ать. Перед собакой такая проблема не стоит. Ее гены запрещают поступать иначе. Вы сами упоминали о том, что миллиане в течение тысячелетий выращивали лугалов, целенаправленно изменяя их наследственность, пока они не превратились в новый вид. Так оно и должно было быть. Если бы лугалы были не животными, а рабами, то им тоже не доверяли бы. Но это еще не все. То, что вы рассказали, доказывает, что миллиане также являются животными, только дикими! Их можно уподобить тиграм или буйволам. Долгие века они использовали лугалов для грязной работы, до того как те стали полностью разумными. Готов биться об заклад, что миллиане выращивали их, как муравьи — тлей. Вспомните, вы не видели ни одного лугала, не зависящего от своего хозяина. Как нет чувства стадности у миллиан, так нет свободной воли у лугалов. Это на корню разрушает вашу гипотезу о страхе перед вторжением. Не способные сами к длительным и сложным коллективным действиям, они не могут вообразить себе армию противника, а следовательно, и вторжения. Что же касается вашей теории, Мануэль, то здесь тоже концы с концами не сходятся. Наверняка миллиане также не все одинаково сильны и храбры, но бесконечных войн и схваток между ними тем не менее не происходит. А все потому, что они считают друг друга равными. Так что же произошло на самом деле? Когда люди высадились на планете, то миллиане, естественно, посчитали их равными себе. Возможно, они даже приняли машины за ваших слуг. Но однажды они узнали, что люди подчиняются приказам своего командира! Как такое может быть? Ни один миллианин не подчинится приказу другого миллианина. Ха! Выходит, чужеземцы — лугалы особого рода. За исключением Пера, конечно — ведь все приказы исходят от него. Что же касается его помощников, скажем Мануэля, то это всего лишь старшие лугалы. А когда Пер упомянул о Боге...— Ван Рейн с раздражением перекрестился.— Я не богохульствую,— продолжал он,— но все же для большинства людей, кроме глубоко верующих, Бог — это некий символ. Мы охотно готовы выполнять его волю, когда это не противоречит нашим интересам, но в глубине души надеемся, что он закроет глаза на наши так называемые человеческие слабости: гнев, гордыню, обжорство, похоть и все прочее, что делает жизнь привлекательной. Пер сказал о Боге как о верховном господине. Но это означало с точки зрения миллиан, что и сам Пер — лугал! Никто из них не потерпел бы над собой хозяина. Не случайно у них нет религий — хотя у лугалов, судя по всему, она имеется. Встревоженный Шивару попытался узнать у Пера, где же хозяева людей. Оказалось, что их не было! Можете себе представить, как были встревожены миллиане. Известно, что и собаки порой срываются с цепи. Несомненно, и на Каине случалось, что лугалы набрасывались на своих хозяев и убивали их. Ваше могущество было очевидно, и это вызывало у туземцев еще большие опасения. Вероятно, они решили: эта порода лугалов сошла с ума и истребила своих хозяев. Итак, что бы вы предприняли, друзья, если бы узнали, что по соседству расположилась стая бешеных собак, убивающих людей? То-то.
Ван Рейн с удовлетворенным видом опустошил очередную кружку пива. Некоторое время все молчали, размышляя над его словами.
— Ваше объяснение кажется мне несколько натянутым,— с сомнением сказал Гарри.
— Нет,— возразил Пер, покраснев от возбуждения,— Все сходится! Фримен ван Рейн выразил словами то, что я интуитивно чувствовал. Шивару мне казался прямодушным и честным, он не был способен на коварство и предательство! Но мыслил он совершенно иначе, и мы часто не понимали друг друга. Это и стало причиной трагедии...
— Итак, миллиане дружно решили, что вы сумасшедшие лугалы и вас необходимо изгнать или уничтожить,— продолжил ван Рейн.— Прямой атакой это сделать не удалось, и тогда они попытались использовать для этого пленников. Но Мануэль смешал их карты.
— Но почему они так резко изменили свое мнение о нас? — недоуменно спросил Пер.
— Вам просто повезло. Миллиане стали свидетелем того, что ты отдал приказ, а твои люди не подчинились ему. Это было невозможно! Лугалы могут сойти с ума, могут убить своего хозяина, но их природа не позволяет не выполнить приказа. К тому же вы сохранили жизнь пленникам — безумные лугалы так бы не поступили. Следовательно, вы не могли быть домашними животными, здоровыми или больными. Выходит, вы — дикие животные! Мозг каинита примитивен, но не лишен здравого смысла. Если вы не лугалы, то тогда вы — миллиане. Поняв это, Шивару решил, что поступил с вами несправедливо. В глубине души он чувствовал себя ответственным за все произошедшее. К тому же он не хотел упускать выгоду от торговли с вами. Шивару убедил в этом других миллиан и попытался исправить содеянное.
Ван Рейн вновь потер руки.
— О-хо-хо, какими отличными партнерами они будут для нас!
Некоторое время мы сидели, обсуждая стратегию дальнейшей торговли на Каине, пока дворецкий не пригласил нас к обеденному столу. Мануэль помог Перу встать.
— Мы как следует проинструктируем тех, кто отправится на Каин,— сказал Пер.— Надо доказать им, что мы — люди, а не дикие животные.
Мануэль вежливо возразил:
— Простите, капитан, но мы на самом деле дикие животные!
Ван Рейн остановился возле двери и задумчиво взглянул на нас.
— Нет,— проворчал он,— не все, а только лучшие из нас.
— Как это? — удивился Гарри.
— Потому что такие люди, как мы, поступают так или иначе по собственному разумению,— ответил ван Рейн.— Мы все обсудили и приняли разумное решение. Сами приняли! А сколько людей в душе являются домашними животными? Они хотят, чтобы ими кто-то руководил, чтобы кто-то заботился об их нуждах и защищал от других и даже от самих себя. Почему все подлинно свободные человеческие общества оказываются столь недолговечными? Не потому ли, что так мало рождается людей, подобных диким животным?
Ван Рейн подошел к прозрачной стене и указал на город, окутанный облаком смога:
— По-вашему, эти лугалы свободны? — презрительно воскликнул он.
Сатанинские игры
Глава 1
Официально Волшебная Страна считалась новым кварталом Лунограда. Во всяком случае, именно такие сведения хранились в памяти компьютеров административного центра. Однако у местных жителей было на этот счет собственное мнение. Они полагали, что это совершенно другой, прекрасный, волшебный мир, где можно обрести и радость и печаль.
Но власти больше доверяли компьютерам, ни на мгновение не прекращавшим свою работу под землей в старом городе.
Дэвид Фолкейн остановился у столба, что отмечал границу между этими двумя мирами.
— Что ж, милая, — сказал он, — здесь мы, пожалуй, и расстанемся.
Девушка, к которой были обращены его слова, прижала к губам ладонь.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она сдавленным голосом.
Фолкейн даже немного растерялся. Он не ожидал подобной реакции от этой девушки, которая представилась ему как Вероника. Горечь, прозвучавшая в ее голосе, никак не вязалась с густыми черными волосами, в которых звездочками сверкали искусственные бриллианты, с ее точеной фигуркой, едва прикрытой несколькими разноцветными лоскутами.
— О нет, не навсегда; по крайней мере, я на это надеюсь, — улыбнулся он. — Просто мне пора приниматься за работу. Давай встретимся в вечернюю вахту.
Девушка благодарно улыбнулась:
— Ты меня так напугал! Я даже не знала, что и думать: мы с тобой мирно гуляли, и вдруг ни с того, ни с сего ты предлагаешь расстаться.
— Я вовсе не собираюсь от тебя убегать. Мы ведь знакомы, кажется, всего три стандартных дня. Ну да, мы встретились на вечеринке у Териолта.
Вероника покраснела и отвела глаза:
— Я просто подумала, что тебе, наверно, мало одной меня… ты ведь столько времени не видел женщин, — сказала она едва слышно. — Понимаешь, тебе вряд ли кто откажет. Ты герой космоса, настоящий космопроходец. Мы, местные девушки, знаем самые свежие сплетни и одеваемся по последней моде, но никто из нас не бывал за Юпитером. И вряд ли кто из наших парней может похвастаться этим. В сравнении с тобой они — ничто. Поэтому я была так рада, что ты обратил на меня внимание. Подруги мне отчаянно завидовали, а я беспрестанно боялась, что все вот-вот кончится так же внезапно, как и началось.
Фолкейн самодовольно улыбнулся. Да, мало кто в его лета смог получить удостоверение космического торговца. Да, только ему одному выпала честь стать доверенным лицом одного из некоронованных королей космоса — Николаса ван Рейна. Да, не раз в его руках находились судьбы целых планет. И внешность у него что надо: чуть вздернутый нос, широкие скулы, твердая линия подбородка, голубые глаза на смуглом от загара лице, курчавые светлые волосы, опаленные огнем далеких солнц. При росте сто девяносто он сложен как атлет. И одежда: пускай он прибыл с самой границы освоенной человечеством Вселенной, но на нем сшитая лучшим портным Луны жемчужно-серая туника и отделанные золотом кюлоты.
Эй, приятель, одернул он себя. В нем жила обретенная во вселенских далях настороженность дикого зверя. Не забывай: эта девица с тобой не просто так. К тому же причина, по которой ты не сказал ей сразу, что твой отпуск скоро закончится, по-прежнему остается в силе.
— Весьма польщен твоими словами, — сказал он, — а особенно тем, что ты составила мне компанию. — Он ухмыльнулся. — Продолжим наши развлечения. Сначала пообедаем, потом, быть может, сходим на балет. В последнем я, правда, не уверен, но вот пообедаем мы непременно. Проведя столько времени за пределами Солнечной системы в исследованиях диких планет, я горю желанием исследовать здешние дикие рестораны, да еще, — он поклонился, — со столь восхитительным гидом.
Вероника ответила в том же тоне:
— Маленькая дикарка готова услужить знаменитому капитану Галасоциотехнической Лиги!
— Я найду тебя, как только вырвусь, — через тысячу восемьсот часов.
— Да уж, пожалуйста, — она взяла его под руку. — А нам обязательно расставаться? Я могу взять выходной, и мы вместе пойдем, куда тебе нужно.