– Оливок. Не лопну.
– Угощайся. Как звать-то? Неужто Кишечник?
– Дарий.
– Красивое имечко! А я Мишель.
Григорий поел и отвесил повару церемониальный поклон, какой видел в мультике про кота в сапогах. Мишель шутейно ответил. С тем и распрощались в самых лучших чувствах друг к другу.
Только за котом закрылась дверь, спустилась Кольгрима.
– Это кто был? – спросила хозяйка. Она слышала, как Мишель открыл дверь, разговаривал с кем-то, потом проводил. Ей нездоровилось, и она некстати задумалась о своем возрасте. Вставать не хотелось. Опять кого-то принесло. Зубило, что ли, забыл чего-нибудь? На всех реагировать!
– Кот приблудился. Накормил его.
– И где он? Не кажется тебе, что сегодня гостечков многовато?
– Ушел. Бродяжка. Надо было оставить?
– В другой раз оставь. Наверняка придет. Мне для мышей воспитатель нужен. Знаешь что, я сегодня в магазин не поеду. Бери Сержа и смотайся с ним за продуктами. Вот список и карточка. Только скорей!
Отправив поваров в магазин, Кольгрима захотела немного подкрепиться. Хозяйка открыла дверь холодильника, и в тот же миг ее оглушил рев, исторгнутый фабрикой холода. Словно разом проревели все белые медведи Арктики. Волшебница инстинктивно захлопнула дверцу и пробормотала крамольные в ее устах слова, оставшиеся в ней со времен детского воспитания: «Свят, свят, свят!» Она опять взялась за ручку и слегка потянула ее на себя. И вновь из щели вырвался жуткий медвежий рев.
– Да что же это такое! – воскликнула Кольгрима и посмотрелась в зеркало. В зеркале она увидела свои округлившиеся глаза, а в них страх. – Этого только не хватало!
Машинально потянув ящик стола, она и оттуда была оглушена ревом, едва не вынесшим ее из кухни. «Да что же это?! Неужто схожу с ума?» – ударило хозяйке в голову. Она поднялась к себе и легла на кровать.
Когда из магазина вернулись повар с поваренком, хозяйка спустилась и стала допрашивать их, что случилось с холодильником и столом, почему оттуда несутся странные звуки.
– Мишель, что ты сделал с ним?
– Да какие звуки, госпожа? – недоумевал Мишель. – Он порой немного шумит и дрожит. – Повар потянул ручку. Раздался оглушительный рев.
– Ну? Что?
Мишель тупо уставился на хозяйку. Пожал круглыми плечами. Помотал круглой головой.
– Я ничего такого не делал с ним! Открывал, брал продукты, закрывал. Снова открывал, брал…
– Достаточно. А со столом?
Повар снова пожал круглыми плечами и помотал круглой головой.
– Тоже ничего.
– Ты послушай! – Кольгрима потянула ящик. Из чрева стола вырвался еще более устрашающий рев, просто львиный рык.
Мишель стукнул себя ладонью по лбу.
– А! Так это того, госпожа, это я, когда радуюсь, пою.
– Ну и что? Поешь ты! И я пою, иногда. Но при чем тут холодильник и стол? Они, что, тоже поют?
Повар в третий раз пожал круглыми плечами и помотал круглой головой.
– Они не поют.
– Не поют они. А это что? – Хозяйка открыла холодильник, одновременно вытянула ящик стола и заткнула себе уши. Ревело невыносимо. Мишель закрыл дверь, затолкнул ящик и опять пожал круглыми плечами и помотал круглой головой.
– Ничего не понимаю, госпожа.
Кольгрима много чего повидала в жизни, и натворила не меньше, но такого еще не встречала. Разумно объяснить этот рев она не могла. Не могла, потому что знала точно, что волшебных шкафов и холодильников на свете нет! В нее вошло беспокойство, от которого она не могла избавиться целый час. Так и не поняв, в чем тут дело, она велела поварам выкинуть холодильник на помойку, не открывая больше его, вместе с продуктами. Посмотрела марку и заказала по телефону новый холодильник другой фирмы. То же сделала и со столом.
Глава 7. В Лапландию!
Лоухи стала собирать Так-така в неблизкий путь. Она всегда сама заполняла его рюкзачок. Положила предметы туалета, перочинный нож, мощный портативный фонарь-прожектор. В боковой кармашек – кредитную карточку и пачку денег (их с легкой руки Лоухи так и называют – «бабульки»). И, конечно же, мобильный телефон и особый навигатор, который мог работать без подзарядки 24 часа.
Пятьсот километров для Так-така было, что сто метров. А вот от города Оулу до Верхней Лапландии придется добираться пешком или автостопом. К сожалению, на поезда и рейсовые автобусы билеты для муми-троллей в продажу еще не поступали.
– Если люди начнут приставать с расспросами, – сказала Лоухи, – говори, что ты переводчик при русском путешественнике.
Петр уже собрал рюкзак, надел теплый свитер, просторную куртку для сильных морозов и поджидал Так-така на крыльце. Рядом сидел Маклеод, на перильцах лежал Григорий. Они тоже захотели идти в Лапландию. (Денис отпустил пса). Зашли в прихожую, присели перед дорожкой. С ними присела и Ирина. Она тоже была одета.
– Ты куда? – спросил Петр. – Девчата появятся, а дома нет никого. Раздевайся!
Он попрощался с женой и положил кота за пазуху. Тот едва поместился там.
– Ну и растолстел же ты! – воскликнул хозяин.
Кот смиренно сложил лапки, будто он тут не при чем. Зажмурился и замурчал.
Ирина помахала им с крыльца. Так-так взял одной рукой руку Петра, другую положил на голову собаки и исчез с глаз.
Вскоре они оказались на обочине автомобильной трассы, ведущей на север. Подождали немного. Попутных машин не было. И вообще стояла звенящая тишина. На юг промчались три автомобиля с русскими номерами и вновь дорога пуста. Неподалеку трассу пересек лось.
– Не густо, – сказал Петр. – Надо идти. Чего ждать? Нагонят – проголосуем.
– Навигатор не включаю, чтоб не разрядился, – сказал Так-так. Он достал карту. – Дорога одна. Других нет. Идти по ней, вот досюда, а потом свернуть к скалам. Там саамская деревушка, в которой живет шаман.
Путники тронулись на север. Немного спустя их нагнала попутка. Водитель, радушный финн тараторил всю дорогу до заправки, рассказывая о своих друзьях и родне. Казалось, он живет только их жизнью, умудряясь еще каждый день развозить и русских путешественников с муми-троллями. На заправке финн попрощался и покатил на юг.
Путешественникам повезло. В Инари ехала семейная пара из России. Муми-тролль их не удивил, больше позабавил кот за пазухой Петра. Они взахлеб рассказывали о своей кошечке, Лоуренсии. Григорий с удовольствием выслушал, как хорошо живется вислоухой красавице. Но уж он-то ни за что не променяет свою жизнь у Петра! Особенно когда так уютно за пазухой! Русские собирались в поселке посетить Саамский музей и Природный центр Верхней Лапландии, а потом поехать в Национальный парк. Пригласили и Петра с Так-таком, но Так-так вежливо отказался:
– Мы не в сам Инари. Нас высадите вот здесь. – Он протянул карту.
– Но тут ничего нет! Ночью оставаться в пустынном месте? Волки, медведи!
– Здесь саамская деревушка, к ней проселочная дорога. Доберемся быстро.
– Мы подвезем! – безапелляционно заявила жена водителя.
Когда подъехали к тому месту, увидели сани, запряженные могучим красавцем оленем.
– Вот и такси! – воскликнул Так-так. Он достал деньги. – Сколько?
– Обижаете! – замахала руками пара и, послав воздушный поцелуй, укатила.
– Хорошие люди, – сказал кот.
– Повезло, – ответил Петр.
Путники подошли к саням.
– Туристы? – радостно приветствовал их по-саамски погонщик. Он похлопал ладонью рядом с собой. Так-так поблагодарил по-саамски. Все уселись, и сани понеслись. Так-так спросил каюра, часто ли тот подвозит туристов.
– Когда раз в неделю, когда пять раз в день!
– И что, всю неделю ждете тут путников?
– Зачем всю неделю? Совсем не надо всю неделю. Нойд говорит: «Ступай встречать гостей», и я ступаю.
– Нойд – это шаман, – пояснил Так-так.
– И сейчас сказал, я тут, и вы тут. Очень удобно! Я ему за это лосося даю. Вкусный лосось! Он, – каюр кивнул на Петра, – такой лосось сроду не ел!
Через час были в деревушке. Каюр привел туристов в отель – двухэтажный бревенчатый дом со всеми удобствами, кроме телевизора. Хозяйка предложила гостям кофе и блюда по вкусу. Перед сном оделись и вышли на террасу. Мороз покусывал. Тишину пару раз нарушило карканье вороны. Все тут же вспомнили Чернавку и Юстаса с семейством, а Петр Ирину. Потом вдали завыли волки.
– Тут и впрямь ночью оставаться в лесу опасно, – сказал Петр. – Волки!
– Эти сожрут! – подтвердил Маклеод.
– Положим, не всех, – возразил Григорий.
Петр взял его на руки, погладил.
– Ты, конечно, их своим грозным рыком разгонишь!
– Зачем же? – зевнул кот. – Просто я умею лазить по деревьям, а они нет. За пазуху-то сунь меня!
Ночь прошла спокойно. После завтрака пришел каюр и сказал, что путешественников ждет у себя нойд. Так-так предупредил друзей, что разговаривать будет только он один. Чтобы все сидели, набрав в рот воды. И не вздумали смотреть в глаза шаману.
– Тут же лишитесь сил! И никаких комментариев! Это я тебе, Григорий! Знаю, тебя уже на ТВ ждут, ведущим телешоу. Но тут пока еще не телевидение.
Утро выдалось безоблачным. Солнце было далекое, холодное, но удивительно мягкое. Первозданную тишину нарушал лишь хруст шагов да веселое пение птиц. Не успели отойти и ста метров, Маклеод вдруг спохватился:
– Я в отель! Минутку!
Вскоре он, запыхавшись, примчался обратно. В пасти пес держал бутылку воды.
– А вода зачем? – спросил Так-так.
– Ты же сказал: набрать в рот воды и сидеть!
– Ты просто душка! – сказал Так-так. А Григорий высунулся из-за пазухи Петра и произнес:
– Барон, я ошарашен вашим великим простодушием!
Каюр, явно не поняв сказанного, тем не менее, весело рассмеялся, словно уловил иронию кота. Но вскоре погонщик прогнал улыбку с лица, замолк, и даже поступь его стала торжественной и одновременно почтительной, словно за ним уже наблюдал его хозяин. Не приближаясь к жилищу нойда, проводник жестом указал на небольшой дом, окруженный забором, поклонился и быстро ушел.