Лоухи сказала:
– Я уверена, что девочки у нее там, внизу. Но ты всё-таки узнай у Стикса, где они. Сам в дом не ходи! Знаешь, как это опасно. Придумай, как вызвать его оттуда. Если они в доме, одно дело, справимся. Если под землей – другое, куда сложнее. Не справимся. Придется в Лапландию идти, искать верховного шамана. Может, тебе и поможет.
«Конечно, узнать у Стикса можно, – думал Так-так. – Вряд ли он станет скрывать правду. Но как увидеть его? Как выманить его хоть на минуту из дома? Он же вообще не выходит из дома Кольгримы».
От безысходности положения Так-так решился на грандиозную авантюру. И хотя соваться в логово Кольгримы было самоубийством, он всё же решился на это. «Заскочу на мгновение, – решил Так-так. – А там будь что будет!» Он с головы до ног укутался в кремовую простынь, закрыв даже уши. Сверху повязал расшитый сарафан бабули. Нацепил черную маску, непонятно как оказавшуюся у них в избушке, и встал перед зеркалом. Лоухи, увидев внука в маскарадном наряде, не удержалась от смеха.
– Ты чего так вырядился?
– А что, трудно узнать, кто я?
– Если еще хвост спрячешь. Ты куда собрался?
– Думаю к Стиксу наведаться.
– К Стиксу? Кольгрима тебя тут же вычислит! Жить надоело? Брось эту затею. Ничего не получится. За версту видно, что это ты. Я другое придумала. – Лоухи снова рассмеялась. – Ой, давно меня никто так не смешил! У Стикса хорошие отношения с местным стадом диких свиней. Когда он жил в избушке лесника, накормил как-то их. В зимнем лесу это дорогого стоит. Вепрь обещал ему помощь.
– Так это ж ему, а не нам.
– Скажем, что Стиксу грозит опасность, и ты хочешь ему сам сказать об этом. Пусть только вызовет его из дома, и с него довольно. Если даже кабана увидит Кольгрима, вряд ли догадается, зачем тот пришел.
– Что ж, давай попробуем, – согласился Так-так. – Посмотрим, где он там.
Так-так включил барометр времени, настроил его на домик лесника, поймал тот вечер, когда свиньи пришли к Стиксу. Определить, где стадо сейчас, уже не составило труда.
Вепрь оказался крутым малым.
– Пошли сейчас же! – заявил он. – Прадедушке надо помочь!
Когда они через мгновение оказались у дома Кольгримы, кабан ничуть не удивился.
– Я знал, что вы с Лоухи это умеете, но у нас тоже есть умение не слабее вашего.
– Какое же? – поинтересовался Так-так.
– Не бояться никакого волшебства!
– Поэтому я и обратился к тебе. Если встретишь Кольгриму, не испугаешься ее?
– Я?! – презрительно фыркнул вепрь. – Жди нас в конце улицы.
Кабан подошел к двери, развернулся задом и саданул по ней всей мощью своего крупа. Из дома выглянул Серж.
– Вам что угодно? – испуганно спросил поваренок. За ним замаячил повар.
– Чего ему надо? Ба! Ты! – заревел Мишель. – Зубило! Сколько лет, сколько зим!
Кабан в недоумении уставился на повара. Он даже забыл, зачем пришел.
– Ты кто? Что-то не признаю. Мы с вами где-то встречались?
– Да это же я, твой сосед Мишель. Бурый медведь из берлоги меж трех валунов.
– Мишель! – обрадовался вепрь.
– Он самый! Серж, займись картошкой. Что привело к нам, да еще средь бела дня?
– Что спрашиваешь? Конечно же мое бесстрашие. Ты же знаешь меня! Мне и граница нипочем! Недаром прозвали Зубилом. Сколько раз водил стадо в Россию и обратно. Предо мной пограничники как горох рассыпались!
– Ты чего пришел? – обеспокоенно обернулся Мишель на голос Кольгримы, донесшийся из кухни.
– Стикса позови, только так, чтобы она не узнала.
– А это кто тут? – Кольгрима выглянула на крыльцо. – Зубило? Что привело? Никак проголодался? Заходи. Мишель, накорми! К тебе, кстати, дельце есть.
Кабан зашел в дом. Мишель налил ему полную миску супа с фрикадельками.
– Поешь, потом подойду, – сказала хозяйка.
Вепрь быстро умял еду, с сожалением оторвался от миски, взглянул на повара.
– Спасибо. Вкусно. А ты чего тут делаешь? И вид неважнецкий, не медвежий.
– Она, – кивнул Мишель вслед ушедшей хозяйке, – нашла меня в берлоге, разбудила. Палкой потолкала. Я с досады ей чуть башку не снес. А она протянула горшочек меда. Против меда я слаб. Расслабился, она и превратила меня… в меня. Теперь вот еду готовлю на кухне. Пока терплю. Зима кончится, посмотрим. Может, шатуном заделаюсь. Если, конечно, опять стану медведем. Ты-то чего пришел?
– Передай осторожно Стиксу, что его ждут в конце улицы. Пусть выйдет на минутку.
– Ну как? Поел? – спросила Кольгрима. – Вкусно готовит Мишель? Знатный повар! Буду ходатайствовать, чтобы ему титул графа присвоили. Извини, Зубило, не могу пригласить тебя на второй этаж в кабинет, сам понимаешь. – Кольгрима пальцем ткнула на короткие ноги кабана. – Мишель, оставь нас на минутку. И ты Серж. У меня к тебе, мой друг, будет одна маленькая просьба. Увидишь в лесу Так-така, ты ведь знаешь его? Увидишь, сообщи. Хорошо? За мной не заржавеет. Отблагодарю всё стадо. Визжать будете. Ну, прощай. А я немного вздремну.
Вепрь попрощался с Мишелем и покинул дом. Так-таку сказал, что Стикс сейчас выйдет. Ждать пришлось целый час. Наконец парень прибежал.
– Ты бы хоть оделся, – сказал Так-так.
– А! – махнул рукой Стикс. – Никак не могла уснуть. Спускалась два раза, спрашивала непонятно о чем. Что случилось, Так-так?
– Скажи только, девочки в доме или под землей?
– Под землей. Так получилось…
– Не объясняй. Это уже неважно. Если можешь помочь им, помоги. А объяснять не надо. Спасибо. Пока!
И Так-так, положив руку на спину Зубило, исчез вместе с вепрем.
Глава 6. Таинственный рев
Возле дома лесника Так-так попросил вепря подождать его и через пять минут появился с мешком картошки и моркови.
– Спасибо за помощь, Зубило! Это твоим. Куда отнести?
– Оставь тут. Я их сейчас приведу. И тебе спасибо!
Так-така разбирала злость. Он понимал, что злостью злость не одолеть, но ничего не мог поделать с собой. Стоит чуть-чуть коснуться края злости, и она вся в тебе! «Попугаю злыдню! – решил муми-тролль. – Не ей одной пугать нас!»
Так-так заглянул к Петру и сказал, чтоб через пару часов был готов отправиться в Лапландию – в деревушку около поселка Инари на озере с таким же названием.
– А мы пока с твоим котиком провернем небольшую операцию. Григорий! – спросил он кота. – Любишь риск?
– Обожаю, – облизнулся кот. – Оливками не корми, дай только в деле побывать!
– Побываешь! – пообещал Так-так.
Так-так заскочил к себе, порылся в своей кладовке, где на полках хранилось множество его технических новинок и придумок, которых еще не знал мир. Достал два приплюснутых шарика, размером с леденец. Это были два миниатюрных магнитофона. Не обычные устройства, записывающие и воспроизводящие звук, а еще и многократно их усиливающие. Тема усиления сигнала и умножения возможностей была вообще центральной идеей всех новшеств талантливого изобретателя. Достаточно было произнести перед шариком несколько слов, а потом слегка пошевелить его, как он издавал такой громкий звук, что могли лопнуть барабанные перепонки.
– Вот, Григорий, сейчас пойдем к Кольгриме. Постучись в дом, дверь откроет повар Мишель или поваренок Серж. Нормальные ребята. Эти шарики исхитрись положить в холодильник, в поддон и в ящик кухонного стола. Сможешь?
– В жизни всегда есть место подвигам! – с пафосом заявил кот.
– Главное, не бойся, – сказал Так-так. – Уболтай поваров своими байками.
– Уболтаю. Не вопрос. И я не боюсь. Даже если встречу саму! Эка невидаль! Что она сделает мне? Превратит в льва? Зачем? Тут не Африка. В мышь? Моя царская кровь не допустит этого.
Оказавшись у дома Кольгримы, Григорий поднялся на крылечко и стал драть когтями входную дверь. На крыльцо вышел Мишель.
– Ты кто? – спросил он.
– Я твой раздраженный кишечник, – ответил большой знаток телевизионной рекламы медицинских препаратов.
– Не понял, – сказал повар.
– Чего ж тут непонятного? – сказал кот. – Я твой кишечник. И я раздражен. Я давно не ел, и мой кишечник раздражен от этого. Ну а раз я пришел к тебе, мой раздраженный кишечник теперь твой! Ясно?
– Да вроде, – сказал Мишель. – Тебя покормить?
– Не мешало бы, – погладил лапкой усы кот. – А то брюхо-то за два дня подвело.
– Так бы и сказал. А то раздраженный кишечник! Заходи! Прохладно сегодня.
– Да не жарко, – сказал Григорий, заходя в прихожую – Тепло тут у вас.
– Сосиски ешь?
– Излишний вопрос. Всякой киске очень близки / печень, кофе и сосиски! / А еще приятны сливки / и зеленые оливки!
– Да ты поэт!
– Увы, приятель! Только летом / везет с продуктами поэтам!
– Вот ты поэт, а у меня оливок нет… Тоже стихи! – обрадованно воскликнул Мишель. – Получились!
– С кем поведешься… – вздохнул Григорий. – А можно глянуть, что у тебя там есть, чтоб тебе зря не рыться.
– Ну, ты нахал! Смотри. Давай подниму. – Мишель поднял кота и открыл перед ним холодильник и выдвинул ящик стола.
– Да вон же оливки! – сказал Григорий, незаметно опустив шарик в поддон. – А в ящике ничего полезного, жаль! – и положил в ящик второй шарик.
– Ты, что, правда, любишь оливки? – спросил Мишель, достав банку.
– Оливки можно любить только взаправду. Поскольку они круглые. Кривда она косоугольная, значит, не из оливок! Вам, людям, это трудно понять! Вы в скособоченном мире живете!
– Ты, я гляжу, большой знаток людей!
– Конечно. Всю жизнь вас наблюдаю. А ты что, не человек?
– Я бурый медведь! Хозяин леса! – произнес Мишель. Открыв холодильник, а потом выдвинув ящик стола, повар от полноты чувств рявкнул туда и туда. – Я всегда радуюсь, когда мне хорошо. Чтоб продлить радость, я всегда кладу ее про запас в холодильник и в стол. Найдет тоска, я открою и снова порадуюсь.
– Да ты истинный поэт! – воскликнул Григорий. – Хоть и медведь.
– Получай две сосиски и пять оливок. Хватит?
– Лучше десять.
– Сосисок? Не лопнешь?