Мимо дома проехал автомобиль. Кольгрима не успела разглядеть номер, заметила лишь русские буквы.
– Серж! Вон авто. Сгоняй, узнай, кто приехал.
Поваренок вприпрыжку, как кролик, побежал по дороге. «Из кролика хоть ягуара сделай, всё кролик! – подумала колдунья. – Натура не поддается волшебству».
– Это те девочки с родителями! – доложил посыльный. От бега он раскраснелся, и по всему его облику видно было, что «те девочки» ему очень нравятся.
«Вот и отлично! – подумала Кольгрима. – Есть на ком отыграться. Нужно же как-то возместить нервные расстройства! И откладывать нечего».
– Серж, ну-ка встань передо мной, как конь перед травой! Полюбуюсь на тебя. Если тебе бейсболку надеть, темные очки нацепить… Нет, узнают. Девочкой хочешь побыть? – И не дожидаясь ответа поваренка, превратила его в хорошенькую пухленькую девочку.
– Пройдись туда-сюда. Да как девочка, не как пацан! Вот бестолочь! Еще! Нет, узнают!
Повозившись с бестолковым Сержем минут десять, колдунья вернула ему прежний облик и отослала на кухню чистить картошку.
– Ни на что не годен! Умишко с его хвостик!
Кольгрима зашла в компьютерный центр. Поинтересовалась делами. Потом предложила программисту немного передохнуть. Стикс уже привык к тому, что слово «передохнуть» означает выпить с госпожой чашечку кофе и выслушать очередные ее поучения либо получить новое неотложное задание.
– Я вот что подумала, Стикс… – изрекла Кольгрима, отпив глоток кофе. – Твои питерские знакомые пожаловали. Только что. Видно, отпуск начался. Обустроятся, вечерком наведайся к ним. Скажи, будто случайно шел мимо. Разузнай, надолго ли приехали и вообще, что собираются делать. Ну что мне тебя учить? Всё узнай!
Вечером Стикс не без волнения зашел к Сомовым. Гости уже разошлись, а Петр с Ириной собирали сумки, чтобы утром отправиться в Добрый край. Девочки радостно запрыгали вокруг гостя.
«Шел мимо, вижу, приехали», – хотел сказать молодой человек, но вместо этого признался, махнув рукой в сторону дома Кольгримы:
– Узнала, что вы приехали. Прислала уточнить. Опять что-то задумала.
– А мы завтра уезжаем, – произнес Петр. Ирина кашлянула, запоздало предупредив мужа, что не стоило говорить об этом.
– Да вы не бойтесь, я не проболтаюсь, – сказал Стикс. – К Так-таку? Правильно. Я бы тоже ушел. Но не могу.
– Ну и пошли с нами! Она туда не сунется!
Стикс помотал головой.
– Нет-нет! Вы потом вернетесь домой, а мне возвращаться некуда. Не быть же вечным нахлебником. Да и дело одно надо завершить.
– Опять виртуальные драконы? – спросил Петр.
Программист ничего не ответил и собрался уходить.
– Ты всё-таки подумай, – проводил его хозяин, – места там всем хватит.
Едва Стикс вошел в дверь, Кольгрима тут же усадила его и стала расспрашивать. Скупое донесение разведчика о том, что русские приехали на все лето, раззадорило ее.
– Прекрасно! Прекрасно! Времени навалом!
Утром, едва проснувшись, колдунья откуда-то узнала, что все Сомовы уже ушли из своего коттеджа и приближаются к домику лесника. С ними пешим порядком топают куры и кот. «Как дети! – хмыкнула Кольгрима. – Спасают зачем-то кота с петухом!»
– Неужели не обратил внимания на то, что они собирались бежать из дома? – с подозрением спросила она Стикса.
– Ничто не говорило об этом, – ответил тот. – Они проводили гостей и готовились отойти ко сну…
– Ладно, сейчас разберусь! – буркнула ведьма и исчезла.
Как только путники зашли в избушку лесника, следом зашла и Кольгрима.
– Кого я вижу? – воскликнула колдунья. – Рада приветствовать вас в моем краю!
– Это не твой край! – сказал Григорий. – Не ври!
Юстас с криком: «Круши ведьму!» кинулся на Кольгриму, выставив пред собой воистину ящерные когти и тут же упал на пол, превратившись в яркий флюгер. Все с ужасом глядели, как флюгер хрипит: «Круши ведьму! Круши…»
– Заткнись, – ласково сказал колдунья. Флюгер замолчал. – Какой милый котик! Дашенька, смотри, как он сейчас превратится в мышку!
– Не боюсь тебя, Кольгрима! Проходи скорее мимо! – закричала девочка.
Не успела колдунья произнести заклинание, чтобы обратить кота в мышь, открылась дверь и вошли Лоухи и Так-так. Формально домик лесника был нейтральной территорией, на которой каждый мог действовать на свой страх и риск в меру своих сил. У Кольгримы был шанс на успех – всё-таки это были скорее ее владения, чем Лоухи. Тем не менее она не решилась вступить сейчас с сестрой и ее внуком в открытую схватку. Как всегда, ей милее было тайное оружие – коварство и обман. Презрительно взглянув на «родственничков», ведьма молча удалилась из избушки. Из воздуха соткались два слова: «Еще встретимся!»
Через час Сомовы, Григорий и осиротевшее куриное семейство уже были у Лоухи. Во всеобщем молчании Петр прикрепили флюгер к коньку крыши. Молча сели за стол. Хозяйка подала вкуснейший пирог из ржаной муки – калакукко с лососем и перловкой. Его так любил Юстас! Не успели доесть кушанье, как Лоухи убедила остаться всех у нее на всё лето. Когда Ирина сказала, что вместо нее и Петра с детьми будет ее сестра Ольга, Лоухи со слезами на глазах (ей было жалко петушка!) воскликнула:
– Сестра? И сестра! Да хоть весь Петербург!
Старушка отлучилась на минуту глянуть в барометр времени и вернулась из кабинета Стикса успокоенная и даже повеселевшая. «Всё будет хорошо», – понял Стикс.
Неожиданно Лоухи выкатила из стены пианино и пригласила Машу за инструмент. Дала ей ноты русских романсов и с воодушевлением спела романс Александра Гурилёва «О, не целуй меня» и с Машей дуэтом его же романс «Нет, не тебя так пылко я люблю». После этого гости, несколько смирившись с потерей Юстаса, пошли за Так-таком. Муми-тролль привел их на свою любимую поляну, усыпанную сладкой земляникой. «Верьте, всё будет хорошо!» – шепнул он на ушко Даше и Маше.
Глава 12. Шмат сала
К июлю Стикс практически восстановил программу. Кольгрима уже продумала, как и где провести пробную проверку. Разумеется, ночью и в Добром краю! Кто б сомневался? В случае успешного испытания затем можно лишить воздуха и целый город, скажем, Петербург. Это стало бы впечатляющей заявкой Кольгримы на владение пока еще не всем миром, но хотя бы северным его полушарием. «А с южной стороной сочтемся позднее», – думала ведьма, вспоминая свое обещание отдать главному колдуну Стикса. Она почему-то была уверена, что этого не случится. «Помнится, Ходжа Насреддин обещал эмиру за двадцать лет обучить своего ишака богословию. Как он говорил? «За двадцать лет кто-нибудь из нас уж обязательно умрет – или я, или эмир, или этот ишак» Вот и колдун пусть ждет моего программиста двадцать лет!»
Всё шло хорошо, но неожиданно в один день произошли два события, одно хуже другого. Утром, непонятно откуда, словно из-под стола вылез огромный пингвин с письмом от владыки. Послание, написанное от руки, было коротким:
«Досточтим. Кольгрима! Будь на ежегодном собрании колдунов Подземелья в полночь 1 июля».
«Интересно, – подумала волшебница, – Неужели секретарша не могла напечатать письмо? Писулька какая-то! Написано от руки, с сокращением, без подписи. И дата никак не связана с праздниками или с памятными днями. К тому же – ежегодно. Если «ежегодно», почему меня пригласили в первый раз? Что-то тут не так. Наверняка потребует программиста. Неужели только из-за этого зовет? Придется Стикса взять с собой. Ослушаться нельзя. Во всяком случае, пока не испытала программу. Сегодня какое? Тридцатое июня. Так это же сегодня надо быть там! Успею. Надо за продуктами съездить».
– Передай владыке, что непременно буду! – сказала Кольгрима пингвину. Тот тут же исчез. Волшебница села в автомобиль и уехала в Сюсьмя.
Прошло минут пятнадцать, прикатил агент Международной экспресс-доставки, вручил Мишелю посылку. Повар расписался в квитанции и отнес посылку в спальню госпожи.
– Что там? – спросил Стикс.
– Посылка хозяйке.
– Откуда?
– Издалека. Не запомнил. Штат Вермонт, кажется.
«Странно, – подумал программист. – Ни разу не слышал от нее ни о ком из штата Вермонт». Почему-то это слово вселило в него тревогу, от которой он не мог избавиться до приезда Кольгримы. Помогая занести пакеты с покупками в дом, Стикс сообщил хозяйке:
– Тебе посылка пришла. Из штата Вермонт.
– Откуда? – удивилась Кольгрима. – Хм, от кого же это? Где она?
– Мишель отнес наверх.
Хозяйка поднялась к себе. Вскоре она позвала программиста:
– Стикс! Зайди на минутку!
Стикс оторвался от компьютера и поднялся наверх.
Кольгрима разложила на столе вскрытую посылку. В ней оказался завернутый в фольгу шмат сала.
– Какая прелесть. – Волшебница втянула носом воздух. – Чудный запах! Понюхай!
Стикс нагнулся над столом, понюхал. Действительно, запах был весьма аппетитный.
– Знакомый фермер прислал. Потомок русских эмигрантов. Из Диканьки, кажется. У Гоголя читал «Вечера на хуторе близ Диканьки»? Там писатель о моем дедушке, чертушке, писал. Шутка. Охотно верю, что с Украины выходец. Толк в сале знает, и солить умеет. Солить сало просто, а не все могут. Тут генетика засольщика важна. Да ты садись. Попробуй сальца. Сейчас отрежу. Серж! Ножик принеси! Хотя пошли вниз. Всех угощу.
Хозяйка доверила поварам достать хлеб и горчицу, а сама стала нарезать тонкими ломтиками сало, сопровождая эту процедуру воспоминаниями.
– К этому салу да бородинский бы хлеб, тот старый! Совсем разучились хлеб выпекать даже в России. В старые добрые времена положишь на кусок бородинского хлеба ломтик сала, намажешь его домашней горчичкой, откусишь кусочек… Слюнки-то текут? Одна закавыка – зубы надо иметь острые и сильные, как у вас, молодых. А моими не откусишь и не пережуешь. Одни воспоминания остались. Ну да мне удовольствие посмотреть, как вы будете есть!
Стикс обратил внимание, как зорко следит Кольгрима за всеми, словно хочет всех поймать и уличить в страшном преступлении. «Чего это она так?» И тут в его голове мелькнула страшная догадка. Серж и Мишель уже поднесли бутерброды ко рту, но Стикс выбил ведьмино угощение из их рук.