– Тогда в чем проблема?
– Проблема в том, – сказал Мирча, – что Распутин не проиграл ни одной дуэли. У консула большой список претендентов, однако никто не может быть уверен, что справится с таким ловким магом, как Распутин. Луи Сезар выиграл больше боев, чем все претенденты, вместе взятые. Он должен участвовать в дуэли и должен победить.
– А в чем будет состоять моя роль? – спросила я, испытывая нехорошее предчувствие.
– Нам нужно следить за тем, dulceată, чтобы Распутин не изменил время. Мы хотим, чтобы ты проникла в прошлое и не позволила ему помешать обращению будущего победителя.
– Как она это сделает? – спросил Томас, опередив меня. – Как помешает произнести слова проклятия?
Луи Сезар взглянул на Томаса как на сумасшедшего.
– Какого проклятия?
– Разве не из-за него ты стал вампиром?
– Ты прекрасно знаешь, что нет!
В этот момент в окне мелькнуло серое облачко; это был Билли-Джо.
– Я что-нибудь пропустил? – спросил он.
– Вы оба сошли с ума, – заявила я. – Жаль нарушать чьи-то планы, но я вовсе не собиралась умирать ни ради консула, ни ради кого бы то ни было. – На что это вы намекаете? Да, я забрала Томаса с собой. Да, это произошло по ошибке, но если и Черный круг знает, как это делать, то давно этим пользуется. Кто-то специально заставил цыганку повстречать Луи Сезара, но это была не я. Вы что, не понимаете, что, путешествуя во времени, я могу столкнуться с Распутиным, а я вовсе не дуэлянтка!
– О чем речь? – повторил Билли, но я не обратила на него внимания.
– Ты забрала с собой Томаса, когда переселилась в его тело. Сивилла этого не умеет. Это сказал нам Приткин, dulceată.
– Приткин – идиот, – отрезала я. – Мы не знаем, каким образом получилось так, что Томас последовал за мной в прошлое. Возможно, все произошло из-за того, что я к нему прикоснулась. А что, если это умеет и сивилла?
Билли завис перед моим лицом, и на комнату словно накинули прозрачное покрывало.
– Нужно поговорить, Кэсс. Ты не представляешь, что я обнаружил у Данте!
Я приподняла бровь, но промолчала. Мне не хотелось волновать вампиров. Мы с Билли поговорим позднее.
– Консул назначила меня вторым дуэлянтом, после Луи Сезара, – глянув на меня, сказал Томас. – Я справлюсь с Распутиным.
Я просияла. Все, что угодно, лишь бы мне не пришлось встретиться лицом к лицу с этим сумасшедшим монахом.
К сожалению, Мирча не был столь уверен в Томасе.
– Извини, мой друг; я не сомневаюсь в твоих способностях, но как умеет драться Распутин, я видел, а ты – нет. А там, где речь идет о моей жизни, я предпочитаю надежность.
Билли отлетел в сторону и подбоченился.
– Ну ладно, теперь говорить буду я, а ты слушай. Я забрался в голову той ведьмы, которую ты освободила; потом она сбежала вместе с пикси. Так вот, выяснилось, что Тони и Черный круг продавали колдуний эльфам, а знаешь, где они их доставали? В смысле, белые рыцари тотчас бы заметили, если бы пропало сразу несколько колдуний.
Я посмотрела на Билли. Говорить с ним сейчас было примерно то же самое, что сидеть с открытым ртом в зубоврачебном кресле и слушать болтовню гигиениста. В любом случае отвечать Билли я не могла.
– Я убью Распутина, – твердо заявил Томас, но Луи Сезар лишь фыркнул, словно чихнул кот, и что-то буркнул по-французски.
– Сто лет назад ты меня не убил. Не думаю, что с тех пор ты стал сильнее.
– Просто тебе тогда повезло! Этого бы не случилось, если бы была еще одна дуэль.
– Мне не нужна дуэль, – сердито сказал Луи Се-зар. – Ты и так мой.
Я заморгала в растерянности. Может быть, я что-то пропустила, пытаясь участвовать сразу в двух беседах? У хозяина и слуги связь сильнее, чем та, что была между Томасом и Луи Сезаром. Черт, да если бы Тони попытался убить Мирчу, он не стал бы с ним разговаривать.
– Разве твоего хозяина зовут не Алехандро? – спросила я Томаса.
– Бывшего хозяина. Меня обратил один из его слуг, но вскоре после этого Алехандро его убил и на его место взял меня. В то время он уничтожал одну империю в испанских владениях Нового Света и нуждался в воинах. Мы победили, и он создал новый Сенат, однако его тактика не изменилась. До сих пор любое возражение он воспринимает как вызов, любую просьбу быть милосерднее – как угрозу. Когда я стал достаточно сильным, я бросил ему вызов, и у меня бы все получилось, если бы не вмешательство извне.
Я с удивлением взглянула на Луи Сезара.
– Вы дрались?
Француз кивнул.
– Томас захотел возглавить Сенат Латинской Америки. Их консул попросил меня драться вместо него, и я согласился. Томас проиграл.
Последние слова он произнес, слегка пожимая плечами, словно ничего иного и быть не могло. Жаль, что Луи Сезар не проиграл ни одного поединка, – это пошло бы ему на пользу. Наверное, трудно справляться со столь непомерно раздутым эго. Хотя, с другой стороны, если бы он тогда проиграл, то сейчас был бы мертв, а вместе с ним и все мы. Пожалуй, быть чуточку надменным не так уж и плохо. К тому же теперь понятно, почему так ослабла связь. Слуги получают силу от побед хозяина; самые тесные узы – кровные.
– Ты бросил вызов? – встрепенувшись, спросила я. – Но для этого ты должен был быть хозяином первого уровня! – Я знала, что Томас силен, но чтобы настолько… И значит, Луи Сезар сделал своим рабом вампира первого уровня. Никогда бы не подумала!
– Томасу более пятисот лет, мадемуазель. Его матерью была жена вождя племени инков, – небрежно пояснил Луи Сезар. – Потом пришли европейцы; она попала в плен к испанцам, была изнасилована кем-то из людей Писарро, и в результате на свет появился Томас. Он рос в то время, когда эпидемия оспы уносила одного за другим индейских вождей; когда эпидемия улеглась, выяснилось, что инками некому управлять. Томас собрал остатки нескольких племен и попытался дать отпор испанцам; так он попал в поле зрения Алехандро. Хотя он и бастард.
Томас глухо зарычал, и Луи Сезар, бросив на него взгляд, сказал:
– Я использую технический термин, Томас, поскольку я и сам бастард, ты же знаешь.
– Я этого никогда не забуду.
На этот раз волны энергии схлестнулись сильнее; как назло, я оказалась посередине. Мне показалось, что на меня обрушились два потока воды.
– Хватит! Перестаньте! – завопила я.
– Прошу прощения, мадемуазель, – сказал Луи Сезар и слегка поклонился. – Вы правы. Своего слугу я накажу позже.
Томас ответил ему высокомерным взглядом.
– Ага, попробуй.
– Томас! – в один голос воскликнули мы с Мирчей.
– Осторожнее, Томас, – угрожающе произнес Луи Сезар. – Ты же не хочешь, чтобы наказание было еще более… суровым?
– Ты ребенок по сравнению со мной! Я был уже хозяином, когда ты еще не был обращен!
– Вот как? – произнес Луи Сезар, и в его глазах блеснула сталь.
Билли помахал бледной рукой перед моим лицом.
– Ты меня слушаешь или нет? Последние новости!
– Потом, – отмахнулась я, но он не отставал.
– Это потрясающе, Кэсс! Черный круг похищал колдуний тайно, выбирая тех, кому было суждено умереть молодыми – из-за несчастного случая, в застенках инквизиции или еще как-то. Они похищали ведьму в последний момент и переправляли ее эльфам, не беспокоясь о том, что ее могут хватиться. Кто станет разыскивать человека, попавшего в лапы инквизиции? Сама понимаешь, оттуда мало кто выходил. Чистая работа, и договор соблюден.
– Но как они узнавали? Как можно узнать, что кто-то скоро умрет? Если только…
В это время Мирча бросил на меня какой-то странный взгляд; я ответила ему невинной улыбкой. Нет, это ошибка. Даже вампир-хозяин не может увидеть призрака.
– Ведьму, которую ты освободила, в ту же ночь похитила группа черных магов, – продолжал рассказывать Билли. – Цыгане всегда держались подальше от обоих кругов, так что черные не боялись, что белые рыцари поднимут тревогу.
Я нахмурилась. Мне все еще было непонятно, как колдунья оказалась в нашем веке, если ее похитили люди из ее времени, но кого я могла об этом спросить?
Тем временем Мирча продолжал гасить вспыхнувшее было пламя.
– Позвольте напомнить, что, пока вы тут цапаетесь, время уходит и вместе с ним уходят ваши шансы на победу. Хватит ссориться, ссора может подождать, а вот наше дело – нет.
– Но мадемуазель не хочет нам помочь, – сказал Луи Сезар, проведя рукой по волосам. Наверное, этот жест означает у него волнение. Я заметила, что его рыжие локоны стали темнее. Что это – игра света или результат сотен лет, проведенных без солнца? – Этого я и боялся. Заставить ее мы не можем.
Мы с Мирчей переглянулись.
– Он это серьезно? – не удержавшись, спросила я.
Мирча вздохнул.
– Он всегда был такой; это его единственный недостаток.
Он улыбнулся, а я сразу вспомнила Тони – он улыбался точно так же; обычно эта улыбка означала: «Хватит болтать, пора переходить к делу». И тут я вспомнила, какие поручения Сената выполняет Мирча. Он – дипломат, отвечающий за все переговоры. Ходили слухи, что свою должность он получил благодаря своему происхождению – его семью уважали во всем мире. Вероятно, во время переговоров было приятно оказаться рядом со столь известной личностью, как бывает с обычным человеком, которого сажают рядом с кинозвездой, однако на Мирчу это не производило ни малейшего впечатления и уж никак не отражалось на результате переговоров. Нет, Мирча получил этот пост исключительно благодаря своему уму и порядочности и был одним из лучших представителей Сената за всю его длинную историю. А уж меня он знал как облупленную.
– Что ты хочешь за свою помощь, dulceată? – спросил он. – Безопасность, деньги… голову Антонио на серебряном блюде?
– Последнее звучит заманчиво. Но мне этого недостаточно.
И мы, забыв обо всем, приступили к делу, то бишь к торгам. Стоит ли говорить, что в случае отказа Мирча меня убил бы? И сделал бы это, ведь у него не было выбора. Откажись он меня убивать, Сенат нашел бы ему замену, и другой действовал бы, не раздумывая. Примерно так же, как Джек. Конечно, мне не нравилось мое будущее поручение, однако по сравнению с вечером, проведенным в компании Джека, это было все равно что съездить на пикник. Но и упускать свою выгоду я не собиралась. В конце концов, мы живем в условиях рынка. А кого еще можно просить о помощи, как не меня?