Телепат улыбнулся.
— Ты телепат, — я закусила губу. — Но ты и нечто иное. Ты так много понимаешь в магическом устройстве бессмертных артефактов.
Я вспомнила, что он сказал про бессмертные артефакты во время нашего последнего разговора. Он спросил меня, почему они называются бессмертными артефактами — и почему они могли хранить воспоминания, тогда как другие магические предметы на это неспособны.
— Бессмертные артефакты содержат в себе бессмертные души, не так ли? — спросила я. — Души первородных бессмертных. Бессмертных с большой буквы Б. Вот почему бессмертные артефакты столь могущественны.
Атан опустил подбородок в знак согласия.
— С чего бы Бессмертный согласился быть помещённым в артефакт? — спросила я.
— Ты задаёшь много вопросов.
И я буду продолжать их задавать.
— Как вообще происходить помещение души Бессмертного в артефакт?
— С огромными сложностями.
— Ты можешь делать бессмертные артефакты, ведь так? — осознала я. — И ты можешь манипулировать магией артефактов.
— Это искусство давно утрачено.
— И всё же вот они, мы.
В этот раз он не улыбнулся.
— Твой разум работает не как у них, — произнёс Атан с задумчивым лицом. Его взгляд пробежался по комнате, полной богов, ангелов и будущих ангелов.
— Я не такая, как они, — сказала я ему.
— Да. И нет. Ты человечнее их, они никогда такими не станут. И в то же время ты в меньшей мере человек, — сказал он. — Генерал Спеллсмиттер и полковник Файрсвифт оба правы на твой счёт. Из тебя вышел бы хороший Дознаватель и хороший воин Авангарда.
— Какое это имеет отношение?
— Прямое, — сказал он. — Ты когда-нибудь задавалась вопросом, почему так?
— Почему так что?
— Ты когда-нибудь задавалась вопросом, почему из тебя получится хороший Дознаватель и хороший Элитный Воин?
— Потому что я такая талантливая? — нетерпеливо огрызнулась я.
— Из-за твоей истории.
Он намекал на моё божественное происхождение. Мой отец был богом, моя мать — демоницей. Что делало меня аномалией, которой вообще существовать не должно.
Что ж, Атан хотя бы не сказал это прямым текстом посреди рая. Он говорил загадками, потому что нас мог слушать кто угодно. Учитывая, что он без проблем раскрывал чужие секреты, полагаю, мне нужно быть благодарной, что он не объявил мой секрет во всеуслышание.
— Разоблачение тебя перед всеми богами не входило в сделку, — сказал он, отвечая на мои невысказанные мысли.
Перед всеми богами? Это означало, что один из богов знает, кто я?
— Некоторые боги. Не все, — и вновь он прочёл мои мысли, словно мой ментальный щит был не прочнее бумажной салфетки.
Я содрогнулась. Если хоть один бог знал обо мне, то это уже слишком много. А он сказал «Боги». То есть, во множественном числе, больше одного.
— Ты слишком себя накручиваешь, — сказал он мне.
Но я не позволяла сбить себя с мысли.
— Какие боги знают обо мне?
— Пока что твой отец.
Я сглотнула комок в горле.
— Кто-то ещё?
Атан лукаво улыбнулся. Он явно не собирался отвечать на этот вопрос.
Моё сердце гулко заколотилось в груди.
— Кто мой отец?
— Терпение.
— Это так же весело, как прыснуть лимонным соком в глаз, — закончила я за него.
— Твоя магия светлая и тёмная, идеально сбалансированная.
То, чего Меда добилась с некоторыми монстрами и пыталась добиться с ангелом. Вот только я родилась такой.
— Но хоть твоя светлая и тёмная магия сбалансированы, твои магические силы не в балансе, — продолжал Атан. — У тебя есть сильные стороны, способности, которые даются тебе легче, потому что унаследованы от родителей.
Магия фейри — явно не из числа этих сил. Иначе я бы не провалилась на последней церемонии повышения.
— Мы займёмся твоей проблемой позднее, — сказал Атан.
То есть, он знал, почему я не поднялась по рангам и не умерла?
— Конечно, я знаю, — сказал он. — Вообще-то, это довольно очевидно, если ты подумаешь над этим.
У него действительно имелись все ответы.
— Прожив достаточно долго, ты узнаешь некоторые вещи о природе магической вселенной, — сказал он. — Но вернёмся к твоим магическим сильным сторонам. Что такое хороший Дознаватель по сути, в самом базовом смысле?
— Плохой человек? — предположила я.
Он вздохнул.
— Разговоры с тобой утомляют, Леда Пирс.
— Именно так говорят все мои друзья. И мои враги, — я широко улыбнулась ему.
— Что такое хороший Дознаватель по сути, в самом базовом смысле? — повторил он. — К какой магической способности они прибегают больше всего?
— Песня Сирены.
— Да, магия внушать людям. Это самый ценный инструмент Дознавателей, который они используют как нельзя лучше, — Атан помедлил. — Но их магия сирены и рядом не стояла с твоими способностями. Когда ты используешь весь магический спектр сирены, тёмный и светлый, у тебя больше силы, чем у того, кто прибегает только к свету или только к тьме, то есть использует лишь половину силы. Ангелы не могут внушить тебе. Полковник Сильвертонг попыталась и потерпела неудачу. На сегодняшний день ты стала достаточно могущественной, чтобы даже боги и демоны не могли внушить тебе что-либо.
Возможно, в этом он прав. В прошлом месяце Фарис пытался сломить мой разум. Я выстояла — едва-едва. Было адски больно, но я не выболтала ему свои секреты.
— А что такое хороший воин Авангарда Легиона по сути, в самом базовом смысле? — спросил у меня Атан.
Я задумалась над этим. Элитные Воины, как и все мы, нуждались в заклинаниях, но по большей части им нужна грубая сила и скорость. Они служили стенобитными таранами Легиона, солдатами передовой, которые пробивали защиты врага и держали нашу оборону.
— Вампирская магия, — сказала я. — Воинам Авангарда нужна физическая сила, скорость и выносливость вампиров.
Атан кивнул.
— Вот тебе и ответ.
Я нахмурилась.
— Ответ на какой вопрос?
Произнеся эти слова, я тут же поняла. Я получила ответ на вопрос о своём происхождении. Я владела светлой и темной магией, потому что я была дочерью бога и демона. И я обладала магическими сильными сторонами вампира и сирены из-за того, каким богом был мой отец и какой демоницей была моя мать.
— Твоя магия вампира и сирены, две столь мощные силы, что они пробили даже нейтрализующий магию эффект твоей светлой и темной магии, — сказал Атан.
Эм, что? Моя светлая и тёмная магия нейтрализовала мою магию, оставив меня безо всего — по крайней мере, пока я не присоединилась к Легиону Ангелов и не получила первый глоток Нектара.
— В каком смысле мощные? — спросила я. — У меня не было никакой магии до вступления в Легион.
— Нет, была, — парировал он. — Ты обладала сильными сторонами своего отца и своей матери.
Вот только у меня не было ни магии вампира, ни магии сирены до вступления в Легион.
— Они проявлялись очень необычным способом, — сказал он мне.
Демоница Соня сказала то же самое про мою магию. Но что это означало? Я не помню, чтобы обладала какой-то магией в то время. Конечно, я была немного быстрее и сильнее обычных людей, но это характерно для всех, кто имеет в себе немного сверхъестественной крови. Это небольшое подспорье явно не ставило меня в один ряд со сверхъестественными существами и не позволяло мне побеждать их без помощи всяких хитростей. Именно поэтому все те годы я полагалась на грязную манеру драться. Мне приходилось компенсировать нехватку магии в сверхъестественном мире. Мне приходилось искать способ уравнять шансы.
Так про какую унаследованную магию сирены и вампира говорил Атан? Я не могла ничего никому внушить. Мне удавалось очаровывать свои мишени во времена работы охотницей за головами, удавалось заманить их куда-нибудь, но ничуть не проще, чем любой другой женщине, у которой есть грудь.
— Я сказал, что магия проявлялась в очень необычной манере, — напомнил мне Атан. — Настолько необычной, что ты не могла узнать в этом магию вампира или сирены. Но эта твоя необычная способность представляла собой сплетение двух сил. Ты никогда не понимала, почему это происходит с тобой — феномен, которого ты прежде никогда не видела, и никогда о нем не слышала.
Наконец, я осознала, о чем он говорит, и на что намекала Соня.
Мои волосы. Иногда они светились. В мои дни до Легиона свечение зачаровывало вампиров, заставляя их кусать меня. Мои волосы были воплощением магии вампира и сирены в одном флаконе, позволяли мне зачаровывать вампиров — и только вампиров. Всё это время мои волосы были ответом на вопрос о моём магическом происхождении. Происхождении Пандоры. Происхождении хаоса.
— Магия всегда найдёт способ проявиться, — прокомментировал Атан.
Я едва слышала его. Мой разум заметался ещё быстрее, теперь прокручивая события в прошлое и пытаясь отсортировать всё, что я только что узнала. Мысленно прокручивая разговор, я зацепилась за две вещи. Магия сирены и вампира. Одну из этих способностей я получила от своего отца, бога. Значит, мой отец или Фарис, или Зарион.
Глава 19Война через посредников
Мой божественный папенька — Фарис или Зарион. Фу.
Зарион, Бог Веры, Бог Вампиров, убил свою смертную любовницу и попытался убить их нерождённого ребёнка. Он был очень святым на словах, но не на деле. Зарион уже нарушил правила, зачав ребёнка со смертной. Высоки шансы, что он не раз сбивался со своего священного пути.
А с другой стороны — брат Зариона, Фарис, Бог Божественной Армии. Через считанные недели после моего вступления в Легион Фарис попытался меня убить. Он проинструктировал Харкера дать мне чистый Нектар, который прокачал бы мою магию ровно настолько, чтобы найти моего брата-телепата — а затем я бы умерла мучительной смертью.
А ещё Фарис манипулировал этими испытаниями и всеми присутствующими, ослабляя союзы других богов, чтобы способствовать своему подъёму на вершину. Ему всё равно, сколько невинных душ попадёт под перекрёстный огонь, сколько дружеских отношений он разрушит по пути.