— Сами видите, — улыбнулся Андре, — расстреливаю нарушителей границы.
— Но это же наши запасы виски!
— Вот именно. Ввоз этой отравы на территорию резервации воспрещен, и я следую мудрому закону.
— А для нас потеря невелика, ведь мы не пьем. Правда, господин Андре? — заметил Фрике. — Вот только вам, бедный полковник, придется обойтись без ежедневного стаканчика. Но что поделаешь! Закон есть закон. А «молоко от бешеной коровки» очень вредно для индейцев.
Полковник, вынужденный смириться, вознаградил себя за потерю виски двойной порцией табака, которую тут же засунул за щеку, раздувшуюся словно от флюса. Индейцы, несмотря на обычную сдержанность, от души смеялись, наблюдая за происходящим; особенно их веселил удрученный вид американца.
Старейшина, видя нетерпение гостей, совершивших столь долгое путешествие ради бизонов, приказал ускорить подготовку к ежегодной большой охоте. Он выбрал лучших охотников, раздал им патроны, велел отобрать самых выносливых и вышколенных коней и дать свежих лошадей гостям, поскольку их кони были измучены скачкой через прерию и покрыты ожогами.
Приготовления заняли целый день. На следующее утро отряд в пятьдесят всадников под командованием Батиста-младшего покинул деревню. За верховыми следовала повозка наших путешественников, в которую вместо медлительных быков были впряжены сильные лошади. Кроме того, имелись три легкие индейские повозки. Экспедиция медленно двинулась на северо-запад и в тот же день пересекла границу резервации. Обработанные поля закончились, и потянулась дикая прерия.
Хотя оба француза уже к какой-то мере свыклись с видом прерии, они с восторгом и восхищением смотрели на бескрайнюю зеленую равнину в цвету, вдыхая полной грудью тонкие ароматы, разлитые в воздухе, и, как истинные парижане, истосковавшиеся по девственной природе, любовались и не могли налюбоваться этой волшебной красоты картиной.
Однако индейцы называли эти места «плохие земли», ибо равнина, несмотря на все красоты, была непригодна для пастбищ. Фрике и Андре пришли в восторг и не обращали внимания на ворчание американца, который время от времени громко вопрошал, где же бизонья трава.
Терпение, полковник, терпение! Всему свое время! Впрочем, «плохие земли» тянулись не так далеко, и их необычная красота заслуживала того, чтобы описать местность поподробнее. Представьте себе цветник, который простирается до горизонта, но цветник густой, плотный, как хлебное поле, где нет ни деревца, ни кустика, ни ручья, ни кусочка голой земли без зеленой травы. Это было какое-то безумное изобилие великолепных цветов, устилавших землю сплошным ковром.
Все цвета, все оттенки присутствовали на огромной палитре, но, удивительное дело, они не смешивались пестро и беспорядочно, а словно подчеркивали красоту друг друга, создавая некую завершенную гармонию. Цветы в прериях росли как бы семьями, образуя довольно обширные поляны, своего рода клумбы. Один цветущий массив переходил в другой, оттенки словно переливались.
В одном месте взор неудержимо притягивала необычная группа гелиантов-подсолнухов, от их пламени рябило в глазах. Там, где кончались золотые гелианты, начиналась настоящая симфония красного, пурпурного, малинового, бледно-фиолетового: цвели монарды — пенсильванский чай. Бросались в глаза разноцветные — то белые, то бледно-розовые, то светло-желтые, то бронзово-зеленые головки клеоме[70]. Затем взгляд привлекала шелковистая трава асклепсия и темно-синие акониты[71], яд которых смертелен для человека.
Еще дальше этот великолепный ковер полевых цветов словно затягивался тонкой дымкой: преобладали бледно-голубые тона, которые постепенно, ближе к горизонту, переходили в серые. По какой-то необъяснимой странности природа, словно забавляясь, приглушила буйство красок: изобилие цветов исчезало, уступая место единственному растению — серовато-голубому шалфею.
Вскоре охотники приблизились к равнине, названной путешественниками «прерия шалфея». Ковбой, равнодушный к несравненным красотам природы, меланхолично пережевывая табачную жвачку, приподнялся на стременах, оглядел горизонт и произнес:
— Ну наконец-то! А то уже надоели эти пустоши. Сюда никакая дичь не забредет, ни палки, ни ветки не найдешь, не на чем вскипятить чай или поджарить мясо. Еще несколько часов, кончится этот шалфей, и начнется бизонья трава, нормальная прерия, где можно устроить ранчо и где пасутся антилопы, олени и бизоны… Ей-богу, джентльмены, о вкусах не спорят, но мне не понять, почему вы приходите в восторг от этой поросли, которая абсолютно никуда не годится. Даже наши бедные лошади не хотят ее жевать. Черт возьми, я сюда приехал не гербарий собирать, а охотиться.
— Прекрасное умозаключение! — ехидно заметил Фрике. — Вы очень практичны, полковник!
Предсказание американца полностью оправдалось, но несколько позднее назначенного им срока. Только на следующий день охотники достигли прерии шалфея и еще целый день ехали через нее. Затем монотонная равнина уступила место зарослям дикой малины и густым кустам шиповника с мелкими белыми и красными цветами. Через прерию полосой тянулось высохшее болото, кое-где рос низкий жесткий тростник. Земля была местами вытоптана и изрыта ямами, похожими на воронки.
Индейцы, не слезая с лошадей, осмотрели следы и обменялись короткими фразами, затем, вглядываясь в горизонт, оценили погоду. Руководитель охоты, человек осторожный, не стал полагаться на волю случая и скомандовал привал. Отряд остановился, всадники спешились и взяли лошадей под уздцы, ожидая дальнейших распоряжений.
Батист, не теряя времени, назначил несколько разведчиков и направил их в разные стороны. Затем, указывая на север, произнес слова, от которых сердца французов забились чаще. Что и говорить, их волнение было бы понятно любому охотнику:
— Господа, еще немного терпения! Бизоны совсем рядом…
ГЛАВА 9
Бизон. — Его внешний вид и образ жизни. — Бизоны останавливают поезда. — Как используется шкура бизона. — В дороге. — Маневры. — Преследование. — Бешеная скачка. — Стычки. — Дерзость индейцев. — Бык нападает на Фрике. — Первый выстрел. — Пуля «Экспресс». — Парижанин сразил бизона и произведен в майоры. — Трофей. — Невелика кисточка, да дорога! — Бойня. — Подвиги Андре. — Дуплет. — Охота завершена.
Внешний вид бизона и его образ жизни заслуживают краткого описания. Американцы неверно называют бизона buffalo, но это слово в строгом смысле слова приложимо к французскому buffle, то есть к буйволу, с которым бизон имеет мало сходства, хотя и принадлежит к одному виду.
Из животных Северной Америки бизон, без сомнения, — самое замечательное и самое полезное создание. Он гораздо крупнее наших европейских быков и весит в среднем 800 килограммов, старые же самцы достигают 1200 килограммов.
Бизона отличают огромная голова с широким треугольным лбом и горб на спине, заросший длинной, густой и жесткой гривой, покрывающей всю переднюю часть тела. Задняя же часть, лишенная длинной шерсти, узкая и короткая, непропорционально мала. Голубоватые глаза, прикрытые щетиной гривы, тревожно блуждающий взгляд, короткие и плоские черные рога, словно железные шипы, вбитые в крепкий, как гранит, череп, ноздри в непрерывном движении — все создает устрашающий образ. В бизоне словно материализовалась грубая и неразумная сила. Глядя на него, чувствуешь, что этот огромный бык готов бросаться на все, что его раздражает, с неодолимым тупым напором.
Зимой шерсть бизона приобретает прекрасный черный блеск. Ближе к весне она постепенно желтеет, становится серо-коричневой, затем — цвета пакли и линяет с началом жаркого сезона. Но грива всегда остается значительно темнее. В ней отчетливо видны как бы два слоя: длинные, грубые и жесткие волосы, и очень тонкий мягкий подшерсток, который ценится выше шерсти мериносов[72]. Длинная шерсть покрывает голову, грудь, горб, верхнюю часть передних ног и образует метелку на конце хвоста; короткая же покрывает все тело бизона и служит животному надежной защитой зимой, позволяя переносить самые сильные морозы.
Раньше, во времена переселения в Америку первых европейцев и даже в конце прошлого века, бизонов было бесчисленное множество и обитали они на большей части территории Соединенных Штатов. Но животные неуклонно отступали под натиском цивилизации. Их беспощадно преследовали охотники — как белые, так и индейцы. Жестокость, с которой убивали бизонов, не оправдана ни голодом, ни жадностью до наживы: ведь люди не могли съесть все мясо убитых животных или забрать все шкуры. Сегодня численность бизонов сильно сократилась и стада уходят в места, где еще нет людей. Можно с уверенностью предсказать, что скоро бизонов постигнет печальная участь европейских зубров — этот процесс завершится через два-три поколения.
В настоящее время территория, где охотники еще могут найти большие стада, тянется широкой полосой от Скалистых гор к реке Миссисипи[73]. Но бизоны попадаются лишь в верховьях Миссисипи, не дальше ее слияния с Миссури. В Мексике их почти нет, но они водятся в Техасе, в частности, в районе рек Бразос и Колорадо.
Раньше бизоны никогда не переходили Скалистые горы, однако сейчас крупные стада вышли в долины на их западных склонах, в верховья реки Саскачеван. Эта миграция была вызвана, как мы уже говорили, истребительной войной, которую ведут против бизонов белые охотники за шкурами и индейцы. Животные вынуждены искать спасение в затерянных долинах, куда раньше никогда не заходили. К северу зона распространения бизонов ограничена линией, образованной рекой Пис и Невольничьим озером. На северо-западе еще можно увидеть многочисленные стада в районе озера Виннипег и реки Ред-Ривер. Но и здесь, как и повсюду, бизонов безжалостно уничтожают.
Бизоны — животные бродячие, но их нельзя считать мигрирующими в полном смысле слова. Дело в том, что их переходы, в отличие от миграций других животных, лишены периодичности и регулярности: бизоны никогда не движутся к какой-то определенной цели, а только ищут водопой и обширные, богатые пастбища. Сезон и направление движения постоянно меняются. Часто стадо разделяется на несколько групп, которые под воздействием каких-то факторов разбредаются в разные стороны.