— Но тогда почему ты первым делом не спрятал улики?!
— Отвлекся, — честно сознался Миша Шерлок Холмс. — И у великих сыщиков порой случаются осечки. Кстати, а куда ты девала рюкзак?
— Вон в тех кустах лежит. Я его собираюсь закопать поглубже, но пока еще не успела это сделать.
— Хорошая идея. Немного тренировок, и из тебя получится если не сыщик, то хотя бы весьма предусмотрительная преступница.
За столь сомнительный комплимент Женя брата благодарить не стала, но и не обиделась, поскольку давно привыкла к Мишиной манере изложения мыслей. Сев на бревнышко рядом с Шерлоком Холмсом, девочка посмотрела на свою распухшую коленку, а потом задала не слишком своевременный, но очень интересовавший ее вопрос:
— Миша, а как ты вышел на Игнатия? Как догадался, что именно он является маньяком?
— Особого труда это не составило. Взявшись за расследование, я составил список тех людей, с кем делился своей гипотезой о возвращении неандертальцев, а потом занялся анализом, составляя психологический портрет каждого человека из списка. Игнатий всегда производил впечатление человека замкнутого и некоммуникабельного, что, впрочем, вовсе не означало, что он является маньяком. Меня насторожило другое — то, как расположен его дом. Задворками он почти упирается в лесополосу, а эти полосы, как тебе, должно быть, известно, делят опытные поля на квадраты и охватывают большую территорию, по которой маньяк может беспрепятственно перемещаться, возникая то в одном, то в другом месте. Думаю, он дома облачается в свой костюм и уже в таком виде бродит по Березовой Роще, выискивая своих жертв. Не так давно я посетил соседа под каким-то предлогом и заметил некоторые подозрительные детали, укрепившие мою уверенность в его виновности. Ну а разговор с продавщицей масок ты слышала сама.
— А почему Игнатий решил все свалить на тебя?
— Думаю, не без твоей подсказки…
— Что?! — от возмущения Женя даже подпрыгнула на месте.
— Не кипятись. Вспомни, как поздно вечером ты читала нотации «неандертальцу», думая, что перед тобой стоит любимый брат. После такой пламенной речи Игнатий и решил подкинуть мне Лерины босоножки.
Девочка даже за голову схватилась, представив, какую глупость она невольно сделала. Однако теперь, когда все было ясно, настало время совершить умный поступок и сообщить обо всем в милицию. Впрочем, эта идея вовсе не вдохновила ее брата. Миша ответил категорическим отказом, заявив, что просто обязан довести это расследование до финала без посторонней помощи.
— Но почему?
— По многим причинам, Евгения. В данный момент, строя свои версии, мы исходим из того, что Лера жива. Почему мы так думаем? Все дело в личности самого маньяка, в том, какие цели он перед собой ставил, похищая девушку. Поставь себя на место неандертальца и попытайся представить, с какой целью он захватывает людей.
Женя задумалась, силясь вообразить себя пещерным человеком, но все равно понять мотивы странных действий неандертальца не сумела. Миша выжидающе молчал, а потом, сообразив, что сестренка ничего путного не скажет, продолжил свой рассказ.
— Итак, жертвы могут понадобиться маньяку-дикарю в двух случаях: либо в качестве обеда, либо в качестве соплеменников. Вряд ли наш «неандерталец» заботится о пропитании… Нет, лично я, окажись на его месте, не стал бы есть красивую девушку, а скорее предложил бы ей руку и сердце… — размечтался Миша, но потом, спохватившись, вернулся к главной теме. — Итак, мы можем почти со стопроцентной уверенностью говорить, что на данный момент Лера жива. Однако пока мы абсолютно точно не выясним, где она находится, арестовывать маньяка нельзя. Ведь если он откажется давать показания, похищенную девушку могут просто не найти и, находясь в заточении, она может погибнуть от жажды, голода или отсутствия воздуха.
— Но она, скорее всего, находится в доме Игнатия!
— Ты дашь голову на отсечение, что это действительно так?
Терять голову девочка вовсе не хотела. Она предпочла промолчать, продолжая слушать рассуждение брата. Вроде бы Миша говорил правильные вещи, однако Женя подозревала, что он планировал обойтись без милиции совсем по другой причине. Похоже, Шерлоку Холмсу очень хотелось стать героем в глазах обожаемой девушки, и ради достижения этой цели он намеревался завершить расследование без посторонней помощи и поддержки.
— И еще одно обстоятельство, которое нам, Евгения, нельзя не учитывать. Сейчас маньяк уверен в том, что милиционеры считают главным подозреваемым меня, а потому чувствует себя абсолютно безнаказанно. Если же он ощутит беспокойство, его действия могут стать непредсказуемыми. Например, он убьет Леру, чтобы избавиться от улик. Ты ведь этого не хочешь?
Естественно, Женя этого не хотела. Миша замолчал, неожиданно залился краской, а затем все же осмелился сказать то, о чем думал все время:
— И потом, ты же знаешь, я к Лере неравнодушен… Короче говоря, влюблен. И хотя она меня игнорирует, я должен ее спасти, ведь настоящий мужчина никогда не бросит женщину в беде. Я даже жизнью готов рискнуть, лишь бы помочь Лере.
Девочка грустно вздохнула. Она любила книжки, герои которых во имя любви преодолевали жуткие испытания, но в жизни все оказалось намного сложнее. Она переживала за брата и вовсе не хотела, чтобы тот оказался участником какой-нибудь романтической истории с трагическим финалом. А Миша был настроен очень решительно, и даже вид у него стал не столь комичным, как прежде. Причина перемен была проста: человек выглядит так, как чувствует себя изнутри, а Миша ощущал себя настоящим рыцарем, способным на любые подвиги во имя спасения дамы своего сердца.
— Спрячь рюкзак, а я пока займусь кое-какими делами.
— Можно я пойду с тобой?
— Нет, Женя. Во-первых, тебе понадобится много времени, чтобы зарыть рюкзак, а я не могу ждать, а во-вторых — это слишком опасное дело, в которое девчонкам лучше нос не совать. Я здесь Шерлок Холмс, мне все и расхлебывать.
Вооружившись короткой, но острой палкой-копалкой, Женя, словно первобытный человек, торопливо раскапывала землю, готовя тайник для наполненного уликами рюкзака. Копать оказалось трудно, и дело продвигалось намного медленнее, чем хотелось бы. Неожиданно недалеко от Жени промелькнула чья-то тень.
— Миша?!
Ответа не последовало, однако девочке почудилось, будто за ближайшими кустами кто-то прячется. Подумав о бродившем по лесополосам маньяке, девочка почувствовала, как все ее внутренности холодеют от страха. Что бы ни говорил Миша о том, что, будучи его сестрой, она стала неприкосновенной в глазах преступника, психопат оставался психопатом, и никто не мог предугадать хода его безумных мыслей. Вдруг он ловил девушек именно для того, чтобы их съесть, и жарил шашлык из жертв, о чем свидетельствовал поднимавшийся над крышей его дома дымок? Паника становилась все сильнее. Женя заторопилась, стараясь поскорее вырыть яму, но потом сообразила, что все равно не справится с задачей. Вообще-то ей нельзя было бросать рюкзак, но она так испугалась, что могла думать только о собственном спасении. Наскоро прикрыв улики ветками и травой, девочка, сорвавшись с места, помчалась куда подальше от жуткого места.
В то самое время, когда Женя, похолодев от ужаса, ожидала встречи с маньяком, по соседней лесополосе брел походкой неандертальца одетый в синтетическую шкуру лаборант Игнатий. Надо сказать, что у этого флегматичного на вид человека с самого детства в голове царила полная неразбериха, а не так давно услышанная от соседа идея о возвращении неандертальцев окончательно свела его с ума. Цели Игнатия были в общем-то неплохими, он хотел уйти от цивилизации, собрать единомышленников и жить по простым и справедливым законам природы, но вот способ воплощения своих планов он явно выбрал не самый подходящий. Окажись на месте Игнатия кто-то другой, он бы мог собрать добровольных последователей, но лаборант знал, что авторитетом в коллективе не пользуется, даром красноречия не владеет, а потому решил силой укомплектовать свое будущее племя.
Воплощение блестящей идеи оказалось делом не из легких. Всю весну Игнатий занимался перестройкой подвала, коему надлежало превратиться в жилище неандертальцев, и только теперь, когда работа наконец завершилась, маньяк перешел к главному пункту плана — подбору соплеменников. Девушка и маленький мальчик вполне годились на роль пещерных людей, но маньяк собирался еще немного расширить свое племя, причем сделать это до того, как милиция арестует его соседа Мишу Жиганова. Коварный лаборант надеялся, что все нераскрытые преступления свалят на очкарика, а сам Игнатий будет спокойно перевоспитывать своих «соплеменников», доводя их до первобытного состояния.
Охотился «неандерталец» в районе Ботанического сада, где чаще всего можно было встретить достойную добычу — одиноких, «отбившихся от стада» студенточек, направлявшихся на летнюю практику. Устроившись в засаде неподалеку от трамвайных путей, Игнатий приготовился терпеливо ждать, высматривая потенциальную жертву. Каково же было его изумление, когда он увидел неторопливо вышагивавшего по рельсам еще одного «неандертальца»! У лаборанта даже дух перехватило — он и подумать не мог, что средь бела дня по его владениям будет разгуливать Миша Жиганов, которому уже надлежало находиться в следственном изоляторе. Возмущенный Игнатий, забыв об осторожности, выбрался из своего укрытия и шагнул навстречу «неандертальцу № 2».
Номер второй также изумился этой встрече, словно никогда не допускал возможности столкнуться нос к носу со своим «соплеменником» и, изменив курс, двинулся к свихнувшемуся лаборанту. «Неандерталец № 2» вел себя довольно странно — кривлялся, бил себя кулаками в грудь, словно специально дразнил вышедшего из лесополосы волосатого дикаря. Игнатию такой стиль общения крайне не понравился. Лаборант уже чувствовал себя главой племени, весьма уважаемым пещерным человеком, и тут вдруг появился какой-то выскочка, совершенно не уважавший старших. Нахала следовало проучить, причем сделать это надо было немедленно и жестко. Игнатий издал угрожающий звук и двинулся навстречу врагу, показывая здоровенный кулак.