– В основном розыском пропавших, – ответила она. – И иногда мошенничеством со страховкой.
– Как это?
– Как я расследую мошенничество? Ну, скажем, у страховой компании с Востока есть какие-то дела в Портленде. Они звонят мне в офис и нанимают меня, чтобы я расследовала случай. К примеру, в прошлом году женщина упала на рабочем месте и предположительно повредила спину, из-за чего оказалась прикована к инвалидной коляске. Она потребовала компенсацию, но никто не видел, как она падала, и там не было камер наблюдения. Страховая компания наняла меня, и я следила за ней три недели.
– Это не опасно?
– Обычно это скучно. Но в итоге я сфотографировала, как она катается на автодроме с детьми в Сисайде.
– Ты всегда была упрямой, – улыбнулся Томас, сверкнув белыми зубами. – Я думал, ты собираешься стать медсестрой.
Брина чувствовала себя странно, глядя на его губы. Она подумала о том, каким будет его поцелуй. Потянуться к Томасу, прижать свои холодные губы к его губам, целовать его до тех пор, пока их тела не наполнятся теплом… Брина отвернулась и посмотрела вниз, на верхушки деревьев.
– Ты собирался стать врачом.
Его тихий смех снова привлек ее взгляд к его губам.
– Ты давала мне «лекарственный порошок» из перемолотых «Смартиз»[7].
– А ты колол мне в попу уколы.
– Но ты никогда не снимала штаны до конца, так что я видел лишь краешек ягодицы.
– Ты поэтому все время хотел делать мне уколы? Чтобы поглядеть на мою задницу?
– О да!
– Но мы же тогда учились в начальной школе!
Томас пожал плечами.
– Сестер у меня не было, а с тех пор как с тебя свалились плавки, меня мучило любопытство.
– Да ты был маленьким извращенцем!
Солнце спряталось за облаком, и Брина почувствовала взгляд Томаса, который будто проникал сквозь ее комбинезон.
– Ты даже не представляешь себе каким, – сказал он, и от этих слов у нее потеплело внизу живота.
Томасу Маку хотелось пялиться на ее задницу. Он вовсе не был безобидным маленьким мальчиком, как она всегда думала, помогая ему строить домик на дереве рядом с дорогой через старый лес недалеко от его дома.
Подъемник приближался к вершине. Томас поднял предохранительную планку.
– Ты помнишь, как я учил тебя слазить с подъемника?
Брина взяла палки в руку.
– Главное – развернуться, как я показывал тебе у подножия холма.
Брина кивнула. Ее лыжи коснулись земли, и она встала. Край кресла подтолкнул девушку, и она поначалу подумала, что у нее все получится. А затем спуск ушел куда-то влево, а Брина так и продолжала движение вперед со все возрастающей скоростью.
– Направь лыжи туда, куда ты хочешь ехать! – крикнул Томас откуда-то сзади.
– Что?! – Брина воткнула палки в снег, пытаясь затормозить, но это было бесполезно.
Она соскользнула со спуска, угодив в оранжевую пластиковую сетку, которая как забор окружала трассу, чтобы уберечь лыжников от столкновения с деревьями. Кончики лыж попали в отверстия сетки, а сама Брина не упала только потому, что крепко уцепилась за ее верх.
– Брина!
Она оглянулась через плечо.
– Ты в порядке?
Маленькая девочка, которая была Брине по пояс, промчалась мимо на крохотных лыжах, покачав головой, будто говоря: «Ну что за неумеха!»
– Как мне отсюда выбраться?
Томас подъехал сзади, схватил Брину за пояс и освободил ее из сетки. Приблизившись к спуску, он сообщил ей новый план:
– Держись за мою палку. Я поеду впереди. Поставь лыжи клином, а я поведу.
Брина сомневалась, но этот план неплохо сработал. На поворотах трассы он контролировал скорость, держа лыжи параллельно, легко маневрируя, оставляя на снегу извилистый след, похожий на змеиный. Брина держала свои палки одной рукой, а другой вцепилась в кончик его палки, и вместо того чтобы смотреть на дорогу, пытаясь не наехать на выступы и не сбить проезжающих лыжников, она смотрела на бедра Томаса. У него все так легко выходило.
Они остановились возле указателя на трассе и приготовились к спуску. Брина взглянула на склон.
– Я думала, мы будем кататься на трассе для новичков.
– Это она и есть.
Брина схватила Томаса за руку, чтобы не скользить. Через ткань куртки она чувствовала его твердые мышцы.
– На мой взгляд, это Эверест какой-то.
– Боишься? – Томас поглядел на нее.
– Не хочу снова сломать ногу.
– Давай попробуем так. – Отпустив ее, Томас переместился Брине за спину, взяв палки в одну руку. – Я видел, как в лыжной школе учили детей.
Поставив свои лыжи по обе стороны от нее, он прижал Брину к себе, положив руку ей на живот. Внутренняя поверхность его бедер касалась ее тела, а ее макушка была под его подбородком.
Брина посмотрела на Томаса. Ее губы были всего в нескольких сантиметрах от его губ. От него пахло кремом для бритья и морозным воздухом. Облачко пара сорвалось с губ Томаса, и Брина вдохнула его. Если он хотя бы чуть-чуть опустит голову, их губы соприкоснутся, и Брина хотела, чтобы это произошло. Она хотела сорвать перчатку и коснуться своей теплой ладонью его холодной щеки. Брина чувствовала его тепло через нейлоновые лыжные штаны. Это было невозможно, но сквозь ткань он согревал ее спину, и ягодицы, и бедра, и низ живота.
– Что мне теперь делать? – спросила она у своего отражения в его очках.
– Сложи свои палки вместе и держи их перед собой.
– Зачем?
– Не знаю. – Томас покачал головой, задев подбородком ее висок. – Я видел, как инструктор учил детей. Думаю, это как-то связано с равновесием. Но я хочу, чтобы ты так сделала. И чтобы ты не проткнула мне палками ногу.
Брина рассмеялась и сделала так, как говорил Томас.
– Что еще?
– Я буду вести, а ты расслабься, – сказал он ей на ухо.
Затем он повернул и они понеслись вниз по горному склону, сворачивая то влево, то вправо.
Расслабься. Брина попыталась это сделать, и если бы таз Томаса не вжимался в нее, когда он тормозил, а его бедра не стискивали ее, когда он ускорялся, это было бы осуществимо. Может, она бы даже расслабилась настолько, что наслаждалась бы ветром в волосах и холодным воздухом, дующим ей в лицо, и осознанием того, что катается на лыжах. Но она чувствовала, как его пах прижимается к ее талии. Брина опустила руки, прижав к бедрам лыжные палки.
– Ты в порядке? – спросил Томас, перекрикивая скрип лыж по снегу.
– Да, – ответила Брина, хотя она и не была в этом уверена.
Пока Томас готовился к повороту, он рассказывал, как разворачивать носки лыж. Но вместо того, чтобы слушать, Брина думала о сегодняшнем утре, вспоминала, как засунула руку ему в карман и что именно нащупала кончиками пальцев. Томас продолжал говорить, а она в это время представляла его обнаженным. Брина чувствовала себя извращенкой, ей было стыдно, и внезапно страх упасть сменился страхом из-за того, что она, похоже, влюбляется в Томаса Мака.
Он растопырил пальцы на ее животе и прошептал ей в ухо:
– Твои волосы пахнут как «пина колада». В школе они пахли детским шампунем.
Брина почувствовала его дыхание на своей щеке, и ее лыжи скрестились. Каблуки ботинок оторвались от земли, и Брина качнулась вперед.
Томас подхватил ее за пояс.
– Черт! – выругалась она, и оба упали в снег – лыжи и палки, руки и ноги, все вперемешку.
Томас свалился сверху, выбив из легких Брины воздух. Они скользили вниз по склону еще метра три, прежде чем наконец остановились где-то на полпути к подножию холма.
– Брина?
Она подняла голову.
– Да?
– Ты ушиблась? – спросил Томас, приподнявшись.
Во время падения Брина потеряла лыжи и палки и перевернулась на спину. Томас лежал сверху, и ее локоть упирался в его грудь. Он оперся одной рукой на снег у ее плеча, а его бедро касалось ее промежности. Одну лыжу он потерял, а другая прижимала к земле ее ботинки. Солнцезащитные очки Томас сдвинул на лоб.
– Все в порядке, – ответила Брина. – Просто ветер сбил меня с ног.
Томас улыбнулся. В уголках его синих глаз залегли морщинки.
– Неплохой был прыжок.
– Спасибо. Ты не ушибся?
– А если ушибся, ты поцелуешь меня, чтобы все прошло?
– Это зависит…
– От чего?
– От того, куда придется целовать.
Томас тихо рассмеялся, обдав ее своим дыханием.
– В лобик, – ответил он.
Брина положила руки в перчатках ему на щеки и поцеловала между бровей.
– Теперь тебе лучше?
Он посмотрел ей в глаза и кивнул, едва не касаясь губами ее губ.
– Гораздо.
У Брины перехватило дыхание. Ее губы разомкнулись. Она ждала поцелуя, однако вместо этого Томас привстал на коленях и поглядел на трех девочек-подростков, промчавшихся мимо.
– Тебе повезло, – сказал он, уперся ботинком в снег и встал.
Морозный воздух и разочарование несколько охладили жар предвкушения. Томас ведь собирался поцеловать ее. Не так ли?
– Я знаю, – ответила Брина, надеясь, что он не услышит смятения в ее голосе. – Я могла опять сломать ногу. – Она села и принялась искать свои лыжи.
– Я не это имел в виду. – Томас опустил солнцезащитные очки обратно на переносицу. – Я возьму твои лыжи.
Пока Томас собирал инвентарь, Брина вытряхивала снег из рукавов и размышляла над тем, что же он в таком случае имел в виду. Чем дольше она находилась рядом с ним, тем бо́льшую растерянность ощущала. Томас помог ей разобраться с лыжами и палками и на этот раз поехал рядом с ней. Он говорил Брине, когда нужно начинать поворот, и к концу трассы она упала всего два раза.
Пока они ждали очереди на подъемник, Томас проинструктировал ее, как все-таки правильно выставлять носки лыж, и развлекал историей о том, как он наехал на ледышку и прокатился «задницей вперед» по склону. Они завели приятный разговор, как люди, которые давно знают друг друга, но изменились с годами. Они двигались по жизни в разных направлениях, но все еще были связаны на уровне скрытых воспоминаний, ждущих, пока их развернут, словно подарки. Брина слушала звук его голоса и грудной смех и думала, что могла бы делать это вечно. С того момента, когда Томас утром вошел в ее комнату, она чувствовала себя абсолютно расслабленной.