да что ты! — отмахнулся Идол Исидро! Он еще раз приложился к бутылке, — горе мне, горе!

— Идол Каган уже ищет тебе замену! — тихо сказал я.

— Что? Что же мне делать! Парень, ты ведь не обманешь меня? Ты ведь не сбежишь со всем болотником. Там косяков на четыреста кусков руды! Можешь взять себе половину! Обещаешь!

— Честное слово! — поклялся я, — жди меня здесь. Ты, кстати, не знаешь никого, кто покупает болотник оптом?

— Если бы я знал, то сам бы пошел к нему. Горе мне, несчастному!

Естественно, я не собирался обманывать этого пьяницу. Это было бы уже совсем некрасиво. А вот с оптовым скупщиком я поторопился. Никогда в жизни он не даст мне за болотник нормальной цены. Придется прибегнуть к старому способу — только… раз у меня увеличилось в пять раз количество косяков, придется начинать от самых дальних ворот. Эх, была не была!

Стараясь не попадаться на глаза Лефти и Лорду, я носился по Новому Лагерю как угорелый. Двадцать самокруток мне удалось раздать без проблем. До обеда. Во время обеда я наткнулся на Горацио и напомнил ему о своей просьбе.

— Так ты решил все-таки, во имя чего тебе это нужно?

— Хочу поставить на место Лефти и Лорда! — честно ответил я, — ну что, берешься!

— Ладно. Хоть я сам и поклялся никогда не чистить рожи, но это не значит, что я никого не смогу научить этому искусству. Гляди сюда!

После этого со мной произошло что-то невероятное. Никогда не думал, что урок мордобития может уложиться в пятнадцать минут, но толку от него будет как от года занятий в специальной секции. Как мне пояснил тот же Горацио, некоторые люди имеют талант напрямую передавать свои знания, минуя длительный тренировочный процесс. Знания эти может принять не всякий, а лишь тот, кто «готов». По всей видимости, я был «готов» к получению знаний. Плечи мои слегка раздались, а на мышцы на предплечьях вздулись. Кулаки налились свинцовой тяжестью — я теперь точно представлял, как по движения противника вычислять его слабые места и стиль поведения. Теперь бы мне не пришлось ломать голову над тем, как и куда двинуть того же Мордрага, чтобы он просто отключился, а не откинул копыта.

Поблагодарив Горацио, я двинулся дальше. С Лефти было решено пока не связываться. Ну его, придурка лагерного! Хотя я и стал бойцом получше рангом, все же было во мне сомнение, что ранг этот у того же Лефти выше. Обойдя его справа, я снова принялся за нелегкое ремесло распространителя «дури». К вечеру у меня было не роздано еще пятнадцать косяков. Некоторые мне советовали пробежаться к Свободной шахте, но я был еще зеленым новичком — куда мне ломиться без приглашения. Вот в Старую шахту мне сходить просто необходимо — у меня даже задание есть специальное. А остальное — дудки.

Дело катилось к вечеру, когда я познакомился с обаятельным наемником по имени Горн. Он посоветовал мне вломить Вору по имени Шрайк и занять его хижину. На мои опасения о беззаконности подобного деяния Горн лишь усмехнулся в пышные буденовские усы:

— А он даже и не спрашивал, когда заселился. Хижина все равно была пуста, но это наша половина. Ворам нельзя позволять излишних вольностей, иначе они сядут на шею. Начисти ему репу, и пусть катится отсюда!

Легко сказать «начисть репу»! А если я здесь эту операцию еще ни разу не проводил? Но если терзать свою душу сомнениями, то ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому я без раздумий рысью припустил к указанной хижине и агрессивно спросил у починяющего крышу Шрайка:

— Ну, как дела, мил человек?

— Пошел нахрен! — сквозь зубы отозвался он.

— Ах ты!

Мгновенно вытащив меч, я принялся наносить удары: сверху-справа-сплеча, сверху слева-сплеча, пинок ногой в пах, свинг левой в челюсть, туда же подъемом стопы! О-па! Едва успевший вытащить меч Вор валялся у моих ног и скучал. Я перевел дыхание. Наемники нестройно похлопали в ладоши и вернулись к своим занятиям. Пользуясь беспомощностью своего противника я совершенно его обобрал: отнял лук, стрелы, пару лечебных эликсиров и немного руды. После подобрал валяющуюся булаву и вооружился ей. Взамен бросил одну из дубинок, что я отобрал у гоблинов. Поверженный Шрайк заворочался и принял сидячее положение.

— Черт! — простонал он, — как болит голова!

— Я не совсем понял, куда мне стоит идти! — напомнил я.

— Да посол ты! — выплюнув пару зубов, Шрайк уполз на левую половину пещеры, где стояли хижины воров. Дубинку он все-таки подобрал. Ко мне подошел Горн.

— Молодец! — похвалил меня он, — я тут поговорил с Торлофом. Если Шрайк вздумает вернуться, он ему устроит почетную банницию.

— Тебе болотник не нужен? — спросил я, — а то у меня еще пятнадцать косяков осталось.

— Не курю! — лаконично ответил Горн, — но ты можешь подойти к Шарки и сказать, что от меня. Он возьмет у тебя болотник по нормальной цене.

Обрадованный, я припустил к флегматично сидящему на лавочке торговцу и прошептал пароль. Шарки пожевал губами и предложил свою цену: по двенадцать кусков руды за косяк сильного болотника, десять кусков за косяк среднего и восемь кусков руды за каждую цигарку «Зеленого новичка!». У меня оставалось восемь «Зова мечты» и семь «Северного темного». «Новичка» я уже успел скинуть по десятке в розницу. Итак, Шарки выдал мне сто шестьдесят шесть кусков руды — это оказалось даже больше, чем я планировал.

Поскольку время было позднее, я решил что не сегодня достаточно. Оставалось зайти к Ларсу и похвастаться очередным своим достижением. Мне вовсе не улыбалось ночевать в раскрытой хижине с полным рюкзаком руды.

— Может, передумал? — спросил с надеждой Роско.

— Противный мальчик! — скривился я, — тебя нужно отшлепать.

— Вот всегда так! — вздохнул громила.

Я зашел в хижину Ларса и подумал, что никуда не уходил. Ларс снова лакал вино и закусывал дымом.

— Ты кто? — спросил он снова.

— Твой глюк. Принес тебе четыреста кусков руды.

— Полезный глюк, — согласился пахан, — четыреста кусков руды никогда лишними не бывают. Чего ты хочешь? Хочешь, научу тебя быть сильнее и ловчее?

— Канэшна, хачу! — произнес я с кавказским акцентом.

И Ларс принялся за дело. Через пятнадцать минут я стал и вовсе здоровяком: бицепсы за сорок сантиметров, плечи что твои скалы, штаны на ляжках едва не лопаются.

— Ну, — произнес я, — теперь-то ты возьмешь меня в свою шайку?

— Ах это! В шайку мы кого попало не берем. Вот если бы ты спер что-нибудь в Старом Лагере, а потом притащил ко мне… тогда, возможно…

Сплюнув через левое плечо, я вышел из хижины. За моей спиной Ларс снова впустил в легкие полтора литра сиреневого дыма. Роско отскочил от меня, точно увидел змею.

— Думал по заднице хлопнуть, — признался он, — да убоялся.

Правильно убоялся. Настроение у меня было — хуже некуда. Придя в свою хижину (в свою!) хижину, я улегся на мягкую кровать с неизменным соломенным матрацем и битый час ворочался, пока сон меня все-таки не сморил. Утром я решил, что в Новом Лагере мне делать нечего. После того, как я притащу связанного Гомеза, Ларс чего доброго потребует уничтожить Барьер. Воры — люди до ужаса неконкретные, ну их всех к Спящему! Нужно линять отсюда.

На дамбе мне внезапно вспомнилось, что я обещал Гомеру разобраться со шныгом. Обещания необходимо выполнять, а так же нужно отдать несчастному пьянице Идолу Исидро двести кусков руды. Негоже наживаться за счет убогих — грешно это. Зайдя в кабак, я остановился на пороге и окинул взглядом зал. Ничего не меняется. Мой забитый Идол сидит за столом, упершись рылом в кулак, и напряженно релаксирует. Испытывая воистину муки Тантала, я достал мешочек с рудой и положил перед Идолом Исидро.

— Здесь ровно двести кусков руды! Потрудись пересчитать.

На мгновение пьянчуга заколебался, а затем встал передо мной на колени.

— Спасибо, добрый человек! — попытался он лобызнуть меня в колено, но я брезгливо отодвинулся, — я вновь обрел истинную Веру!

Схватив мешочек с рудой, он побежал к стойке — заказывать опохмелку. Подсчитав, что руды ему хватит до самопроизвольного падения Барьера от старости, я хмыкнул и вышел наружу. Мне снова захотелось купаться, но внезапно вспомнилось о шныгах. Купаться тут же расхотелось. Что ж, придется идти на шныга немытому.

Понадобилось почти полчаса, чтобы обойти озеро справа. Я прошел мимо крестьянских бараков, затем обогнул несколько отдельно стоящих деревьев. Высунув нос из кустов, осмотрелся. Вон он — красавец! Рептилия, именуемая простым словом «Шныг» оказалась помесью выдры и утконоса. Увеличенных в два раза. Смеху ради Творец снабдил это создание крокодильим хвостом и орлиными когтями, искусно маскируемыми в перепончатых лапах. Я наблюдал, как шныг роет землю и думал о его слабых сторонах. Пока что их видно не было. А вот мне не помешал бы бронежилет. Даже портки рудокопа — и те сгодились бы.

Чувствуя, как боевой азарт покидает мою слабую душу и сильное тело, я достал из рюкзака свой старый меч и изготовился к нападению. Вряд ли мне что-то получится сделать булавой против этого «броненосца». Будь что будет! Попробуем подкрасться сзади и рубануть по хвосту. Вдруг чудище сдохнет от удивления… не получилось. Локаторы у него на хвосте, что ли? Выждав, пока я не подберусь на пару метров, шныг молниеносно развернулся и атаковал. Резкая боль пронзила левую икру — ее зацепило страшными когтями. Махнув крест-накрест мечом, мне все же удало достать рептилию. Шныг отпрыгнул и недовольно заворчал. Бросив взгляд на раненую ногу, я заворчал еще недовольнее. То, что я отвлекся на осмотр раны, едва не стоило мне жизни — чудище снова ринулось в атаку. Но снова мой выпад достиг цели. Левая лапа у шныга бессильно волочилась по песку. Следом тянулся синеватый след — такая у него уж была кровь.

Я перевел дух и оперся на здоровую ногу. Следующим броском шныгу удалось подбить меня и ухватить зубами за правый бок в районе почек. Заорав от боли, я рывком вонзил меч в серое брюхо и зашевелил им там. Умирая, рептилия хватанула меня зубами за предплечье. Короче говоря, если рассуждать логически, после схватки со шныгом я был немногим живее его. Вот когда мне пригодились эликсиры Шрайка. Я опустошил две бутылочки, прежде чем утихла боль и наступила расслабляющая, всепоглощающая тишина. Прямо здесь, где из песочка торчала многотонная гранитная скала, сморил меня сон. Но дремал я недолго — всего с половину часа. Тело расслаблялось, а кровь избавлялась от шлаков расщепленного адреналина. Лежать бы так и лежать, да дел у меня много. Первое из них лежит рядом — когти отпилить сраженному шныгу, да отнести их работяге Гомеру. Не поверит бедолага, что не нужно больше торчать на дамбе, до посинения в глазах вглядываясь в основание плотины. Раз-два, начали!

Хреновый из меня потрошитель. Когти я так и не достал, пришлось отрубать лапы в кистях. И вот с этим подарочком отправился ваш покорный слуга на дамбу.

— Гомер!

Изможденное человеческое существо обратило на меня взгляд смертельно уставшего человека: впавшие глаза и черные мешки под ними, худые обтянутые скулы.

— Вот это видал?

Пара лап с перепонками брякнулись ему под ноги. Он почти не обрадовался, лишь осунулся еще больше. А на меня как бы вихрь маны налетел — до того хорошо стало.

— Спасибо тебе! — с чувством сказал он, — наконец-то я смогу хоть немного поспать!

И, едва передвигая свинцовые ноги, побрел в сторону пещеры. Я посмотрел ему вслед и двинулся по своим делам. Мне предстояло найти Старую шахту и навестить Яна. Поэтому стоило все-таки поломать голову над тем, в какую сторону выдвигаться. Стоп! Необходимо в Новом Лагере навестить еще кое-кого. Горацио сказал мне, что сама сила мало что значит без точной координации движений. Необходимо перед отправлением посетить друга Горацио — наемника по имени Корд. Думаю, что он не откажется дать мне пару уроков по владению одноручником. Хоть моя булава и мало похожа на меч, все же существуют некие общие принципы владения оружием. Вперед! Ученье свет, а неученье — тьма. В моем случае — смерть.

На мои расспросы, наемники тыкали пальцами куда-то за пещеру. Я заинтересовался и поднялся по тропе выше. Корд располагался на каменистом плато чуть выше пещеры и обучал двоих наемников. Вернее, двоих Воров, недавно принятых в наемники.

— Жопы и животы втянуть! — ревел он голосом дикого прапорщика, — жала на боевую изготовку! Я вас научу, как магию любить! Не филонить, обормоты! Делай раз!

Парочка встала в боевую стойку.

— Делай два!

Свежеиспеченные наемники нанесли удары по воображаемому противнику.

— Делай три!

Мечи застыли в глухом блоке. Парни присели, опираясь всей тяжестью на отставленные правые ноги.

— Делай четыре!

Молниеносно развернувшись, атакован с разворота воображаемые противник, и повержен он. Или бежит без оглядки от такого грозного приема — Корд зря свой хлеб не жует.

— Новенький? — сурово обращается он ко мне, пока ученики хватают жадно воздух, — а ну, правильно дышать! Становись в строй!

— Простите! — обратился я к грозному ветерану, — вас мне рекомендовал некто Горацио. Сказал, что вы сможете мне показать пару трюков с мечом.

— Трюки у лицедеев смотреть будешь, понял! — рявкнул Корд, — меня называть в единственном числе. Перекур, засранцы!

Это он уже ученикам. Те обрадовались моему появлению, как пересохшая земля дождю. Корд быстро пробежался по моему окрепшему телу и осведомился:

— Сколько раз дрался? Против какого противника? Каковы успехи?

— Ну! — потупил я скромно очи.

— Не нукай! Докладывай честно!

— Штук десять падальщиков, штук пятнадцать крысокротов, двоих гоблинов…

— Черных или обычных?

— Обычных, черных я даже не видел. Одного волка… почти убил, Шрайку навалял…

— Шрайку! Молодец! Уже молодец! Говорил я нашим, нечего терпеть этого засранца на нашей стороне. От него воняло! Чем-нибудь еще похвастаться можешь?

— Только что завалил шныга на той стороне озера!

— А вот это уже здорово. Ну-ка, достань свою булаву… о, горе мне! Шныг со смеху сдох что-ли? Кто же одноручник двумя руками держит? Хватай его одной лапой и держи лезвием… тьфу, шишкой вверх! Теперь смотри сюда!

Корд привычно поводил пред моим лицом руками, сделал несколько пассов. Затем принялся демонстрировать основные приемы, которые прочно отпечатывались у меня на подкорке. Напоследок он показал мне простейшую комбо-атаку, которую разучивали его непонятливые ученики. Удар-блок-удар с разворота.

— Эх! Слабоват ты еще! — вздохнул рубака, — я бы тебе еще пару приемчиков показал. Но ты и так молодец! Понятно, старина Горацию ко мне кого попало не пошлет, но все де… Встать!

А вот это уже не мне. Наемники бодро вскочили на ноги и встали в боевую стойку. Горн кивнул мне, прощаясь, а затем продолжил муштровку.

— Назад не оглядываться — там жопа боевого товарища! Атаковать на выдохе, а не на вдохе, дебилы! Не глядеть под ноги — они у вас самостоятельные части тела! Еще!

Хорошо, что мне проще в этом плане. Количественно настрогал живности — затем пошел к учителю и вырос качественно. А остальным тяжело в учении. Семь раз по семь потов сойдет, пока запомнишь ту же комбинацию, на изучение которой мне хватило лишь мига. Да и Корду нелегко приходится…

— А ну, стой!

Тьфу ты, черт! Задумавшись, я наскочил прямо на Лефти — смуглолицего крепыша со злобным лицом потомственного конокрада.

— Новенький? — осмотрел он меня снизу доверху, — тебе нужно заводить полезные знакомства, новенький?

— К чему ты мне это говоришь? — я полагал, что он в духе Бладвина потребует у меня десять кусков руды, и уже приготовился валять дурака.

— Нужно отнести воду крестьянам на поля. Жарко. Парни хотят пить.

— Ну так и неси им воду! — хмыкнул я, — ты же ничем не занят.

— Грубишь, парень! — озадаченно почесал в затылке Лефти, — ну, ничего. Дурь из тебя я выбью. Вместе с грубостью.

Он быстро выхватил свою булаву и бросился на меня. Вот незадача-то! Я всего-то и успел — уклониться. Жало его оружия поцарапало мне слегка предплечье. Ну я и развернулся. Первая же попытка использования комбо-атаки увенчалась успехом. Лефти рухнул, как подкошенный, а на меня бросился лысый мужик в фартуке, вооруженный палицей. Против двуручного оружия отбиваться гораздо хуже: противник стоит дальше и его моей булавой не достать, зато он действует палицей в два раза медленнее. В тот момент, когда он сделал очередной замах кверху, я быстро шагнул к нему и принялся крушить ему ребра своей булавой. После четырех ударов он свалился и затих. Я подбежал к Лефти, который уже принялся подыматься, и врезал ему ногой по челюсти.

— Хватит с него! — сказал здоровенный жлоб, стоявший рядом и не делавшей попыток помочь своему атаману, — хватит!

Я сплюнул, но все-таки вернул булаву на пояс и принялся обшаривать побежденных. Неплохо! Очень неплохо. Рассовав трофеи по отделам своего чудо-рюкзака, я пошел дальше. Сзади донеслись стоны и проклятия, а также ободряющий свист Горацио. Все-таки я сделал доброе дело. Крестьяне мне улыбались, а один даже поклонился. Поля вскоре закончились, и уже недалече показались ворота со скучающими привратниками.

— Парни, вы не скажете мне, в какой стороне Старая Шахта? — спросил я у них.

— А ты иди по этой тропинке до моста, — ткнул один из них пальцем в сторону того мостика, где я так удачно взломал свой первый в жизни сундук, — только поворачивай не направо, а налево. Перейдешь еще один мост, после снова свернешь налево. Будет высокий забор с вышкой, а за ним и Старая Шахта.

— Вот так спасибо! — обрадовался я, — ты курнуть случайно не хочешь?

— Да у меня уже уши опухли! — пожаловался привратник, — грешно смеяться над больным человеком.

Я презентовал ему косяк, отобранный у Лефти и, провожаемый теплыми словами напутствия, отправился дальше.

Уровень 6. Старая шахта и путь к Болотному Лагерю

Насвистывая мелодию из кинофильма «Танцор диско», я мчался по узкому проходу между скалами, а за мною с воплями и улюлюканьем бежала толпа черных гоблинов. А всему виною моя самонадеянность! Не пошел я наверх — к мосту, а решил глянуть — чего там, между скалами. Идти пришлось недолго, всего-то метров сотню. Заканчивалось все это безобразие обрывом с песчаным пляжем внизу. На песке танцевали черные фигурки. Ну, мне показалось, что танцевали. После мне уже пришло на ум, что они заметили меня и начали приплясывать от радости.

И обрыв оказался не столь высоким… Не успел я оглянуться, как возле меня уже крутился юркий маленький подонок, вооруженный утыканной гвоздями дубиною. Мне удалось целых два раза зацепить его своей булавой — никакого эффекта. Я удвоил натиск, и ценой неимоверных усилий все-таки его уложил. Но времени, которое я на это затратил, с запасом хватило бы на двоих шныгов. Только перевел дух, собираясь с мыслями, как возле меня крутилась уже парочка этих паразитов. Третий карабкался по обрыву, а за ним скалило зубы несколько собратьев.

И тогда я дал деру. Вот когда мне стало страшно, и вспомнилась притча о стаде зайцев, отмесивших льва. Но ведь до льва мне еще далеко, поэтому я несся по граниту, высоко задирая ноги. Чертовы гоблины гнались за мной четверть километра и отстали только за мостом. Но надо же такому случиться — как раз за мостом я наткнулся на четырех падальщиков, которых паслись в невысокой мураве. Едва успел я выхватить булаву, как мерзавцы падальщики налетели на меня и принялись клевать своими железобетонными клювами. В общем, пока я с ними разделался, все мое тело было покрыто синяками с размером с ладонь. Пришлось сожрать кучу всякой травы, пока не рассосались фонари и гематомы — начало сегодняшнего дня было не столь удачным, как предыдущие.

Шагая далее, я напоролся на цельный выводок шершней. И едва окончательно не погиб. Вспомнил, дурень, что отобрал у Шрайка помимо булавы еще и лук со стрелами, сортом получше моего прежнего. Захотелось мне поупражняться в стрельбе по мишени «бегущий кабан». Только вот кабанов здесь заменяли крысокроты, а за их отсутствием мне пришлось пулять по шершням. Не подумайте, что я выпустил половину стрел в «молоко» — третьей же стрелой мне удалось подбить одну летающую тварь, и на меня накинулись все три. Я продолжал стрелять, пока подбитый окончательно не долбанулся в землю, а от остальных благоразумно дал деру в приозерные кусты. Сидя там, я начал размышлять о том, что мне сегодня фатально не везет: уже во второй раз меня выручают копыта, как какое-нибудь жвачное животное. Может, не стоит нападать на всех подряд?

Как только я решил записаться в миротворцы, мое укрытие обнаружил один из шершней и больно ужалил меня в спину. С быстротой молнии вскочив, я бросился в атаку. Слава Инносу, шершни здесь были раз в десять крупнее земных и раза в три менее проворны. Иначе лежать бы моему хладному трупу в зарослях осоки и дожидаться Судного Дня. Мне еще повезло, что второй шершень патрулировал территорию в ста метрах выше, один на один справиться было куда легче. Я даже успел оторвать поверженному шершню оба крыла и спрятать их в вещмешок — цена на них была, будь здоров! К оставшемуся шершню я решил применить комбинированную атаку. Вначале вогнал в него с порядочного расстояния две стрелы (раза три промахнулся), а затем вытащил булаву и добил одним могучим ударом. Итак, я стал счастливым обладателем трех пар крыльев, за которые любой торговец заплатил бы мне с легкостью около ста кусков руды.

А дорога вела дальше — через второй мост, за которым справа паслись еще трое падальщиков. Этих я поразил издали — стрелами, и даже не стал вырезать у них окорока. В моем рюкзаке было достаточно мяса, и он вовсе не являлся морозильной камерой. Вскоре я дошел до развилки: дорога сворачивала направо — в темный тоннель, а также ответвлялась налево. Мне нужно было в шахту, поэтому я свернул на запад, как мне и советовали дружелюбные привратники. Очень скоро мне в глаза бросилась громада сторожевой вышки, а также забор, возведенный в то время, когда между Старым и Новым лагерями не было заключено мирного соглашения. На конвои с рудой и товарами нападали Воры и Наемники, а маги Воды милостиво закрывали на это глаза. Маги Огня тоже не прекословили, вплоть до того момента, пока численность колонии не сократилась наполовину. Вот тогда Корристо, Сатурас, Гомез и Ли встретились за круглым пеньком и приняли меморандум, осуждающий взаимоистребление колонистов. Что не мешало некоторым горячим головам из нового Лагеря втихаря нападать на конвои Старого Лагеря, но общественного резонанса эти нападения не получали, и все списывалось на шайку бандитов, орудующих где-то возле Старой шахты. Шайка эта существовала в действительности, Диего однажды едва унес от них ноги, когда возвращался из шахты в Старый Лагерь.

Одним словом, сторожевая вышка была нынче пуста и заброшена, а стражники располагались исключительно внутри шахты, распахнутый зев которой был виден мне из-за нагромождения старых механизмов: прессов, лесов и лебедок. Стараясь не сломать себе ноги, я добрался до входа и остановился. Меня внезапно одолел приступ никтофобии[8]; пришлось снять рюкзак, достать оттуда хорошо просмоленный факел и зажечь его. Теперь можно было спускаться, не опасаясь темноты. В добрый путь!

Через двадцать минут скитаний по тоннелям и коридорам, я таки отыскал основной транспортный штрек, ведущий к почти вертикальному квершлагу[9], через который был перекинут мост. Прямо у моста стоял основательно вооруженный стражник.

— Здорово! — поприветствовал его я, — мне бы к Яну пройти.

— Дык проходи! — отвернулся он.

— Дык куда?

— Вниз!

Пожав плечами, я перешел на другую сторону и оказался перед лавкой торговца по имени Сантино. Он мне объяснил, что Дрейка (так звали стражника) сегодня мучает жажда после вчерашней вечеринки. Вчера поступили товары из Внешнего мира, и на радостях стражники ужрались так, что сегодня блевотиной несет по всей шахте.

— А ты с чего такой довольный? — спросил я у Сантино.

— А я уже похмелился. Ты не желаешь купить что-нибудь?

— А что у тебя есть?

— Все, что тебе нужно. Вот того, что тебе не нужно, у меня нет.

Я призадумался над словами торговца и приобрел у него несколько десятков стрел. Мои уже заканчивались, а так как стрелок я был пока никудышный, то стрел мне требовалось много.

— Как к Яну пройти? — спросил я напоследок.

— Спускайся, и будет тебе удача! — ответил Сантино.

Тут его отвлек страж из Болотного лагеря, подбежавший к прилавку с болезненным выражением на лице и воплем «хочу пива». Я хмыкнул про себя и полез вниз по приставленным лестницам — надо полагать такой способ путешествия мне сегодня надоест. Однако, спустившись, я увидел, что вниз вел неплохой настил, по которому вполне можно было передвигаться без риска оступиться и свалиться в штрек. Осторожно приблизившись к краю настила, ваш покорный слуга нерешительно глянул вниз. Можно было бы сбрехать, что мне довелось увидеть дно этого мега-колодца… нет, ребята, дном там и не пахло! Бесконечные серпантины настилов и лестницы, от которых рябило в глазах. Правда, присмотревшись, я мог бы поклясться, что увидал огонек. Хотя, к чему мне клясться?

Совершив несколько поворотов, я спрыгнул с навеса, которым заканчивался настил. Высота здесь была небольшая. Вот, черт побери! Я едва не приземлился на голову отдыхающего рудокопа. Надо отдать ему должное — он даже не пошевелился. Лишь заинтересованно обернулся в мою сторону и с удовольствием выслушал матерную конструкцию, которую я загнул совершенно по поводу.

— Красиво выражаешься! — уважительно заметил он, — я буду Снайпс!

— Ну и хули ты тут разлегся?

— Смотрю, как дрожат мышцы на жопе у Аарона! — неподалеку от нас, возле громадного кованого сундука стоял стражник со свирепым выражением на лице и шевелил губами, словно что-то подсчитывая.

— Это твое основное занятие? — спросил я, но рудокоп перебил меня.

— Я дам тебе десять кусков руды, если ты сможешь его отвлечь.

— Чем отвлечь?

— О, Иннос! Да чем угодно! Хоть наври ему, что у входа в шахту стоит его мама и держит в руках кусок говядины!

— Ага! Сейчас попробую.

Я подошел к свирепому стражнику и представился. Злоба на его лице уступила место откровенной скуке.

— А чего ты тут стоишь?

— Смотрю, чтобы всякие говнюки типа Снайпса не приближались к моему сундуку! — рыкнул он и клацнул зубами.

Эге! Да этот парень болен! У него развитая паранойя, чтобы мне сдохнуть. На пару с шизофренией! Интересно, какая из двух болезней сильнее угнездилась на этой, с позволения сказать, личности? Я решил ничего не говорить ему про маму, а подразнить другим способом.

— Меня прислал Ян, — сказал я, — он просил тебе передать, чтобы ты пришел к нему.

— Зачем? — зевнул Аарон.

— Откуда я знаю? — честно ответил я, — спроси у него сам. Мне он ничего не сказал.

— Твою божественную сущность в два притопа с жерновом на шею! — замысловато выругался стражник, но все-таки повернулся и начал спускаться по наклонной вниз.

Я вернулся к Снайпсу.

— Гони червонец! Аарон ушел!

— Молодец! Вот твои десять кусков. У меня, совершенно случайно, есть ключ от его сундука. Не хочешь купить? Всего за тридцать кусков…

— А почему ты сам не хочешь воспользоваться моментом?

— Нет, ну ты молодчина! — фыркнул рудокоп, — ты хоть приблизительно представляешь себе, что мне сделают стражники, если хоть что-то из вещей Аарона окажется у меня?

— Тогда зачем ты предлагаешь мне ключ?

— Вот это — другой вопрос. Поиздеваться над стражей всегда приятно. Особенно, такому бесправному человеку, как рудокоп. Понял?

— Понял. Держи свои тридцать кусков!

Забежав за балюстраду, я глянул вниз. Аарона уже не было видно. Тем не менее, я торопливо подбежал к сундуку и открыл его. Неплохо! Около семидесяти кусков руды и пара отмычек — отчего мне не радоваться? Итого, заплатив двадцать кусков руды, я взамен получил семьдесят. Пятьдесят кусков чистой прибыли!

Внезапно я остановился и попытался взглянуть на себя со стороны. Не было ли в моем теле еврейской крови? Что-то уж сильно я ликую при виде денежных средств? Поскромнее надо себя вести… поскромнее. Ай-вей! Пойдем-ка мы дальше, авось еще где чего подгребем!

Наклонный настил с балюстрадой закончился очередной лестницей. Спрыгивать с такой высоты я не решился — такое каскадерство ни к чему человеку, который всего пару суток назад не прыгал даже с последней ступеньки лестничного пролета в собственном подъезде. Аккуратно слезая, я обнаружил, что нахожусь как бы не на складе. Подтверждая мою догадку, внутри небольшого лабаза скучал стражник и что-то грустно напевал себе под нос.

— Здорово! — крикнул я радостно, — это где же я оказался?

— На продовольственном складе Старой шахты, — безо всякого выражения пробубнил стражник, — а я — Ульберт, местный интендант.

— А чего тут хранится? — полюбопытствовал я.

— А какое твое дело?

— Пива не желаешь? — лукаво подначил я стражника.

Тот весь подобрался и мгновенно подобрел.

— Нравится мне твой подход, — заявил он, выливая в пасть бутылку кислятины из моего рюкзака, — может, что еще скажешь?

— Так, а что в этих ящиках и впрямь хранится?

— Да припасы какие-то! — досадливо ответил Ульберт, — на прошлой неделе я перебрал в верхней лавчонке у Сантино, — и наутро обнаружил, что ключ от этих ящиков потерялся! Хотя как он мог потеряться, если все остальные ключи на связке присутствуют… Полагаю, без Алефа здесь не обошлось.

— Какого еще Алефа?

— Да под лавкой Сантино аккурат начинается боковая выработка. Там пару рудокопов шарят всего. Один из них Алеф. Коварный, что твой глист, понимаешь! Нихрена не работает, а норму всегда ему закрывают. За какие шиши, спрашивается? Чересчур он ловок для рудокопа! Хитрая бестия!

Я попрощался с одиноким интендантом и поспешил вернуться обратно. Если мне удалось отвлечь психа Аарона, то флегмата Ульберта я одурачу в две секунды! Главное, добыть ключ от сундуков. Там их целых два! Бля, определенно кровушка моя не та, что раньше! Аж раскраснелся весь. Тоже мне — Иуда Маккавей! Великий еврейский воин античности!

Алефа мне удалось отыскать очень легко. Это, во-первых. А во-вторых, по сравнению с ним я чувствовал себя чистокровным гоем. Этот парень делал деньги буквально на воздухе. И на том, которым человек дышит. И даже на том, который иногда с шумом выпускает из некоторых отверстий. За ключ этот подонок сорвал с меня тридцать кусков руды. Ну, ничего! Я свое возьму! Сейчас, только Ульберта отошлю куда подальше! Бегом поспешив обратно, я заглянул в лабаз. Ульберт с тоской изучал свой обвисший живот. Надо полагать, проголодался после пива.

— Эй, дружище! — крикнул я ему, — там внизу Ян с ребятами жарят шашлыки. Так я что хотел спросить: где вы такое мясо жирное берете, чтобы шашлык делать? Небось, из падальщиков его не сготовишь…

Ульберт меня не слушал. При слове «мясо» он навострил уши и пробормотал что-то нехорошее о Яне. Затем сказал, что ему что-то срочно понадобилось в нижней лавке. Настолько срочное, что ему просто некогда стоять тут и болтать со мною. Как только его спина исчезла внизу, я бросился к сундукам. Черт побери! В одном из них оказалось больше двухсот кусков руды и пара заклинаний огненной магии. Во втором немного поменьше: несколько заклинаний, пара отмычек и бутылка пива. Что ж это у них за пиво такое, без срока годности?

Выходя из лабаза, я подгреб краюху хлеба и кусок ветчины. Ну, Ульберт! Ну, придурок! Как говорится, заговоренный: по колено в воде стоит и пить просит; рядом окорок копченый на столе вместе с хлебом, а его понесла нелегкая за шашлыком! Ладно! Вроде никто не заметил, как я здесь орудовал. Спускаясь по настилу вниз, мне показалось, что я вижу внизу знакомую фигуру. Черт побери! Только встречи с Аароном мне здесь и не хватало для полного счастья…

— Доброго здоровьечка вам, уважаемый страж! — присел я в традиционном книксене, но псих Аарон меня не слушал.

— Эй, ты! — заорал он, выхватывая меч, — еще одна такая шуточка, и ты отведаешь парочку пилюль от глупости! Очень смешно! А я не желаю, черт меня побери, быть объектом для ваших идиотских насмешек!

— Да пошел ты! — воскликнул я, — мне придурок какой-то попросил передать тебе пару слов от Яна… Откуда я знал, что он развлекается. Он еще и ключик выронил, а я подобал…

— Чего? — глянул на ключ Аарон, — я дам тебе за него двадцать кусков руды, но больше мне на глаза лучше не показывайся!

— Больно надо! Что я тебе — танцор диско? Или стриптизерша?

Разобидевшись, я пошел дальше и уже совсем у нижней лавки наткнулся на унылого Ульберта.

— Не было там никакого шашлыка! — пробурчал недовольно он.

— Бленда мед! — выругался я, — опять все перепутал. Вот держи кусок грудинки и приятного тебе дня.

Ульберт затопал своими сапожищами вслед за Аароном, а я обратился к стоящему по эту сторону прилавка Призраку.

— Мне бы Яна увидеть.

— Гляди! — улыбнулся тот, — вот он я!

— Диего прислал меня. Сказал, что ты мне передашь список необходимых вам товаров.

— Наконец-то! — проворчал Ян.

Он протянул мне свернутый в трубочку листок бумаги и еще раз напомнил, чтобы я держался подальше от ребятишек из Нового Лагеря. Они, дескать, из кожи готовы вылезти, чтобы только заполучить его. Я пообещал быть бдительным и осмотрительным.

Легко сказать! Чтобы попасть в Старый Лагерь, мне пришлось лезть в тот самый черный тоннель, который я обошел слева, когда направлялся сюда. В тоннеле было светлее, чем в шахте, но зато там все углы кишели живностью. Перво-наперво, мне пришлось пристукнуть двоих крысокротов, что было мне уже вместо зарядки. Но затем я наткнулся на волка. Он стоял ко мне хвостом и что-то грыз, весьма некультурно при этом чавкая. Успев сменить меч на булаву, я горько в этом раскаивался. Булава хороша против всяких там падальщиков, крысокротов, людей и гоблинов. А вот против животных, покрытых мехом или панцирем, она не так эффективна.

Тем не менее, я пришел к выводу, что мой запас неудач израсходовался утром. Волка я завалил с трех ударов. Сначала размозжил ему задние ноги, а после того как он провернулся ко мне, я двумя ударами расколол ему череп. Видел бы Диего! Тут же откуда-то сверху на меня спрыгнула волчица. Приземлилась, правда, неудачно… отшибла заднюю лапу. Вторую заднюю и две передних отшиб уже я — волки мне уже были не соперники. Особенно, поодиночке.

Тем временем начало смеркаться. В наступившей темноте деревья и кусты приобретали такие причудливые формы и очертания, что попросту хотелось прикрыть глаза руками и ломиться напрямик — к мосту через ручей Луркеров. Все-таки, мы, люди, дети Солнца. А по ночам, когда безгранично властвуют силы Зла, ни один человек не будет чувствовать себя в своей тарелке когда наступит во тьме на что-то мягкое и клюющееся. Нужно еще успеть махнуть мечом, чтобы голова проклятого падальщика отлетела строго вбок и не запачкала твои брюки, а затем придумать, обо что вытереть меч. Ибо серая пушистая кочка оказывается вторым падальщиком — близким другом покойного.

Мне уже начинало казаться, что этот проклятый мост уже не появится никогда, и что я буду до утра сражаться с местными «лесными санитарами»: волками и падальщиками. Тут как раз я еще налетел на отдыхающих шершней… одним словом, никак не выразить то душевное облегчение, испытанное мной, когда из-за деревьев показались огни мостовых фонарей и сонный голос стражника осведомился: какой придурок, в душу его перемать, воюет по ночам и разбудил всю живность в радиусе полутора километров.

— Тьфу ты! — чертыхнулся я, оглядев себя в свете факелов. Мясник на Привозе да и только!

— Чего ты тут расплевался? — спросил один из стражников.

— Да хотел путь сократить, а вон как оно вышло!

— И чего не спится человеку? Я бы сейчас прилег у костра, да такого храпака задал…

— Из Старой шахты возвращаюсь, — объяснил я, — время поджимает.

— Ну, давай, жми!

И я наддал. Готов биться об заклад, что стража у ворот толком не рассмотрела, кто мимо них промчался. Весь в грязи и крови. Зато я угодил аккурат на Флетчера. Тот едва успел отскочить в сторону и раздраженно проговорил:

— Послушай, в это время все нормальные люди уже спят. Иди в свою хижину и не действуй мне на нервы!

Мне ничего не оставалось, как последовать его совету.

Зато назавтра — что это был за день! С самого раннего утра я топтался у хижины Диего, ожидая двух событий: во-первых, явления на свой пост Торуса, а во-вторых, торжественного выхода самого Диего. Торус появился, благоухая ароматом перегара, и слегка подпортил мне настроение, когда не пошел вприсядку вокруг моей скромной персоны с воплями «Наконец-то, мы избавлены от Мордрага»!» Вместо этого он иронично выслушал мой сбивчивый доклад о состоянии дел в Новом Лагере и под конец сказал:

— Лучше бы ты его зарезал. Как собаку.

Нет! Все-таки Торус в прошлой жизни был кавказцем. Террористом. Уровня Азефа[10], не меньше. Настроение мое слегка упало, но вышедший с заспанной рожей Диего мне его испортил основательно. Со скучающим видом он поздравил меня с прохождением испытания «на преданность» и сообщил мне, что я молодец.

— Ну, а что думают обо мне в лагере? — рискнул спросить я.

— Слай в восторге. Он мне полчаса описывал, какой ты крутой «кекс». Уистлер… тут ты меня слегка разочаровал. Нужно было забрать сто кусков руды и смыться, а ты пошел и притащил ему меч. Ладно, зато теперь я точно знаю, что ты — парень честный. Торус тобой доволен. Дело с Мордрагом ты провернул на высшем уровне. Он еще вчера мне говорил, что нам нужны такие люди, как ты. Остальные Призраки ничего не сказали. Для новичка ты неплохо смотришься.

И всего-то! Я оббегал половину лагеря, стараясь выделиться из серой массы, а он заявляет мне, что я неплохо смотрюсь! Да пошли вы все!

— Ах да! — вдруг вспомнил Диего, — Скатти сказал, что он хотел бы посмотреть, как ты справишься с Харимом и одолеешь Кирго. Так что дело осталось за малым.

За малым. Ага! Сейчас! Эти кровожадные ублюдки способны сделать из меня бифштекс и слопать его, не отходя от кассы. Мне вот больше делать нечего, только на Арене сражаться. Пойду я лучше к Фингерсу, может он мне поможет чем-нибудь. Хотя бы доброе слово молвит — уже хорошо. Я попрощался с Диего, мысленно желая ему геморроя размером с лошадиную голову, и припустил вниз с холма. Завидев меня, Мэд благоразумно спрятался в своей хижине, а Снаф поспешил наполнить тарелку какой-то вкуснятиной. Что это была за еда, я спрашивать не решился. Глаза не видят — желудок переваривает.

Фингерс встретил меня холодно, но осмотрел со всех сторон и поднатаскал меня в обращении с замками. Он сказал, что хороший взломщик по звуку поворачивания отмычки должен улавливать все нюансы своего нелегкого дела. При этом Призрак скрипел зубами, точно ему попался вместо карамельки кусок песчаника. В конце урока он зевнул и прикрыл рот ладошкой:

— Ну, что же! Щипач из тебя аховый, а вот медвежатник получился вполне приличный. Если желаешь, можешь подойти к Декстеру. Ему нужен человек для выполнения одной деликатной работенки. Понравишься ему — он шепнет Диего все, что нужно. Он шепнет, значит, и я в долгу не останусь. Усек?

Я от злости едва не пнул ногой ведро с водой, что стояло на моем пути. Это же надо так обломить парня! В своих мыслях я уже примерял доспехи Призрака, и они были мне малы. Ничего не попишешь, нужно тащиться к Декстеру. Посмотрим, что у него там за задание. Вдруг что-нибудь простенькое?

Сильно торопясь, я проскочил мимо стоявшего с косяком в зубах Скатти и едва не налетел на Кирго.

— А! — обрадовался он моему появлению, — а я одержал еще одну победу! Вчера!

— Молодец! — похвалил его я, — может и мне с тобой сразиться?

Блин, чего-то я не того сказал. Мне вот только сейчас пришло в голову, как можно срубить немного деньжат… и тут этот Кирго. Нехорошо. Справедливости ради нужно упомянуть, что вызов от меня он принял с весьма недовольным видом.

— А я только пива собирался выпить! — зевнул он, прикрывая рот своей лопатообразной ладонью, — ладно, пойдем.

И он гордо прошествовал внутрь Арены, а я, как дурак, поплелся за ним. Ну что это с моим языком происходит? Я на всякий случай проверил, что у меня болтается на поясе: меч или булава. Оказывается, булава Лефти гораздо удобнее булавы Шрайка. Причем настолько, что булаву Шрайка я спрятал в самый дальний уголок своего рюкзака, где у меня хранилась всякая дребедень. И именно отобранным у Лефти оружием я и был в данный момент вооружен.

— Пусть победит сильнейший! — с пафосом в голосе объявил Кирго. Вытащив меч, он бегом атаковал меня.

Вот, черт побери! Стоило мне столько переживать и нервничать! От его первого удара я уклонился, а затем шипастая часть моей булавы впилась ему в плечо. Как он заорал! Пришлось ему заехать локтем по зубам. Все. Тушите свет! Перевернув бесчувственное тело Кирго, я его старательно обшарил. Нашел немного, но забрал все. А наградой за бой мне стала разинутая пасть Скатти.

— А ты вырос, малыш! — уважительно процедил он мне вслед.

— Готовьте Карима! — проворчал я.

Первым делом я навестил Фиска и объявил ему, что заплачу разумную сумму за какие-нибудь доспехи. Пусть за набедренную повязку из кожи болотожора, но чтобы от нее был реальный толк. Фиск не слыхал ни о чем таком экзотическом, поэтому посоветовал напялить мне штаны рудокопа. Они мне были чуть коротки, но зато за свои потроха ниже пупа я был спокоен — такую ткань сразу не прогрызешь.

— Заворачивать не надо, я в них пойду! — мне удалось сделать особенно скучное лицо.

— Гони пятьсот кусков — и иди, — на лице Фиска читалась апатия всех меланхоликов мира, собранных до кучи.

— Чего? — подскочил я, — да я тебе за пятьсот кусков печень живого орка принесу!

— Штанцы то последние!

Мне пришлось пару раз повернуться в этих, с позволения сказать «брюках», в попытке разглядеть собственный зад.

— Чего крутишься? — проворчал Фиск, — глисты полезли? Это не к добру!

— Смотрю лейбл!

— Какой нахрен лейбл? Почти новые штаны! Всего три рудокопа в них сдохло!

Черт побери этого Фиска и все что с ним связано! Пятьсот кусков за штаны — до этого мне еще дорасти нужно. Но если считать их доспехами, то не так уж и дорого. Ситуация, мля!

— А свисток в подарок? — продолжал канючить я.

— Слушай, — Фиск понемногу начал выходить из себя, — берешь эти порты за пятьсот кусков, и я даю тебе в подарок бутылку самогона. Идет?

— Эликсира!

— Ладно, уломал, эликсира! Откудова ты такой взялся на мою голову? Варрантцы по сравнению с тобой гоблины в пальто…

— Эликсир давай! — протянул я.

— На, подавись!

— Спасибо.

Фиск еще долго кипятился. Его, как и всякого уроженца северной Миртаны, было нелегко вывести из себя. Но когда он выходил… он долго блуждал в трех соснах, кипятился почем зря, обещал геенну огненную и прочие ужасы… до тех пор, пока не выпивал бутылку вина.

Ваш покорный слуга был уже возле Декстера.

— Ша, киндер! — подозвал он меня, — курнуть хочешь?

— Уколоться хочу, — признался я, — да ширялово закончилось. Тебе человечек для особой работы нужен?

Декстер придирчиво (ох, и здоровы же они пялиться!) осмотрел меня.

— Боюсь я. Уж больно ты ловкий парень. Кабы ты с моей особой работой не подался куда-нибудь на сторону. Ладно. Раскрывай уши!

— Давай, грузи.

Торговец травой приблизил свою клыкастую пасть к моему правому уху и зашептал:

— Есть в Болотном Лагере один засранец-гуру. Кор Галом фамилия. Уж больно у него складно выходит варить зелья всякие. Если бы тебе удалось стырить у него рецепт, то тогда бы моя благодарность не знала бы границ. В пределах разумного, разумеется…

— У меня такое впечатление, что здесь мало по-настоящему разумных людей, — кисло произнес я.

— В Замке их гораздо больше, — снова зашептал Декстер, — поэтому я помогу тебе попасть в Замок. Шепну за тебя словечко старому корешу Диего, договорились?

— Договорились! А где есть этот Болотный Лагерь?

— А у меня и карта есть! — обрадовался торговец, — всего-то мелочь стоит — пятьдесят кусков руды…

— А нельзя ли получить карту авансом? — поинтересовался я, — в счет будущих побед?

Декстер нахмурил брови.

— Разумных людей здесь, не спорю, мало. Но и лохов тоже не наблюдается. Тебе пятидесяти кусков жалко?

— Жалко. Особенно, когда их нет. Во-вторых, ты травой торгуешь или атласами? Как же мне попасть в этот Болотный лагерь, чтобы ты не был в убытке?

Декстер продолжал хмуриться. Ему очень хотелось съесть рыбку, но так, чтобы никто сзади его самого не оприходовал. Вдруг лицо торговца просветлело:

— Придумал! — воскликнул он, — видишь, рядом стоит гуру из Болотного Лагеря?

— Вижу! — высокомерно сказал я, — чем он знаменит помимо блестящего черепа?

— Это — Идол Парвез. Скажи ему, что хочешь стать одним из сектантов — он тебя отведет в Болотный лагерь.

— Отведет? Этот Иван Сусанин? А назад я потом придти смогу? А если они меня сразу зомбировать начнут?

Декстер только вздохнул. Ну очень неохота была ему расставаться с картой! И я подумал: ну чего цепляться к человеку? Пусть он ей подавится, как недавно изволил выразиться Фиск. Пойдем-ка мы погутарим с этим Идолом — может и вправду доведет… не потеряет. Велев Декстеру надеяться на лучшее, я отдал швартовы и самым малым подгреб к предмету нашей беседы.

— Эй ты! — окликнул его я, — ты из Братства?

— Да! — повернулся ко мне Идол Парвез, и лицо его озарилось настоящей радостью.

Эх, пришпандорить бы ему оселедец — получился бы самый натуральный казак, получивший ответ от турецкого султана. Только вместо сабли на боку этого «казака» болтался шестопер. На его роже одновременно было выражение удивления, умиления и надежды. Надежды на то, что азм есмь новый кандидат в безумцы.

— Надоело все! — сообщил я скорбно. Коклюшкин бы остался доволен, — надоела суета, ложь и праздность этого мира. Хочу уплыть куда-нибудь на тенистый островок с прекрасными аборигенками и заниматься там сбором гербариев под птичьи рулады.

— Вижу, брат! — возопил Идол Парвез, — ты готов к принятию нашего учения! Пойдем же, обреем тебе голову!

— Голову брить не дам — у меня экзема, — сообщил я.

— Чего? — удивился Идол.

— По всему черепу пятна разноцветные. Боюсь, Спящий неправильно поймет — рас-пси-хуется! Яволь?

— Яволь! — согласился Идол Парвез, — только если ты не бритый — путь в Гуру тебе заказан. Можешь стать только Стражем. В перспективе, конечно. Будут называть тебя Гор Марвин. Или даже Гор Мар Вин, звучит?

— С детства мечтал быть Стражем! — признался я.

— Дык пошли?

— Побежали!!!

Мы наддали. Бежали аж до самых Южных Ворот. Потом немного прошлись. Затем по пути нам стали встречаться различные твари. Сначала мы на пару расправились с двумя излишне агрессивными падальщиками, что паслись почти у самых ворот, затем за развалинами какой-то хижины на нас прыгнул варан. Типа, ящер. Зашипел угрожающе, свесил раздвоенный язык почти до земли и бросился в атаку.

Однако! Проводник у меня — парень боевой. Я даже не успел сорвать с пояса булаву, как Идол Парвез, пританцовывая, бросился навстречу ящеру. У варана шансов не было. Тремя точными ударами Идол расколол ему череп и вытер свой шестопер о траву.

— А ты молодец! — похвалил я его.

— Спящий дает мне силы побеждать этих жалких тварей! — кивнул он.

Следующим нам попался волк, возле которого с недвусмысленными целями кружил голодный шершень. Увидав нас, враги забыли взаимные обиды и заключили временный пакт о ненападении. Это им помогло мало. В итоге у меня в рюкзаке оказалась пара жестких крыльев, а Идол Парвез оборвал рептилии когти и тоже сунул их в походную сумку.

Затем мы перешли через ручей по мосту и вновь ускорили шаг. Слева чернел лес, а справа бежал ручей, за которым высились почти отвесные скалы горного массива. Мы держали путь почти по берегу, так как мой спутник предупредил, что в лесу водятся такие твари, которые могут одним из нас пообедать, а другим — перекусить после обеда.

— Столько народу пропало в этом лесу! — выдохнул на бегу Идол Парвез, — не перечесть. Волки в нем держатся стаями… зацепи одного — вмиг налетят и порвут в клочки! Крысокроты — и то, меньше чем по трое-четверо не передвигаются. А ближе к вон той опушке находится лежка мракориса. Мой друг однажды в темноте заблудился, так даже трупа не нашли. Шершней там вообще не перечесть, кишмя кишат! Даже говорят, что орочьих гончих видели на берегу ручья! О-па!

Мы заболтались и выскочили прямо на тройку шершней. Заработали наши булавы, и в течение пяти минут с этими летающими бестиями было покончено. Моего спутника шершень ужалил в шею, поэтому мы немного задержались. Он пожевал немного целебной травы, от которой опухоль начала спадать, и выпил глоток целебного эликсира. Дальше мы снова пошли пешком, продолжив прерванный нападением шершней разговор.

— Орочьи гончие, их еще называют Варгами — это, брат, противник не из легких. Шкура у них почти такая же крепкая, как у мракориса, только клыки немного уступают в величине. Ну, и рога нет, хвала Спящему! Я однажды наткнулся на такую тварь — едва ноги унес. Четыре раза попал шестопером по голове — ей все нипочем. Едва файерболлами отбился. Магия, кстати, не вся их берет. Потом мне сказали, что эффективнее против них будет заклинание «кулак ветра». Тогда их немного пробивает… что за черт, опять шершни!

На этот раз мы привлекли внимание двух шершней, что воевали с двойкой падальщиков. Падальщики быстро откинули копыта, и разгоряченные шершни бросились на нас. Но напрасно. Мы с Идолом Парвезом представляли такую команду, которой нипочем была какая-то пара шершней. По-моему, мы с ними справились на автопилоте, даже не прервав беседы.

— Здесь осторожно! — предупредил меня Идол, когда мы достигли песчаного пляжа, начинающегося справа. Дальше я услыхал шум падающей воды — где-то рядом был водопад.

— Что такое? — тихо спросил я.

— Тут нужно пройти очень осторожно. Слева мракорис шастает, а справа территория варанов. Там их не меньше четырех. Так что, давай на цыпочках.

Зато в какую чудесную долину мы спустились после! Куда там Йеллоустоуну! Долина спускалась вниз, а справа был целый каскад водопадов. Слева на освещенной лужайке росли деревья, между которых сновали ящеры, летали шершни и прыгали падальщики. Ящеры и шершни к тропинке не приближались, а вот падальщики там паслись, преграждая нам путь. Пришлось им кое-что растолковать. Мол, нефиг играть на проезжей части, это — смертельно. В чем пернатые и убедились на личном опыте. Откровенно говоря, мне начала надоедать такая жизнь. Казалось, эти глупые птицы никогда не кончатся, а я уже весь был в крови, частицах мозга и перьях этих придурковатых созданий.

Спустившись еще чуть ниже, мы увидали далеко внизу вход в Болотный Лагерь и двух Стражей, его охранявших. Издалека Болотный Лагерь был похож на палаточный городок палестинцев. Если только палестинцев хохмы ради загнать на Полесье. Двухуровневый городок папуасов, живущих у самого Филиппинского моря на манговых деревьях в бесконечном ожидании прилива-отлива — вот на что это было похоже больше всего! Что характерно, эти придурки ютились тоже на берегу моря. Между морем и болотом. Идеальное место, чтобы никто не посягал на их честь и свободу. Когда-то здесь располагался один из двух портов на Хоринисе — самом большом острове Королевства Миртана. Одни из портов был в самом Хоринисе — небольшом городке на севере одноименного острова, а другой — здесь, в колонии. До того, как был создан Барьер, именно сюда привозили королевские фрегаты каторжников на работу в знаменитых рудных шахтах. Именно отсюда королевские транспортники-лихтеровозы вывозили добытую руду. Нынче ничего этого не было и в помине. Буквально в пятидесяти шагах за лагерем находилась граница Барьера, и подходить туда решались лишь немногие: безумцы, либо самоубийцы. Третьих, как говорится, не было.

— Ну, вот мы и пришли, брат! — остановился перед мостом Идол Парвез.

— И что дальше? — спросил я.

— Найди Кор Галома и проси у него повязку послушника. А мне нужно возвращаться. В Старом Лагере еще много смятенных душ, мечтающих о покое. Удачи тебе, брат!

— Давай, двигай! — проворчал я, оборачиваясь к мосту.

Он был переброшен через русло старицы, вода в которой сплошь была покрыта цветущей ряской и тиной, а в глубине ее мелькали тени лягушек и тритонов. Над Болотным Лагерем витал запах гнилой воды и лягушачьи крики.

— Значит так, — начал загибать пальцы я, — идем к Кор Галому и просим повязку послушника. В тот момент, когда он нагибается за повязкой, тихонько тырим рецепт. Если заметит, оправдываемся, что шли к Тревилю просить плащ мушкетера. Пока Галом не опомнился, тикаем. Вот и все.

Ободренный своими мыслями я ступил на доски моста. Стражи приветливо улыбались, точно я попал в Америку. Эх! Пропаду здесь я!

Уровень 7. Люди на болоте[11]

Думаю, что когда стоящий на вратах апостол Петр ошибается, и очередной грешник бестолково сучит ногами пред Небесными Вратами в Рай, он ощущает то же, что ощущал я. Да, именно я. Стоящий перед входом в Болотный Лагерь. Два обкуренных апостола, едва увидав меня, воскликнули елейными голосами:

— Добро пожаловать в нашу Обитель, брат! Мы рады видеть тебя здесь!

Нужно сказать, что я родился и вырос вовсе не в Америке, а на седьмой части суши, где вот такие приветствия были не в ходу. Где человек знал, что ласковое обращение с незнакомцем не сулит ничего хорошего. Незнакомец или предназначен на заклание, либо (и это в лучшем случае) привратник ошибается. Поэтому я навострил уши и робко ответил:

— Здравствуйте, доблестные стражи.

— С какой целью ты решился посетить нас, брат?

Справедливо рассудив, что так просто меня в члены Политбюро не примут, я рискнул:

— Устав от бесконечной монотонности Бытия, направил стопы свои в вашу Обитель я, дабы отринуть от ног своих прах мирской и обрести в медитациях покой и Благодать!

Не каждый день стражам встречались путники, способные построить связное предложение более чем из пяти слов. Это было видно в их глазах, пусть даже и затуманенных болотником. Они уважительно кивнули мне своими обритыми «под Котовского» головами и еще раз произнесли «Добро пожаловать». И я пожаловал. Вспомнил, правда, кое о чем в последний момент.

— Ребята, а как у вас здесь с доспехами?

— Можем предложить лишь набедренную повязку послушника. Только для тебя за пятьсот кусков руды.

— Спасибо, братишки! Совсем недавно меня развели точно на такую же сумму вот за эти портки. До сих пор Попандополой себе чувствую.

Ответив так, я решительно ступил внутрь. Ничего! Эк-зо-ти-ка! Люди здесь жили в шалашах из подсохшей болотной тины, употребляли в пищу продукты моря и болота, курили болотную траву. Поэтому ничего удивительного не было в том, что здесь воняло, как на консервном заводе. Одевались в Болотном Лагере просто: Послушники носили либо туники, либо набедренные повязки, больше смахивающие на современные футбольные трусы; Стражи таскали несколько видов доспехов, а Гуру носили специальное одеяние, вышитое таинственными символами шаманов Замбези.

Сразу же у входа мостки разделялись на два основных направления: справа они тянулись по берегу болота, а левые вели вглубь лагеря. Не раздумывая ни секунды, я выбрал левое направление. Тем более что там стояла парочка аборигенов-туземцев и вела между собой специальный разговор на предмет паритета в отношении Гуру и Стражей. Насколько я понял, один из них был послушником, а другой — Гуру. Надменное выражение на лице второго отбивало напрочь охоту вступать с ним в разговор, а вот хитрая рожа Послушника располагала к доверительной беседе.

— Привет! — поздоровался с ним я, — я здесь новенький.

— Салют! — ощерился Послушник, — меня зовут Лестер. Очень хорошо, что ты не стал вступать в разговор с Гуру — они не любят, когда к ним обращаются без приглашения.

— А что, они здесь самые умные? — не утерпел я, — может, он в уме число «пи» высчитать может. Или решить проблему, известную в Древней Греции как «Квадратура круга». Может он может мне сформулировать три закона робототехники или на ощупь определить напряжение пробоя динистора?

Лестер пропустил мимо ушей мою тираду. Вместо этого он сказал:

— Идол Намиб — один из наиболее почитаемых толкователей в нашем Братстве!

— Толкователей чего? — удивился я.

— Учения о Спящем, разумеется!

Я вздохнул. Как объяснить этим кретинам, что того, кто в детстве видел по телеку Колонный зал Дома Союзов, битком набитый спящими различных рангов, не удивить одним Спящим. Пусть и с большой буквы. Страною моего детства умудрялись править, не приходя в сознание. А тут какой-то отмороженный бог, являющийся во снах, причем навеянных курением банальной дури!

— Хорошо! — вздохнул я, — объясни мне, где тут что.

— Значит так. Ни в коем случае не вступай в разговоры с Гуру. Даже если тебе кажется, что они молчат, то на самом деле они наблюдают за тобой.

Меня это отнюдь не успокоило. Молчаливые соглядатаи, наблюдающие за каждым моим шагом и оценивающие каждый мой вздох — это ли не первый признак тоталитарного режима? А Послушник продолжал:

— Если будут какие вопросы, то обращайся ко мне, например. Я с удовольствием тебе на них отвечу.

— Вопрос у меня лишь один. Кто такой Кор Галом и где его найти?

Глаза у Лестера закатились, и он произнес с характерным придыханием:

— Учитель Кор Галом — один из Высших Гуру — Просвещенный. День и ночь он работает в своей лаборатории, изучая и создавая различные магические эликсиры. Так же он готовится там к Церемонии Вызова Спящего. А зачем он тебе?

— Идол Парвез велел мне сразу же идти к нему. От него зависит, примут меня в Братство или нет. Где, кстати, находится его Лаборатория?

— Следуй за мной!

Ничтоже сумняшеся, Лестер сорвался с места и бодрой рысью поспешил вперед. Я припустил за ним, понимая, что иначе буду искать этого Кор Галома до самой Церемонии. Мы пробежали через еще одну развилку, затем обогнули несколько шалашей. Затем моему взору предстало некое подобие Крещатика. Есть улица такая в Киеве — не понять, что у нее больше: длина или ширина. С нее, как мне объяснил Лестер, можно было попасть во все уголки Болотного Лагеря: на Площадь пред Главным Храмом, к Лаборатории Кор Галома, в кузницу и на Арену, к Главным Учителям и в лавку Фортуно. Мы побежали прямо, затем свернули налево и оказались у двух лестниц, ведущих на верхний ярус.

— Полезай туда. Там и находится лаборатория. Если что-то покажется тебе непонятным, ты всегда можешь вернуться и спросить у меня. Бывай, брат!

Чувствуя себя Тарзаном из племени Великих обезьян, я полез наверх. Добравшись на верхний ярус, обнаружил, что нахожусь у входа в здоровенный шатер, способный вместить до взвода солдат. У входа переминался с ноги на ногу угрюмый страж.

— Ты кто? — спросил его я.

Глаза у него загорелись нездоровым фанатичным блеском, даже ярче чем у Лестера, и он ответил:

— Я — телохранитель Учителя, Просвещенного Кор Галома!

— А можно мне войти?

— Войди! — кивнул он, — но помни, что одно твое неверное слово, и я увижу цвет твоих легких.

— Не тревожься! — ответствовал я, — на них нет ни малейшего признака туберкулеза. Даже нагара от ваших косяков, и то нет. Так я иду?

— Валяй!

Внутри обстановка напоминала убежище среднего бутлегера: какие-то сосуды с дурно пахнущими жидкостями, перегонные кубы, красноносый помощник по имени Каин в одеянии Послушника и сам Кор Галом — бритоголовый мужик неопределенного возраста с хищным крючковатым носом. По понятной причине я сначала обратился к помощнику.

— Привет! Я новенький!

Сколько мне еще произносить эту фразу? Как много здесь неизвестных личностей и политических движений?

— А я Каин — помощник Кор Галома, — приветливо отозвался тот.

На всякий случай я рискнул проверить.

— Послушай, а у тебя случайно нет брата по имени Авель?

— Увы, незнакомец. Брата с таким дивным именем у меня точно нет.

— А отца твоего не Адам случайно звали?

— Еще раз отвечу отрицательно, — улыбнулся парень, — по-видимому, ты ищешь знакомых?

— Можно сказать и так. А чем ты здесь занимаешься?

Очи Каина забегали так, что я подумал, уж ли не Онан его настоящее имя. Все-таки он ответил:

— Я помогаю Кор Галому смешивать снадобья для целебных эликсиров. Хотя, в основном меня допускают работать только с болотником и со слюной ползунов. В последнее время я вообще работаю только со слюной.

— Слюна ползунов? — удивился я, — это что за фигня такая?

Каин, по всей вероятности, был наделен от природы даром терпения. Потому что он не послал меня в пеший эротический тур и даже не обругал по-матушке. Вместо этого он принялся объяснять:

— Ползуны — это такие громадные пауки, которые водятся в Старой шахте. Самые храбрые и умелые из Стражей находятся там и охотятся на них. Только они знают, как добывается слюна ползунов — мы ее используем в качестве основного ингредиента для многих магических зелий. Если хочешь узнать подробнее, поговори с Гор на Драком. Он каждый день ходит к шахте и забирает всю слюну, что удалось добыть Стражам. После приносит ее Кор Галому.

— А Кор Галом — как он… как человек?

— Он не похож на остальных Гуру, хоть и является правой рукой Юбериона. Он разговаривает со всеми, кто с ним заговорит, но он очень занят работой. Поэтому я не советую тебе отвлекать его по пустякам.

Он, видите ли, не советует! Ха! А мне все-таки нужно его отвлечь по пустяку. И я видал в одном месте всяких там советчиков! Набравшись наглости, я подошел к этому алхимику в расписной тоге и поздоровался.

— Приветствую тебя! — отозвался Кор Галом, — чего ты хочешь?

— Я хочу быть принятым в Братство. Мне сказал идол Парвез, что все зависит от тебя.

— Парвез прав. Я заведую этими вопросами. Но сейчас у меня совершенно нет времени. Поэтому я соглашусь с мнением остальных Гуру. Если не менее четырех Гуру скажут, что ты подходишь для нашего Лагеря, я приму тебя. Да хранит тебя Спящий!

Последняя вежливая фраза была произнесена с такой интонацией, с которой обычно посылают нахрен, но я не обиделся. Выждав удобный момент, когда Каин засунул голову в какой-то мешок, изучая его содержимое, а Кор Галом наслаждался чтением некоего свитка, я на цыпочках прокрался к сундукам. Правый из двух сундуков закрывался на магический ключ — я чувствовал это. Замок левого сундука мне поддался. Там лежал листок пергамента, который я тут же стянул. Вроде бы никто ничего не заметил. Так же тихонько перебирая ступнями, я вышел из Лаборатории. Телохранитель молча смотрел в невидимую точку за горизонтом. Судя по всему, наступал вечер. По всему Болотному лагерю стали зажигаться магические фонари, светившиеся мягким голубоватым светом.

Пора было подумать и о ночлеге. На мои вопросы о том, где здесь можно переночевать, послушники дружно пожимали плечами. Один кадр предложил оставить это дело на усмотрение Спящего. Здравствуйте! Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Я спустился со второго яруса и побрел по мосткам в надежде найти место для ночлега. Куда я попал, точно не скажу, но ко мне внезапно обратился Гуру. Сам.

— Кто ты, незнакомец! Ты не похож на остальных, кто служит Рудным Баронам. Я чувствую в тебе Искателя! Разве ты не ощущаешь в себе желание самому избирать свой путь, отбросить ложные цели, привитые недалекими людьми старого Лагеря? Я чувствую в тебе энергию!

Надо же? Он не цыганкой в прошлой жизни был? Подобные речи я слыхал от вокзальных гадалок, которые обычно присовокупляли к такому блестящему пророчеству просьбу «позолотить ручку». В ответ на что я предлагал бесплатно удалить кариес. А что до чувства, что ты не такой, как все люди… один знакомый прохвессор философии за рюмкой чая объяснял мне, что это чувство имеется у всех более-менее нормальных людей. Каждый не прочь оказаться эксклюзивом, тайным гением, единственным наследником карги-миллионерши. Никто только не хочет стать вторым Иисусом. Это касается тех, кто в здравом уме. Про остальных и речи нет.

— Эй! — удивился я, — ты со мной заговорил? Это значит, что и я могу обращаться к тебе?

— Я вижу, ты уже знаешь правила! Да, я заговорил с тобой, чтобы ты смог доказать нам свою преданность.

Вот те раз! Кому и что я собирался доказывать? Ладно, поможем. Может каким ананасом спелым наградят. Или лимоном не слишком кислым? Гуру представился как Идол Тондрал и продолжил свое охмурение:

— Свою преданность, ты можешь доказать очень просто. Нашему Братству страсть как необходимы новые члены. Приведи мне человека, желающего стать членом Братства, и я похлопочу, чтобы тебя приняли в Послушники.

Я задумался. В Послушники мне не хотелось, потому как я был одной ногой в Старом Лагере. Но полезные знакомства никогда не помешают.

— Где же мне искать такого человека?

— Народ в Новом Лагере развращен и вовсе не жаждет духовного освобождения. В то время, как в Старом Лагере много людей, чьи души жаждут свободы. Поговори с людьми и действуй! — ответил Идол.

— А зачем Братству новые члены?

— Мы готовимся к Великой Церемонии вызова Спящего! — томно закатил глаза Идол Тондрал, — чем больше братьев вызывает его дух, тем большая вероятность, что среди них находится тот, кто станет его Избранным. Это означает…

— Короче говоря, повышаете процент успеха, — пробормотал я, — хорошо, я найду вам такого человека.

Отойдя на бугорок, мне удалось найти сухое место. Откуда возможно было наблюдать за Идолом Тондралом. Он, по всему похоже, являлся здесь чем-то вроде политрука. Перед ним на дощатом помосте сидело несколько Послушников, которых он поднатаскивал в Учении о Спящем. Так минуло почти полтора часа. Идол Тондрал не собирался заканчивать свою лекцию, а его ученики вовсе не стремились разойтись на ночь по своим шалашам.

Поэтому я принял верное решение. Неслышно прокравшись во тьме, мне удалось очутиться в стоявшей за спиной Идола лачугу, где стояли несколько кроватей. На одной из них ваш покорный слуга и устроился, воздав хвалу Спящему за предоставленный ночлег. Тот кадр, что советовал мне надеяться на совесть их божества, оказался прав. Я очень быстро уснул и провел прекрасную ночь. Конечно, если бы находилась мягкое девичье тельце, ночь могла бы стать и вовсе — незабываемой. Но, как говорится: в отсутствие гербовой, пишем на клозетной. Евдокия Кулакова — баба тоже ничего, особенно после длительной голодухи.

Утром я проснулся вместе с первыми жабами и выглянул наружу. Над болотом стоял густой туман, в котором мои шмотки моментально отсырели. Идол Тондрал все так же бубнил основные постулаты из Теории Спящего Духа, а его ученики по-прежнему с прилежанием ему внимали. Подивившись на балбесов, я побрел к выходу из лагеря. Ага, сейчас ты в таком тумане да и найдешь верную дорогу! Когда это проклятие Богов немного развеялось, я обнаружил, что стою у лавки, за которой топчется бритоголовый молодец.

— Ага! Новенький! — констатировал он.

— Ну, новенький! — буркнул я.

Но торговца по имени Фортуно отнюдь не смутил мой скорбный вид. Хорошо поставленным голосом, с интонациями популярного ведущего ток-шоу он воскликнул:

— Внимание! Только для новеньких у нас в Братстве! Бесплатный приз! Три косяка с возможностью ежедневного повторения. Вот тебе три штуки «Северного темного». Только не кури их все сразу — возможна опасность отлета без последующей посадки. У нас уже есть один — с деревьями болтает на той стороне болота…

— Весьма признателен! — кашлянул я.

— Не за что, брат! И еще… если у тебя будут на продажу какие-нибудь травы, то я готов их купить. По сходной цене, разумеется. Только предупреждаю сразу: дубовую кору, сирень и жучье мясо я не принимаю! А то ходят тут… намедни один из Нового Лагеря приволок личинки болотожора. Нахрена они мне, спрашивается?

Я пожал плечами, дескать, ясное дело. Собственно, чего мне здесь топтаться? Задание Декстера выполнено, можно возвращаться с победой в облюбованный мною и выбранный после многих душевных терзаний Старый Лагерь. Ведь мне пойдут доспехи Призрака. Определенно…

Все же, нужно еще раз обойти по периметру это гиблое место. Чтобы больше сюда не возвращаться, чтобы больше не терзаться мыслью о том, что чего-то здесь не увидел, что-то да пропустил. Я свернул влево и вышел на набережную. Тьфу, да что же это такое! Ну какая, к Спящему, набережная на краю болота! Просто, здесь были очень высокие подмости — впрямь, словно на пристани какой-нибудь заброшенной речки. По подмостям прогуливался Страж с выражением крайней озабоченности на лице. Может быть, парня мучил геморрой, а может газы в кишечнике… короче, если бы не щемящее чувство одиночества, я никогда бы к нему не обратился.

— Здорово, да! — гаркнул я, — о чем грустим?

— Привет! — ответил Страж, — хвала, Спящему, пока все тихо.

Я осмотрелся. Над болотом стоял рев лягушек, точно они все вдруг узрели стадо кочующих французов. Им вторили местные насекомые и обожравшиеся цапли. Ничего себе, тишина! Но на всякий случай пришлось согласиться. Да, довольно тихо с утра.

— А чего ты здесь караулишь? — не утерпелось мне спросить.

— Я слежу за тем, чтобы к лагерю не подбирались болотожоры, — ответил он.

— А если кто-нибудь из них все же подберется? Ты его убьешь?

Страж посмотрел на меня, как на полоумного. Возможно я погорячился с вопросом, но ведь я никогда в жизни не видел живого БОЛОТОЖОРА. Мертвого, кстати, тоже.

— Нет, — кротко ответил он, — но я обязан всех предупредить. Тогда все население нашего лагеря забирается на второй ярус и мы ждем, пока эти твари уползут.

— Ясно! — произнес я, хотя мне нефига не было ясно. — Как звать тебя хоть, янычар?

— Гор На Ран!

Двигаемся дальше. Вполне вероятно, что в краткий миг моего пребывания под сенью этого гостеприимного лагеря доблестные болотожоры сюда не заявятся. Как жаль, что я не спросил Стража о том, как часто эти твари сюда наведываются. Ладно, пусть это будет сюрпризом. Куда, интересно, ведет вот это ответвление? Ну-ка, сходим!

Сооружение, по которому я шел вглубь болота больше всего напоминало волнолом или мол. Только эти гидротехнические сооружения обычно защищают морские порты от воздействия волн… вот, незадача! Отчего же подобное сооружение располагается прямо посреди болота? Ха, и тут Страж! Ну, как же без них, родимых! Радостно выкидывая ладоши, я поспешил к нему навстречу.

— Добрый день, славный воин! — однако, «славный воин» неприветливо и свысока глянул на меня.

— Предупреждаю, что я не потерплю неуважения! — заявила мне эта свинья в доспехах, — в моем лице ты можешь лицезреть приближенного служителя Спящему. Поэтому советую обращаться ко мне со всевозможным почтением.

Я осмотрелся по сторонам. Никого не видно, только где-то на берегу снуют мелкие фигурки послушников, что-то растирая в огромных чанах. На небе ни облачка, но вместе с тем солнца не видно из-за Барьера. Туман тоже рассеялся. Хм! Значит, он в самом деле такой придурок! И солнышко не напекло его обритую головушку, и ветер не надул ему в его оттопыренные ухи. Да, ухи! Такие локаторы вполне могли служить дизайнеру источником вдохновения при проектировании каких-нибудь писсуаров или унитазов. Но я вовсе не был дизайнером, поэтому рявкнул в один из этих писсуаров:

— А ну, смирно стоять, когда с тобой разговаривает подпоручик! Что за прическа такая, я вас спрашиваю? Ты куда волосы девал, падаль?

Бьюсь об заклад, что на этого парня последние лет десять никто не орал. Он сначала безмерно удивился, а затем потянул из-за спины свой огромный двуручный меч. Этого я, конечно, позволить ему не мог. Боже ж мой, как он смешно хрюкнул, когда мой массивный кулак врезался ему поддых. Отлично! Теперь добавим ногой по сонной артерии и не забываем еще раз воровато оглянуться. Никого. Займемся вполне привычным занятием под именем «мародерство». Майн готт! Да ради такого меча можно было уложить троих Стражей! Это же целое произведение искусства. А арбалет за спиной! Что этот придурок о себе возомнил, где стащил он это оружие? Если такова выучка всех воинов Спящего, то грош им цена. Ничего удивительного в том, что при виде болотожора все население лагеря залезает на деревья и со страхом молится своему божеству.

В тот момент, когда я развесил по своему уже достаточно мускулистому и сильному телу оружие поверженного Стража, тот открыл глаза.

— Надо же, очухался! — удивился я.

— Я пожалуюсь учителю Кор Ангару! — простонал избитый мужик.

— Жалуйся! Не забудь упомянуть, что тебя обработал безоружный новичок. Твой учитель будет очень рад!

Про Кор Ангара я кое-чо слыхал. Нечто такое, что позволяло мне быть уверенным: ни к какому учителю страж не пойдет. Иначе его выпрут на рисовые поля Нового Лагеря в порядке обмена опытом. А оттуда возьмут какого-нибудь Горацио. И никто не проиграет: Лорд будет доволен, что избавился от забияки, а Кор Ангар приобретет квалифицированного воина.

— Отдай хотя бы меч! — проскулил он мне вдогонку.

— Ты им что, рыбу ловишь? — спросил я, доставая из рюкзака булаву Шрайка, — тебе по ошибке выдали неплохое оружие. Но ты им можешь порезаться… несмотря на такие крутые доспехи, ха-ха! Вот тебе кувалда поскромнее!

С этими словами я швырнул ему под ноги булаву и ушел, похохатывая. Нет, определенно не зря я заглянул сегодня на пирс к рыболовам. Разжился очень неплохим двуручником и прихватил арбалет — грозное и в умелых руках смертельное оружие. Таким образом, сегодняшнее утро складывается как нельзя удачно.

Оно бы сложилось еще лучше, если бы я не заговорил с одним из Послушников, что сидели в позах китайских болванчиков и перетирали какую-то траву в сосудах, похожих на двухведерные горшки. Работали они под присмотром одного из Гуру, глубокомысленно поглядывающего по сторонам своими желтыми совиными глазенками.

— Привет героям социалистического труда! — поздоровался я с крайним Послушником.

— Ох, брат! — ответил тот, — не до тебя мне сейчас.

— Че такое? Гашиш взопрел?

— Я уже сутки сижу здесь и перетираю эти чертовы корешки. Я устал и хочу спать. А мой сменщик где-то застрял и не желает меня сменить.

— Так почему бы тебе не сходить и не разыскать его?

— Нельзя, брат! — скорбно вздохнул Послушник, лысый что твой младенец, — нужно работать, и нельзя останавливаться. Ибо тогда результат моей работы можно выбросить. Мы меняемся каждые шесть часов, ни на секунды не переставая растирать эти корни.

— Сложный у вас э-э… технологический процесс! — покачал головой я.

— Слушай, брат! — с надеждой посмотрел он на меня, — а может ты выручишь меня?

— Что? Сесть за педали этого самогонного аппарата? Ни в жисть!

— Да нет! Нужно всего-навсего разыскать этого паршивца и сказать, что я уже на последнем издыхании…

— Ну, это еще куда ни шло! — вздохнул я с облегчением, — как зовут эту сволочь?

— Харлок! — скопировал он мой вздох, — где-то возле лавочки Фортуно у него излюбленное место. Могу поклясться, что он сидит там у кальяна.

— Найду, повешу!

— Меня зовут Горим! — донеслось до моей спины.

Ага, осталось лишь найти его сменщика. Честно говоря, жалко этого бедолагу. Навряд ли сидеть сутками у ступы лучше, чем наяривать киркой в Старой Шахте. Хотя… если по любви…

Пришлось мне переться назад к лавочке Фортуно и выглядывать этого проклятого лодыря. В принципе, что его выглядывать? Вот он, собственной персоной! Присосался к кальяну, точно заправский граф Монтекристо. А чего это я давно графьев не шугал?

— Эй, кабан! — позвал его я, — кидай свой кальян! Тебя ждет приятель Горим у молотильного пресса! Ну-ну, не вытягивай этот топорик — ты им и пользоваться-то не умеешь!

С быстротой шершня Послушник вскочил на ноги и ринулся на меня. Хлопец он был, что и говорить, мускулистый, да только сильно задурил ему голову болотник. Я успел надавать ему поддых, под бейцы и напоследок хлопнул по ушам. Стоящий неподалеку Фортуно одобрительно заворчал:

— Он даже не успел обнажить оружие! А где это ты успел обзавестись таким симпатичным арбалетиком? Час назад у тебя его еще не было…

— Гор На Поц подарил, ясно! — рыкнул я, — и не приценивайся — у тебя руды не хватит, чтобы его купить!

— Как знать! — прищурился Фортуно.

Мля, еще один Атос на мою голову! Так и стреляет своими маслянистыми глазками! Дам ему лук, чтобы отвязался!

— Вот тебе от бабушки гостинец! — проворковал я, отдавая ему оружие, которое здесь почему-то называлось «Лук Всадника». Особенно это выглядело диковинным, ведь всадников здесь не было и в помине. Может, со старых времен название осталось?

Тем временем поверженный Харлок начал подавать признаки жизни. Первым делом это выразилось в струйке мочи, сбежавшей по его волосатым коленям на Святую Землю Братства Спящего. Вторым делом послышалось обычное для этих мест «Ты даже не успеешь пожалеть об этом», а затем Послушник принялся кое-как подыматься на ноги. Слова, которые он издавал при этом, вряд ли вряд ли бы подняли его высоко в глазах Гуру.

— Значит, слухай сюда, дите неразумное! Я — генерал Власов из Центра. Имею приказ доставить тебя в Освенцим… да… а ты знаешь, что там на воротах написано? «Финита ля комедия»[12]!

Я схватил его за ухо и задумался. Чего это я все за ухи хватаю? С другой стороны, за что еще можно ухватить человека в набедренной повязке и с тщательно выбритой головой? А ухи у местных недурны… отменный холодец получился бы! В это время лентяй взмолился:

— Ну чего ты ко мне пристал? Сижу, никого не трогаю…

— Ага, кальян починял лагерный! Брось брехать и тащи свою задницу на берег — сменять Горима. Он не меньше твоего соскучился по кальяну!

— А можно мне еще часок…

— А может тебе еще и бабу голую? И кусок сала, размером два на три метра? А ну, пошел!

— Да иду, иду, ишь, пристал!

Харлок обиженно шмыгнул носом и пошел по направлению к лестнице, ведущей наверх — к Лаборатории Галома. Глянув ему вслед, я решил еще раз обойти Лагерь с подветренной стороны и обрадовать беднягу Горима. Заодно проверим свою силу внушения на товарища Харлока.

Ничего не меняется! Все также на площадке под навесом сидели болваны-послушники, слушая такого же болвана-Гуру. В принципе можно было бы именовать болвана Гуру с большой буквы «Б», что соответствовало бы его сану, но нам ни к чему такие сложности. На знакомых мне подмостях помимо Гор На Рана топтался еще один Страж, чуть повыше и поближе к Лагерю. Этот, видать, не имел достаточно резвых ног, чтобы смотаться от болотожора… в случае нападения. Избитый мной витязь мрачно бродил по своему брекватеру и, завидев меня, обиженно отвернулся задом. А может, и не обиженно? Может, с намеком? Кто их разберет, засранцев!

Мама, все нормально! На месте Горима сидел обдолбанный вконец Харлок и усердно работал толкачом. Вот и ладненько! И не нужно больше слов! Можно отправляться в Старый Лагерь и сдавать дела — моя миссия здесь выполнена на сто процентов.

— Чего?

Это ко мне обратился Гуру. Идол Оран. На не пошел бы ты, дядя!

— Подойди ко мне, брат! Ты совершил сегодня благое дело! Помог одному из детей Спящего… да, брат! У меня есть для тебя задание: мы очень нуждаемся в болотнике, поэтому ты должен нам его доставить от наших сборщиков. Этим ты докажешь преданность Спящему!

Сказано это было таким тоном, что я невольно офигел. Я что, похож на желающего вступить в ряды этих обормотов? Хотя, в ином случае, для чего я здесь? Признаться: извините, я тут у вас спер кое-что, а ваше Братство мне вообще, до лампочки! Ладно, чего там ему нужно?

— Где же мне искать этих сборщиков?

— Я еще не давал разрешения разговаривать со мной! — высокомерно произнес Идол Оран.

— Что??? — от удивления во мне поднялась волна негодования. Да что этот Идол возомнил о себе? Я приблизился к нему и тихонько произнес:

— Не пошел бы ты! Мне насрать на ваш урожай болотника! «Я не давал разрешения со мной разговаривать!» — передразнил я его, — есть четкий закон Братства: «Послушник имеет право обращаться к Гуру лишь после того, как тот с ним заговорил». Четко и ясно! А ты тут совсем оборзел, на краю Галактики! Может, мне тебя еще и в очко лизнуть?

На лице этого истукана на миг промелькнуло сладостное выражение, но он тут же поджал губы:

— Прости, брат, я и вправду забылся. Нам очень нужен болотник.

— Где мне искать этих сборщиков? — повторил я свой вопрос.

— На том берегу болота, — он указал рукой в направлении темнеющих деревьев неизвестной мне доселе породы. Они росли метрах в восьмидесяти от нас, но на той стороне.

— Ты предлагаешь мне перебраться через топь? — изумился я.

— Там не так уж и глубоко. Наши сборщики регулярно там собирают болотник и целебные травы.

Бормоча проклятия в адрес всех лысых и твердоголовых, я нерешительно подошел к темно-зеленой, вонючей воде. Перспектива перебираться на тот берег меня не прельщала. Но что делать? И отчего во мне все видят спасителя, поручая самые мерзостные занятия? Подобно всем нормальным людям, я испытывал болотофобию — кому это понравится, если под ногами окажется бездна, над которой ни плавать, ни летать. Карасям она наверняка пришлась бы по нутру, но я таки не карась! Ладно, чего не сделаешь ради собственной репутации! В смысле, хорошей репутации. Снять портки перед тем, как войти в эту, с позволения сказать, водичку… нет, меня бы даже Шварценеггер не заставил бы. Хотя еще неизвестно, кто кого бы одолел. Хм! В этакой водице живущие там твари могут откусить самую дорогую мне вещь — репликатор для оставления отпрысков. А живем мы, как говорится, только ради деток! Ради них, милых! Правда мне сдается, что начинают меня активно прочить в герои неизвестные науке божества… да! А героям дети обычно не полагаются. Так и пишут в некрологах: дескать, умер, не оставив потомства. Оплакиваем мы, потому что боле некому. Во блин! Уже и берег! Стоп! Это что за мужик? Из Кащенки сбежал, что ли?

— Эй, вепрь, ты кто? — спросил я.

— Я — Гуру из Болотного Братства! — гордо задрав сопливый нос, на котором тихо притаилось нечто маленькое и зелененькое, — мои подданные называют меня Идол Нетбек.

Ага! Точно спятил мужик. Готовый клиент психбольницы.

— Дык и где же твои подданные?

— Вот! — он задрал свой нос еще выше, так что наружу показались волосы из ноздрей, — да неужели ты не видишь? Это же деревья! Они разговаривают со мной! Ты должен мне помочь!

— Да тебе только неотложка помочь может! И мускулистые парни во всем белом, крепко поддерживая тебя за плечи, уведут с этого на тот свет…

— Мы с тобой превратим это болото в цветущий сад! Вернись! Куда ты!

— Я пошел за Мичуриным! — бросил я на ходу, — потому что сам только рожи раскрашивать и умею.

Нет, этому уже не помочь. У него над головой собаки летают, а он не видит! Идем дальше. Да вот же они — сборщики! Этот, судя по дембельскому виду, главный.

— Здорово, ботаники! — пробасил я, — я от Идола Орана. Он прислал меня за дневным урожаем болотника. Есть у вас такая трава?

— Имеется! — задорно ответил Послушник со смешным именем Балор, — вот, держи! И не забудь сходить на ту сторону болота — к другой группе. Иначе Кор Галому может показаться странным, что ты принес так мало травы.

— Да как ты… да ты что… да вы тут все сумасшедшие! — заорал я, — куда я могу отвести ваш клевер? Кому он нахрен нужен!

— Не скажи! — рассмеялся Балор, — есть одно местечко, где очень интересуются такой травой.

— Интереса для: кто эти придурки?

— Ага! Задело все-таки! Но есть одна проблема, парень: я тебе скажу, а ты со мной прибылью не поделишься…

— Зуб даю!

— Зуб болотожора? — изумился Балор, — где ты его стянул?

— Бля!!! Выражение это такое. Типа честного слова! Половина прибыли — твоя!

— Нет. Так не пойдет. Давай-ка ты мне пятьдесят кусков руды, и я тебе скажу имя скупщика!

— На! На! — сунул ему в зубы я свой порядком натруженный кулак, — я тебе дам руду, а ты мне сообщишь адрес одной хромой старушки, живущей у черта на рогах!

Балор едва не заплакал.

— Слушай, незнакомец! Я то тебя найти не смогу, а ты то завсегда меня сможешь разыскать! Полжизни торчу на этой стороне болота! Одно утешение — в бригадиры выбился. И то — спасибо старому дружку Вирану. Подсобил.

— Не хнычь. В случае чего я тебя заклятием «серпа и молота» достану!

— Это как? — и вовсе сник парень.

— А так. Пущу слух, что в очко играешь по ночам. Причем, в свое. Пальцем.

— Да дай ты хоть тридцать кусков! — взмолился Послушник, — пару окороков на материке заказать! Спины к брюхам поприсыхали! Вкалываем тут, как рудокопы, а жрать — только подсмоленый рис.

— Держи пятьдесят! Заработал. А теперь сообщи мне имя. Назови его имя, сестра! Ну, давай, Мери Поппинс!

— Ты же обещал… а сам сразу в «поппинс»…

Я просто прекратил ломать этого придурка. Неинтересно. И так, человеку из двадцать первого века тяжело разговаривать с местным отребьем, да еще и шутить… да ну его!

— Имя скупщика травы!

— Си… Сайфер! Чувак из Нового Лагеря! Его там еще «Чифирем» кличут. Высокий такой, белобрысый.

— Ладно. Возвращайся к своей молотилке. Устал я от вас, поганцев. На котором краю болота хоть они собирают коноплю… тьфу ты, болотник!

Балор мне показал пальцем и как-то странно ухмыльнулся. Но я его ухмылку списал на нервную почву… зря! Потому что как только я выбрался из-за могучего дерева на берег болота, из его недр поднялась огромная, как задница у слона, голова. Издав трубный рев, которому мог позавидовать любой тепловоз, она устремилась ко мне.

1Так называется роман Ивана Мележа — народного писателя Беларуси, из цикла «Полесская хроника».

Уровень 8. Возвращение в Старый Лагерь

Вы наверняка сейчас думаете, что я мгновенно вытащил свой двуручник и изготовился к обороне. Нет, господа! Нет, увы. Бывший толстяк-оператор, а нынешний конкистадор Марвин бежал от этой твари со скоростью скаковой лошади. Мое счастье, что болотожор лишь ревел как тепловоз, а скорость у него была гораздо меньшей. Иначе мне бы больше нечего было делать в этом странном мире, и история оказалась бы недосказанной. Когда чудище раскрыло свою пасть, я понял, почему его называют именно «болото-жор». Таким ротиком медочку бы зачерпнуть килограммов двести, да без хлеба, да погнаться за дураком-пасечником, по глупости осмелившимся помешать трапезе!

Итак, «пасечник» мчался сломя голову по мягкой почве болота, а за ним ползла двухтонная туша ожившего кошмара из сна какого-нибудь наркота со стажем. Когда у меня из-под ног с визгливым криком шуганулся один из сборщиков болотника, я понял, что приволок проблемы Балору. Законные проблемы. На которые он вовсе не рассчитывал, отправляя меня на другой конец болота. О, боги! Мне довелось увидеть его страшную кончину. В то время как оба его подручных вовсю делали ноги в противоположных направлениях, он все еще смотрел по сторонам, пытаясь определить источник опасности. Это его и погубило.

Спрятавшись за дерево, я увидел стремительный бросок болотожора — и сандалии Послушника Балора исчезли в пасти чудища. После чего оно как-то недовольно заклекотало, развернулось на сто восемьдесят градусов и поползло обратно, совершая вычурно-гибкие движения своим огромным туловищем-хвостом. Признаюсь как на духу: если бы я сегодня позавтракал, то меня давно бы уже скрутила медвежья болезнь. А так мой желудок всего лишь скрючился в три погибели, и вашего покорного слугу вытошнило желчью. Черт подери! А ведь Снаф говорил, что на этих тварей охотятся!

Ладно. Пусть так. Но ведь мне все равно нужно на ту сторону болота — к группе Вирана. Я еще не решил, что мне лучше сделать: отнести болотник Кор Галому, либо переправить его на другую сторону колонии — Сайферу. Однако знал, что к Вирану мне попасть необходимо. Побродив по самой кромке лужайки, на которой Послушники собирали болотник, я заметил одну странную вещь. Между лужайкой и основной частью болота было небольшое возвышение. Болотожоры за него старались не заползать, так как эти твари любили находиться в акватории (если можно так выразиться) своей части болота. Там было с метр чистой воды и много ила на дне — видимо, эти два обстоятельства привлекали этих рептилий, в великом множестве копошившихся по всей площади водоема.

Я решил обойти этот рассадник нечисти слева по периметру — казалось, что так будет безопаснее. В самом деле, мне удалось обогнуть водоем и увидеть вдалеке еще одну группу Послушников. Они стояли в позах одиноких бедуинов, собирающих трюфеля, и опасно фланировали между водоемом с болотожорами и Барьером, мерцавшим неподалеку синеватыми огоньками Святого Эльма. Однако между нами было около сотни метров и огромная стая шершней, с угрожающим гудением патрулировавших проход. Вот где мне пригодился бы арбалет. Пригодился бы… когда бы я умел из него стрелять, вашу мать! Нет, я, конечно, знал, как это делается: специальной рукоятью натягивается тетива, кладется болт — короткая массивная стрела — прицеливаешься и стреляешь. Только вот нихрена не ясно, как и куда целиться! Первый же болт ушел в сторону и воткнулся в кору дерева, стоящего в пяти метрах от точки прицеливания. И зачем я подарил лук этому болвану Фортуно! Из него я бы перестрелял этих мутантов в два счета!

Пришлось действовать хитро и осторожно. Я аккуратно выманивал шершней по одному и разбирался с ними молниеносными ударами своей булавы, предпочтение которой я все-таки отдал перед двуручником. Таким образом, мне посчастливилось стать счастливым обладателем шести пар крыльев. Все. Путь расчищен, можно идти к группе Вирана. Я вытер свое мокрое от пота лицо, ополоснул его водой из нижнего водоема справа и медленно побрел к сборщикам, оглядываясь на каждом шагу. Эта прогулочка будет почище миссии группы коммандос в сельву Гондураса!

— Привет, трудяги! — поздоровался я. Виран очень подозрительно посмотрел на меня.

— Ты кто?

— Я от Идола Орана. Он велел мне сходить к вам и забрать болотник.

Послушник сощурился в презрительной ухмылке, которую мне захотелось согнать с его рожи ударом кулака.

— Этак всякий может придти и сказать, что он от Идола Орана. И мне что же, всем его отдавать? Нет, брат, на такие шутки я давно не покупаюсь!

— Слышь-ка! Ответь мне на один вопрос: и много есть таких дураков, что пробираются через эти топи, чтобы прикинуться посыльными от Идола Орана или Кор Галома? — у меня от гнева побелели костяшки. Виран это увидал, и примирительно бросил:

— Не сердись, парень. В прошлом году один тип из Нового Лагеря (Чифирь, его звали, что ли) вот так же пробрался к нам и утащил от меня целых двести побегов болотника. Брехал, что его послал Кор Галом. И знаешь, что мне потом сказал Просвещенный?

— Догадываюсь…

— Мне нужны гарантии. То есть, я должен быть уверен, что ты именно тот, за кого себя выдаешь.

— Так что, мне сбегать к Кор Галому за рекомендательным письмом?

Виран негодующе фыркнул:

— Просвещенный в прошлом году выдал такое же письмо этому Чифирю. Этот подонок объегорил и его тоже. С тех пор он и носу не кажет в наш лагерь. Кор Галом поклялся, что найдет способ уничтожить лабораторию Нового Лагеря, но с тех пор я торчу здесь и ничего об этом не знаю.

— Сайфер жив, — обрадовал его я, — видел его недавно. Он исправился и теперь промышляет нападением на караваны Старого Лагеря.

— Речь не о нем! — перебил меня Виран, — как мне поверить тебе… ага, нашел! Видишь ли, мои ребята сильно страдают из-за этих летающих тварей. Если ты их перебьешь, то я тебе поверю. Годится?

Я пожал плечами. С тех пор, как довелось очутиться по эту сторону барьера, меня постоянно используют. Что же, придется помочь этим бедолагам. Авось, на том свете зачтется. Правда, если тот свет будет хоть чуточку похож на этот… ладно!

— Так по дороге сюда я расправился со всеми шершнями! — сказал я на всякий случай.

— Видали! — хмыкнул Виран, — а также видали, как ты улепетывал во все ноги от болотожора. Что там с Балором? Надеюсь, жив?

Я с трудом вспомнил труды классика мировой литературы и вздохнул.

— Человек часто попадает в такое положение, когда ему остается только надеяться. Надейся же и ты, Виран! Надейся на то, что твой приятель Балор жив, хотя я лично видел, как он исчез в глотке болотожора.

Послушники стояли молча, подавленные моей речью. Наконец Виран проглотил комок в горле (а тот, надо сказать, был немаленьких размеров) и пробормотал:

— Успокой, Спящий, его душу! А ты… ты… шершни во-он там!

Он указал мне рукой на островок, находившийся как раз напротив их маленького коллектива. Я просто кивнул и спросил:

— Болотожора, что пасется рядом, убивать тоже?

— Как хочешь. Главное, если он за тобой погонится, не беги сюда.

Добравшись до островка по неожиданно прозрачной неглубокой воде, я внезапно понял, отчего эта парочка шершней так беспокоила послушников. Над островком жужжали всего два шершня, но жужжали качественно. Набравшись сил на этом плацдарме, они совершали налеты на группу сборщиков болотника и заставляли их нервничать. Еще на острове росли очень сильные целебные травы. Вот эта, например, с четырьмя листиками… она равнялась адекватной по лечебному эффекту слабенькому эликсиру. Я гуляючи расправился с шершнями и принялся собирать травы, но едва не был замечен болотожором, остановившимся неподалеку попить водички. Или пописать, хрен его знает. Да только он так недовольно заворчал, что я тут же спрятал травы в рюкзак и нырнул в сторону берега.

— Ну что, — спросил я у офигевшего Вирана, — даешь болотник?

— Да уж! — только и ответил тот, — такое мог сделать или дурак, или преданный лагерю человек. Поскольку дураку меня не провести, я заключаю, что ты «швой парень». Держи болотник. Если Кор Галому этого покажется мало, то скажи ему, чтобы высунул свою жирную задницу из Лаборатории и пришел к нам помогать. Как тебя звать, парень?

— Марвин! — ответил я.

— Погоди! — удивился Виран, — а ты не тот Марвин, что моет пустые бутылки на кухне в Старом Лагере?

— Нет! — рявкнул я, — разве ты не видишь, что я не умею мыть пустые бутылки!

В это время со стороны водоема послышался тревожный гудок, и наша ватага бросилась врассыпную. Виран, дурилка картонная, угодил сдуру под разряд Барьера и завыл так, что напугал болотожора. Рептилия с испугу нырнула и отплыла подальше. Послушники один за другим вернулись к работе, а я потихоньку стал пробираться через «линию фронта», к своим. Увидав меня целым и невредимым, Идол Оран заорал в экзальтации:

— Ты спас наших Послушников! Такое мог совершить только человек, искренне преданный спящему! Иди же к Кор Галому и скажи ему, что я вижу тебя в наших рядах!

Лучше бы какой презент дали! От их "спасибо" у меня уже живот бурчит. Пришлось доставать резервный кусок ветчины и трапезничать. От этих подвигов во славу Спящего сильно разыгрывается аппетит. Но с тех пор, как я здесь, никто и не заикался о том, чтобы меня накормить. Жуя великолепное, нежное мясо, я размышлял. Что мне делать с этой кучей болотной травы, которая и так уже провоняла мне на весь рюкзак? Нести ее в Новый Лагерь — сомнительное удовольствие. Да и Сайфер мне особо не понравился — надменный хлыщ. Кор Галом тоже не подарок, но все-таки влияния у него побольше. Решено, сейчас же отнесу эту тину Просвещенному и посмотрю на его реакцию. Может, хоть на пиво даст…

Кор Галом на пиво не дал. Сказал только:

— Тебе чего?

— Болотник принес, — поджал губы я, понимая, что подарков мне не видать.

— Давай сюда.

— На.

— Да благословит тебя Спящий! — отмахнулся от моих пытливых глаз Кор Галом.

— Ступай! — шепнул мне Каин, — Учитель очень занят.

Ну и хрен с вами! Со всем Болотным Лагерем! И правильно вас народ в Старом Лагере называет придурками! Кто же вы еще после всего этого! Вздохнув, точно стая маленьких болотожоров, я поспешил ретироваться. Точно во сне миновал Лестера, до сих пор беседующего с Идолом Намибом на предмет количества ногтей на лапах Спящего, попрощался с обкуренными стражами и вышел вон.

Как приятно снова очутиться на открытом просторе, видеть цветущую зелень и резвящихся крысокротов. Вот это то, что мне сейчас необходимо. Запасы продовольствия в рюкзаке подошли к концу, так что я с удовольствием поохотился на этих розовозадых тварей, размером с небольшого поросенка. Все! Теперь мне голод не страшен, и я могу на ближайшие несколько дней забыть об охоте. Завернув окорока в пахучие широкие листья какого-то растения, похожего на гигантскую лавровую вишню (по запаху), я отправился дальше. Сегодня же вечером разведу костер и закопчу мясо, чтобы дольше сохранялось и сохраняло свои вкусовые качества.

Я двигался легким размеренным шагом, иногда переходящим в бег. Не забывал и оглядываться по сторонам — впервые я совершаю путешествие по колонии без провожатого, так что иногда сосет под ложечкой. Несмотря на то, что знаю точно: по этому маршруту все хищники уничтожены, а новые еще не решаются заходить на чужую свободную территорию. Вот и пляж ящеров — взад-вперед по нему прогуливаются четыре здоровенных варана. Не совсем они похожи на варанов — больше на черепах, где-то прое… потерявших панцири. А что вот это за мостик? Куда он ведет, интересно?

Нет, мое любопытство меня когда-нибудь погубит. Это же надо! Опять стадо черных гоблинов, голов в пятнадцать… двоих мне удалось уложить, зато остальные едва не прикончили меня. Мне опять пришлось спасаться бегством, а мерзавцы гоблины гнались за мной по пятам едва не до самых южных ворот. Нет! Когда-нибудь я сюда вернусь, и они мне ответят за все!

В Старый Лагерь я ступил упругой походкой победителя. Тут же свернул налево и отдал Декстеру искомый рецепт. Тот долго вглядывался в непонятные закорючки Кор Галома и, наконец, неохотно признал:

— Да, это он. Ты меня удивил, Марвин.

— Откуда ты знаешь, как меня зовут?

— Я знаю все про всех, — спрятал улыбку Призрак, — свое обещание я сдержу. Нам нужны такие люди, как ты.

Я попрощался с Декстером и уже намеревался бежать к Фингерсу, но ощутил резкую боль к животе. Неужели, аппендицит? В прошлой жизни мне его удалили, так не приведи Господь загнуться от него в этой. Пришлось подняться чуть выше и присесть на лавочку рядом с одним из рудокопов. Внезапно меня осенило: а на что я собирал под новом у болотожора целебные травы? Ежели они целебные, то должны помогать и от болей в животе! Сейчас проверим!

Достать из рюкзака пучок травы и сжевать его было делом одной минуты. Трава и впрямь оказалась панацеей от всех болезней: боль в животе утихла, перестали болеть ребра, ушибленные дубинками гоблинов, даже унялся натертый мозоль на мизинце правой ступни. Я вытянулся на лавочке и приветливо улыбнулся этому миру. Внезапно рядом послышался горестный вздох рудокопа. Бедняга страдал.

— Какие-то проблемы? — участливо осведомился я.

— А никаких! — отозвался тот, — просто я за день спустил те несколько жалких кусков руды, за которые неделю горбатился в шахте. И все проблемы! Как оно все заколебало!

— Да! — вздохнул я, подражая ему.

— У меня был приятель. Мелвин. Он жил на той стороне Внешнего Кольца. Там есть такая хижина с навесом…

Эта хижина вот уже неделю числилась за мной, но я не стал об этом упоминать. Вместо этого я продолжал слушать жалобную речь рудокопа.

— Так вот, он говорил мне: «Дасти, пошли бы они все в задницу! Пусть добывают руду без меня, а я ухожу. Идол Парвез обещал мне помочь добраться до их лагеря, так что решение я уже принял!» Проклятый Мелвин! Небось, греет пузо на солнышке, в то время как мы вкалываем в шахте до седьмого пота!

— Я видел Мелвина! — сказал я.

— Да ну! И что же он?

— Привет передавал некоему Дасти. Это ты?

— Ну, так…

— Говорил, что ты сделал глупость, — произнес я как можно равнодушнее, — что не отправился с ним.

Не знаю почему, но мне внезапно вспомнилось, что я не выполнил задание Идола Тондрала. Вот он — человек, которого так жаждет заполучить Братство. Нет, можно конечно наплевать на Тондрала, но я так не привык. Все свои дела я привык завершать, а что до принятия в Старый Лагерь… это может немного подождать. Решено! Я отведу к Идолу Тондралу этого парня.

— Могу тебя туда отвести! — предложил я, однако Дасти воспринял мое предложение безо всякого энтузиазма.

— Ничего не выйдет, парень. Я был слишком неосторожен и много болтал. Теперь стражники меня не выпустят.

— Вот те раз! — опечалился я, — а что же делать? Не буду же я убивать стражников… еще чего доброго меня самого пристукнут. Может…

Дасти покачал головой и сказал, что стражников у Северных ворот не прошибешь ничем, а вот стражников Южных ворот можно попробовать подкупить. При слове «подкупить» он с тоской посмотрел на мой рюкзак. Вот ведь положеньице! «Бабуля, как пройти в библиотеку? А то так есть хочется, что аж переночевать негде!»

— Ладно, щучий сын. Заплачу я за тебя выкуп, — благодушно произнес я.

— Только ты… и со стражниками разговаривай… я не умею такие дела делать…

Остро осознающий свое ничтожество Дасти сделал вид, что обчищает свои штаны. Послал Иннос попутчика! Надеюсь, что шершни его по дороге не загрызут, а то смеху будет… как он киркой машет — ума не приложу! Редко встретишь такого бестолкового парня! Хотя в шахте работа тоже не сахар — психом стать можно. Я дружески пнул Дасти коленом под зад, указывая нужное направление, и мы поплелись к Южным воротам. Патрулирующий этот район Шакал тоскливо глянул нам вслед, но получил от меня десять кусков руды и заткнулся. К сожалению, откупиться от остальных стражников такой мелочью не получилось.

— И куда это ты направляешься с нашим другом? — весело спросил Привратник.

— За грибами! — нашелся я.

— А где же ваши лукошки?

— Вот тебе сто кусков руды и разуй глаза! За спинами наши лукошки!

— Прозрел! — буркнул стражник, — это же надо, лукошек не заметить!

Я не буду подробно описывать пустынную дорогу, по которой мы с моим попутчиком тащились битых два часа. Уже Дасти начал ворчать, что проклятый Болотный Лагерь находится в другой стороне, а я веду его черт знает куда — как бы не на жертвенный алтарь. Уже была занесена в благородном гневе правая моя десница, дабы отвесить дураку изрядную плюху, как мой попутчик радостно подпрыгнул и завопил:

— Вот он! Вижу! Вон он — Болотный Лагерь!

Нет. Не понимаю я людей. Чему тут радоваться? Из одной кабалы попал в другую и сам себя поздравляет! Там добывал руду, а здесь пойдет на прополку болота под носом у кровожадных болотожоров! Или будет растирать дурь в чанах! Короче говоря, завел я этого идиота к Идолу Тондралу и показал ему его.

— Вот, Учитель! Вручаю тебе этот сосуд скорби вместе с ключами от него, а я вынужден откланяться. Меня ждут великие дела.

Вздохнул Идол Тондрал и спрашивает:

— А того ли человека ты мне доставил, брат?

— Того-того! Душа его в смятении, а тело вполне крепкое. Сгодится перемалывать корешки, травки и прочие вкусности. Но сначала промойте ему как следует мозги — чтобы он не протестовал, когда вы посадите его на сутки у чана или отправите на болото.

Идол хитро глянул на меня, да и говорит:

— Из тебя мог бы получиться неплохой Гуру. Хочешь, я потолкую с Кор Галомом? Подумай, от чего ты отказываешься?

— Подумал, — отвечал я, — от малярии и от плеврита. Воздух болота не столь полезен мне, как раньше, поэтому я обоснуюсь где-нибудь повыше. А если у тебя появится желание подкинуть мне какую-нибудь работенку, то передай послание вместе с вашими сборщиками слюны: Гор На Драксом и иже с ними. Прощай, Гуру!

— Да хранит тебя Спящий! — искренне ответил Идол Тондрал и жестом указал Дасти на его место под навесом.

Я уходил под мерное гудение наставников и жалел, что не имею возможности задержаться здесь подольше. Прикольные ребята — эти сектанты. Как дети. Стоп! Да это же Мелвин!

— Эй, Мелвин! — окликнул его я, — видал, я привел Дасти!

— Отлично! — улыбнулся бывший рудокоп, еще не успевший разжиться повязкой послушника, — будет время, я обязательно его навещу. Ты у Тондрала его оставил?

— Да.

— Тогда я спокоен. Раньше, чем через трое суток Идол его не выпустит. А ты как?

— Иду за шмотками Призрака!

— Ну, удачи… я так и не смог кем-то стать в Старом Лагере, может тебе повезет больше. Береги мою бывшую хижину!

Попрощавшись со стариной Мелвином, я собрался уже покинуть это гиблое место, но меня остановил Йору — Послушник, читавший «Краткий курс по теории Спящего» новичкам, к коим принадлежал и мой недавний собеседник.

— У тебя покурить ничего нету? — спросил он, — уши пухнут!

— Есть у меня такая трава! — ответил я, — а чего дашь?

Йору напрягся и начал думать. Думал он шибко — весь его огромный лоб покрылся капельками пота. Впрочем, скорее всего, это была ломка.

— Могу помочь тебе… ну, чтобы Гуру начали с тобой разговаривать!

— Они и так почти все со мной болтают, разве что Идол Намиб быкует. Но ничего, мы его обломаем!

— Я тебе помогу заговорить с Идолом Намибом! — выдохнул Послушник, — только дай затянуться. Уф, как приятно! А ты что, совсем не куришь?

— И не пью, и с бабами не таскаюсь! Ты мне скажи, как эту «тень отца Гамлета» расшевелить? Имею чисто научный интерес.

— Отзови в сторону Лестера и спроси его. Он тебе поможет!

Нормально! Поможет мне Лестер, а дурь мою будет курить Йору! Чтобы тебе «летать» до посинения! Я выругался грязным образом и поспешил на выход. Интересно, что мне скажет Лестер.

— Брат, ты меня до кузницы не проводишь? — спросил я, подходя к нему.

— Следуй за мной, — ответил тот и приготовился взять низкий старт, но я ему шепнул, чтобы не валял дурака.

Зайдя за могучее дерево, между корней которого располагалось его жилище, я спросил:

— Как мне заставить заговорить Идола Намиба?

— Нужно знать, что он желает от тебя услышать, — ответил этот проходимец.

— А чего он хочет услышать?

И Лестер принялся мне нашептывать легенду. Если бы я начал излагать эту легенду в любой из земных очередей за пивом, меня моментально пропустили бы без очереди. Или перекрестили бы бокалом по морде. Итак, актеры заняли свои позиции у занавеса в ожидании выхода примадонны. К моей чести нужно упомянуть, что ждать я себя не заставил.

— Как дела? — спросил меня Послушник с грустной улыбкой, когда я спустя полчаса подошел к этой «сладкой парочке».

— Я отрекся от старых богов! — признался я со счастливой улыбкой человека, у которого в сортире прорвало многолетний запор.

— Да ну? — удивился Лестер, точно увидел пятидесятисантиметровый член в собственных штанах.

— Точно говорю! Сегодня ночью я выкурил шесть косяков и ко мне в сознание вломился некто, назвавший себя Спящим!

Левое ухо Идола Намиба начало стричь воздух.

— Он мне велел забыть про всех остальных и идти сюда — на болото. Ибо лишь в учении Спящего отображено истинное положение событий Мироздания!

— Ты не мог это выдумать! — внезапно сказал Идол Намиб, — обычные люди и слов таких не знают. С тобой действительно беседовал Спящий. Беги же скорее к Кор Галому и скажи ему, что я тебя считаю достойным носить повязку Послушника!

— Бегу! — склонил я голову и побежал… вон из Лагеря. Хватит шутки шутить, а то в Старом Лагере доспехи Призраков закончатся.

По пути я еще раз забежал в гости к черным гоблинам и уложил еще парочку. Что-то мне подсказывало, что я сюда вскорости вернусь. И хотелось бы видеть здесь как можно меньше этих черномордых тварей с купированными, как у боксера, ушами.

Над Старым Лагерем садилось солнце. Самого светила видно не было, но даже через барьер можно было наблюдать розовую полоску заката, украшающую хрустальный горизонт. Главная башня Замка была видна далеко за пределами территории Старого Лагеря, возможно на нее даже облизывались по вечерам орки, сидящие в своей долине и точившие топоры со смешными названиями: Круш-Варрок, Краш-Каррок, Круш-Пах и как-то там еще. Про орков мне рассказывал Дасти, когда мы с ним добирались до Болотного Лагеря. Чертов кретин! Нашел о чем рассказывать! Не к ночи упоминать об этих детях Беллиара, ибо можно накликать беду. А беда одна не ходит — так умные люди говорят.

— Ну что, Фингерс? — спросил я седого, — будешь голосовать за меня?

— Да! Ты поразил Декстера в самое сердце! А этого ублюдка не так то просто поразить — сердца у него попросту нет. Можешь идти к Диего.

Вот еще! К Диего я могу попасть и утром. А пока меня интересует мягкая постель и миска со стряпней Снафа. Хоть здесь поесть горячего! А то в Болотном Лагере курят на завтрак, обед и ужин. Зато такие стройные все — грудь к жопе прилипает. Толстяк мне обрадовался как родному и наложил целую миску рисовой каши с мясным соусом. Я выдал ему десяток грибов, сорванных мной по пути из Болотного Лагеря, и отдал один из окороков.

— Хороший ты человек, Марвин! — вздохнул тот, — только почему мальчонку обижаешь?

Вихрастая голова Мэда испуганно дернулась в проеме хижины.

— А пусть под ногами не болтается, — проговорил я с полным ртом, — просто так прогуляться хожу лишь до ветру, а в остальные походы детей до шестнадцати не беру.

Утром я тщательно отскоблил специальным прибором свое лицо от недельной щетины и ополоснулся. Съел предложенный Снафом завтрак, запивая его холодной водой. В животе был полный порядок, на душе тоже — пора было идти к Диего. Старший Призрак ждал меня на лавочке подле своей хижины и чистил ногти.

— Здорово! — бросил я ему.

— Здоровей видали! — отозвался он, — чего сияешь, как задница у Уистлера?

— Призраком стать хочу, — ответил я, — что говорят опрошенные.

Диего закатил глаза согласно ритуалу и монотонным голосом принялся перечислять:

— Торус говорит, что нам нужны такие люди, как ты. Скатти в восторге, от того, как ты расправился с Кирго, но он очень хотел бы посмотреть на твой поединок с Каримом. Слай на твоей стороне, кажется, его что-то обрадовало. Уистлер рассказал мне о Фиске, тут ты вне конкуренции. Декстеру ясно, как божий день, что ты в деле. Фингерс за тебя. Он очень доволен тем, как тебе удалось разрешить задание с рецептом. Иди к Торусу, скажи ему, что я считаю тебя достойным кандидатом в Призраки.

Всю фразу Диего произнес в одном монотонном темпе, поэтому я едва уловил смысл по ее завершении.

— Так чего мне, уже идти?

— Иди! — качнул ботинком Диего, — да хранит тебя Иннос!

Я встал и оправил на себе тяжелые брезентовые портки. Итак, мечта идиота свершилась! Подойдя к Торусу, я скромно произнес:

— А вот Диего считает, что я достоин войти в Замок.

— Почему только Диего? — удивился тот, — я тоже так считаю. Заходи! Иди прямо к Равену, а уж он решит, что с тобой делать.

Но не успел я ступить и десятка шагов, как стоящий справа стражник приказал мне стоять.

— Это еще что за явление? — удивился он.

— Все в порядке! — с достоинством ответил я, — Торус разрешил мне войти.

— Ну, смотри, паря! — угрожающе произнес он, — я твою рожу хорошо запомнил!

— Я твою тоже!

Ощущая, как в моей мужественной груди бьется не менее мужественное сердце, я вошел во внутренний двор Замка. Сколько же здесь стражников! Мадре миа! Ага, а вот тренируются арбалетчики… ну-ка, поинтересуюсь я, сколько стоит курс обучения.

Главным у них был здоровяк по имени Скорпио. Он недоуменно глянул на меня, когда я обратился к нему с вопросом, а затем хмыкнул:

— Хочешь сказать, что у тебя есть арбалет! Где ты его стянул?

— Отобрал у одного Стража в Болотном Лагере. И еще вот этот двуручник забрал…

— Ой, не могу! Это — самая лучшая шутка изо всех, что я слышал, с тех пор, как попал за Барьер! Парни, вы слышали?

— Я говорю правду! — стоял я на своем.

— Да я не с тебя смеюсь! Я смеюсь с этих обормотов, что зовут себя Стражами!

Стражники вокруг тоже похохатывали. Потеряв терпение, я громко спросил:

— Так ты научишь меня обращаться с арбалетом?

Скорпио перестал ржать и ответил:

— Обязательно. Как только станешь Стражником. А пока, парень, лук тебе в помощь.

Сплюнув, я развернулся и зашагал в направлении главного входа. Заколебали эти клоуны! Когда станешь Стражником… мне арбалет уже сегодня нужен! Придется учиться самому.

— Стой! — раздался очередной окрик. У главного входа стояли два Стражника в тяжелых доспехах как у Торуса, и один из них кричал мне «Halt».

— Ты куда?

— Торус отправил меня к Равену.

Я едва вспомнил имя того, к кому меня отправили. В моей голове настойчиво жужжало «к раввину». То-то бы я облажался!

— Проходи!

Я и прошел. Войдя в главное здание, мне сразу в глаза бросился широкоплечий детина в диковинных доспехах, отороченных волчьм мехом. Он смерил меня высокомерным взглядом и произнес:

— Я — Равен. Че те надо?

— Я хочу стать Призраком, и я прошел испытание.

— Если бы ты не прошел испытания, то тебя здесь не было! — хмыкнул Равен, — слушай сюда: сейчас я отведу тебя к Гомезу; многое зависит от того, как ты будешь с ним разговаривать и держаться. Так что имей в виду, что при удачном раскладе ты вообще можешь отсюда не выйти живым. Хорошо подумал?

— Да!

— Готов увидеть Гомеза?

— Так точно!

— Пойдем!

Он повел меня сначала в правый коридор, где на стенах висела настоящая коллекция оружия, охраняемая угрюмого вида Стражником. Затем мы свернули в основной зал; там — у богато накрытого стола топтались два личных телохранителя Гомеза: верзилы хоть куда, одетые в такие же доспехи, как у Равена. Это были знаменитые Шрам и Арто — два брата-гладиатора, попавшие за барьер из-за своей непреклонности. Они отказались сразиться друг с другом при самом короле Робаре Втором. Старый дурак не придумал ничего лучше, как отправить упрямцев на рудники Хориниса.

У самого трона, по правую руку Гомеза стоял с утренним докладом Бартоло — интендант Замка и владыка желаний человеческих. Он был одет не в доспехи, а в пышные одежды красного цвета, отороченные белыми лентами. Однако слева у него болтался немалых размеров меч, и ходили слухи, что владеет он им виртуозно.

— Гомеза видишь? — тихонько спросил Равен.

— А то!

— Если в разговоре с ним ты возьмешь неверный тон, то я сам поучу тебя хорошим манерам. Ступай!

Я мысленно перекрестился и борзой рысью приблизился к трону, на котором восседал один из самых влиятельных людей в Колонии. Если не самый влиятельный. Это был настоящий гигант, по сравнению с которым Равен выглядел заштатным засранцем, а Арто со Шрамом казались плюшевыми мишками.

— Кто ты и чего ты хочешь?

— Я пришел предложить свои услуги! — скромно сказал я, склоняя голову.

— С чего ты взял, что мне нужны твои услуги?

— Я прошел испытание, и Торус полагает, что я могу поступить к вам на службу. Конечно, если вы сочтете нужным.

— Ясен пень, что ты прошел испытание! — захохотал Гомез, — если бы ты его не прошел, то тебя бы здесь попросту не было. Слыхал такое?

Я лихорадочно искал хоть какой-нибудь повод, чтобы попытаться доказать свою полезность. Наконец, мне показалось, что я его нашел.

— Я много путешествовал между лагерями и у меня много знакомых во всех трех лагерях. Такие знакомства могут оказаться полезными.

— Да? — удивился Гомез, — ну-ка, похвастайся. С кем ты конкретно знаком?

Сначала мне хотелось щегольнуть знакомством с Юберионом. Но, после некоторого размышления, я отказался от столь бездарного хвастовства. Не такой уж дурак Гомез, чтобы поверить в мое знакомство с самым главным человеком в Лагере Сектантов.

— Кор Галом, — скромно назвал я имя второго человека в Братстве.

— Еще!

— Ларс!

— Еще!

— Парочка Идолов и Кор Ангар.

— И?

— Несколько Воров и Наемников в Новом Лагере…

— Кто еще?

— Это были самые влиятельные люди.

Гомез пожевал губами, точно конь, которому на зубы вместо сочного клевера попалась собственная прошлогодняя лепешка.

— Что ж, для новичка неплохо. Очень неплохо. Считай себя принятым в наш Лагерь. Обо всем остальном можешь переговорить с Равеном, и впредь советую не надоедать мне по пустякам. Обо всем на свете советуйся с ним. Удачи!

Я еще раз махнул головой и отступил на некоторое количество шагов назад.

— Полегче, парень, мозоли не отдави! — сказали мне сзади. Это проворчал Шрам.

— Прошу пардону!

Я подошел к Ворону и сказал:

— Меня приняли. Чем могу быть полезен Старому Лагерю в своем новом качестве?

Тот одобрительно посмотрел на меня. Затем взял со стола тщательно упакованный сверток и протянул его мне.

— Сначала переоденься. Теперь, когда ты носишь нашу одежду, тебе открыта дорога везде. Кроме личных покоев Гомеза, разумеется. А задание для тебя будет таково: вернешься в Болотный Лагерь и будешь наблюдать за всем что там происходит. Хотя мы с ними и торгуем, до конца доверять друг другу было бы глупостью. У нас торчит, по меньшей мере, парочка их Идолов, ну и мы не должны отставать от них. Будешь регулярно появляться здесь с отчетом и получать от меня денежное содержание. Вопросы есть?

— Только один, — ответил я, — где я могу найти снаряжение получше?

— По-поводу оружия обратись к Скипу. А насчет доспехов… ты ведь еще не примерил эти.

— Что-то мне подсказывает, что при моем нынешнем образе жизни легкие доспехи Призрака будут не полезнее тех штанишек, что на мне сейчас.

Равен задумался.

— Возможно, ты и прав, — сказал он, — по поводу лучших доспехов можешь перебакланить с Диего. По-моему, у него есть несколько запасных пар тяжелых лат. Итак, если вопросов ко мне больше нет, то можешь быть свободен. Еще раз повторяю: там, в Болотном Лагере, держи ушки на макушке. Никто не должен знать, в качестве кого ты выступаешь.

— Все понял, шеф! — отрапортовал я.

Рудный барон что-то проворчал о самонадеянных молодых придурках, но мановением руки разрешил мне удалиться. Что я с радостью и проделал. Отыскав в Замке темный уголок, мне удалось сменить наряд рудокопа на одеяние Призрака, и преображенный я вышел во внутренний двор. Всем до фени, что вошел сюда рудокоп, а вышел Призрак. Ну и хрен с вами, Пресвятая Божья Теща! Мы не гордые.

Скипа мне удалось разыскать не сразу. Обращаться за помощью к стражникам мне не хотелось, так что пришлось изрядно поплутать. Оружейник Скип обнаружился неподалеку от кузницы, где пыхтел горном и лязгал клещами могучий нелюдимый кузнец. Слева располагалось небольшое запыленное помещение, где на стенах было развешано оружие и доспехи, а на прилавке сидел Стражник и скучал.

— Ты Скип, что ли? — спросил я.

— Ну, я.

— Ворон мне велел подобрать у тебя оружие!

— Отчего не подобрать, — спрыгнул с прилавка Скип, — ежели у тебя есть руда.

Руда у меня была, и я понял, что за просто так здесь ничего не дают. Мои нынешние лохмотья не в счет. Пара падальщиков с крепкими клювами не оставят на них в течение минуты целого места. Плюс ко всему, я решил продать все свои находки, чтобы произвести не частичный, а полный апгрейд. Итак, с этой минуты моим девизом становится: «Классные доспехи — классное оружие!» Кто не понял, я не виноват.

У оружейника мне удалось всего за сто десять кусков отхватить неплохой меч, рангом повыше моего предыдущего оружия. Заодно я спихнул ему весь, ставший нынче ненужным, арсенал. Теперь у меня было около двух тысяч кусков руды, и с этой суммой было не стыдно подойти к Диего насчет тяжелых доспехов.

Оставалось еще одно дело. Передать письмо Верховному Магу Круга Огня. И получить награду. Где находился Храм Круга Огня — голову ломать мне не пришлось. Один из Магов стоял у входа в Храм, и еще двое били баклуши возле западной его стороны. После некоторых раздумий, я уверенно направился ко входу.

— В чем дело, незнакомец? — спросил меня Маг, стоящий у входа, — тебе сюда нельзя. Меня зовут Мильтен, и если у тебя есть какие-то проблемы, можешь обсудить их со мной.

— У меня есть письмо для Верховного Мага, — сказал я, разглядывая Мильтена.

— Можешь передать его мне, — видя, что я колеблюсь, он продолжил:

— Не бойся, я ведь давал клятву на верность Огню.

Была не была! И вынув из рюкзака свиток, который целую неделю носил с собой, не имея возможности передать адресату, я вручил его Мильтену. Он вскрыл его при мне и быстро прочитал.

— Это письмо адресовано прежнему Верховному Магу — Ксардасу. Давным-давно он оставил служение Инносу и отправился изучать темное искусство Некромантии в земли орков. Где сейчас и проживает в выстроенной собственноручно (гм!) башне. Сейчас я отнесу письмо Корристо — нынешнему Верховному Магу. Жди здесь.

Нужно отдать ему должное — отсутствовал он не более десяти минут. Как только во мне начали образовываться признаки нетерпения, Мильтен появился и сказал:

— Все в порядке. Корристо прочел письмо. Между прочим, он был в полном восторге. Так что ты можешь получить свою награду. Обратись к Торрезу — вон он стоит. Удачи тебе, брат! Что-то мне подсказывает, что мы свидимся… и еще не раз.

Ломая голову, который из двух магов Торрез, я затаился неподалеку от них и принялся напряженно вслушиваться в их разговор. Наконец, один из них назвал другого Родригезом. Это означало, что сказавший это и был Торрезом. Набравшись храбрости и наглости, я подошел к служителям Инноса и пожелал им доброго дня.

— В чем дело, незнакомец? — спросил Родригез.

— Меня послал Корристо. Я должен выбрать себе награду.

— Все в порядке, коллега! — успокаивающим тоном произнес Торрез, — этот юноша оказал нам неоценимую услугу и должен быть награжден. Выбирайте вашу награду, молодой человек!

Мне было предложено на выбор: кольцо ловкости, кольцо силы, несколько волшебных свитков и эликсир силы духа. Хорошо, что Диего меня предупреждал о чем-то подобном. Всякого рода кольца и свитки являются штучным товаром и их можно приобрести у любого торговца магическими принадлежностями. В то время как магические эликсиры и эссенции были товаром уникальным и ими брезговать не стоило.

— Давайте мне, пожалуй, эликсир силы духа, — сказал я, насупившись, — полезная вещица.

— Правильный выбор, юноша! — с улыбкой кивнул Родригез, — и впрямь, умен не по годам!

— Вот видите, коллега! Я редко ошибаюсь в людях.

Оставив двух идиотов в рясах растекаться мыслью по эфиру, я поспешил к Диего. Тот развалился у костра в компании таких же Призраков и рубал жареное мясо, запивая его местным кислым пивом. На мой вопрос относительно доспехов он не стал спорить, а только спросил:

— А заплатить у тебя есть чем?

— Сколько? — только и спросил я.

— Штука двести.

— Держи.

Отходя с обновкой по направлению к своей хижине, я услышал как этот варрантский проходимец воскликнул:

— Ребята, сегодня гуляем! Мне удалось спихнуть свои старые шмотки!

Над Колонией занимался вечер, под влиянием которого даже третьесортному земному поэту захотелось бы сочинить неземные стихи. Ибо и камыш шумел, и жабы пели, а стройный хорал Послушников, возносящих хвалу Спящему, заглушал все остальные звуки. Два обкуренных полудурка в доспехах стражей улыбнулись мне и пожелали доброго утра.

— Глаза разуйте — вечер наступает! — бросил я, ступая на территорию Болотного Лагеря.

Ко мне бросился Лестер.

— Ух ты! Какой ты красивый! А у меня для тебя новости: Юберион ищет добровольца для ответственного задания. У тебя есть шанс отличиться. Стражникам у входа в Храм скажешь, что тебя послал я. Ну что, берешься!

— А как же! — лихо ответил я, — подносите вашу проблему — Доктор на подходе!

Часть вторая. Логово ползунов