– А-а, – смягчился владыка. – Ступай. Привет ему.
Путь до владений Салема был извилист и запутан, местами страшен, но страшен не для Кольгримы, и колдунья быстро преодолела его.
Салему доложили о визитерше. Тот приказал схватить ее. Но гостья, предупредив охрану о возможной неприятности для них, нажала на синюю пуговицу. Стражники тут же ослепли. Об этом сказали Салему, и тот вынужден был принять своего злейшего врага. Салема не просто раздразнил приход Кольгримы, а разъярил. Только что ему сообщили, что программа, которую доставил ему перебежчик от этой северной колдуньи, уничтожена! Какой-то хакер влез в сеть и внедрил вирус, против которого оказались бесполезны все антивирусы.
Кольгрима предупредила, что ближе, чем на десять метров, она к трону подойти не может.
– Иначе и ты ослепнешь, Салем!
– Стой там. Кресла не предлагаю. Или всё же лучше подать?
– У меня еще есть сила в ногах! – ответила волшебница.
– Времени у меня нет. Что угодно?
– Мне нужен Ахеронт!
– Не знаю такого, – солгал Салем.
– Знаешь! Предатель, что принес тебе мою программу!
– Извини, за так я тебе его не отдам!
– Отдашь! – Кольгрима ткнула пальцем на свой пояс и коснулась красной пуговицы.
– Забирай! – поспешно сказал Салем. – Позвать этого предателя!
Позвали Ахеронта. Тот увидел Кольгриму и бросился к Салему. Упал пред ним на колени. Но тот брезгливо оттолкнул хакера своим жезлом.
– Прочь! Из-за тебя я могу впасть в немилость моего владыки!
Ахеронт направился к Кольгриме, но та предостерегла его ладонью:
– Не подходи! Ослепнешь! Следуй за мной на расстоянии.
Выйдя от Салема, Кольгрима нажала на синюю пуговицу и поманила к себе Ахеронта.
– Ну что, предатель, дорого продал свою хозяйку или за похлебку? Ступай за мной. Вознагражу. Да не бойся. Не убью. И не вздумай убегать от меня. Хуже будет. Не станешь же ты заставлять пожилую женщину гоняться за тобой. Я ведь всё равно догоню. Неужели не убедился? Даже тут тебя нашла. Так за сколько продал?
Ахеронт уныло плелся за колдуньей. Та не стала больше ни о чем разговаривать с изменником и перенеслась с ним на небогатую ферму, где хозяйничали пожилые бездетные супруги. Чета встретила их возле просторного свинарника, в котором лежали две большие свиньи с поросятами.
– Вот мы и пришли, Ахероша. Заходи к своим. Чувствуй себя, как дома. Еды тут тебе будет вдосталь. Приятного аппетита!
Кольгрима подтолкнула слугу, и тот влетел в свинарник уже не человеком, а огромным хряком. Хозяин фермы быстро закрыл калитку.
– Это вам спонсорская помощь. – Кольгрима протянула мужчине пачку денег. – Он немного исхудал. Кормите его получше. К сочельнику поправится. Не жалейте булочек со сгущенкой. Любит сладенькое, стервец! А что касается остального – он свинья свиньей.
Глава 9. Едем в Сюсьмя!
В конце мая у Маши и Даши окончился учебный год, и через неделю семья отправилась в Сюсьмя. Петр с Ириной взяли недельный отпуск, а потом с девочками до конца июля должна была остаться сестра Ирины, Ольга, учительница начальных классов.
К этому времени приурочили свой отпуск и Денис с Зинаидой. Маклеод в очередной раз незаконно пересек государственную границу. Уже на финской стороне он встретил стаю диких свиней. Хотел молчком пробежать мимо, так как связываться с вепрем было себе дороже, но вдруг услышал за спиной:
– Маклеод! Что не здороваешься? Зазнался, барон! Что забыл тут?
– Я ничего не забыл, – ответил пес, повернувшись на знакомый голос. Это был вепрь Зубило.
– Да, брат! Идет мимо – не взглянет! Будто и не сеттер! – пристыдил кабан. – Что так далеко от дома ушел?
– Ничего не далеко. От дома к дому иду. Оттуда туда, – пес указал лапой сначала в сторону Петербурга, а потом в сторону Сюсьмя.
– А я встречным ходом! Ту-ту! – засмеялся кабан. – Вот не знал, что собаки занимаются контрабандой!
– Да какой контрабандой? Со мной ничего нет.
– Это ты на таможне расскажи! Себя несешь, это и есть контрабанда!
Побалагурив, приятели расстались. Зубило передал привет Так-таку.
– И всем остальным, если встретишь: Мишелю, Стиксу… – прибавил вепрь.
Погода стояла замечательная. «Просто розово-голубой теплый нежный июнь», – так охарактеризовала первый месяц лета Даша и нарисовала красивую картинку. В голубом небе желтое солнце, белые облака, похожие на кусочки ваты, разноцветные бабочки. И много-много зеленой травы. Красным карандашом написала: «Ура, лето!» Маша же прыгнула за электронное пианино и с воодушевлением исполнила одну из своих любимых лирических пьес Грига, на что Петр сказал:
– Помнишь, Ириша, как мы читали на веранде рассказ Паустовского «Корзина с еловыми шишками»?
А Ириша вздохнула:
– Да, божественная музыка! Какой мерцающий, переливчатый колорит!
Даже комары не кусали, хотя их хватало. То ли они разнежились благодатной погодой, то ли, расслабленные долгой зимой, еще не успели нагулять аппетит. А может, просто не настал еще вечер. Сами комары причину собственной лени знали хорошо и по этому поводу особо не заморачивались.
Эстонец Калле привез Юстаса с Пеструхой, Дурой-Жанной и несколькими желтыми цыплятами нового выводка. Те высыпали на лужайку перед домом, как одуванчики. Прошлогодних цыплят Калле еще осенью посчитал и не без выгоды раздал своим знакомым.
Григорий и Юстас едва не прослезились, встретившись под смородиной.
– Как жизнь, друг? – спросил кота петух.
– Наполняю жизнь смыслом! Стараюсь высыпаться по утрам. А как твоя, Юстас?
– Я тоже стараюсь кукарекать от восхода солнца!
Две курицы копошились под кустами. Григорий кивнул на Д'Жанну:
– Как она? Дурью мается?
– Пока нет.
– Погоди, всё впереди, – пророчески изрек кот. – Дурь – она всегда в перьях!
Прилетела Чернавка и, не поздоровавшись, прокричала, что Кольгрима снова живет в поселке, через два дома от Аарно Какконена.
– Ее никто еще не видел, а я в окно глянула – она! И ночью выходила на террасу!
– Ты в другой раз подготовь слушателей! – попросил кот. – Нельзя же так сразу! Инфаркт можно получить от твоих новостей!
– Они не мои! Они теперь твои! – каркнула ворона.
Спустя какое-то время прибежал Маклеод. За ним пришли и Денис с Зинаидой. Ирина стала собирать на стол, а четвероногие и двуногие друзья собрались возле курятника и, перебивая друг друга, рассказывали о событиях минувшего года.
Узнал о приезде Сомовых и Так-так. Он появился среди всеобщей радости, поприветствовал кота, пса, ворону, кур, передал им привет от Лоухи, а Петру сообщил о том, что Кольгрима вновь поселилась здесь.
– Не знаю, что задумала она, – сказал муми-тролль. – Бабуля уверена, что вернулась напакостить Доброму краю. Надо как-нибудь Стикса увидеть. У Кольгримы в этом году сплошные неприятности. Похоже, и в доме ее нелады. Ведьме сейчас не до девочек, но со временем, боюсь, снова захочет через вас выйти на меня с бабулей. Будьте осторожны. Детей одних не выпускайте. – Так-так задумался. Потом воскликнул: – Слушай, Петр! Ирина! Переезжайте к нам! Изба у нас просторная, никто из чужих и зловредных к нам не забредет. Собирайтесь прямо сейчас. Можете прогуляться вдоль озера. Григорий знает путь. Пусть ведет всех к домику лесника, а там я встречу.
Петр хотел сказать, что тоже помнит эту дорогу, но его опередили сеттер, петух и ворона, в один голос воскликнув:
– И я знаю!
– Вот и отлично! – засмеялся Так-так.
– Спасибо, Так-так, за приглашение. Но для начала для порядка сядем всё-таки за стол! – сказал Петр.
Вся живность направилась на берег озера, где уютно расположилась возле перевернутой лодки и продолжила столь долгожданное общение друг с другом.
Девочки взяли ракетки, а взрослые после трапезы приготовились выслушать от Калле очередную правдивую историю. Тем более что он сам уже «принял на грудь» подобающую порцию пива.
– Вы же знаете, – начал Калле, – что Юстас вполне комфортно провел осень, зиму и весну в моем курятнике. Короче, прописался на пяти квадратах жилплощади.
– Сколько цыплят? – перебил приятеля Петр.
– Шесть.
– Помнится, Калле, по финским законам на каждую птицу положен один квадратный метр, а тут что же получается? Шесть цыплят, петух, две курицы – девять кур! Нарушаешь!
– Цыплят по осени посчитаем. Это не куры, так, мелочь пузатая!
– Скажи спасибо, что тебя Юстас не слышит!
– Он мое отношение к этой мелкоте знает и одобряет. Так вот, о Юстасе и вообще о курах. Дай-ка мне калькулятор!
Петр протянул эстонцу пиво.
– Да нет, калькулятор!
Подали планшет. Калле произвел несколько арифметических действий и задумался. Потом вздохнул и изрек:
– Да, так оно и есть. – И снова замолчал.
– Хочешь сказать, что Юстас научился считать, как знаменитый математик Гаусс или Эйлер? – спросил Денис. – Ирина, для Маклеода нет случайно сахарной косточки?
– Я ему сразу дала, как прибежал, – сказала Ирина.
– Нам как-то ближе Софья Ковалевская, – уточнила Зинаида. – Калле, начинай!
– Я о другом хочу сказать, – возразил рассказчик. – Начать историю с яйца.
– Ab ovo,[8] – изрек знаток латыни Петр.
– И не с простого яйца, – продолжил Калле, – а с золотого.
– Маша, Даша! – позвал дочек отец. – Идите сюда! Дядя Калле расскажет сказку про Курочку Рябу.
– Это не сказка, Петр. Это реальная быль. Куриных историй, кстати, три будет. Вот они.
Глава 10. Ab ovo,[9] или Три истории Калле
История первая. О золотом яйце
– В середине января стояла жуткая холодина, – начал Калле первую историю. – Разгар крещенских морозов. Моя жена укатила к своей больной матери в Таллинн, она и сейчас еще там, а я остался во всем поселке один как перст. Не считая Какконена, он вообще не выезжает отсюда. Видно, не хочет спускать флаг над домом. К тому же был сильный ветер, и меня где-то прохватило. Температура поднялась, начались прочие удовольствия. Кур я занес в дом, чтоб они не померзли в курятнике, да и самому, чтоб лишний раз на холод не выскакивать. Лежу пластом. Хорошо, Юстас ухаживал. Градусник в клюве подавал, чтоб я температуру мерял. А тут он уснул, я Жанну попросил подать градусник. Она взяла его в клюв со столика и уронила. Градусник разбился. Эта дура – нет, чтоб собрать шарики ртути – склевала их! Ну, думал, конец курице. Потом объясняй вам, почему сдохла, еще и не поверите.
– Да брось ты, не поверим! – отмахнулся Петр. – Сейчас же верим!
– То сейчас, а то тогда. Прошло какое-то время. Мне полегчало. И тут Жанна снесла яичко.
– Не простое, а золотое! – воскликнула Даша.
– Да, золотое! И золотое всё – от скорлупы до желтка!
– Ты его бил, дядя Калле? – спросила нетерпеливая Даша.
– Нет, Дашенька, зачем? Зачем красоту портить? Даже не пробовал.
– А как же узнал, что желток золотой? – спросил Петр.
– Эка невидаль! Да у всех яиц желток золотой. Как узнал? Любишь ты, Петр, каверзные вопросы задавать! Только они каверзные для тебя, а не для меня. Очень просто узнал. По удельному весу!
– Как это?
– Просто. Среднее куриное яйцо весит шестьдесят-семьдесят грамм. Удельный вес чуть больше одного грамма в кубическом сантиметре, замечал – яйцо плавает иногда в воде. А удельный вес золота – это вы должны знать – около двадцати грамм в кубическом сантиметре, в двадцать раз больше, чем у воды и, соответственно, у яйца. То есть золотое яйцо размером со среднее простое будет весить – шестьдесят умножить на двадцать – больше одного килограмма! Оно так и весило: кило триста! А я что говорил! Никакое другое яйцо столько весить не может, только золотое, золотое всё, от скорлупы до желтка! Хотел сдать его в скупку или в ювелирный магазин. Передумал. За грамм золота дают восемь-десять евро. Получил бы больше десяти тысяч евро! Представляете? Хорошо жена в Таллинне. Но прежде чем нести яйцо на продажу, я решил показать его в университете Хельсинки – всё ж таки редкий случай, чтоб курица несла золотые яйца. Там посмотрели и не поверили. Я, конечно, малость сам переборщил. Надо было просто показать яйцо и сказать, что так мол и так, снесла моя курица. А я приплел, что это яйцо несет в себе разгадку того, чем занимались тысячу лет алхимики. Стал объяснять ученым (а они же на дух не выносят алхимии!), что знаменитые алхимики, всякие там Парацельсы и Фламели, пытались превратить ту же ртуть в золото. И у них ничего не получилось. А у меня с Юстасом и Жанной получилось! Склевала ртуть, а снесла золото. То есть курица представляет собой самый настоящий алхимический аппарат! Это ж открытие мирового уровня! Нобелевская премия. И вообще… Не поверили. Один вообще сказал: «Чушь!» Но яйцо взяли, заплатили немного, не столько, конечно, как в скупке. Запаяли его в пуленепробиваемый стеклянный шар и прикрепили табличку, что золотое яйцо снесла моя курица там-то и тогда-то. Потом этот экспонат возили по всяким выставкам и ярмаркам, пока не продали на аукционе Сотбис за какую-то умопомрачительную цену. Точно не знаю, говорят. Говорят еще, что в табличке на продаже значился уже не я с курицей, а сам Карл Фаберже. А мне недавно вручили диплом и медаль. Вот так вот. Теперь вторая история.
История вторая. О поле цыплят
– Когда Жанна заквохтала и готова была приступить к высиживанию птенцов…
– Она была готова высиживать их всё прошлое лето, – заметил Петр.
– Ну, это лето. Пивка налей, пожалуйста. Так вот, у меня, у нее то есть, к тому времени уже набралось два десятка яиц. А я не знаю, как отобрать из них те, из которых точно вылупятся курочки. Петушки мне зачем? Одного Юстаса хватит. Лучше его вряд ли будут.
– Лучше Юстаса нет никого! – воскликнула Даша.
– Вот. Я и спрашиваю у Юстаса: «Из каких яиц по твоему мнению вылупятся курочки, а из каких петушки?» «А чего тут думать? – отвечает он. – Из этих петушки, а из этих курочки». Я так и сделал. Оставил те, из которых курочки должны были появиться. Из семи яиц шесть птенцов вывелись, седьмое так и пролежало. И все шесть – курочки.
– А как ты узнал, что это курочки? – спросил Петр. – Я и сейчас не пойму, кто там кто. Все одинаковые!
– Не хитра наука. Надо народ спрашивать. Вот спроси меня: как отличить петушка от курочки? Спроси-спроси! – рассказчик потянулся к бутылке пива.
– Как отличить петушка от курочки? – спросил Петр, и Калле выпил еще пива.
– И я тебе отвечу. Есть несколько приемов. Надо однодневного птенца – упреждаю вопрос, именно однодневного – взять и посмотреть на его ножки. У курочки лапки тоненькие, как у балерины, а у петушка потолще. Это первый способ. Второй. На спину опрокидываешь птенца. Если лапки поджимает – курочка, выпрямляет – петушок. Третий способ. Также на спинке расправляешь ему крылышки. Маховые перышки у петушка длиннее, чем у курицы. Четвертый. Держишь птенца за лапки вниз головой…
– Бр-р… – содрогнулась Ирина.
– …Курочка голову поджимает, а петушок голову вниз. Да и можно по внешнему виду определить. Это пятый способ. У петушка крылышки значительно светлее, чем весь он, а у курочки всё одноцветно. Есть еще несколько способов, но это для куроводов. Когда я рассказал университетским ученым, что мой петух правильно определяет по яйцам пол будущего цыпленка, меня высмеяли. Сказали, что в мире на эту тему защитили сотни диссертаций, а определять пол птенца по яйцу так и не научились. Я тогда настоял, чтобы провели эксперимент с участием Юстаса! Его арендовали на неделю. Он провел им отбор двух партий яиц, прорек, где курочки, где петушки. И потом всё подтвердилось! На сто процентов! Научная общественность стояла на ушах! Написали то ли двенадцать, то ли двадцать две научные статьи. Юстасу присвоили звание мастера сельскохозяйственных наук, дали диплом и медаль! Вот, – Калле достал из кармана медаль, на которой был выгравирован петух и написано: «Мастер сельскохозяйственных наук Юстас, петух».
История третья. О динозаврах
– И третья история, заключительная… Когда я еще болел, зимой… Петр, пивко осталось? Спасибо. Когда я еще болел, Юстас рассказал мне легенду, которая передается курами из поколения в поколение. Некогда, в незапамятные еще времена, когда нас с вами, людей, еще не было, а куры, оказывается, уже были, они все переселилась на плато, в недрах которого были богатейшие месторождения урана. Куры, понятно, об этом не знали, а когда догадались, было уже поздно. Стали вдруг у них вылупляться из яиц мутанты. Яйца становились всё больше, и мутанты всё больше. И у этих мутантов появились нешуточные когти, а в клюве острые зубы. И всё больше птенцы стали походить то ли на драконов, то ли на ящеров. В конце концов, родился первый тираннозавр. Слышали о таком? Так что спор, что первично – яйцо или курица – не дает вообще никакого ответа. Впервые родился ящер! Гроза всей земли. Через какое-то время настал ледниковый период, еще что-то, и неблагоприятные условия жизни погубили мамонтов и саблезубых тигров и вновь превратили тираннозавров в кур! Кстати, характер у того же Юстаса вполне ящерный. Эту легенду я пересказал ученым. Добавил, что в природе есть только один круговорот: от курицы к ящеру и обратно от ящера к курице. Но они к легенде и к моему заключению тоже отнеслись с недоверием. Даже с насмешками. В Интернете я потом нашел, что ученые в разных странах нашли сходство между курами и ящерами, но на меня нигде не ссылаются. Я понимаю, была бы у меня степень, звание, совсем по-другому приняли бы, а так – не их я человек!
Калле расчувствовался, помолчал и вынул из внутреннего кармана небольшой альбом, на котором было написано «Юстас и K°-Ко» и, чуть не прослезившись, сказал:
– Вот, чтоб развеять последние ваши сомнения в правдивости сказанного мною, полистайте альбом. Тут фотки и вырезки из газет и журналов обо всём, что я рассказал.