Авирона приехала налегке — я не стала бы отправляться в дальние поездки без надлежащего багажа (хотя бы пять повседневных платьев, три вечерних и еще несколько штук для того, чтобы был выбор — в общем, самый минимум). Впрочем, удивиться я не успела, равно как и задуматься о том, почему она приехала — как только Киллиан покинул нас, заявилась целая толпа посыльных. Они оставили в гостиной кучу коробок с платьями и шляпами и удалились, даже не удосужившись поставить их одну на другую.
— Ты объездила весь Париж? — удивилась я, глядя на то, как Авирона открывает по очереди каждую коробку и проверяет содержимое, сверяясь с записками и чеками.
— Просто немного обновила гардероб. — При этом на ее лице появилась такая невинная улыбка, будто она купила только шляпу и нитку бус. — В Библиотеке, знаешь ли, красоваться было особо не перед кем.
— Было? — не поняла я.
Авирона аккуратно сложила очередное платье.
— Ах да, ты же не знаешь. Мне надо тебе многое рассказать.
— Надеюсь, ты, в отличие от Киллиана, не откажешься от ужина?
— Нет. Не откажусь.
После пары тщетных попыток завязать разговор за столом я умолкла, так как поняла, что Авирона не настроена на беседу. Выглядела она странно и вела себя соответствующе: то улыбалась своим мыслям, то мрачнела, вздыхала и иногда даже опускала столовые приборы — настолько ее что-то печалило. Я привыкла видеть ее спокойной и уравновешенной, и все это пробуждало во мне любопытство. Но ее мысли я не прочитала бы даже при большом желании, а поэтому решила сосредоточиться на своих мыслях. Например, подумать о том, за каким чертом я попросила Киллиана остаться. А ведь я знала, что он останется. И не менее хорошо знала, что будет потом.
Конечно, не могу сказать, что мне это не понравилось… но нужно же ему было, Великая Тьма его разбери, уезжать именно сейчас! Дела, дела, дела. Либо мне просто везет на таких мужчин (а мне вообще везет на мужчин), либо все они одинаковые. Они всучат вам подарок (или даже подарка от них не дождаться), проведут с вами приятную ночку, а потом свалят себе по своим таинственным делам. И подумать только — куда он поехал! К Винсенту! Вот уж комедия абсурда.
Интересно, они будут прямо смотреть друг другу в глаза? О чем они будут говорить? Я бы все отдала за то, чтобы увидеть лицо Винсента, если разговор зайдет обо мне. Хотя вряд ли это произойдет. Скорее всего, они будут трепаться о деловой чепухе. Чем еще они могут заняться? Нет, ну этим они вряд ли займутся (хотя было бы интересно, и на это я бы тоже не отказалась посмотреть). Но вполне могут поохотиться… или что там еще.
Подумав про Киллиана, я не удержалась от улыбки. Наверное, это было жестоко с моей стороны — давать ему надежду. Но ведь он уже большой мальчик и понимает, что к чему. И вообще, что может быть глупее, чем размышлять о мужчинах! Особенно если их нет рядом. Когда он приедет в следующий раз — надеюсь, что приедет — я найду способ подсунуть ему свой дневник, открытый на записи этого дня. Думаю, что сначала он попытается проигнорировать это из вежливости, но потом увидит там свое имя (надо будет обвести его получше), как бы случайно заглянув, и все же прочитает. Это будет весело.
— Скажи, Дана, каково тебе?
Услышав голос Авироны, я подняла на нее глаза.
— На свободе, — уточнила она.
— Э-э-э… — Я помолчала, собираясь с мыслями. — Хорошо.
— Меня освободили. Так что теперь, наверное, мне нужно будет чему-нибудь у тебя поучиться… как существовать в таких условиях. — Она посмотрела на меня и улыбнулась. — Когда-то я учила тебя, а теперь ты будешь учить меня.
— Освободили? — не поняла я.
Авирона глубоко вздохнула и начала рассказ. Он был коротким и четким — судя по всему, до разговора со мной она уже успела подумать и разложить по полочкам в голове (и в душе) все произошедшее. В другой ситуации я бы от всего сердца порадовалась за того, кто получил свободу, но теперь у меня не поворачивался язык ее поздравлять. Похоже, драгоценный подарок ее тяготил. Хотя по лицу Авироны никогда нельзя было определить, что именно она чувствует. Этим она напоминала мне Винсента: он произносил фразы вроде «мне на самом деле весело», «я ужасно волнуюсь» и «я люблю тебя» с абсолютно спокойным видом, и разве что Великая Тьма могла догадываться, что при этом происходило у него внутри.
— Как же так? — наконец, решилась я задать вопрос, когда Авирона закончила говорить.
Она пожала плечами и медленно покачала головой.
— Не знаю. Что бы там ни было, теперь я здесь. Мне пока что некуда ехать…
— Поживи у меня, — закончила я за нее. — Этот дом такой огромный, что иногда я боюсь тут потеряться.
Словно желая оценить дом, Авирона подняла глаза и посмотрела на потолок.
— Тут очень красиво, — кивнула она. — Спасибо. Чем ты занимаешься? Елена рассказывала мне, что у тебя салон. Вокруг много людей. Ты не скучаешь.
— О нет! У меня очень много дел! Балы, встречи, званые обеды, ужины…
Авирона уже вернулась было к еде, но снова посмотрела на меня.
— А чем ты занимаешься, помимо балов и встреч?
— Покупаю платья, хожу в театр, принимаю гостей…
— И все?
Я развела руками.
— Да. Все это очень весело! Тебе понравится, вот увидишь!
Она опустила взгляд и отставила от себя тарелку.
— Наверное. Мне нужно будет к этому привыкнуть. Ведь, если столько людей живут такой жизнью, в ней есть что-то притягательное.
— Конечно, есть! Я познакомлю тебя с богатым молодым человеком… лучше — военным. Он будет наведываться домой раз в несколько месяцев, а ты сможешь ходить по магазинам, покупать платья, шляпки, обувь и драгоценности. И крутить романы с другими. Сейчас это в моде.
— Скажи, ты иногда вспоминаешь про Винсента?
Странные, нехарактерные для Авироны нотки я услышала в ее голосе. И самым странным, пожалуй, было упоминание имени Винсента. Она произнесла его как-то… не так, как следовало.
— Иногда, — ответила я, решив, что лучше говорить правду. Был ли смысл лгать? Она не стала бы читать мои мысли без надобности, тем более, в такой ситуации. По крайней мере, я думала, что не стала бы. — Ты видела его до того, как тебя освободили? Как он поживает?
Авирона выдержала долгую паузу, во время которой, как мне показалось, в комнате от напряжения зазвенел воздух. Ей явно не хотелось отвечать: она поняла, что подняла неподходящую тему.
— Он отдыхает, — наконец, проговорила она.
— Винсент? Отдыхает? — Я улыбнулась. — Судя по всему, с тех пор, как я сняла мантию, у него многое изменилось?
— Да. Очень многое. — Помолчал, она добавила короткое: — Внутри.
Великая Тьма знает, что конкретно Авирона подразумевала под этим «внутри», но я почувствовала себя неуютно. Мне показалось, что кто-то знает о моей же жизни в разы больше меня, и это не могло не смущать.
— Надеюсь, в скором времени он обзаведется подругой, — закивала я, пытаясь скрыть эмоции. — Не удивлюсь, если Авиэль ему уже кого-то нашел. У него талант сводника, у нашего… бывшего Магистра.
— Ты больше не любишь его?
Задав этот вопрос, Авирона замерла — целиком обратилась в слух. Я и понятия не имела, зачем она это спрашивает, но ей не терпелось услышать ответ. А был ли у меня ответ? Я не думала об этом… не хотела думать. Эти мысли расстраивали. Кроме того, они ничего за собой не повлекли бы. Зачем она об этом спрашивает? Винсент попросил ее проведать меня? Смешно! Даже думать об этом смешно!
Он бы написал сто писем, так и не послав их, исписал бы тысячу страниц дневника — но не поделился бы такими мыслями ни с одной живой душой. Разве что с Вестой… если бы это было возможно. Да и с ней не поговорил бы откровенно: скорее всего, они просто обменялись бы обрывочными фразами, отдельными словами, понятными только им одним, так они всегда разговаривали. Но уж точно не с Авироной. Тогда почему она об этом спрашивает? Ей интересно, как я отреагирую? Или это тонкий — в ее духе! — намек на Киллиана, которого она встретила, когда пришла? Хотя не думаю, что ее интересует Киллиан. А даже если интересует, какое мне дело? Он спал в моей постели, а не в ее. И причем вообще тут Винсент? С Киллианом я не думала о нем… совсем.
Удивленная своей догадкой — если, конечно, ее можно было так назвать — я подняла глаза и обнаружила, что Авирона очень внимательно на меня смотрит. И куда делся отсутствующий взгляд? Она смотрела на меня так, будто хотела вытянуть ответы на все существующие в двух мирах вопросы. Такие глаза бывают у людей, которые слушают что-то очень важное, и боятся пропустить хотя бы слово.
Осознав, что она читает мои мысли, я вспыхнула. Авирона, в свою очередь, прижала ладони к щекам — так, будто мое смущение передалось и ей.
— Дана, извини, — сказала она, — я не хотела…
— Не знала, что мысли читают случайно!
— Прости. — Она помотала головой и приложила пальцы к губам, будто передавая мне невысказанные извинения. — Я просто хотела сказать, что ему плохо. Это все.
— Если ему плохо, пусть напишет мнеписьмо! Так ему и передай.
Авирона смотрела на то, как я подхожу к окну и открываю ставни.
— Ты не понимаешь, Дана. — Любимая фраза Винсента: «Ты не понимаешь, Дана». А из них бы получилась неплохая пара! — Ему плохо, когда ты думаешь о нем.
— Что же, надеюсь, там, где он сейчас, достаточно много вакханок! Они смогут его утешить! — Я вернулась за стол. — Хватит уже об этом.
— Да, ты права. Хватит. — Она рассеянно тронула висок. — Я хотела поделиться с тобой. Подумала, что это важно… но теперь есть Киллиан, так что, наверное, все иначе.
— Мы можем переходить к десерту?
Авирона, на лицо которой уже вернулось привычное отсутствующее выражение, оглядела стол.
— К десерту? Да. Думаю, да.
— У меня есть замечательные пирожные. Тебе понравится.